Они не выключают свет в камере, никогда, от него не спрятаться, не закрыться, кажется что боль в глазах со мной от рождения. Сколько я уже здесь? Не знаю! Главное терпи, ты не в чем не виноват, никто не виноват, это какая-то нелепая ошибка.
Лязгает засов, дверь тяжело скрипит.
- На выход.
-Лицом к стене, руки за спину.
В коридоре не так светло, здесь легче, Господи, пусть конвоир дольше закрывает дверь, нет его движения машинальны, проклятый свет, держись главное, держись!
-Вперед пошел.
Один и тот же конвоир, одна и та же эмоция, одни и те же слова, я уже выучил путь до допросной, вперед по коридору двадцать семь шагов, стою лицом к стене, пока конвоир открывает дверь, на лестницу, здесь свет сильнее, затем иду по лестнице вверх, один пролет, опять дверь, проклятый свет, дальше длинный коридор, семьдесят три шага, снова лицом в стену, дальше лестница вниз два пролета, решетчатая дверь, здесь самое лучшее место, две лампочки едва горят, пожалуйста конвоир подольше открывай эту растреклятую дверь, нет движения как всегда быстры, дальше прямо семнадцать шагов, допросная, там сидит он, я видел его раньше, его считали героем, я его уважал. Захожу в допросную, здесь светлее чем в камере, я не смогу, он смотрит на меня.
-Нам нужна информация, нужны ответы, решай быстрее, либо он, либо ты.
-Он ни в чем не виноват.
-Тогда бери на себя, подпишешь вот этот протокол и все закончится.
Он протягивает мне бумажку, его тон и манеры начальственны, он хозяин здесь, я никто...
-Нет, я не в чем не виноват, отец не в чем не виноват, никто не виноват, вы ошибаетесь!
-Ясно, конвой увести заключенного.
Я и конвоир проделываем путь обратно, спасительное место, где едва светло, Господи, останови время, нет конвоир беспощадно быстр, доходим до камеры, проклятый свет, от него нет спасения.
Не знаю сколько проходит времени, как-будто целая вечность, проклятая вечность вездесущего света, опять появляется мой конвоир, мы выходим, я слышу крики других заключенных, они знают пока камера занята, я не сдался, я никого не сдал. Мы идем к двум тусклым лампочкам, моему месту, это лучшее место в моей жизни!
Доходим до допросной, опять он, я сажусь, он смотрит на меня:
-Я тут подумал, что же сделать для тебя? А ничего я не буду делать, тебе ведь все равно конец, я предложил спасение, сдать отца, ты отказался, но и на себя ты ничего не взял, а виновный должен быть, если не будет, то это опасный прецедент, мы же не хотим пошатнуть устои общества, если не сдашь его, я передам твое дело особой комиссии, мы решим, что с тобой будет.
Я знал, что мне не выйти, как только зашел в это здание, еще задолго до его слов. Сейчас я скажу да и они погасят свет в камере...
-Нет отец не виновен!
Он улыбается, он расслаблен, здесь он хозяин, он и есть особая комиссия, мне не спастись.
-Увы если бы ты подписал, то что я прошу,... а так тебе не жить, конвой увести.
Снова мое место, снова отточенные движения конвоира, крики других узников, они знают я никого не сдал, снова камера, снова свет, бесконечный проклятый свет.
Меня долго не вызывают, этот свет меня доконает, наконец-то приходит мой конвоир, крики узников, я не слышу, что они кричат, я знаю они за меня, они такие же как и я. Снова мое место, эта небольшая передышка дает сил, снова допросная, его нет, я один в допросной, в коридоре слышны шаги, это его шаги и еще чьи-то, он с кем-то говорит, он кричит, я слышу он что-то требует, голос ему что-то неразборчиво отвечает.
Он заходит, он раздражен, голос ему отказал, он здесь не начальник, он не знает как меня победить.
-Ну вот что молодой человек я был с тобой вежлив, а ты меня подводишь, подписывай бумагу!
-Вы со мной вежливы? Вы пытаете меня светом, вы хотите чтобы я предал отца, вы мне не начальник и не указ, я готов ко всему! Нет, отец не виновен, я не виновен, никто не виновен, это все ошибка!
Он этого не ожидал, он выбит из седла, он вне себя от злобы, он бьет кулаком по столу и говорит сквозь зубы:
- Тебе не тягаться со мной, кто я, а кто ты и твой отец? Вы оба никто, ты никто, ты никогда отсюда не выйдешь, никогда не увидишь свой дерьмовый город...
