Выпускной экзамен в художественной школе
Моя экзаменационная композиция " Давай подружимся?"
Моя выпуская работа из детской художественной школы по композиции " Давай подружимся?" пролежала на антресоли более сорока лет. И вот, когда папы не стало, а он оставался последним в живых из наших с сестрой родителей, я достала эту работу, и вместе с пылью времени, на меня посыпались воспоминания.
Картину я создавала когда мне было примерно 15 лет, в советское время, и я заканчивала тогда 4 класс художественной школы.
Ясно вспомнила тот день когда мы все, выпускники художественной школы, волновались перед экзаменами. Мы стояли и ждали кого из нас вызовут первым, а кого следующим, часы и минуты долго тянулись, практически безконечно. Выпускники по одному пропадали за важной дверью, долго не выходили оттуда, а потом пулей выскакивали с глубоким выдохом, будто наконец-то избавились от тяжёлого груза.
Нужно было не только выставить свою работу по композиции, но ещё и защитить её перед комиссией. В коммисии было несколько человек взрослых и не все были нашими преподавателями, кто-то нам был не знаком. Поэтому чего ожидать от этих людей мы точно не знали. От этого было ещё больше волнительно. В отдельном кабинете стояли большие столы, за которыми восседали экзаменаторы. И было не известно что в итоге нам поставят и вообще одобрят ли нашу работу.
На экзамен по композиции я решила нарисовать историю на тему о том, как-будто некий отец, вернувшись из тайги домой, привозит своему любимому сыну маленького волчонка. У волченка якобы убили родителей и папа забрал его в рюкзаке с собой домой, потому что сын как раз перед отъездом очень долго просил его об этом.
В то время я сама страстно мечтала о том, чтобы мой папочка мне из тайги, куда он часто ездил в свои командировки, привёз хотя бы зайчика, а ещё лучше лисичку, волчонка или медвежонка...))) И вот, я увидела в каком-то журнале, кажется, он назывался "Юный Натуралист" фотографию такого миленького маленького волченочка. Я долго с интересом рассматривала его, чтобы запомнить его особенности. До сих пор помню как он грусно смотрел с фотографии на меня. Забитый, запуганный взгляд из-под лобья... Я , помнится, благодаря именно этой фотографии как раз поняла, что встреча с людьми для этого малыша- не самое приятное событие в его жизни. У волчонка был такой тоскливый взгляд, что казалось он и от еды откажется, даже если будет очень голоден. Да и папа мне тоже много раз объяснял, что в неволе зверятам жить совсем не нравится. Я, конечно же, его упрашивала привезти мне волчонка, но сама до конца так и не имела понятия что буду с ним делать дальше.
Итак, с тех пор как я заканчивала 4 класс художественной школы, воды не мало утекло. Как видите, пастель прекрасно сохранилась, учитывая что находилась работа все эти годы не под стеклом. Просто лежала расправленной " лицом вниз" , а сверху лежали полки, на которых громоздились кипы журналов.
Разглядывая свою детскую работу, хотя я тогда конечно же считала себя супервзрослой, я вспоминала как в день экзамена наконец-то наступила моя очередь - нас вызывали пофамильно- и я зашла в просторный кабинет, за длинным столом которого сидели преподаватели, уже не помню точно сколько их там было, наверное человек 5. Но, казалось, что их было безконечно много. И все взляды прикованы к тебе. Я с волнением оглядела всё помещение. На мольберте уже была размещена моя работа. Помню как я приветсвую комиссию и, пытаясь взять себя в руки и придать уверенности говорю:
- Моя работа называется...моя работа называется... Моя работа называется...
Комок в горле, слова застряли. Я не смогла произнести больше ни слова. А дальше поток слез - перенервничала, не смогла ничего произнести и от этого ещё больше было обидно. Потом, кажется, были какие-то вопросы по работе, уже когда я чуть подуспокоилась и не так горько рыдала. Всхлипывая, я ,кажется, даже что-то отвечала. Из меня вытягивали хоть какую- нибудь информацию, меня подбадривали. Но все мысли во мне застряли. Я понимала что уже всё испорчено и ругала себя за эту неожиданную для себя реакцию.
В итоге комиссия мне поставила за эту работу оценку " отлично ". Но в воспоминаниях у меня осталось это чуство досады, когда вдруг неожиданно для себя не можешь связать и двух слов, а предательские слезы льются ручьем из ничего не понимающих глаз.
Столетний краснолистный бук у художественной школы в Черняховске
Черняховская детская художественная школа имени Марии Тенишевой.
Бывшая вилла Бургомистра. Особняк в стиле модерн построен в Инстербурге на Вильгельм-штрассе в 1912 году для владельца замковой мельницы Шлегера.
День 2
2. Новая страница вырвана и безнадёжно помята.
