Всем привет. Долго не решался, публиковать или нет. Задали значит старшему(13 лет) в школе (еще за месяц до начала всеобщего домоседства) написать короткое эссе о войне. Он так нехотя сел и часа через полтора попросил проверить рассказ. Начиная читать,у меня все ниже и ниже опускалась челюсть. Мне рассказ показался весьма на уровне. На мой вопрос, где списал, ответил нигде. Проверил на антиплагиат на нескольких ресурсах, в том числе универа ( благо недавно диплом писал). Оригинальность 100%. Поэтому, с разрешения старшенького, публикую рассказ. Не с целью похвастаться, а просто потому что действительно интересно получилось( на мой взгляд) ну и чтобы получить хорошую критику или мнение от Вас, дорогие друзья.
"Война"
Шел 1942 год… Уже к этому времени я потеряла всех, кто был мне по-настоящему дорог. Отец умер почти сразу после объявления о войне. Немцы добрались до нашего города, и захватив, стали выводить всех на площадь. Именно там, его и убили. Какой-то черноволосый немец, судя по всему, самый главный, без особых причин, из тысячи, а то и десятков тысяч выбрал именно моего отца. Его поставили перед толпой замёрзших людей и жестоко избивали. Но на этом не остановились. Когда стекавшая алая кровь стала подступать к моим ногам, я закричала так громко, но так беспомощно. Услышав меня, фашисты ещё больше ожесточились. Сняв светло-красную от крови рубаху, которая прежде была белой, они стали выцарапывать на груди тупым ржавым ножом что-то по-немецки. Тогда я потеряла сознание.
Мать умерла после отца. Фашисты просто отвели её «трудиться», но, когда я ходила к реке за водой по нежно -голубой глади плыл труп самого нежного и радостного человека. До войны, конечно.
Остальные близкие погибли настолько быстро, что всё это, казалось, ужасно жутким кошмаром, наполненным смертью и кровью. Единственный кто остался из моих родных, да и просто из друзей был Вова. Его я знала с детства. Он относился ко мне с такой нежностью и теплотой, с какой относился только к своей маме. Вова помог перенести тяжёлое для меня время, когда скончалась моя бабушка. Вообще вся моя жизнь сплошь наполнена расставаниями с людьми.
День, когда нас забрали в Германию вместе с Вовой я отчетливо помню. Мы по обычаю сидели в светлой кухне, где мы так часто собирались всей семьёй и пили чай. Папа с дедушкой разговаривали о политике, которую я никогда и не понимала. Иногда они заговаривали про машину, которой у нас не было. Да и без неё было очень хорошо. Я с мамой и бабушкой говорили очень о многом, в основном о мне и моей жизни. Но после того, как я всех потеряла я стала жалеть, что не говорила о семье. Кухня была светлой, но сейчас она стала мрачной, с оборванными обоями. Фашисты часто приходили к нам домой и вытворяли какие-то непонятные вещи. И вот незаметно открыв дверь, на кухню зашли трое немцев. Один из них, тот самый черноволосый, который издевался над моим отцом, посмотрел прямо мне в глаза. Я же сначала гордо, не подавая страха, смотрела в ответ. Но затем самый низкий вскрикнул так громко и неожиданно, что я даже вздрогнула. Вова вопросительно посмотрел на меня. Только сейчас я увидела его глубокие голубые глаза. Я и прежде их видела, но не обращала такого сильного внимания. Немцы взяли нас за руки и грубо повели нас на поезд. Там я почувствовала неприятный запах гари и грязной одежды. Нас завели в маленький душный вагон и толкнули на пол как чемоданы с вещами. А дальше всё как в тумане. Помню только как Вова что-то говорил мне, но я уже ничего не помню.
Когда я очнулась, я лежала под обломками поезда. Кто-то пробирался ко мне, раскидывая обломки по сторонам. Это был Вова. Он мне объяснил, что поезд обстреливали советские самолёты, и вагон, в котором находились мы сошёл с рельс. Видимо, фашисты просто по невнимательности потеряли нас среди кучи обломков. Придя в сознание, я почувствовала страшный холод. Вова был одет в тёплую куртку, доставшуюся ему от отца. Я же не так тепло одета. Вова заметил, что я дрожу и отдал куртку. «Спасибо»- робко поблагодарила я.
Следующие два дня мы шли по бескрайнему полю, просто шли навстречу солнцу. Остановки мы совершали так редко, как могли. Но усталость и голод заставляли нас останавливаться всё чаще и чаще. Но только вера в то, что я смогу жить ради тех, кого потеряла, помогала находить мне силы и идти дальше. Спустя день, нам стали всё чаще и чаще попадаться тела советских солдат. «Бились насмерть», - сказал Вова. С одного солдата, самого низкого он снял куртку и надел на себя. Среди всех этих мёртвых окровавленных тел я заметила нашего школьного учителя по истории, который ушёл на фронт раньше всех. Даже тут, есть тот, с кем я как-то знакома, и опять мертв. Позднее мы подошли к какому-то странному забору с проволокой. Из-за него доносились крики людей, стоны.
- Прошу тебя, давай уйдём пока не поздно- сказала я.
- Хорошо, пойдём чуть правее, там и определимся куда дальше- уверенно ответил Вова.
Но тут громкий, грубый голос прокричал «Хенде хок», и я почувствовала холодное стальное дуло пистолета, уставленного прямо к моей щеке.
- Не тронь, мерзавец- гордо произнёс эти громкие слова Вова.
Немец нахмурил свои густые брови и с размаху ударил Вову и стрельнул в ногу, произнося:
-Молчать, русский крыса.
Кровь потекла так стремительно, как речка, когда я с подругами запускали кораблики. Мы бежали за ними, не зная, что будет впереди, так легко и беззаботно… Только вот река не была ало-красной, и не приносила боли. Нас завели внутрь лагеря, где я видела много детей, которые вот-вот падут без сил, но они шли и каждый делал что-то своё. Все были одеты в тонюсенькие, как летние кофточки курточки и в рабочую одежду. Нас заставили тоже работать, однако Вова не мог даже ногой пошевелить, а я сидела и перематывала ему рану лежавшей рядом тряпкой. Все дети тихонько говорили:
- Брось ты его.
-Оставь, а то и тебя прибьют.
Но я не слушала. Я считала это своего рода долгом, не дать умереть Вове. Я и так слишком много людей в своей жизни потеряла.
Увидев меня и Вову без работы, главный из немцев окрикнул двух помощников и приказал что-то. Нас отвели в лес.
Через большие снежные лапы деревьев кое-где просвечивало солнце. Снег блестел под золотистыми лучами, словно золотистые облака, так редко появляющиеся на небе.
-У вас есть пять минут- почти по-русски произнес немец.
Я поняла, что теперь пришел конец и моей жизни. Рано или поздно это должно было произойти, но я даже не думала, что это будет все вот так. Помню, как я лежала на мягкой постели, смотрела в окно и слушала нескончаемое пение соловья. Мне представлялось, как я уже в старости буду лежать на кровати, вокруг меня будут бегать внуки, рядом будет сидеть дочь или сын, и вот в такой радостной старости я и покину этот мир.
Сейчас же мы сидели в каком-то лесу, вдвоем. Главное, что я не одна. По моей щеке потекла нежная как утренняя роса слеза. Вова взял снег в без того холодные руки и растер между ладонями. Он взял меня за руки, и нежно спросил:
- Что чувствуешь?
-Тепло, - ответила я.
-Но руки холодные. А знаешь почему?
-Почему?
-Потому что я люблю тебя, и готов дарить тебе все свое тепло и заботу.
Раздался громкий выстрел…
