— Ты опять за это? Да насрать на этих собак и на этого чертова егеря, ваши бабки не стоят того, чтобы я тут инвалидом стал.

— Началось нытье. Что ты себя как телка вечно ведешь? – буркнул Капотня, ставя стакан на край бильярдного стола. Он проигрывал Наумову два шара, и настроение у него было ни к чёрту. А если учитывать, что ростом он был под два метра и весил порядка ста двадцати килограммов, то к словам его стоило прислушаться.

— Я не веду себя как телка, ты не видишь, что меня укусила собака? – с обидой, но явно тише заметил Сава.

— Сходи к доку, пусть зашьет твоё ранение, – довольно сказал Наумов, загоняя очередной шар. – Ах, какой красавчик, смотри, как в лузу вошёл.

— Доктора нигде нет, я почти весь наш лагерь оббежал, – простонал Сава.

— Как он ловко спрятался, наш Айболит, наверное, снова банку со спиртным нашел. Капотня, ты слышал, как Гаврилов к нему с плечом сходил? – указал пальцем на меня Федоров. – Дим, поведай.

— Да ладно, не надо, что на дока наезжать. У всех бывает, – попытался я замять тему.

— Давай, травани, что там у вас произошло, надеюсь, не сексуальный контакт? – вмешался Капотня, смотря, как очередной шар от Наумова аккуратно заходит в дальний угол.

— Почти, но я слишком симпатичный, чтобы с этим чудовищем спать. Короче, ты помнишь, я плечо повредил? Так вот, пять дней назад подхожу к Айболиту и говорю, мол, так и так, болит плечо. Он посмотрел и начинает мне мерить давление. Я ему: «Стой, подожди, причем тут давление?». Но он молчит, лишь на стрелки смотрит. Затем попросил поднять майку и стал прослушивать сердце. Я ему: «Дружище, я ведь плечо подвернул в качалке, немного ноет, вот такие движения делал». И показываю, так вот, мол, и так. Он молчит, кивает, затем как даванёт: «Это хорошо, хорошо, но сперва надо кал сдать, мочу, кровь из вены». Прикинь, кровь и кал! Я просто в шоке был. Больше я туда ни ногой, а то он опять до моего кала домогаться начнёт.

— Может, ему витаминов не хватает? – сухо заметил Наумов, вбивая очередной шар.

— Да ну тебя к чёрту, Наумов! – кинул кий Капотня. – Что там со жратвой? Когда пожрать пойдем?

— Мы же час назад ели, – сказал я, посмотрев на часы. – К тому же, они наверняка уже всё собакам отдали, разве что мороженой вишенки погрызть.

— Нет, сам свою вишню грызи, я жареной свинины хочу. Сава, пошли в столовку, он, поди, там сидит, ветеринар твой! – гаркнул Капотня и пошёл надевать куртку.

Я лишь покачал головой и развернулся к ноутбуку. В последнее время я пристрастился к оригами и теперь уже стал замахиваться на двадцатитрехстраничные инструкции. Только вот пока не получалось, примерно на пятой странице я начинал по-жесткому тупить.

— Не может быть! – внезапно Сава прильнул к окну. – Это же та самая собака, что с Семеном ушла.

— Ты что, их различаешь? – улыбнулся Наумов, продолжая прицеливаться в шар. – Я думал, для тебя они все на одну морду.

Я встал и тоже подошёл к окну. Было плохо видно, дул сильный ветер, но я всё равно смог разглядеть, как несколько людей побежало к медицинскому бараку.

— Кажется, я догадываюсь, где наш Айболит, – сказал я и поспешил на улицу. Вслед за мной туда же выбежали остальные.

Через пару минут мы были среди большой, громко бурлившей толпы. Казалось, что весь персонал собрался в медотсеке засвидетельствовать своё почтение вернувшемуся егерю. Используя Капотню как таран, мы постарались пробуриться к самому столу, где сидел наш следопыт. Получалось это медленно, народ никак не хотел сдавать свои позиции, не слушая даже доктора, который орал, чтобы все вышли.

Семен лежал весь крови. На его лице были заметны несколько глубоких порезов, воротник был изодран, рукав тоже, штаны, правда, были целыми. Рядом с ним сидела его собака и лизала его руку. Выгнать её, равно, как и всех нас, у Айболита тоже не получилось.