Якоря рубят, когда их невозможно поднять со дна. Когда твой якорь намертво зацепился за какую-то корягу — есть два пути: гнить на месте, или рубить. Я свой выбор сделала быстро и почти легко, отправившись в это путешествие. Я была уверена, что самое непредсказуемое развитие событий сыграет мне на руку, лишь бы не стоять на месте, лишь бы не гнить. Я сильно ошибалась насчёт своего будущего.
Размышляя о том, что меня ждёт впереди, я начала погружаться в сон. Меня качало из стороны в сторону, и снилось, будто стою я одна под стеклянным куполом, а снаружи стоят все те люди, которых я оставила на берегу, даже не попрощавшись.
Машут мне, что-то говорят, но я не слышу.
Я чуть было не сравнила себя с розой Маленького Принца, когда на голову мне просыпалась струйка песка. Всё больше и больше, я уже стою по колено в песке, а люди за стеклом начинают расходиться. Песок заполняет все пространство, я карабкаюсь наверх, к воронке, чтобы глотнуть воздуха, и когда я понимаю, что нахожусь внутри песочных часов — они переворачиваются.
Я больно ударилась об пол. Открыла глаза. Все незакрепленные предметы летали по трюму, то и дело попадая в меня, холодная морская вода змеёй стелилась по полу, катая на себе пустые бочки.
Вот тут стало страшно. Решаясь на отчаянный шаг — плыть в неизвестность на пиратском корабле — я представляла, с чем придётся столкнуться, и была к этому готова.
Сейчас мне дико хотелось взять свои слова назад, лишь бы выбраться из этой мясорубки..
Теперь всё будет так...
Теперь чтобы не тронуться умом, надо садиться за руль и ехать.
Приезжая в новый город я испытываю то облегчение, то отвращение, отрицание, гнев, принятие... Всё это - эмоции живого человека. А когда они проходят, остаётся тотальная пустота, апатия, вот тогда надо сесть за руль и продолжить путь.
Даже не знаю точно, отчего я бегу (или к чему), но в начале маршрута осталась бывшая подруга в спальне с моим пока-ещё-мужем, выросшие дети и минимум сожалений. Кота жалко, я взяла бы его с собой, но вряд ли он оценил бы это внезапное путешествие, это не его бегство.
Со дня икс мы с пока-ещё-мужем дважды поговорили по телефону, первое, что он сказал, что-то о том, что я сама виновата, что так произошло. Всё было бы не так, не будь я такая и сякая. Я быстро переварила его речь, набрала воздуха в лёгкие и сказала:
- Прости.
- За что простить? — он, казалось, не был удивлён. Интонация звучала так, словно мы обсуждали, какое вино взять к ужину.
- За то, что не оправдала твоих ожиданий. И тебе пришлось так поступить. Но ты сильный, ты переживёшь, к тому же Аня не оставит тебя одного грустить. Мне она, по крайней мере, помогала справиться с семейными трудностями. Она хороший психолог.
По ту сторону диалога зашипело тяжёлое дыхание и надо было срочно заканчивать разговор, так как я не была уверена, что выдержу его в спокойном тоне.
Хорошо, что я за рулём.
Потом поговорим, надо ехать.
Я ехала около семи часов, прежде чем выбилась из сил. По дороге я плакала, смеялась, пела песни, просто орала в открытое окно, а теперь мне хотелось поесть и поспать. Я завернула к придорожной гостинице, припарковала автомобиль, взяла рюкзак, вышла из машины и мой телефон снова зазвонил.
Засранец отслеживает мои перемещения. Поэтому не спрашивает где я. Он спрашивает куда я. И что-то ещё несёт про мои обязательства.
Я терпеть не могу когда за мной следят, как меняется фотон, за которым наблюдают - меняюсь я, когда чувствую слежку и меняюсь ох не в лучшую сторону.
Этот разговор был на повышенных тонах, после чего я утвердилась в желании выспаться и отключила телефон.
Художка
Пока я работаю над натюрмортом, давайте посмотрим на драпировку нарисованную углем в художке:)
Териберка-1
#читальня_дома_у_озера
Я помню Териберку до того, как она стала мейнстримом.
Часть первая, ничем не примечательная. Я жила там от рождения до полутора лет. Я помню поле колосков за домом, по грудь высотой, мы с мамой гуляли там, резвились, потом шли в дом, лестница на второй этаж, дверь, коридор, круглая стиральная машина активаторного типа. Мама положила пряники на крышку машинки, мне не хватало роста, чтобы их достать, но почти хватило сил уронить машинку на себя. Мама поймала. Не ешь столько пряников, у тебя диатез.
В комнате две кровати стояли торцом друг к другу, вдоль стены, маршрут построен — кровать, кровать, батарея, подоконник, форточка! В неё летела очередная игрушка, а я уже бежала назад, подоконник, батарея, кровать, кровать, ящик с игрушками. И ещё раз. Весело-то как!
