Продолжение поста «Ярослав Гашек. Часть 2. "Я никому не угрожаю, но напоминаю, что город находится на военном положении"»
Первый пост: https://pikabu.ru/story/yaroslav_gashek_chast_2_ya_nikomu_ne_ugrozhayu_no_napominayu_chto_gorod_nakhoditsya_na_voennom_polozhenii_8175641
ГЛАВА 3. ВСЁ НА КРАСНОЕ!
Москва, в которую прибыл Гашек, только-только стала столицей советской России. 11 марта 1918 года Советское правительство прибыло в новую столицу. А на следующий день в здании Политехнического музея состоялся пленум Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, на котором наш герой впервые услышал речь Владимира Ильича Ленина. Слова вождя пролетариата о Брестском мире, угрозе революции и надежде на помощь рабочих капиталистических стран глубоко тронули Ярослава. Он ещё сильнее укрепился в уверенности, что чехословацкий корпус должен встать на защиту революции.
Желая помочь делу пролетариата, Гашек встал на учёт в военкомате. Там он познакомился со старым большевиком Сергеем Михайловичем Бирюковым, по словам которого «Гашек под впечатлением от выступлений [Ленина — прим. автора] сказал, что хотя он и не коммунист, но без колебаний готов пойти за Лениным и вместе с русскими большевиками выполнить свой интернациональный долг перед русской пролетарской революцией».
Наконец-то настал момент произнести то, от чего на глаза наворачиваются слёзы. Национализм, анархизм, буржуазный демократизм — многие блюда перепробовал Ярда. Оказалось невкусно. По прошествии длинного и извилистого пути он наконец избавился от квазидемократических иллюзий и пришёл к тому, к чему инстинктивно тянулся всю жизнь. Его близость идеям марксизма в Москве «зазернилась в катарсисе». Колебания закончились. По словам писателя, «В Москве … он многое пережил, передумал и переоценил из своего прошлого, и революционная Москва явилась для него своеобразным политическим университетом». В 35 лет Ярослав Гашек поставил всё на красное и вступил в ряды чешской группы РКП(б)!
В партии большевиков Гашек познакомился с чешскими социал-демократами из Петрограда. Новые товарищи разделяли его убеждённость, что революция в России подсобит социалистическом переворотам по всей Европе. Им удалось встретиться с Председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Яковом Свердловым и обсудить издание чехословацкой коммунистической прессы и формирование чешских частей в составе Красной армии. Свердлов оказал им большую помощь и поддержку.
И вот в революционной Москве Гашек вновь взялся за любимую работу — 27 марта в качестве редактора газеты «Прукопник» («Пионер») Ярослав выпустил первый номер. В надежде достучаться до своих чехословацких братьев он написал статью с заголовком «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?». Думаю пояснять суть не требуется. Для второго номера Ярослав написал статью «Чешские коммунисты XV века» и «Маленький фельетон». В открытом письме «Профессору Масарику» Гашек призвал лидера «Одбочки» на помощь братьям славянам России, но на тот момент Масарик уже продал корпус Франции, и письмо осталось без ответа.
Тем временем новая советская республика находилась под угрозой: извне стране грозила интервенция Антанты. 9 марта в Мурманске высадились британские, а следом за ними — американские солдаты. Чехословацкий корпус пока что сохранял нейтралитет. 26 марта в Пензе между его представителями и советским руководством было подписано соглашение о беспрепятственном перемещении корпуса через территорию России во Владивосток. Чехословацкие части были рассеяны по всей России: Пенза, Самара, Миасс, Челябинск, Новониколаевск (Новосибирск). Наш красный чех надеялся, что пока войска будут продвигаться по территории России, удастся сагитировать как можно больше солдат остаться.