Семен был молчалив и лишь придерживал край кожи, над которым трудился наш доктор. Вселовод – так звали нашего доктора – потел как загнанный конь и всячески старался не упасть в обморок от вида крови. Оно было понятно, парень рвался к нам за легкими деньгами, а потому, даже несмотря на весь свой непрофессионализм, пошёл сюда работать. Полагая, что сможет без особых проблем отбарабанить длительную вахту.

Но в этом был и большой плюс. Явственно понимая, что тебя никто не вылечит, мы практически обходились без несчастных случаев, так как все знали, что если здесь попасть в чрезвычайную ситуацию, то скорая приедет не сразу, а доктор явно не поможет, вот и берегли себя как зеницу ока.

— Осторожно, ещё пару стежков, – успокаивал доктор сам себя. – Так, отлично, вот так. Ну, все, зашили.

— Здесь ещё одна, – указал Семен. Говорил он с трудом.

— Да, да, конечно, принесите ещё ваты и бинтов, надо промыть рану, – попросил Вселовод.

Ребята тут же принесли всё необходимое. Никто не уходил, всем хотелось как можно быстрее узнать, что же там произошло.

— Так, расходимся, расходимся. За работу, черти! – послышался голос нашего главного инженера Тимура Николаевича. – Это вам не шоу. Короче, если кто не уйдет, лишу премии.

Последнее подействовало. Тимур Николаевич был добрым малым, но денег лишал быстро. С этим у него никогда не ржавело. Поэтому народ быстро стал расходиться, всё равно информация дойдет до их ушей, но немного медленнее.

Вернувшись обратно в зал отдыха, я застал больше половины наших ребят. Все живо обсуждали возвращение Семена и то, что с ним произошло. Признаться честно, я никогда не был любителем большого количества народа и сюда попал больше из-за желания находиться подальше от городов, нежели из-за денег. Поэтому я развернулся и ушел к себе в комнату.

Всю следующую ночь мне снились кошмары, где к нам приходил медведь и поочередно нас убивал, утаскивая к себе в берлогу. Одного за другим, пока нас не осталось три человека. А потом и нас сожрали.

Но это было ночью, а день пролетел куда стремительней, так как мы заканчивали наш участок и старались как можно быстрее довести до ума всю электрику, подсоединить электрические шкафы. К тому же, генератор давал постоянные сбои, и это тоже добавляло забот. Всё же прав был Наумов, что наш закупщик не гнушался откатами.

В общем, лишь к вечеру я заметил, как возле псарни снова сидит наш собаковод. Отбросив вечерние планы, я быстро оделся и вышел на улицу, где было на удивление безлюдно, а потому я мог спокойно поговорить с Семеном. Правда, странно, что его вообще выпустили из-за его-то ран. Хотя, в принципе, удержать его тоже невозможно.

— Семен, ты как? – спросил я, пытаясь говорить громче ветра, сильно бившего в лицо.

Он улыбнулся и пошёл внутрь собачника, махнув мне рукой. Там у него был небольшой уголок, где он любил уединяться. Стол, пару стульев, полки с лампочкой. Всё по-спартански, но этого ему хватало. А ещё рядом со всем этим был небольшой спальный мешок – излюбленная вещь Семена.

— Проходи, попей чаю, он ещё теплый, с термоса, – тихо сказал Семен, наливая мне в крышку.

— Спасибо, – ответил я, наблюдая за паром изо рта. Обогреватель здесь был, но включали его редко. – Ты что, выздоровел?

— Не совсем, сильно потрепали, скоро опять на койку, так что я тут ненадолго, собак проведать, – тихо сказал Семен, поглаживая лаек. – Сейчас запру их по клеткам и всё.

Он улыбнулся. Я заметил, что это даётся ему с трудом, так как свежие шрамы доходили почти до самой шеи.

— Это он меня лапой так. Очень быстрый. Я еле отскочил. Я ему ловушку приготовил, хотел добить. И вот извернулся, гад. Едва собак моих не порвал.

— Ты что? На него с ножом пошёл? Ты как его вообще убил? – не удержался я.

— Да есть уловки, мы ведь тоже не дураки. Только вот странно, он по следу шёл почти как собака. Никогда такого не видел, он меня кругом обошёл и в хвост уперся, по моим следам шёл. Не спеша так, ночь выжидая. Собак, кстати, он так и не съел, спрятал где-то.

— Ты как это узнал?

— Да просто, брюхо вспорол. Я замерзать начал, надо было отогреться. Вот кишочки и сгодились.

