Стянули пластиком запястья за спиной,

Пакет на голову и кулю в ногу –

Так русский воин завершил последний бой,

Последний свой, но русских ещё много.

Что этим вы хотели нам сказать?

Что мы не всех добили в сорок пятом?

Убить хотите вместе с сыном мать?

Забыть о Боге, на кресте распятом?

Украинец, что сделали с тобой?

Зачем пошёл кровавою дорогой?

Ну что ж, Андрий, ты сделал выбор свой,

И вновь придёшь к печальному итогу.

А что до нас – то наша боль сильна,

Но нас учили, что быть русским сложно,

Мы чашу эту вновь допьём до дна,

Не посрамив себя предательством и ложью.

Стянули пластиком запястья за спиной,

Пакет на голову и кулю в ногу –

Так русский воин завершил последний бой,

Последний свой, но русских ещё много.

В ответ на посты об издевательстве над пленными русскими солдатами

„Э, да ты мазунчик, как я вижу!“ говорил Бульба: „Не слушай, сынку, матери: она — баба. Она ничего не знает. Какая вам нежба? Ваша нежба — чистое поле да добрый конь; вот ваша нежба. А видите вот эту саблю — вот ваша матерь! Это всё дрянь, чем набивают вас: и академия, и все те книжки, буквари и филозофия, — всё это ка зна що я плевать на всё это!“ Бульба присовокупил еще одно слово, которого однако же цензора не пропускают в печать и хорошо делают. „Я вас на той же неделе отправлю на Запорожье. Вот там ваша школа! Вот там только наберетесь разуму!“

****

В это время большой паром начал причаливать к берегу. Стоявшая на нем куча людей еще издали махала руками. Куча состояла из козаков в оборванных свитках. Беспорядочный костюм (у них ничего не было, кроме рубашки и трубки) показывал, что они были слишком угнетены бедою, или уже чересчур гуляли и прогуляли всё, что ни было на теле. Между ними отделился и стал впереди приземистый, плечистый, лет пятидесяти человек. Он кричал сильнее других и махал рукою сильнее всех.

„Бог в помощь вам, панове запорожцы!“

„Здравствуйте!“ отвечали работавшие в лодках, приостановив свое занятие.

„Позвольте, панове запорожцы, речь держать!“

„Говори!“

И толпа усеяла и обступила весь берег.

„Слышали ли вы, что делается на Гетьманщине?“

„А что?“ произнес один из куренных атаманов.

„Такие дела делаются, что и рассказывать нечего.“

„Какие же дела?“

„Что и говорить! И родились, и крестились, еще не видали такого“, отвечал приземистый козак, поглядывая с гордостью владеющего важной тайной.


„Ну, ну, рассказывай, что такое!“ кричала в один голос толпа.

„А разве вы, панове, до сих пор не слыхали?“

„Нет, не слыхали.“

„Как же это? Что-ж, вы разве за горами живете, или татарин заткнул клейтухом уши ваши?“

„Рассказывай! полно толковать!“ сказали несколько старшин, стоявших впереди.

„Так вы не слышали ничего про то, что жиды уже взяли церкви святые, как шинки, на аренды?“

„Нет.“

„Так вы не слышали и про то, что уже христианину и пасхи не можно есть, покамест рассобачий жид не положит значка нечистою своею рукою?“

„Ничего не слышали!“ кричала толпа, подвигаясь ближе.

„И что ксендзы ездят из села в село в таратайках, в которых запряжены — пусть бы еще кони, это бы еще ничего, а то, просто, православные христиане. Так вы, может-быть, и того не знаете, что нечистое католичество хочет, чтоб мы кинули и веру нашу христианскую? Вы, может-быть, не слышали и об том, что уже из поповских риз жидовки шьют себе юбки?“

„Стой, стой!“ прервал кошевой, дотоле стоявший, углубивши глаза в землю, как и все запорожцы, которые в важных делах никогда не отдавались первому порыву, но молчали и между тем в тишине совокупляли в себе всю железную силу негодования. „Стой! и я скажу слово: а что-ж вы, враг бы поколотил вашего батька, что-ж вы? разве у вас сабель не было, что-ли? Как же вы попустили такому беззаконию?“

„Э, как попустили такому беззаконию!“ отвечал приземистый козак: „а попробовали бы вы, когда пятьдесят тысяч было одних ляхов, да еще к тому и часть гетьманцев приняла их веру.“

„А гетьман ваш, а полковники что делали?“

„Э, гетьман и полковники! А знаете, где теперь гетьман и полковники?“

„Где?“

„Полковников головы и руки развозят по ярмаркам, а гетьман, зажареный в медном быке, и до сих пор лежит еще в Варшаве.“