Братьев чехов надо было срочно вырывать из лап Антанты. По заданию наркомата иностранных дел Гашек отправился в Самару, чтобы агитировать земляков там. Самара была важным железнодорожным узлом, через который проходили все чешские эшелоны. Именно оттуда Гашек направил в «Одбочку» письмо, в котором порвал с организацией всякую связь:
«Нижеследующим извещаю, что я не согласен с политикой филиала чехословацкого Национального совета и с отъездом нашего войска во Францию. Посему заявляю, что выхожу из рядов чешского войска до тех пор, пока в нём и во всём руководстве Национального совета не одержит верх иное направление. Прошу принять к сведению это моё решение. Буду и впредь служить делу революции в Австрии, делу освобождения нашего народа».
До вступления в партию большевиков Ярослав всю жизнь был в поисках того дела, к которому стоило бы отнестись без сарказма, гротеска и сатиры. Но все предыдущие увлечения писателя заканчивались разочарованием. Служба делу пролетарской революции стала тем единственным, о чём не хотелось зло шутить. Противники Гашека утверждали, будто тот вёл себя в Красной армии так же, как его Швейк в армии Австро-Венгрии. Но воспоминания сослуживцев говорят об обратном. В Красной армии Ярослав всегда был дисциплинирован, бросил пить и отпускал шутки, лишь когда это было уместно, не превращая службу рабочему интернационалу в буффонаду.
В Самаре основной работой Гашека стала не сатира, а набор добровольцев и формирование боеспособных красных частей. Вербовочный пункт Красной армии располагался в гостинице «Сан-Ремо». Самарский вокзал стал настоящим полем битвы агитаторов. Помимо большевиков за расположение чехов бились меньшевики, эсеры и прочие разогнанные учредиловцы. В такой полувоенной атмосфере сатира уступает место прямой и понятной плакатной агитации. Отправляя своих агитаторов на вокзал, Гашек снабжал их свежими листовками и воззваниями, в которых стремится расположить к себе солдат, играя на их противоречиях с офицерами и командованием корпуса. Основной тезис неизменен:
«Мы должны остаться здесь!… Наше место здесь, а не на Западе! Мы должны помочь России».
Сам Гашек не гнушался выступлений среди разгорячённых народных масс. На одном из анархистских собраний Ярослав, взяв слово, поднялся на трибуну и спокойно начал: «В Чехословакии я состоял членом партии анархо-коммунистов…» Анархисты из толпы одобрительно зааплодировали, но напрасно. Гашек продолжил: «…Это было во времена юности. Молодо-зелено, с кем не случается…» Толпа возмутилась, но по мере того, как красный чех рассказывал, настроение толпы менялось с возмущения на интерес, с интереса на симпатию, с симпатии на смех. Красный оратор смог увлечь за собой большинство, и по итогу собрание закончилось принятием большевистской резолюции.
Его агитация повсеместно принесла плоды: в ряды Красной армии Гашек смог перетянуть весь самарский филиал чехословацкого корпуса, и уже 1 мая в рядах демонстрантов можно было увидеть чешских большевиков, радостно шагающих следом за большевиками польскими. За успехи в столь нелёгком деле красного чеха назначили комиссаром роты 2-го советского полка. Пополнение отряда не прекращалось ни на минуту, рост числа добровольцев убедил Ярослава, что возможно создать целый чехословацкий полк. А там и до красного чехословацкого корпуса недалеко!
Но не тут-то было. В конце мая 1918 года руководство 45-тысячного чехословацкого корпуса, подчинявшееся Антанте, нарушило договорённость с советским правительством. В Поволжье и Сибири части корпуса подняли организованный империалистами мятеж. Один за другим они захватывали Челябинск, Пензу, а затем Сызрань, громили советские учреждения, расстреливали, рубили и вешали советских и партийных работников. Гашек узнал о трагедии 30 мая на экстренном совещании у председателя ревкома Валериана Куйбышева.