— Значит, ты снова с нами?

— Да. Неделю, я думаю, ещё с доктором побуду, медведь всё же достал меня, пусть и легонько, но надо подождать, пока швы заживут. Вы молодцы, ночь выждали.

— Это Семен потому, что напились в хлам, что я, что Сава. Да и потом это всё равно известно бы стало.

— Не виню, я ожидал этого. Теперь всё хорошо, шатун мёртв. А собак больше привязывать нельзя. Пусть бегают.

— Ладно, поправляйся. Семен, лихой ты, однако, парень, первый раз такое вижу – вот так, в ночь, с двумя собаками и с ножом. По мне, так это вообще фантастика, просто космос какой-то.

— Да какое там. Ты просто моего деда не видел, – снова улыбнулся Семен.

Заврин Даниил

— Я тоже, – заметил я и почему-то сразу подумал, что, кроме сигнальных ракет, у нас ничего из оружия и не было, разве что петарды на Новый Год. – Как ты думаешь, кто это был?

— Медведь. Кто ж ещё может двоих утащить? – нервно ответил Сава, пытаясь разжечь огонь на ветру, правда, у него это не получалось – спички тухли одна за другой.

— Мишка, пожалуй, большой. Смотри вон, какая лапа, – сказал я и указал на огромный след, четко прорисованный на свежевыпавшем снеге. – Я, конечно, не зоолог, ну тут как минимум килограмм четыреста, не меньше.

— Господи, это ж надо! Что же это за тварь такая, да ещё в мою вахту, – начал причитать Савелий, выкинув сигарету. – Надо срочно вызывать материк.

— Никого не надо вызывать, – раздался голос сзади.

Я повернулся и увидел Семена, как обычно, спокойного и слегка прищуренного. Семен был из местных и на нашей стройке занимался собаками. Раньше он, кажется, работал егерем, но после сокращения перешёл к нам. Мужик был высокий, поджарый, немногословный. Часто уходил в лес и, бывало, задерживался там на пару-тройку дней. Платили ему хорошо и, как я понял, он даже старался нам понравиться.

И, тем не менее, несмотря на всё это любезное поведение, производил Семен впечатление устрашающее. Бородатый, весь в шрамах, он, казалось, олицетворяет сам лес, саму дикую природу. Смотря на него, я понимал, что именно такой человек и мог стать царём в лесу – грубый, выносливый и жесткий.

Именно такой, а не тех, что мы привыкли видеть в спортзалах. К слову, у нас тоже было достаточно здоровых парней, которые постоянно наращивали свою мышечную массу. Но и среди них не было никого, кто мог бы нагрубить Семену, который хоть никогда и не лез на рожон, но отражал что-то в своих глазах такое, что моментально охлаждало пыл любого дерзкого бойца.

Вот и сейчас он спокойно смотрел на снег, постепенно цепляя взглядом след дикого животного. И проблема даже не в том, что Семен был охотником, просто гость сделал самое страшное – он тронул собак нашего бывшего егеря, на которых не то, что руку поднять боялись, им грубили редко.

Был, правда, один случай, когда молодой инженер слегка пнул лайку Сибиря. Пнул, да и забыл. Ну, как бывает это по пьяни. Казалось бы, чего там, лайки вообще твари безобидные, не то, что мстить, даже сердиться не умеют. Но только в тот же день к нам в бильярдную впервые вошёл Семен. Вошел, осмотрелся немного, подошел к инженеру и сел рядом. Внимательно глядя ему в глаза, спокойно спросил: «Бил собаку?» А когда узнал правду, то просил больше так делать. И всё, после этого инженер стал самым лучший другом порядком подуставшему от его заботы Сибиряку. А ещё, на всякий случай, извинился перед остальными собаками, так как точно не помнил, трогал ли кого ещё.

Так что вот такой у нас был охранник, если так можно выразиться. Опасный, немногословный, самая настоящая живая защита от непрошеных гостей. Только в основном это были волчьи стаи, с медведем нам сталкиваться ещё не приходилось.

— Семен, это медведь? – спросил Сава, нервно теребя новую папиросу.

— Да. У них не было места для манёвра, собаки были на цепи. Он дернулся назад, но цепь помешала, и тут же получил удар лапой. Затем медведь загнал второго. Всё произошло быстро, он знал, что они далеко не уйдут. Действовал умно. Планировал.

