Мужик и гусь

Андрей Андреевич Юрченко

Дело было где-то в Подмосковье. В городе на букву П или З, точных данных не сохранилось. Известно, что сие было точно поздней весной или ранней осенью, почему точно? Потому как комья грязи к ботинкам липнут, но при этом субъекты передвигаются в шортах. Так как либо уже рады теплу, либо ещё по привычке напяливают на свои трудовые ноги сей гардероб.
Дело было вечером в пятницу, ну или крайний срок, в субботу. Потому как в воскресение такие казусы обычно не бывают - в понедельник всё равно на работу хоть как-то надо прибыть.
Шёл, значит, мужик домой, к своим шёл. Это понимать надо. Не к чужим, как некоторые, а к своим. А своих у него было двое ребятишек рыжих и жена красавица с томным взглядом. Работала она в магазине на кассе, кассиром, значит. И её томный взгляд почти все мужчины улавливали и про себя каждый думал, что ему лично такой вызов брошен. Так случилось, что у этой томной барышни была какая- никакая мать, а значит тёща. И жила эта самая тёща среди этих своих. По правде сказать, тёща была скорпием каких мало. И всё пыталась выдать свою томную дочь за кого-то попривлекательней. Причём её привлекали субъекты, скажем прямо, ну совсем облысевшие пузатые и, надо сказать, без какой-либо мускулатуры. Такие, на тонких ножках. Но, непременно, с квартирой в центре города и дачей на его окраине, ну и личным автомобилем, которым наш герой не мог порадовать утомлённое семейство. Жила эта тёща с ними, скажем, вопреки всем природным силам утверждала, что рыжих ребятишек кроме неё воспитать никто не в силах, так как ум острый только у неё одной. Мужик это мнение не разделял и высказывался на счёт её умственных способностей в грубом тоне. Через это самое и страдал. Вообще, много в их семействе было парадоксов. Например, сами ребятишки, они были ярко рыжие, как солнышко, когда он сам был брюнет, а она была, прямо сказать, блондинка на всю голову. Мужик по первой переживал, что за генетический катаклизм? Но тёща убедила его - брюнет и блондинка ничего иного иметь и не могут, так как чёрное на белое как раз на детях рыжий колор и даёт. И вообще, она говорила, что её дедушка рыжий был. Но фотокарточек тогда ещё не было и предъявить она только словесно могла этот факт. Ну, мужик за сроком дней забыл этот казус и любил своих ребятишек и всячески их баловал: то одёжку купит, то еды принесёт несмотря на то, что рыжие. Другой бы в жизни таких не кормил, а он от сердца своего доброго баловал их.
Так вот. Шёл мужик, значит, домой. Ну не так, скажем, шёл как солдат, например, на параде, ну или как губернатор по городу ходит, а скажем, передвигался. Но передвигался обязательно как всё прямоходящие ногами прямо и, как было сказано, к своим. Были сумерки или темно даже. Магазин, где он по пятницам встречался с товарищами, уже закрывался, и он, значит, добирался уставший домой. Он всегда в пятницу приходил домой уставший, говорил не могу, прямо сказать, с ног валюсь. Ребятишки жалели его, жена тоже жалела и иногда тихо плакала. Возможно, через это у неё и взгляд был томный, мы не знаем. А тёща… тёща эту его усталость воспринимала на свой счёт- агрессивно, начинала дикий шум, и с интеллигентного языка переходила на грубый мещанский, непременно с обидными эпитетами в адрес нашего мужика. Мужик страдал, но всё равно каждую пятницу невыносимо уставал.
Так они и жили. Надо сказать, мужик был очень добрым, другой на его месте не посмотрел бы, что старушка и перешиб бы её сгоряча, так сказать, в приливе чувств. А он терпел эту холеру, желая ей в душе самого лучшего, например, скорее попасть в рай, так сказать, естественным путём, благочинно, как подобает старушкам.