Летом части легиона форсировали Волгу и уже бесчинствовали на подступах к Самаре. Легионеры жаждали повесить всех большевиков, «а выше всех Гашека». Пока Красная армия готовилась к обороне, наш герой выпусктил листовку, в которой на чешском и русском языках последний раз взывал к разуму своих братьев:
«Мы точно знаем настроение наших товарищей на родине, в Чехии и Словакии, все они готовы бороться за победу мировой революции. Поэтому объявляем всех чехов и словаков, которые примут участие в авантюре Национального совета, предателями мировой революции. Наш народ никогда не позволит им вернуться на родину, в свободную Чехословакию.
Мы, чехословаки, коммунисты, призываем всех истинных чешско-словацких революционеров на защиту интересов Российской Советской Федеративной Республики до полной победы над всеми предателями всемирной революции».
Отряд комиссара Гашека поделился на четыре взвода, один из которых под напором превосходящего противника героически держал фронт в районе деревни Михайловской. Первую попытку наступления смогли отбить, но затем под натиском белочехов пришлось отступить. Решающее сражение за Самару произошло 4 июня под Липягами. Взвод чехов был окружён и разбит, большинство добровольцев погибло. Стало ясно, что город придётся оставить белочехам.
7 июня началась эвакуация. Добравшись со своей ротой до вокзала, Ярослав вспомнил, что в вербовочном пункте остался архив, где перечислены все чехи-большевики. Чтобы архив не достался белым, Гашек в одиночку устремился туда. На обратном пути писатель понял, что чехословацкий корпус под аплодисменты учредиловцев ворвался в город и захватил вокзал. Ярослав переоделся в гражданское и покинул город. Впереди его ждали два месяца скитаний.
«Ксенофонт, античный полководец, прошёл всю Малую Азию, побывал бог весть в каких ещё местах и обходился без географической карты. Древние готы совершали свои набеги, также не зная топографии. Без устали продвигаться вперёд, бесстрашно идти незнакомыми краями, быть постоянно окружённым неприятелями, которые ждут первого удобного случая, чтобы свернуть тебе шею, — вот что называется анабасисом».
Июнь 1918 года, поселок Дачи, предместье Самары. В дом Ольги Миненко‑Орловской, племянницы Самарского учредиловца, постучали. Оля-огонёк, как её называли коллеги по редакции газеты «Солдат, рабочий и крестьянин», открыла дверь и увидела офицера и двоих солдат, все — чехи. Старший сообщил, что в рамках проверки документов желает знакомиться со всеми, кто есть в доме. Возражения, что они не имеют права обыскивать правительственную дачу, офицер проигнорировал. И тут за спиной Оли появился босой и косой детина. Приложив руку к голове, он вытянулся во фронт, и на лице его засияла ласковая улыбка. Всем присутствующим стало ясно, что перед ними форменный идиот. Этим идиотом был Ярослав Гашек.
25 июня 1918 г. в Омске был издан ордер на его арест. Уже не первый раз Гашека объявляли в розыск. Умел он силой слова подпортить кровь врагам. Но так просто его было не взять. Белочехи, разумеется, не распознали в полуголом дурачке «предателя нации». А когда он открыл рот, солдаты так и вовсе с трудом сдерживали смех:
«Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, чертовски трогательно, что вы так быстро нашли меня. Вы, конечно, от господ Чечека и Власака? Всего лишь сегодня утром я послал им рапорт о спасении доблестного чешского офицера. Осмелюсь спросить, какой награды меня удостоили и в какой батальон меня приказано зачислить?…Всю жизнь я мечтал что-нибудь совершить, господин обер-лейтенант. Особенно мне хотелось стать солдатом. Уж я и к белым просился, не взяли, и к красным просился — не взяли. Ну теперь-то я повоюю с вами, жизни не пожалею. Вы еще меня узнаете… Сижу я на станции Батраки. Гляжу — идет чешский офицер, еле на ногах держится — и прямиком в сортир, из которого я только что вышел. А я и думаю себе: «Потолкую-ка я с этим господином, может, возьмет меня к себе в роту солдатиком». Сел я, значит, под дверью сортира и жду, пока он выйдет. Сижу, сижу — не выходит мой офицер. «Э-э, — думаю я, — тут какая-то беда». Сорвал дверь, — а офицер-то, бог ты мой, провалился. Доски там гнилые были. Ну я и спас его. Между прочим, когда я господина офицера вытащил, он вел себя очень хорошо, Так, будто завтра же станет генералом. А стал я у коменданта бумагу просить, что офицера спас, — он гонит меня. Ну спасибо, что вы пришли. Помнят, значит, господа Чечек и Власак про меня. Осмелюсь спросить, господин обер-лейтенант, в какой батальон меня зачислили и когда выступать».