— Ты же вроде обходишь эти места, как ты его не заметил? – не унимался Сава.

— Теперь поздно об этом говорить, после испробованной крови его уже не выгнать.

И в этом Семён был прав, вокруг была тайга, до ближайшего города, Нового Уренгоя, километров пятьсот. Из живности зимой только мы, да олени, которых мы уже несколько месяцев не видели. Если шатун объявился, то после столь легкого мяса он не уйдет добровольно. А нас на НПС довольно много, человек двадцать пять, плюс собаки. Вполне приличный объём еды, учитывая безжизненное пространство вокруг.

Я ещё раз посмотрел на Семена, он стоял и почти не шевелился, уставившись в проломанный двухметровый забор. Достаточно крепкий, чтобы удержать собак и не дать им возможности его перепрыгнуть. Кое-где на нём была колючая проволока, но так как её было мало, попадались участки без неё, как, например, этот. Хитрое животное не зря пролезло именно здесь – и к собакам поближе, и без колючки.

— Что делать будем, Семён?

— Как что? Убивать.

— Ты про свое ружьё?

— Там дробь, она только разозлит. Здесь медведи редко бывают, крайне редко. Если бы он ходил рядом, то для того, чтобы отогнать, хватило бы, но теперь, когда почувствовал кровь… Да к тому же это необычный зверь. Он выслеживал, ждал, он точно знает, что ему надо. Мое ружье не поможет.

— Звучит жутковато.

— Так и есть. Я пойду собираться. Возьму двух лаек, а вы постарайтесь никому об этом пока не рассказывать, не надо паники.

— И чем ты его брать будешь? – спросил Савелий.

— Мозгами. Да, и если через два дня не приду, тогда всё, вам стоит уезжать, – Семён посмотрел в лес и задумчиво добавил. – Одну он точно закопает.

Я вернулся в свой барак. У меня была отдельная комната как у инженера, с этим, слава Богу, у нас проблем не было. Равно, как и с едой, и с оборудованием. Вообще, у нас было всё, кроме женщин и оружия, даже алкоголь был. Но мало, без злоупотреблений. Примерно по бутылке на человека. Соответственно, каждый берег как мог. В ту ночь, я помню, открыл свой вискарь. Уверен, Сава сделал то же самое, ведь он тоже был инженером, да и, к тому же, трусливее меня.

Само собой разумеется, ни я, ни Савелий и не собирались убирать следы и вообще держать такую информацию при себе. Ведь если медведь и вправду был хотя был наполовину таким, каким его описал Семен, то надо было как можно быстрее дозваниваться до своих. Наш главный инженер наверняка был проинструктирован насчёт такого форс-мажора.

И тут я не выдержал и рассмеялся. Алкоголь уже ударил в мою голову, и мне показалось, что всё это какой-то веселый и забавный случай, о котором можно совсем не беспокоиться. Я встал и выглянул в окно. Там, по снегу, медленно уходил с двумя собаками Семен, укутавшись в свою поношенную зимнюю шубу. Скорее всего, он делал это вовсе не из желания как-то помочь нам, нет, я был уверен, что он просто мстил за своих собак.

Заврин Даниил

Но не успели войти во вкус, как шагах в двадцати дальше вдоль малинового кустарника заслышали треск. Потом видим - заросли раскачиваются в разные стороны. Ага! Значит, ещё кто-то из наших добрался до этого райского места! И тоже трескает, как мы, сочные ягоды за обе щёки. Малины не жалко – её хватит на целую роту таких оглоедов. Мы просто решили подшутить над сослуживцами.

Поняли, что они, увлёкшись трапезой, о нашем присутствии ещё не подозревают. Один из нас взял увесистую палку и со всего размаху запустил в шевелящиеся кусты. То, что произошло дальше, врезалось в память на всю жизнь. Вместо ожидаемых испуганных вскриков незадачливых солдатиков-сладкоежек, над верхушками малиновых зарослей выросла мохнатая громадина со здоровенной круглой мордой чуть ли не в метр диаметром.

Из полуоткрытой пасти во-о-о-от с такенными клыками стекала розовая слюна вперемешку с ягодами – мишка тоже уплетал малину горстями. Зверь исполинским монументом молча возвысился над малинником и уставился в нашу сторону. А мы как на ладони. Всего в какой-нибудь паре десятков шагов от этого чудища. Если же мерить его прыжками, то вовсе в трёх-четырёх. Трудно сказать, сколько продолжалась игра в гляделки, думаю, несколько секунд.