Он примолкает, это ведь и его город тоже, я не боясь, улыбаюсь ему и говорю:
-Что ж вы так про наш город?
-Мне надоело с вами разговаривать, ваше дело передается особой комиссии, конвой увести.
Он опускает глаза, я спокоен, он нет, у меня есть лучшее место на земле, у него нет, я остался собой, он нет, он перешел со мной на вы,... я победил, он проиграл.
Наконец-то мое место, на лестнице у двери, лампочки едва горят, я счастлив, они меня не сломают, гул узников раздается отовсюду, они знают, я не сдался.
Снова камера, снова свет, от него не спрятаться не закрыться, каким-то чудом я проваливаюсь в сон, нет это не сон, это помутнение, Господи, конвоир отведи меня к моему месту, лязгает засов, это мой конвоир, спасибо Господи.
Мы идем в допросную, в ней сидит другой, старше по званию, это он говорил с ним в коридоре, это он особая комиссия.
-Мы рассматриваем ваше дело, вы отказались сдать отца, вы отказались взять вину на себя, я считаю, что произошла ошибка,... но кто-то должен понести наказание.
-Я готов.
-Вы признаетесь?
-Нет.
-Конвой увести.
Я снова оказываюсь на своем месте , здесь я счастлив, здесь со мной рядом она, здесь нет зла, здесь лучшее место на земле...
Долго не вызывают, меня убьет свет, он сделает это быстрее чем они, очень долго, невыносимо долго, свет везде, от него не спрятаться, не закрыться. Лязгает засов, это мой конвоир, как я рад тебя видеть, отведи меня к моему месту.
Мы выходим, двадцать семь шагов вперед, узники кричат, дверь на лестницу, один пролет вверх, проклятый свет, я больше не могу, коридор семьдесят три шага, дверь, лестница два пролета вниз, мое место, я притормаживаю, конвоир беспощадно:
-Не останавливаться, идти дальше.
Я прохожу мимо своего места, где я был счастлив, где со мной рядом была она, где не было зла, меня больше никогда здесь будет.
Мы спускаемся дальше, один пролет, два пролета, свет невыносим, три пролета, конвоир командует:
-Лицом к стене.
Здесь самое светлое место в этом здании, я жду когда он откроет дверь, я сойду с ума, как же медленно он открывает эту дверь, за дверью длинный темный коридор, темнее чем мое место, мы проходим в этот коридор, я жду пока он закроет дверь, в его команде едва слышна нотка неуверенности:
-Вперед, руки за спину.
Я иду, он стоит на месте, я впервые за долгое время не слышу его шагов за спиной, почему он не идет за мной? Потому что я не выйду из этого коридора! Это будет он? Нет, он конвоир, а не палач! Тогда кто?
Впереди слева, едва заметный проем, палач там, он уже достал наган, ему ни что не помешает, он будет стрелять в спину, это мои последние шаги, как же темно, в ногах дрожь, я больше никогда не увижу свое место, где рядом ,была она, где не было зла, где я был счастлив.
До проема остается пять шагов, четыре, он выйдет из своего логова, когда я пройду на пять шагов вперед, после этого закутка, три, два, один, я не буду держать руки за спиной, я пройду спокойно, они меня не победили, я поравнялся с проемом, там темно, там мой палач, я тебя не боюсь, Господи, сделай так, чтобы он понял, что я его не боюсь. Я прохожу дальше, один шаг, два, я вынул руки из-за спины, как же дрожат ноги, спокойно, я иду туда где она, где я счастлив, где нет зла,три, из проема кто-то выходит, его наган наготове, сердце бешено стучит, я тебя не боюсь, четыре, я слышу шуршание гимнастерки, он вскинул руку, пять, я ни кого не сдал, я победил...
Выстрела нет, я иду дальше, шесть, семь, я слышу шаги за спиной, он догоняет меня, он выстрелит в затылок, когда же это все закончится, восемь, девять, он уже рядом, десять, сейчас...
Меня хватает за плечо рука, я останавливаюсь, голос начальника из особой комиссии говорит:
- Повернитесь ко мне.
Я поворачиваюсь к нему лицом
-Особая комиссия рассмотрела ваше дело, произошла ошибка, вы не виновны, никто не виновен, вы свободны...
Он протягивает мне мои документы, и указывает на выход, открывается дверь, я выхожу на улицу, здесь светит солнце, боже как же хорошо увидеть свет...
Автор Я, любые совпадения случайны.