Офицер юмора солдат не разделял, сквозь зубы он прошипел, чтобы «добровольца» убрали с его глаз. Сделать это удалось не сразу, потому что наш ласковый мерзавец продолжал ходить за офицером и умолять его принять в полк. Умение сатирика во мгновение ока надевать маску придурка в очередной раз спасло ему жизнь.
О своём дальнейшем пути Гашек поведал в неоконченном очерке «Юбилейные воспоминания». Покинув Дачи, он направился в Большую Каменку, где проживала добродушная и гостеприимная поволжская мордва. По пути он пересекался с местным населением — с крестьянином, который выдал ему мордовское одеяние, с татарином, который дал ему кусок хлеба и пожелал счастливого пути, и наконец с гостеприимным крестьянином в Большой Каменке, который приютил красного чеха у себя. Позже удалось установить, что этим крестьянином был коммунист Яков Дорогойченко. В Самаре Гашек познакомился с его сыном, который мог порекомендовать идти именно к отцу в Большую Каменку.
Дальнейший путь Гашека по поволжским сёлам окутан тайной. 12 сентября 1918 года в результате контрнаступления частей 1-й армии РККА был освобождён Симбирск (Ульяновск), и наш комиссар смог воссоединиться со своими. Его анабасис подошёл к концу. Но в Симбирске Гашек надолго не задержался. Успел после долгой разлуки встретиться со старым товарищем Бирюковым. Вместе они навестили дом, где провёл своё детство Ленин. Ну а позже Ярослав обратился в политотдел Реввоенсовета Восточного фронта, формировавший 5-ю армию, и попросил дать ему какое-нибудь дело. Председатель Каюров выдал Ярославу бумагу: «т. Гашек делегируется в качестве организатора в г. Бугульму в распоряжение т. Широкова».
ГЛАВА 5. Я НИКОМУ НЕ УГРОЖАЮ, НО НАПОМИНАЮ, ЧТО ГОРОД НАХОДИТСЯ НА ВОЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ.
16 октября 1918 года в сопровождении вооруженного отряда из двенадцати чувашей-красноармейцев Гашек прибыл в город, который ещё три дня назад был под контролем колчаковцев. В рассказе 1921 года «Комендант города Бугульмы» он описал своё прибытие:
«На границе города нас встретила огромная толпа народа. Городской голова держал на подносе каравай хлеба и солонку с солью. В своей речи он выразил надежду, что я смилуюсь над городом. И я почувствовал себя по меньшей мере Жижкой перед Прагой, особенно когда заметил в толпе группу школьников. Отрезав кусок хлеба и посыпав его солью, я в длинной речи поблагодарил присутствующих и заверил, что прибыл не для того, чтобы лишь провозглашать лозунги, но что моим стремлением будет установить спокойствие и порядок. Напоследок я расцеловался с городским головой, пожал руки представителям православного духовенства и направился в городскую управу, где было отведено помещение под комендатуру. Затем я велел расклеить по всему городу приказ № 1 следующего содержания:
«Граждане!