Содрогание пробежало по всей толпе; молчание, какое обыкновенно предшествует буре, остановилось на устах всех, и, миг после того, чувства, подавляемые дотоле в душе силою дюжего характера, брызнули целым потоком речей. „Как, чтобы нашу Христову веру гнала проклятая жидова? чтобы эдакое делать с православными христианами, чтобы так замучить наших, да еще кого? полковников и самого гетьмана! Да чтобы мы стерпели всё это? Нет, этого не будет!“ Такие слова перелетали во всех концах обширной толпы народа. Зашумели запорожцы и разом почувствовали свои силы. Это не было похоже на волнение народа легкомысленного. Тут волновались всё характеры тяжелые и крепкие. Они раскалялись медленно, упорно, но за то раскалялись, чтобы уже долго не остыть. „Как, чтобы жидовство над нами пановало! А ну, паны браты, перевешаем всю жидову! Чтобы и духу ее не было!“ произнес кто-то из толпы. Эти слова пролетели молнией, и толпа ринулась на предместье, с сильным желанием перерезать всех жидов.

****

— Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество.

Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки.

Всё взяли бусурманы, всё пропало.

Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша!

Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чём стоит наше товарищество!

Нет уз святее товарищества!

Отец любит своё дитя, мать любит своё дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь своё дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек.

Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей.

Вам случалось не одному - помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдёт до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те!

Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а... ...

- Нет, так любить никто не может!

Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их.

Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продаёт, как продают бездушную тварь на торговом рынке.

Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства.

И проснётся оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело.

Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!

Уж если на то пошло, чтобы умирать, — так никому ж из них не доведётся так умирать!..

Никому, никому!..

Не хватит у них на то мышиной натуры их!

Интереснейший чешский композитор - Леош Яначек. Автор оркестровой рапсодии «Тарас Бульба» (да, такая существует..), опер «Катя Кабанова» и «Лисичка-плутовка», есть также и опера, написанная на «Записки из мертвого дома» Достоевского, двухсотлетний юбилей которого отметили в минувшем 2021 году.

При упоминании «Тараса Бульбы» вспомнилась картина Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

«Тарас Бульба» — Симфоническая рапсодия Леоша Яначека в трех частях:
1. Смерть Андрия;
2. Смерть Остапа;
3. Пророчество и смерть Тараса Бульбы

Опера "Катя Кабанова" написана на сюжет "Грозы" А. Н. Островского

"Катя Кабанова" - опера в трех действиях написанная на либретто В.Червинки

Приключения лисички-сестрички или Лисичка-плутовка - опера Яначека в трёх действиях, написанная в 1923 году. Памятник Лисичке, по имени Остроушка, в родном городе композитора.

Сюжет оперы "Лисичка-плутовка" основан на комиксе журналиста Рудольфа Тесноглидека и художника Станислава Лолека. На русском языке издавалась лишь графическая новелла "Лиса-плутовка". Иллюстрации из пражского издательства 1983 года.

Ещё одно сочинение Яначека - опера "Из мертвого дома" по Достоевскому

Рецензия на американскую премьеру оперы Яначека на сюжет Достоевского в журнале The New York Times

И сразу о России…

Так совпало и, наверное, вы уже догадались, что написать о струнных квартетах Яначека и не рассказать об особом отношении композитора к России — невозможно. Известно, что композитор изучал русский язык и даже думал о возможности обучения у Рубинштейна в Петербурге. Сказалось и влияние Дворжака, всё-таки им уже были написаны «Славянские танцы», опера «Димитрий», «Святая Людмила». Стремление к познанию славянского начала рано или поздно должно было привести к путешествию в Третий Рим.

Сцены из «Димитрия» Дворжака, гравюра Эмиля Циллиха из журнала «Светозор», 1883

Увертюра к опере «Димитрий» Антонина Дворжака

Сам композитор при въезде в Россию пишет на своем учебнике «Русский язык в девяти уроках»:

12 часов ночи, граница.

Наконец я чувствую государство славянское!.. Какие парни, чистые, красивые, услужливые, работают на железной дороге. По Галиции я проезжал с чувством подавленности. А теперь мне так радостно: пробуждение, воскресенье!

Сбрасываю с себя рабство. Мы въезжаем — Россия!

Композитор восхищается Исаакиевским и Казанским соборами, бывает в Павловске… А о Нижнем Новгороде Яначек пишет так:

Красивое местоположение… своеобразнее Петербурга!