Мама не ругалась, мамы не было рядом.
В очередной "забег" я поскользнулась на батарее и приземлилась промежностью на ребро радиатора. Крик, слезы.
Обездвиженная от болевого шока я сидела на батарее, хватая ртом воздух, как рыба вне воды, тогда я и увидела их впервые. За окном, по полю из колосков, шагали два странных существа: один длинный и тонкий, второй коренастый, низенький, а вместо головы — рука. Пальцы смотрят вверх.
Меня напугал их вид, ещё больше пугало, что они меня заметили, а я не могла пошевелиться. Длинный вытянул руку, указывая на меня, головорукий кивнул пальцами и они двинулись к моему дому.
Возможно, я потеряла сознание. Воспоминание обрывается, далее мама успокаивает меня, жалеет, гладит.
Мы переехали в Мурманск, я пошла в сад, у меня были хомяки, куча книг и раскрасок, диатез и ночные кошмары. Эти двое приходили за мной. Однообразно: я палила их из окна, длинный палил меня, вытягивал свою костлявую руку, указывая на меня пальцем, короткий кивал и они шли в мою сторону. Я бежала прятаться, залезала в какие-то коробки и боялась дышать, слышала их шаги и разговоры, потом коробка раскрывалась и я видела их так близко, слишком близко, я просыпалась в холодном поту.
Мама и папа не долго играли в семью, мне было четыре, когда рухнул мой первый из миров. Мы с мамой и сестрой переехали на юг, но там что-то не сложилось и мы вернулись обратно, в Териберку, мама временно поселилась нас с сестрой у бабушки. В Териберке я пошла в первый класс.
Учиться — нет, я уже всё умела. Завоевав позицию лучшей ученицы в школе и любимой внучки дома я боялась только одного. Точнее, двоих. Один короткий, с рукой вместо головы, второй как худой высокий человек.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Пуговица от её пальто
Я часто наблюдал за ней с балкона своего дома. Она приходила с собакой, привязывала поводок к железному забору, затем садилась на скамейку под фонарь, открывала рюкзак, доставала книгу и картинка замирала.
Старый пёс лежит на газоне. Она сидит спиной ко мне, изредка шевеля рукой, чтобы перевернуть страницу. Вьющиеся русые волосы торчат из под кепки. Тонкий силуэт в коричневом пальто. Я мог смотреть на это часами.
В тот вечер она читала, как обычно, когда в парк зашла шумная компания ребят, её пёс разгавкался на них, ну и те "гавкали" в ответ...
Я хотел помочь, я на втором живу, пока спустился, вышел — смотрю, парни уже пересекли парк, а она волоком тянет пса в противоположную сторону.
Тут я и увидел коричневую пуговицу возле скамейки, ну, точно, её... Отличный повод для знакомства, подумал я, и даже не пришлось никому бить морду! Бежал за ней так быстро, как мог, уже догнал бы, если бы она не прибавляла скорость, оглядываясь на меня.
Забежал за ней в арку, а там темно, хоть глаз выколи. Ну, думаю, всё, надо разворачиваться. Зря бегал, как дурак. Повернулся и получил удар в затылок. Сознание вернулось с лучами солнца и чириканьем птиц. Голова гудела и картинка перед глазами долго фокусировалась. Спустя некоторое время я увидел её.
Она лежала на земле в расстегнутом коричневом пальто, рюкзак и кепка валялись в стороне, вьющиеся волосы цвета запекшейся крови слегка шевелились от ветра. В руке обрывок поводка. Совершенно мёртвая. Её левый глаз был закрыт, а вместо правого я увидел эту самую пресловутую коричневую пуговицу.
Как добрался до дома — не помню. Принял душ, переоделся, обработал ссадину на затылке. Немного трясло и всё произошедшее уже не казалось реальным, оно и понятно, я же вышел из дома накануне, забыв принять таблетки. И утренний прием пропустил. Тогда я заглотил тройную дозу и отключился.
* * * * *
И вот проснулся, вечер, с балкона веет прохладой. Вышел полюбоваться закатом. Красиво. Тихо. В парке никого, только пёс какой-то шуршит травой газона.
— Привет, сосед! Новости слышал? — в проёме окна появилась голова жирафа. Мой ненормальный сосед слева натянул себе на руку тряпичную игрушку и стучал её пластиковыми глазами по стеклу моего окна, — в соседнем дворе девку мёртвую нашли. А Йося всё видел. Как ты вчера за ней бежал! Маленький жираф Йося всё видел!
— Я только хотел отдать ей пуговицу!
— И как, отдал? — мерзкий, мерзкий голос разразился смехом. Я смеялся, пока не упал на пол, смеялся и плакал, жираф Йося утирал мои слёзы, а потом к подъезду подкатили сразу две машины с мигалками.