Благодарю вас за искренний и теплый прием и за угощение хлебом солью. Сохраняйте всегда свои старые славянские обычаи, против которых я ничего не имею. Но прошу не забывать, что у меня как у коменданта города есть также свои обязанности. Поэтому прошу вас, дорогие друзья, завтра к 12 часам дня сдать всё имеющиеся у вас оружие в городскую управу, в помещение комендатуры. Я никому не угрожаю, но напоминаю, что город находится на военном положении. Сообщаю также, что имею полномочия наложить на Бугульму контрибуцию, но настоящим приказом город от контрибуции освобождаю».
Как это абсолютно всегда бывает у Гашека, вымысел здесь густо перемешан с действительностью. По воспоминаниям товарищей первые недели писатель действительно сперва был снисходителен к врагам советской власти. Но он не был комендантом города. Действительный комендант Иван Дмитриевич Широков встретил писателя с радостью. Такие опытные политические организаторы, как Гашек, были жизненно необходимы. Военная комендатура была расположена в доме князя Нижерадзе. Когда белочехи отступали, их превосходительство не преминуло прибиться к ним. Почти всю информацию о двух с половиной месяцах красного чеха в Бугульме стало известно из воспоминаний Ивана Филипповича Риманова. Он приступил к работе в комендатуре одновременно с Гашеком и вспоминал их знакомство так:
«…В конце совещания Широков сначала представил нам своих помощников Таранова и Шпитульского, затем особо познакомил с «иностранцем». Это был чешский писатель и журналист Ярослав Гашек.
Широков охарактеризовал его как преданного друга Советской России и мужественного бойца Красной Армии, сказав, что Гашек — коммунист, член нашей партии, в Самаре был политическим комиссаром иностранного добровольческого отряда Красной Армии; к нам направлен политическим отделом Реввоенсовета армии в качестве организатора, в котором мы так нуждаемся. И теперь в наших рядах он будет воевать против белочехов и белогвардейцев».
Ярослав Романович, как он просил себя называть, быстро нашёл со всеми общий язык. Доброта красного чеха начиналась с мелочей: он делился с коллегами табаком, всегда интересовался их здоровьем и настроением, в трудные минуты приободрял их, с пониманием относился к их проблемам. По серьёзным вопросам Гашек помогал всем, чем мог, проявлял изобретательность и находчивость, стремился улучшить положение товарищей. Например, для размещения штаба Красной армии в бывшем Волжско-Камском банке здание требовалось привести в надлежащее состояние. Гашек предложил настоятельнице женского монастыря направить монашек в помощь.
Рассказ был бы скучным, если бы у красного чеха всё сходу получалось. Бугульма фактически стала прифронтовым городом, и местные контрреволюционеры активно вели антисоветскую агитацию, совершали поджоги, ограбления и прочие диверсии. В борьбе с врагами Широков был беспощаден, а вот Гашек, как сказано выше, был более обходителен и доверчив. По воспоминаниям Риманова, однажды Ярда под честное слово отпустил подозрительного гражданина домой за тёплым пальто. Тот для убедительности оставил свой паспорт и пообещал вернуться через 15 минут. Прошла пара часов, и Гашек отправил Риманова по его адресу. Оказалось, что неизвестный там отродясь не жил, а паспорт его поддельный. Широков за такой прокол показательно отругал их обоих. Впоследствии выяснилось, что неизвестный был белогвардейским подпоручиком, которого позже за подготовку антисоветских выступлений расстреляли.
Урок подпоручика Гашек усвоил и впредь был к самому себе строже, чем Широков. Свою работу красный чех выполнял на полный штык. Помогал изымать оружие, разоблачал антисоветские заговоры, боролся с азартными играми, спекуляцией, дезертирством, участвовал в организации комитетов бедноты в городе и близлежащих сёлах, вёл агитацию среди населения в городе и военнопленных в лагерях. Как будто этого было мало, писатель ещё и организовывал спектакли и лекции, которые разумеется не оставлял без порции отличных шуток. К сожалению писательство пришлось принести в жертву напряжённой работе, конец 1918 года небогат на творчество.