А потом, не сговариваясь, словно по команде, мы рванули прочь. Какие там правила поведения при встрече в лесу с медведем! Улепётывали так, что свист стоял в ушах. Вот когда я на себе прочувствовал выражение «несся, не чуя ног». Два километра до спасительного лагеря с автоматами и БТР-ами, сквозь чащу и буреломы, мы одолели за считанные минуты. Мишка, наверное, так и не понял, что же произошло.

То ли люди, то ли зайцы какие померещились… Но в своё оправдание хочу сказать, что, даже делая поправку на «у страха глаза велики», михайло потапыч тот был действительно огромный. Я таких больше не видел. Его неохватная зубастая морда мне потом ещё и в кошмарах снилась пару раз. До самого вечера в лагере только и было разговоров, что про нашу встречу с хозяином леса. А перед отбоем, у костра один из бойцов рассказал жутковатую историю на похожую тему.

Парень сам деревенский, призвался откуда-то с севера. По его словам, несколько раз с мужиками успел до армейки побывать на медвежьей охоте. А случай, о котором рассказал, произошёл за год до призыва. Той зимой брат отца - дядя Юра глубоко в тайге случайно натолкнулся на обитаемую медвежью берлогу.

Разведывал новые охотничьи угодья и заметил идущий из сугроба пар. В одиночку поднимать медведя, конечно, не решился. Пометил место, хоть и было оно довольно далеко от деревни. Через несколько дней, собрав друзей-охотников, на снегоходах, с собаками, отправился за добычей. Поход затянулся надолго.

Снегу навалило с головой. В некоторых низинах намного выше человеческого роста. Даже собак пришлось везти багажом на снегоходах, так как в глубоком снегу они попросту тонули. Но всё же добрались в конце концов. Только уже при подходе к берлоге начались странности. Собаки жались к ногам и останавливались, жалобно поскуливая. А, не доходя полусотни метров до цели, и вовсе ринулись назад. Раздосадованные охотники ничего не могли понять. Но не возвращаться же и самим, не солоно хлебавши, отмотав впустую два десятка километров по белому бездорожью.

Осторожно подойдя на лыжах к дымящемуся лёгким парком снежному холму, длинной жердью попытались растормошить спящего мишку. Но безрезультатно. Медвежья нора оказалась суще глубока, длины жерди не хватало. Выхода не оставалось, пришлось пойти подлым браконьерским путём – палить вслепую через снег, рискуя повредить ценный трофей – медвежью шкуру. Один из охотников подошёл ближе и, опустив ствол карабина, сделал выстрел.

В ответ никакой реакции. Подождали немного. Снова выстрел. И тут в сугробе словно разорвался снаряд. В небо взметнулся столб снега, а перед оцепеневшим мужчиной вмиг выросла гигантская фигура, покрытая густой заиндевевшей шерстью. Лес сотрясся от оглушительного рёва. Мужик замер со своим ружьём, как часовой на посту, не в силах шевельнуть пальцем.

Эта оторопь оказалась для него роковой. Медведь махнул лапищей, и человеческая голова, как мяч, отлетела в сторону, стукнувшись о ближайшее дерево. Лишившееся органа управления тело ещё постояло несколько секунд, продолжая судорожно сжимать ружьё, а потом повалилось навзничь, разбрызгивая на белый снег ярко-красные сгустки. Не ожидавшие такого резкого и сокрушительного отпора остальные охотники опомнились не вмиг. А когда опомнились, начав беспорядочную пальбу, было уже поздно.

Лесное чудище в два прыжка перемахнуло холм и скрылось за соснами. Будто и не существовало вокруг сугробов в человеческий рост. Спустя минуту издалека донёсся его протяжный обиженный рёв… Вечером из пяти человек живыми домой вернулись только четверо. Зато собаки, виновато поджимавшие хвосты, все целёхоньки. Достаточная редкость для медвежьей охоты. Удравший косолапый убийца, похоже, тоже не пострадал.

Пройдя немного по его следу, так и не обнаружили ни капли крови. Видимо, оказался счастливчик, и все пули прошли мимо. Но теперь в лесу появился опасный медведь-шатун. Вероятность того, что разбуженный зверь вернётся в лёжку и вновь заснёт, сводилась почти к нулю. Ладно хоть до села от развороченной берлоги многие и многие километры. Сельчане надеялись, что такое расстояние по глубокому снегу шатун не покроет.

