В середине 80-х годов прошлого века  ветераны войны были в основе своей ещё достаточно крепкими мужиками за 60. В советской школе было тимуровское движение от имени Тимура, главного героя книги Гайдара "Тимур и его команда".

Суть его была в безвозмездной помощи старикам по дому и хозяйству. Вымыть пол, вскопать огород лопатой, наносить воды из колодца (у кого не было водопровода).

В моём 4 классе ветеранов делили, вытаскивая бумажки с фамилиями  из коробки. Мне достался Иван Иванович.

Дед был очень колоритный. Абсолютно лысый, кряжистый  с крепкими руками. Бывший колхозный сварщик на пенсии. Жена его умерла и жил он один в деревенском доме-пятистеннике недалеко от меня.

Дома всё сияло чистотой и во дворе был порядок. Я прибегал к нему раза 2-3 в неделю, дед страшно смущался на предложение вымыть пол или подмести двор. Он сажал меня на диван, поил травяным чаем с мёдом, потом доставал баян и по нотной тетради (!) играл разные марши и вальсы.  Потом мы рассматривали его награды, он интересно рассказывал про войну. В обед дед сажал меня за стол, выпивал стаканчик и мы с ним хлебали щи с мясом из печи.  Во дворе у него стоял трофейный мотоцикл Цюндапп с люлькой. Мотоцикл имел только одну скорость - заднюю. Дед шутил, как фрицы отступали, так и мотоцикл привык ездить только назад. Ещё мой ветеран постоянно конструировал самоходные тракторёшки из сельхоздеталей, их было у него три  и они даже работали - пахали огород, косили траву, таскали тележку.

Иван Иванович, как я понимаю сейчас, страдал от недостатка общения. Он водил меня по сараям, показывал поросят, бычка, пчельник за огородом. Жили у него куры, индюшки, гуси.

А ещё была самодельная лодка. В половодье дедов дом отрезало от посёлка недели на две и в магазин он плавал на этой лодке. Летом полая вода застаивалась в низине, образовывалось озерцо и мы с пацанами плавали по нему на лодке деда. Я был в авторитете - лодку дед кроме меня не давал никому.

Я "помогал" деду два года, потом он перешёл следующему поколению тимуровцев. Но забегал я к нему стабильно раз в неделю - там всегда было что-то интересное.

В конце 80-х пошла мода печатать объявления в журналах о знакомствах и переезде в деревню. Дед начал "выписывать" себе бабок. С периодичностью примерно раз в два месяца по селу с автобусной остановки бойко шагала очередная "выписанная жена" в цветастом платке с гостинцами в огромных сумках. Жила она примерно месяц, вылизывала дедов дом, кормила его на убой, стремясь понравиться. Потом дед говорил, что она "не в его характере" и "молодайка" уезжала, освобождая место другой. Приезжало же всего невест 6 или 7.

Жизнь моего ветерана закончилась ужасно. Как и многие одинокие люди, к старости от недостатка внимания он завёл общение с деревенскими алкоголиками, которые всегда тянутся туда, где тепло, кормят и наливают. Один из них в конце 90-х и убил деда молотком, надеясь поживиться миллионами, которых, по слухам, должно было быть много. Но они обесценились на вкладах. Спасибо тебе, Иван Иванович, за то, что ты был в моей жизни, подавал пример аккуратности, хозяйственности и чистоты. Спи спокойно.

Мое советское детство прошло в окружении малины, бабушкиных оладий и вечно разбитых коленок. Два дома стояли так, что образовывался угол, был палисадник, садик (мы его называли "садик барыни" - до революции деревянный дом принадлежал местной дворянке). Второй дом был кирпичным, и именно там жили мои ровесники.

Короче говоря, у нас была маленькая детсадовская банда. Мы вместе вдруг после просмотра фильма про Тимура и его команды бегали к магазину и носили тяжелые сумки старушек, или на детской площадке устраивали концерты с песнями, танцами. На него (концерт) буквально загоняли мам и бабушек, соседских пенсионерок, не имеющих детей. Отцы и деды умели уворачиваться от нас, так что окультуривали мы только женскую половину местных жителей.

Заводило везде была я((( Попадало мне от маман за активность так, что попа регулярно не позволяла присесть, а каждую щербинку, царапинку или выбоинку в углу квартиры я знала наизусть.

Вдруг пришло мне в голову, что нам всем срочно надо поступать в музыкальную школу. Собрала свою банду, сообщила им, что надо срочно поступать. Банда вечером хныкала, плакала, умоляла, но добилась от мам согласия на поступление в эту самую музыкальную школу. Жили-то мы во дворе всегда дружно, и вечером мамочки друзей-подруг зашли к моей маман уточнить, когда идем все вместе записываться в музыкальную школу.

Для маман это был сююююрррприиз!!!!

Пока она выясняла все, я уже заранее встала в угол.

Спас меня отец. Услышав, что галдят женщины, он хмыкнул: Чо раскаркались, сойки? Дети ж не больно гадость какую задумали, а учиться музыке! Идите уж с ними, может, и поступите.

Через пару дней мы все вместе пошли в музыкальную школу. Там как раз был набор. Меня вымыли, заставили одеть красивое платье и повязать бант, йодом прижгли разбитые коленки, и мы поехали всей нашей бандой с мамашами.

Строгие тети и дяди просили кричать АААА, хлопать в ладоши, повторяя их движения. Что-то еще было, но я уже не помню. В итоге поступили все. Кроме меня. По моему уху не медведь прошелся, а стадо слонов пробежалось.

Когда моих приятелей-подруг мамы мимо меня тащили на занятия по сольфеджио, скрипке и чего то там еще, они упирались обеими ногами и рыдали, я смотрела им вслед "Не повезло". Сама тем временем собрала другую банду... А потом мне захотелось танцевать...