Эй, толстый! Четвертый глаз. 74 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Дилетантам кажется, что работа в службе безопасности олигарха проста. Знай себе сопровождай охраняемую персону по фуршетам и курортам. Многие завидуют. Мол, в Куршавель ездит Егор. На халяву! Но знали бы они, что на самом деле кроется за этой дармовщиной. Тут и круглосуточные дежурства, и возможные конфликты с местными правоохранителями, и реальные инциденты. И ощущение чужеродности на празднике жизни. Описать можно просто – все веселятся, а ты работаешь. Это ощущение есть у всех. И не один год его надо перебарывать.
А светские мероприятия! Это всегда готовность №1. Потому что черепаха высовывает голову из бронированного панциря. Многие пользуются возможностью. И происходят нападения. Одно такое нападение Егор однажды проебал.
Было это лет десять назад. На приеме в одном из царицынских дворцов. Егор тогда позволил себе расслабиться, отстать от Глебовича. А тут-то на босса и напали. Какая-то девушка, брюнетка налетела на Глебовича, как-то резко провела рукой у него над головой. Извинилась и ушла. Никто не воспринял это серьезно. Только Егор, уже на следующее утро, вдруг понял, что это было покушение. Что брюнетка эта вырвала из головы Глебовича волосок. А зачем он ей? Порчу наводить? Егор проконсультировался с Антоном, с нелегким сердцем признавшись: проебал.
– Хорошо, что сказал, – покачал тогда головой старый и мудрый Антон. – Больше, вижу, такого не допустишь.
– А кто бы мог подумать, Антох! Она же девчонка! Безобидная!
– Так выглядят самые опасные враги. Для чего, по-твоему, понадобился ей волосок Глебовича?
– Мне ничего, кроме черной магии в голову не идет, – признался Егор. – Знаешь, волосок сжечь, порчу навести.
– Ну, если так, то и не переживай, – сказал Антон. – Сила черной магии явно преувеличена. Но дело тут, скорее всего, в другом.
– В чем?
– В генетической экспертизе.
Егора как кипятком обожгло. А ведь точно! И какой же он лох, хоть и мастер единоборств, если позволил этой бабе приблизиться к боссу! Стало мучительно стыдно.
Антон потрепал его по плечу.
– Урок тебе будет.
– Уж будет! – буркнул тогда Егор.
И прошло уже десять лет. Или даже больше. Инцидент этот никак и ничем не аукнулся. Видимо, генетическая экспертиза не удовлетворила злоумышленников.
Сам Егор этот эпизод почти уже забыл. Но сейчас, когда он мчал на своем «мандеу» по Ленинградке вдруг вспомнился. Но к чему? И как это связано с немудрящей его миссией?
Сегодняшнее задание Егору, честно сказать, было не по душе. Он любил действовать с открытым забралом. Когда противник очевиден и понятен. А сейчас – вот что ему поручили? Забрать какого-то пацана от какой-то бабы. В принципе, с этим заданием справился бы любой. Любая женщина. Почему он? Почему специалист экстра-класса? Что, спрашивается, здесь не так? А как раз «не так» что-то было. Например, почему Гавриил Глебович не хочет видеть этого мальчишку? Что значит «отправь его на метро»? Все это было странно.
Егору уже доводилось выполнять странные задания. Например, четверть века назад, в начале службы, молодым еще сопляком, пришлось сидеть с фотоаппаратом в машине во дворе какой-то убогой бирюлевской пятиэтажки, фотографировать всех, кто входил и выходил. Что это значило – тоже поди пойми. Это задание не было опасным, но это была какая-то игра, в которой Егор являлся безмозглой пешкой. И это не могло понравиться.
Вот и сегодня – мнил себя, как минимум, ферзем, а макнули носом в лужу – и снова ты пешка. Закон жизни в спецслужбе: не знаешь, что делать – спроси у старшего товарища. И Егор набрал Антона. Тот уже несколько лет был на пенсии, отошел от дел. Но консультационные (и порой бесценные) услуги оказывал.
Антон традиционно ответил после третьего гудка. После дежурного обмена приветствиями Егор изложил Антону известные факты.
– И в чем твоя трудность? – спросил Антон. – Это же элементарно, Жор.
Старший товарищ часто включал Шерлока Холмса. Порой выдавал такое, что Егор чувствовал себя просто безмозглым Ватсоном. Тяжело было без Антона работать. Заебался Егор все тянуть, на самом деле.
– И что тут элементарного? – спросил Егор.
– Богатенький мальчик нашел не ту женщину, – пояснил старший товарищ. – Только и всего. Надо его за ухо выволочь из кровати распутной старухи. Неблагодарная миссия.
Они посмеялись вместе.
– А меня вот что смущает, – сказал Егор. – Глебович велит его просто на метро посадить и домой отправить.