Надеюсь не все петербуржцы уже успели обидеться, пока приведу еще одну цитату Яначека о московском Кремле:

Боже, какая сказка! Есть что-то такое приветливое, милое в этих зеленых, голубых и других башнях. И внутри, и вокруг прекрасный вид: Москва оттуда словно море башен — 1600!

Сразу же после возвращения он и еще несколько неравнодушных к России людей создают «Русский кружок» и Яначек немало усилий отдает изучению русского языка. Во время своего путешествия в Россию он по-русски знал, наверное, только одно предложение: «Я плохо говорю по-русски», но теперь русский язык становится для него чуть ли не вторым родным языком. По крайней мере, он овладел им настолько, что впоследствии смог написать на нем оперу.

После того как заряд патриотизма был получен моим читателем — можно и к квартетам перейти!

Струнный квартет №1 «Крейцерова соната»

И вот, для своего первого струнного квартета Яначек находит вдохновение на «Руси-матушке»...

Россия вдохновляет его не впервые: существуют сведения о несохранившемся мелодраматическом фрагменте «Смерть» на слова Лермонтова (1878) и о набросках к опере «Анна Каренина», о фортепианном трио 1908 года по «Крейцеровой сонате» Толстого, которое строгий композитор, вероятно, уничтожил и лишь пятнадцать лет спустя блестяще воскресил в виде струнного квартета.

Произведение Толстого, которым заинтересовались некоторые художники и композиторы.

Картина Рене Франсуа Ксавье Прине «Крейцерова соната»

Премьера "Крейцерова сонаты" режиссера Харрисона Грея Фиске состоялась 10 сентября 1906 года в Лирическом театре Нью-Йорка.

Так, в 1923 году между 30 октября и 7 ноября Яначек создает одно из своих самых волнующих произведений, первый струнный квартет — «под впечатлением от „Крейцеровой сонаты" Л. Н. Толстого, написанной, в свою очередь, под воздействием знаменитой скрипичной сонаты Бетховена.

Соната для скрипки и фортепиано Бетховена №9, I часть. Исполняют Леонид Коган (скрипка) и Эмиль Гилельс (фортепиано)

Первый квартет также является последним в идейном отношении звеном той цепи, которую открывает в 1907 году неосуществленная опера «Анна Каренина», продолжает упомянутое фортепианное трио и сохранившаяся «Катя Кабанова». Во всех названных сочинениях героиней является женщина, которая, разочаровавшись в супружестве, в своей мечте о счастье, ищет его в любви к другому мужчине и трагически погибает.

Немного о музыке…

Квартет в состоит из 4-х частей:

1. Adagio

2. Con moto

3. Con moto

4. Con moto

Фогель пишет о том, что было бы нелепо пытаться в страстной, поражающей выразительным впечатлением музыке квартета проследить такт за тактом драму повести. Я с таким мнением, в общем, абсолютно согласна, поэтому просто прилагаю аудиозапись квартета.

Струнный квартет №2 `Интимные письма`

4 января 1928 года Яначек пишет: «Итак, опера „Из мертвого дома" завершена». Композитор решает направиться на отдых в Гуквальды, 29 января он снова дома и с большим увлечением принимается за работу: начинает Второй квартет «Интимные письма».

В содержательном отношении Второй квартет родствен Первому — в обоих речь идет о выражении страсти — разница в том, что на этот раз сочинение касается самого композитора и звучание его, может, не столь трагично. Родственен и музыкальный язык квартетов, причем в кульминации Второго возникает мотив из Первого квартета, который погружает в очень напряжённое состояние и пронизывает слушателя.

Последние подробности для самых выносливых...

Второй квартет как и Первый состоит из 4-х частей:

1. Andante

2. Adagio

3. Moderato

4. Allegro

В музыке первой части появляются аллюзии на оперу «Катя Кабанова», композитор также насыщает партитуру интересными гармоническими событиями, например, в конце первой части использует лидийский лад. Во второй части преобладает теплый тембр альта. И куда же без мотивов с русским окрасом в третьей части…

Цитата о Втором струнном квартете:

Произведение, которое по накалу страсти вряд ли имеет себе равных — по крайней мере, в камерной музыке, хотя написана семидесятичетырехлетним стариком в последний год его жизни!

В общем, судите сами, но, на мой взгляд, проходить мимо нельзя!

Немного в завершении...
Я фанатично болеющий академической музыкой человек и это моя тщетная попытка познакомить людей с ней ближе, а также попытка рассказать о том, что она невероятно интересна и увлекательна.
Спасибо всем, кто дочитал до конца, надеюсь, что-то понравилось или заинтересовало, всех с наступившим новым годом!