Моя колония перелетала от одного лимана к другому тысячелетиями — где теплее и побольше криля.

Мы — фламинго, узкопрофильные спецы по поглощению мелких креветок, изначально потому, что долго держалась мода на розовый цвет (от пожирания криля наше оперение розовеет), а потом, сложно было уже переключиться на иную диету, как той тетке орнитологу, которая решила, что молоко без лактозы полезнее, а через пять лет ее организм потерял способность к расщеплению лактозы.

А я, сцуко, не розовый, а бурый, потому как жру морских червей. Поначалу было сложно — желудок исходил тошнотворными газами, всех самок ими в колонии распугал и остался бобылем, но потом попривык, и нашел новую цель в жизни — стать китом. Долгое время меня занимал вопрос: почему киты от криля не розовеют, а фламинго да?

Еще как розовеют, но поверх черного окраса не видать.

Я искал китов повсюду, дабы распросить братьев по духу о технике плавания баттерфляем, но ни в одном лимане, ни другом соленом мелководье их не обнаружил — печалька!

Один старый орнитолог, когда кольцевал меня в последний раз, рассказал такую штуку:

— Во всех видах встречаются ебанутые, которые ведут себя странно — пытаются жрать не то, летят не со всей стаей, а в новую, неизведанную родной колонией стррону...

— И что с ними приключается? — в промежутках между попытками цапнуть старика поинтересовался я.

— Подыхают безвестными в неведомых далях, но, что характерно, одна птаха на сотню подобных чудиков возвращается в колонию, и показывает сородичам новый лиман.

— Без китов?

— Без малейшего понятия, что расширил для колонии ареал обитания. — Уточнил орнитолог, — оно ведь как происходит: летит отщепенец, ебнутый на всю голову, незнамо куда, а какая-никакая цель в дурной головке имеется. Цель идиотская, но в процессе ее преследования и попутные - адекватные цели нарисоваться могут, так что лети бурый выродок, чуди вдоволь, экспериментируй, потугами таких как ты, вид твой выживает и процветает...