– И что тебе не так?
– То не так, что если это любовь, то паренек просто выйдет из поезда на следующей станции и вернется. Ведь так, Антон?
– Может, он и хочет уйти, но почему-то не может, – предположил старший. – Но не на цепи же его держит развратная старуха?
– По нынешним временам все бывает, Антох.
– Ты скоро домой?
– Ну, вот это закончу. На базу вернусь, отчитаюсь.
– Вискарика возьми?
– Бухать будем, Антох?
– А по пять капель. Что-то настроение говно.
– Ладно, возьму. До связи.
– Давай, дорогой, целую.
– И я тебя.
Сворачивая с Ленинградки к метро, Егор думал о пенсии. Год на службе у Глебовича считался за два. Можно будет выйти уже через полгода. Забыть об этом всем. У них с Антоном был план. Купить домик в Азии, у моря. Где-нибудь там, где всем похуй на двух немолодых мужиков в отношениях. В Тайланде. И жить не тужить, наслаждаться каждым днем. А жить – на пенсию. И есть еще две квартиры в Москве, которые можно сдать. Как-то не верилось, что это счастье наступит уже скоро.
***
Вовасий, Тоха и Кастет топтались около подъезда по адресу и обсуждали оргвопрос. Хотя, на самом деле, просто тупили и не знали, как будут выколупывать дрища у сучки-брюнетки. Притом, пацана они не знали, а вот брюнетку – да. И немного ее побаивались. Каждый из них хотел перевалить ответственность на другого, но и тот, другой, на которого камень ответственности возлагался, тоже быстро спихивал его на другого. В результате три телохранителя великого рэпера Ромы Пусси Пусса без толку топтались во дворе уже с четверть часа, а конкретного плана действий у них все не было.
– Может, засадим телбандосику? – мечтал, пуская слюни, Кастет.
– Ты ебанись, – слегка чмырил его Тоха. – Она с Пусси в кентах, а тут ты ей – писюна прилаживаешь.
– Ей понравится, чо ты!
– Да если ты собаке засадишь, ей и то не понравится.
– А чо это собаке? – тупил Кастет.
– А собаке реальней, – гыгыкал Тоха.
– А по ебалу? – загундел Кастет.
– Тихо, пацаны! – авторитетно задавил конфликт Вовасий. – Короче, сейчас в подъезд заходим. В дверь, типа, звоним. Ну, она, типа, открывает. Мы ей такие: «Давай пацана!»
– А она такая: «Идите нахуй», – предположил Тоха.
– Да по жбану ей, – сказал Кастет.
– У нас не было распоряжения быть ее по жбану, – психовал Вовасий. – Она же Пуссина подружка.
– Ну, попроси ее тогда, как у баб ебаться клянчишь, – сказал Тоха и тут же передразнил: – «Ну, чо ты! Ну, давай поебемся! Ну, в натуре!» Глядишь, и перепадет.
– Ты допиздишься, бля, нахуй, – сказал Вовасий.
После фиаско в лаборатории авторитет предводителя не удержался на высокой позиции. Просел. Хотя нахуй еще не посылали прямым текстом. И надо было с этим что-то делать. Вот что заботило Вовасия на самом деле. Надо было срочно найти какую-то причину дать кому-нибудь пизды, чтобы, типа, сплотить толпу обратно.
К подъезду шел какой-то мужик – в костюме, крепкий, лет сорока, с проседью. И лицом, которое было очень знакомо предводителю. Притом, не просто знакомо. Она, эта рожа, являлась предводителю в ночных кошмарах. Это был визуальный символ самого большого в жизни позора, когда Вовасий узнал, что в говне много песка, и тот скрипит на зубах.
Тишина вдруг стала звенящий, а предводитель омертвел. Он и хотел двинуться, и не мог. Перед ним словно бы вырос гость из ада.
Тоха перехватил его взгляд, сплюнул и сказал:
– Ебать мой хуй, пацаны. Этого пассажира я уже двадцать лет мечтаю вальнуть.
Он что-то нащупал в кармане. Нож-выкидуху, что ж еще. Двинулся наперерез.
У Кастета взгляд помутнел. Он тоже узнал того мужика.
Вовасия же не оставляло ощущение, что происходит какая-то ошибка. Что они ввязываются во что-то нахуй не нужное. Во что-то такое, что потом не отыграешь назад.
– Стойте! – прохрипел голос разума из вспомнившей вкус говна глотки Вовасия.
Но крутые перцы его не слушали. Они нагоняли мужика сзади.
– Слышь, уважаемый! – гугниво окликнул мужика Тоха. – Дай сигарету?
– Я не… – развернулся к ним мужик.
А дальше Кастет включил шокер и ткнул им мужика между ног. Тот согнулся, словно блевал. Он практически рухнул на руки Тохе. Который достал выкидуху и теперь ритмично бил ножом в живот мужика.