Но всё же стали ходить в лес с большей осторожностью, стараясь не удаляться слишком далеко от деревенской околицы. Увы, надежды их не оправдались. Товарищ дяди Юры, который был, кстати, в той компании, разбудившей медведя, увидел его первым. Тем утром мужик проверял капканы в подлеске поблизости от села. Хорошо, издали заметил тёмную точку, быстро приближавшуюся к нему со стороны леса.

Бросив железные ловушки и добытых зайцев что есть силы погнал на широких охотничьих лыжах к деревне. Оглядываться времени не было. Мужик нёсся во весь дух, но спиной чувствовал, что расстояние между ним и преследующим зверем стремительно сокращается. В пылу сумасшедшего бегства потерял двустволку, шапку. Спасло то, что деревня находилась в низине, и он катил на своих лыжах вниз под гору, что придало дополнительной скорости.

На равнине шансов бы не осталось никаких. И, слава богу, смертельную гонку заметили деревенские. Подняли шум, крича, гремя вёдрами и прочим железом. Еле-еле, но обезумевший от ужаса мужик успел спастись от разъярённого шатуна и первым добраться до финиша. То бишь, родной деревни. Тут же собрали деревенский сход. Где порешили, не мешкая, сколотить группу из самых опытных охотников для ликвидации опасного зверя.

Только после этого товарищ дяди Юры вернулся в свою избу. В сопровождении двух приятелей. Дабы испытанным дедовским способом снять нешуточный стресс. Но едва переступил порог и шагнул в крытый двор дома, замер на месте. Товарищи, шедшие следом, тоже просунулись было вперёд, подталкивая хозяина, но зрелище, представшее перед ними в двух шагах, заставило с криками ужаса выскочить наружу и нестись по деревенской улице, взывая о помощи.

В полумраке крытого двора, у самого входа, на задних лапах стояло натуральное чудовище, огромной башкой упираясь в потолок. Росту в нём было метров пять, не меньше… Когда на крики насмерть перепуганных мужиков сбежалась вся деревня и народ поспешил на выручку оставшемуся во дворе хозяину дома, выручать уже было некого. От бедняги остались только кровавые лоскуты, разбросанные по всему двору.

Осмотрели прилегающую территорию. Поняли, что хищник пробрался во двор, выломав заднюю стену дощатого сарая, примыкавшего к дому со стороны огорода. А потом дождался хозяина в засаде, затаившись в его же собственном дворе. Было совершенно необъяснимо, почему зверь выбрал именно этот дом, а не любой другой, находившиеся гораздо ближе к лесу. А ещё не тронул маленького Шарика, забившегося в свою конуру и не проронившего ни звука, дабы предупредить своего хозяина о поджидавшей смертельной опасности.

Но самым непонятным и страшным оказался рассказ двух вовремя удравших товарищей. Хоть видели зверя они всего пару секунд и то в полумраке, но в один голос утверждали, что задрал несчастного не медведь. Вернее, не совсем медведь. Из медвежьего у чудища была одна голова. А вытянутое тело с длинными конечностями больше смахивало на обезьянье. Всерьёз, конечно, кроме бабок с детьми, эти россказни никто не воспринял. Хотя некоторым доказательством их слов были оставленные зверем следы – огромные и более вытянутые, чем у обычного медведя.

Случившаяся очередная трагедия ускорила подготовку к облаве на обнаглевшего хищника. Следующим же днём большой группой на нескольких снегоходах охотники двинулись по следу шатуна. Однако гон оказался безрезультатным. Промотавшись почти до темноты по лесу, облавщики вернулись обратно. Начавшийся с полудня снегопад окончательно разрушил шансы на быструю поимку зверя. Да ещё не досчитались двоих.

Тоже из команды дяди Юры, разбудивших в тот злополучный день мирно дремавшее лихо. Они ехали на одном снегоходе. А вечером не вернулись вместе со всеми из лесу. Когда непогода поутихла, на поиски пропавших и чёртового медведя поднялась вся деревня. Подключили дополнительные силы из райцентра. Вылетал даже вертолёт, с высоты проверяя окрестности. Но всё тщетно.