Для местного населения красный чех тоже постепенно перестал быть чужаком, так как своими словами и делами легко и быстро привлекал их на свою сторону. Он неплохо освоил теорию марксизма-ленинизма. Опыт общения с низами помог просто и понятно доносить идеи, к которым веками шли виднейшие философы мира. По воспоминаниям Бугульминского старожила Ламанова, Ярослав Романович уверенно рассказывал, за большевиков он или за коммунистов, за что белые воюют с красными, кто такой Ленин, и что ему нужно:
«Белые отстаивают интересы богатых людей — помещиков, заводчиков, банкиров и кулаков. Они хотят установить в России старые порядки, с жандармами и полицейскими, генералами и попами. А наша Красная армия воюет за интересы трудового человека, чтобы не было ни помещиков, ни капиталистов, ни полицейских, ни жандармов, чтобы сам народ управлял советским государством. И вот большевики хотят установить такую рабоче-крестьянскую власть. У нас в Советской стране самый главный коммунист — это товарищ Ленин».
Благодаря Ярде и таким же умницам-агитаторам, как он, в Красную армию вступали десятки и сотни новых добровольцев, всё больше народа оказывали армии рабочих и крестьян сочувствие и поддержку.
Однажды Гашек вызвался читать в клубе коммунистов лекцию на тему «Существует ли на свете так называемый Бог?» Имея всего неделю на подготовку, он составил текст, больше походивший на научный доклад. Обращаясь к первоисточникам, а именно к тексту Евангелия, Ярослав Романович познакомил слушателей с историей становления мировых религий, прояснил, как они адаптировались к современному капитализму, раскрыл цели религии удержать народы в духовной темноте и заставить их быть терпимыми ко всякому угнетению. Лекция произвела настоящий фурор. Полный зал аплодировал Гашеку несколько минут, пока смущенный докладчик кротко шаркал ножкой.
В ноябре Гашеку пришлось лично повоевать на колчаковских фронтах. «Народная» армия Каппеля в составе белочехов, польских легионеров, казаков и прочей нечисти прорвала фронт и приблизилась к Бугульме на расстояние 15 км. В обороне города участвовало в том числе и три взвода комендатуры, политруком которых был красный чех. В общении с бойцами Ярослав Романович проявлял не только заботу, но и справедливую строгость — требовал беспрекословного подчинения и строжайшей дисциплины. Совсем не похоже на хитрого паренька, который всего лишь пару лет назад жаловался на ревматизм и всячески отлынивал от службы.
В момент истины у реки Ик после трёх попыток смять защитников Бугульмы наступление превосходящих каппелевских частей захлебнулось, победа была за красными. Как говорил Гашек, «штыки 5-й армии оказались сильнее…» Потери Красной армии исчислялось сотнями. За погибших красноармейцев белые заплатили тысячами убитых. Из близких товарищей Гашека погибли шестеро чувашей, которые сопровождали его по дороге из Симбирска. Радость победы не могла восполнить утраты отличных товарищей, верных друзей и отважных бойцов. По возвращении в комендатуру Широков поздравил товарищей с победой, обнял Ярослава и впоследствии произвёл его в свои помощники.
26 декабря комендантская рота была расформирована, все командиры и красноармейцы были направлены в свои воинские части, Гашека откомандировали в политотдел Реввоенсовета 5‑й армии. Там он работал во фронтовом штабе 26‑й дивизии. Вначале следующего 1919 года политотдел армии перебазировался в Уфу. Подошли к концу месяцы тяжелейшего труда, которые навек оставили след на лице Бугульмы. В здании военной комендатуры впоследствии был открыт литературно-мемориальный музей Ярослава Гашека. В 2021 году это единственный в России музей, посвящённый чешскому сатирику, о каком нам удалось найти сведения во Всероссийском реестре музеев.
Продолжение в комментариях.