– Что вы… блядь… вы же его… – хрипел Вовасий.
Мужик упал на асфальт.
Что-то сверкнуло. Кто-то сфоткал их на смартфон.
Вовасия ошпарило кипятком ужаса. «Это же пиздец!» – понял он.
– Эй ты! Иди сюда! – позвал Кастет фотографа.
Но тот был, понятно, не дурак. Уже съебывался.
– Я та найду! – рявкнул Кастет вслед ночному папарацци.
– Бля, пиздец, парни! Валим! – сказал Вовасий.
Он снова взвалил командование на себя. Тоха вон покомандовал. Минуты не прошло, как мокруха случилась. Хотя и правильно пидора этого вальнули, чего там.
– Уходим спокойно, не бежим, – инструктировал Вовасий.
Крутые перцы бесславно съебывались. Их, вроде, пока никто не останавливал.
– А как мы Пусси Пуссу объясним, что ни хуя его задания не выполнили? – спросил Тоха. Надо было что-то спиздеть. Думай, Вовася.
– Скажем, что там мокруха около подъезда была. И мы решили не светиться.
– Ну, смотри, – поганым голосом сказал Тоха.
Похоже, этот долбоеб был карьеристом. В вожаки метил. Командовать понравилось. «Дастер» мчал по Ленинградке, а ощущение пиздеца в душе у Вовасия все бушевало.
***
Выйдя из метро, Маруся направилась по адресу. Дом был недалеко от метро, и Маруся ускорилась. Она почти побежала.
У подъезда что-то происходило. Два – нет, три гопника (один чуть подальше) – привязались к солидному мужику. Привлекло Марусю то, что у фигурантов этого уличного конфликта были знакомые лица. Например, тот мужик, к которому пристали гопники… Маруся его видела.
Двадцать лет назад. В охране Гавриила Глебовича. А один из тех, кто доебывался до человека Глебовича, был Антон Марухно, хозяин «дастера» – того самого, который стоял у лаборатории несколько часов назад.
Маруся достала смартфон и принялась фотографировать. Щелк! Кадр, как мужика из охраны вырубают шокером. Щелк! Марухно бьет его ножом. Щелк! Щелк!
– Эй ты! Иди сюда! – закричал ей жутковатый, похожий на скелета, тип.
Маруся бросилась бежать. Ей не нравилось то, что она делает, что она не вмешалась, не спасла. Ведь, может, и могла бы. И сейчас могла бы вырубить всех троих. Дождаться полиции. Дать показания. Потерять часов восемь. И позволить тем самым сыну умереть.
Она отбежала на дальний край двора. Гопники ее не преследовали. Они сами побежали прочь. Маруся быстрым шагом вернулась к подъезду. Бросила взгляд на тело мужика из охраны. Подходить к нему – было смерти подобно. Первым делом надо найти Виталю.
Маруся бросила мгновенный взгляд на номера квартир, набрала на домофоне случайный номер из середины списка.
– Откройте, пожалуйста, доставка почты, – сказала она, когда соединение установилось.
– Что вы по ночам, блять, шастаете? – сказал из домофона мужской голос.
Затем устройство запищало, и дверь открылась.
Маруся успела высчитать, что нужная ей квартира – на двенадцатом этаже. Пластмассовая женщина скользнула в лифт и нажала цифру 12. Лифт поехал быстро и плавно.
Дверь в квартиру выглядела богато. Металлическая, с орнаментом. Замки сложные. Маруся приложила ухо к двери. Прислушалась.
Из-за двери не доносилось ни звука.
Маруся вдавила кнопку звонка. Внутри замурлыкали электронные колокольчики. Маруся слушала. И не слышала ни звука. Ни шагов, ни шороха, ни малейшего движения. В дверном глазке не мелькали тени. Не было ничего.
«Нет! Этого не может быть! – в отчаянии подумала Маруся. – Виталя должен быть здесь. Больше негде».
Еще звонок. А что оставалось Марусе? Ведь Виталя мог быть там. Потому что больше ему быть негде.
Открылась совсем другая дверь. На площадке показалась бабка – неистребимая, московская, обитающая в любом подъезде.
– Что шумишь на ночь глядя? – недружелюбно сказала бабка. – Нет твоей наркоманки. Еще днем уехала, не возвращалась.
– А где она? – сдавленно спросила Маруся.
– Ну, это тебе виднее. Ты же с ней дружишь. Скажи ей, что если будет музыку по ночам включать, я на нее управу-то найду.
– Извините, – сказала Маруся и пошла к лифту.
Значит, задача на порядок сложнее. Витали здесь точно нет. Мысли в голове мелькали с околосветовой скоростью. Выход должен быть. Думай. Думай!
Продолжение следует...