Два мужика и снегоход пропали бесследно. Да и немудрено, под глубоким снежным покровом обнаружить несчастных оказалось совершенно нереально. Только счастливая случайность помогла бы их найти. И она, кажется, мелькнула. Когда вертолётчики засекли снегоход. Он висел высоко на дереве. Какая неведомая сила забросила тяжёлую технику на высоту двухэтажного дома, никто объяснить не мог. Срочно прощупали все сугробы в округе, но людей, к сожалению, не нашли.

Зато вновь напали на след шатуна. Судя по всему, медведь продолжал кружить вокруг деревни. На этот раз погода благоприятствовала, след был свежим и хорошо виден. Загонщики торопились. Надо уже покончить с почувствовавшим вкус человеческой крови зверем раз и навсегда. Если бы ещё собаки не подводили. Но ни одна, даже самая отважная и испытанная лайка, почему-то не желала участвовать в погоне. На удачу, вскоре след вывел на открытое пространство.

В поле, где некуда было спрятаться. Главное, успеть догнать кровожадное чудовище. Снегоходы мчали на всей скорости вдоль цепочки огромных следов в глубоком снегу, как вдруг… Они кончились. Буквально оборвались на нетронутом снежном просторе у края поля. Словно зверь бежал, бежал, а потом разом исчез в неизвестном направлении, словно растворился в воздухе. Когда дядя Юра подъехал ближе на своём снегоходе, озадаченные охотники в недоумении стояли кольцом вокруг обрывающихся следов, не в силах найти объяснение происшедшему

. - Может, он улетел? – высказал кто-то полушутливое предположение.

Но все тут же подняли головы вверх. От этого загадочного зверя можно ожидать чего угодно. Дядя Юра стоял чуть в стороне и не включался в обсуждение. Он невольно чувствовал вину. Ведь это же с его подачи начались несчастья. Пройди тогда мимо медвежьей берлоги, не позови приятелей на полубраконьерскую охоту, сейчас все были бы живы-здоровы… И тут его грустные размышления прервал крик:

- Юра, сзади!!!

Мужик резко обернулся и одеревенел. В шаге от него возвышалось пятиметровое чудище с оскаленной медвежьей мордой. Оно возникло бесшумно и словно из ниоткуда. Дядя Юра почувствовал, как всё тело обмякло и одновременно налилось тяжестью. Хотел поднять карабин, но руки не слушались и висели плетьми.

Гигант, не мигая, сверлил жёлтым взглядом замершего мышкой охотника. Этот тяжёлый взгляд буквально придавливал к земле. Юрий почувствовал, что начинает терять сознание. Уже кренясь набок успел увидеть, как монстр занёс лапищу, и свет померк… Опомнившиеся от неожиданности товарищи-охотники опять опоздали, и зверь успел уйти в лес до того, как раздались выстрелы.

Дядя Юра выжил. Хотя на всю жизнь остался прикованным к коляске инвалидом. Невиданной силы удар сломал позвоночник в нескольких местах, почти все рёбра, ключицу и плечо, сильно повредив внутренние органы. От неминуемой гибели спасло то, что лапа чудища прошла слегка вскользь, когда мужик в бесчувствии сползал со снегохода.

Когда к дяде Юре вернулся дар речи, он всё повторял:

- Это не медведь… не медведь… Мы разбудили демона…

Демон то был, как твердил дядя Юра, или всё же медведь, осталось неизвестным. Шатуна так и не нашли. Его набеги на многострадальное село тоже прекратились. Ушёл, наверное, глубоко в тайгу, подальше от стреляющих человечков. А может, погиб от голода, не дотянув до весны, как большинство медведей-шатунов.

Правда, меж сельчан ходил и другой слух. Мол, расправился мишка со своими пятью обидчиками и остальных людей оставил в покое. Но это тоже всего лишь слух…

Весной, когда стал оседать снег, отыскались оба пропавших зимой охотника. В заброшенном лабазе на них случайно наткнулся мужик из другой деревни. Странно, но лабаз находился в десятке километров от дерева, где зимой обнаружили висящим их снегоход. Картина перед мужиком предстала страшная.

Через проломленную бревенчатую стену он увидел два закоченевших, сидящих на полу, трупа с неестественно повёрнутыми головами. После прибытия на место трагедии компетентных органов, выяснилась причина такой неестественности.

Головы обоих несчастных были оторваны и переставлены местами. Кто сподобился на подобное зверство так и осталось неизвестным. Версия некоторых деревенских о том, что это дело лап всё того же медведя-шатуна, всерьёз не воспринималась. Фантастика…