Вообразим себе русское искусство рубежа XIX-XX веков без сказочных иллюстраций Ивана Билибина, без замысловатой резной мебели в неорусском стиле, без этой всеобщей одержимости фольклором. Трудно? А ведь у всего этого был свой вдохновитель, причем в юбке — Елена Дмитриевна Поленова.

Родившись в 1850 году в Петербурге в интеллигентной семье (отец — археолог, мать — художница-любительница), Лена была обречена на интересную жизнь. Детство, проведенное в родовых имениях, подарило ей целый мир народных сказок и преданий, которые ей с душой пересказывали бабушки. Культурная среда была столь насыщенной, что учителем рисования для детей Поленовых был не кто иной, как Павел Чистяков — тот самый, что поставил руку всей русской академической живописи, включая Репина и Сурикова. Да, ее брат, Василий Поленов, стал великим художником, но, кажется, Елена Дмитриевна обладала не меньшим, хотя и менее «раскрученным», даром.

Впрочем, для женщины ее времени систематическое художественное образование было почти что квестом. Императорская Академия художеств смотрела на дам свысока, а потому Елене пришлось собирать свое образование по крупицам, как мозаику: Рисовальная школа Общества поощрения художеств у самого Крамского, малая серебряная медаль, парижская студия Шарля Шаплена. Но главным алхимиком, превратившим этот сплав знаний в золото, оставался Чистяков.

Ее жажда творчества не знала границ. Увлекшись керамикой, она с такой страстью погрузилась в майолику, что Общество поощрения художеств, смилостивившись, отправило ее в Париж изучать технологию обжига эмалей. Для России 1880-х — жест почти революционный. Вернувшись, она не стала хранить секреты за семью печатями, а устроила собственные «керамические четверги», заражая всех вокруг любовью к ремеслу. Есть версия, что именно ее энергия вдохнула жизнь в знаменитую абрамцевскую керамическую мастерскую Мамонтовых.

Личная жизнь Поленовой могла бы стать сюжетом для мелодрамы. На русско-турецкой войне, куда она поехала сестрой милосердия, она встретила любовь — врача, профессора. Но родители сочли жениха «недостаточно знатным». Брак не состоялся, и Елена Дмитриевна больше не пыталась строить романтические отношения, целиком посвятив себя искусству.

Переехав в 1882 году к брату в Москву, она оказалась в эпицентре художественной жизни. Ее представят Мамонтовым, и с Елизаветой Григорьевной Мамонтовой они найдут друг в друге родственные души. Вместе они затеяли амбициозный проект — приусадебный Музей народного искусства. Поленова с упоением ездила в этнографические экспедиции, собирая утварь, ткани, зарисовывая орнаменты. Ее цель была не в том, чтобы забальзамировать фольклор в музее, а в том, чтобы вдохнуть его в современность.

Именно в Абрамцеве талант Поленовой расцвел в полную силу. В столярной мастерской по ее эскизам рождалась мебель — та самая, что сегодня является квинтэссенцией русского модерна. Она придумала более ста проектов, где археологическая точность встречалась с текучей пластикой модерна. Эта мебель имела оглушительный успех на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. Сама Елена, впрочем, резчицей не была — эту магию воплощали руки абрамцевских мастеров.

Но главным ее волшебством стали иллюстрации к сказкам. «Война грибов» — единственная книга, изданная при ее жизни, стала катализатором для всей отечественной книжной графики. Билибин, Малютин, Нарбут — все они с почтением называли ее своей крестной матерью. Секрет был в «лягушачьей перспективе». Этот прием, подсмотренный у итальянского Ренессанса, она гениально адаптировала. Это взгляд на мир снизу вверх, глазами ребенка или... того самого гриба. Он уменьшает горизонт, делает обыденное чудесным, а знакомое — загадочным. По сути, это была не просто художественная техника, а целая философия, которую она применяла ко всему: и к сказке, и к крестьянской утвари, видя в них не примитив, а бездну вдохновения.

Трагедия настигла ее в 1896 году: пролетка, в которой она ехала, опрокинулась, художница ударилась головой о рельсы конки. Два года борьбы с последствиями травмы оказались тщетны — в 1898 году ее не стало.

Наследие Елены Поленовой — это тот редкий случай, когда влияние действительно трудно переоценить. Она была тем самым связующим звеном, которое превратило народное искусство из запыленного экспоната в живой источник, из которого пили все. Ее путь напоминает ее же сказочные иллюстрации: стоит лишь чуть изменить угол зрения, посмотреть с «лягушачьей перспективы» — и обыденная жизнь русской деревни преображается в изысканный шедевр. И если вы сегодня откроете книгу о русском модерне или зайдете в соответствующий зал музея, будьте уверены — вы встретите отголосок ее удивительного, теплого и ироничного взгляда.

Чья судьба кажется вам более символичной для эпохи: блистательная карьера ее брата Василия или тихая, но фундаментальная революция Елены? Жду ваши исторические параллели и рассуждения.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, лектором, основательницей проекта «(Не)критично»

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.