В общем, опять отвлеклись. Рассказ- то как раз про другое. Шёл мужик, так сказать, уставший и влияли на него и гравитация, и поле магнитное тянуло к себе, и атмосферный столб на него нажимал изо всех сил, так как рядом никого не было, а столбу давить надо. Мужик не выдержал, поскользнулся и упал. Упал как раненый красноармеец в кино- навзничь, эпично так рухнул. Упал и затих. Не шевелится. То ли заскучал, то ли с силами решил собраться. Лежит, значит, глазами небо наблюдает, а там тела небесные миллиарды лет мелькают. Мужик не без образования был, адрес свой точно знал: солнечная система, галактический рукав Ориона, галактика Млечный Путь, Местная группа галактик, скопление Девы…ну, а дальше любой дурак знает. Как говорится, сапоги дорогу помнят. Лежит он и мечтает о космосе. Думает, как же все-таки праздно вокруг все, а тем временем там в небе такие дела вертятся: то чёрная дыра кого-то утянет, то звезда какая взорвётся, и галактика мчится и само солнце тоже с землёю мчатся во вселенной, аж волосы развиваются от таких дел космических. Лежит мужик и мечтает…. Мечтает и начинает в сладостных мечтах засыпать.
Как вдруг в самое ухо ему гусь как за орёт благим кряком, мужик тут же ободрился. Думает, вот так канитель…. Гусь! Да жирный, падла. Думает, возьму-ка я его за шею и домой отнесу, ребятишки зверя посмотрят. А потом можно будет и съесть или даже купить ему гусыню, пусть размножаются, а я через это фермером стану. А фермер — это не работяга в портянках, это и уважение, и почёт, и достаток. Так он подумал и хвать гуся за шею, а гусь как заорёт человечьим голосом:
-Отпусти,- говорит, дура, отпусти немедленно, я не гусь! Я лебедь! И не просто лебедь зверь какой, а волшебный лебедь! Пушкина читал?
-Читал, - говорит мужик, помню.
-Так вот, дубина, тот лебедь - это я, точнее такой же я породы волшебной. Горло отпустишь - желание твоё исполню!
-А не соврёшь?
- Как же можно, сударь, гадом буду, желание любое твоё в аккурат исполню.
Мужик почесал репу и говорит:
- Хочу быть губернатором!
-Э, паря, куда махнул! Губернатором, может, и я сам хочу, так я гусь- лебедь. А гусь губернатором по закону не может становиться, так как про гусей в законе ничего не написано.
- Ну, я ж мужик, мне то можно.
- Так-то оно так, только ты подумай хорошо, оно тебе надо? Там в губернаторстве такие нервища нужны, как струны на рояле. К царю надо на поклон ездить, а царь в любую минуту призвать может- никаких тебе пятниц и утомлений. А как что ни так и в темницу упрятать могут, вот и думай, надо тебе такое?
-Нет, гусь, не надо, спасибо тебе, отговорил вовремя, хороший ты зверюга, не дал пропасть. Так, ну губернатором не хочу. А можешь мне сделать, чтоб на карте моей банковской сто мильёнов было?
-Могу,- говорит. - Только как ты налоговой полиции сии средства объяснишь?
-Так и скажу, гусь, мол, дал.
-Да братец, тут тебя сразу к психиатрии привлекут. А молчать будешь- скажут террорист. И опять темница.
- Во дела….. Спасибо, не надо тогда мне таких денег. Слушай, а давай жене серьги золотые и браслетик золотой, и колечко, и цепочку. Можно?
— Это можно. Может ещё что-то?
-Давай, значит, торт ещё большой ребятишкам и по велосипеду.
— Это, брат, легко, это бери, не жалко. Может тёще чего хочешь прибавить?
-Хочу, - говорит мужик. Пусть у тёщи зубы новые прорежутся. Чавкает жутко! Не могу прям рядом с ней пищу принимать. И пусть она сонная сделается. Пусть все больше спит, чем бодрствует, а когда бодрствует, пусть как в тумане будет, чтоб прям я её не замечал.
Гусь засмеялся и исполнил.
-Ну, а себе чего хочешь?
-Себе? Даже не знаю….. давай пиво на утро холодное, чтоб в холодильнике всегда лежало, чтоб в магазин не ломиться, и кроссовки новые. А штаны есть у меня и чёрные, и синие, так что пока хватит.
Исполнил гусь- лебедь все мечты Ивана и улетел.
Прошло время. Жена развелась с Ваней и переехала вместе со всей кодлой к Ваниному начальнику. Она, когда золото одела, начальник её прям рассмотрел: как играет глаз её, и как ей всё к лицу. Тёща была тихой, хоть и с зубами. Рыжие дети росли и приезжали к папке на велосипедах. А у Ивана всегда в холодильнике стояло холодное свежее пиво.