Начало тут
«Убью гада! – зазвенели мысли в колоколе Саниной головы. – Это из-за него все мои несчастья! И эта титановая хрень – тоже из-за него!» Но какой-то злости, чтобы подскочить со скамейки, пнуть ногой, ушатать по поганой прыщавой роже у Сани для Глиста не находилось. Злоключения последних дней высосали из него весь боевой дух. Состояние «пирожка ярости» после тюряги не возвращалось. Да Саня и не хотел его возвращения.
– Здорово, – мрачно буркнул Саня, руки Глисту, впрочем, не подавая. Потому что только этого не хватало.
– Ага, руки не подаешь, – констатировал Глист. – Затаил!
– Ничо я не затаил, – буркнул жирный. – Могу сейчас список предъяв вывалить, мало не покажется.
– О, уважуха! – очень неожиданно сказал Глист. – Сразу видно, на тюрьме побывал. Жизни хлебанул.
Эти слова были приятны жирному, и он окончательно передумал бить Глисту ебало.
– Ну, это да, – лаконично согласился Саня.
– Как ты там с братвой поладил?
Жирный поймал себя на том, что Глист, еще не будучи прощен, стал его заебывать.
– Да как-то так, – уклончиво сказал Саня, не желая вспоминать свои тюремные приключения.
– А чо тебя так рано выпустили? – продолжал спрашивать Глист. – Это из-за голодовки, да?
У Сани стало кисло во рту. Где там матушка? Застряла в своей аптеке.
– Тут такой кипиш был по Интернету: «Гей-активист объявил голодовку»! Весь «Контакт» гудел, про фейсбук вообще молчу. А потом кремляди выкладывают фотки, где ты сидишь и жрешь. Много так, от души. И датировка – только-только снято. И не фотошоп.
– И чо? – спросил Саня.
– И тишина, – сказал Глист. – Тут же перестали все про тебя говорить. Я вообще прифигел, конечно.
– Я в нет давно не заходил, – сказал Саня.
– А чо так?
– Да не хочется как-то.
Он, конечно, немного лукавил. В Интернет он действительно не заходил. Даже с телефона. Отчасти от того, что боялся найти там себя в качестве гей-активиста. А сейчас, когда Глист сказал, что про него забыли, так даже и легче стало.
– Так а чо ты голодать-то не стал? – спрашивал Глист.
– Я и не собирался, – сказал Саня. – Это та сучка все придумала: мол, голодовку, Саня, объявляй! А сам я и не собирался этого делать! Я ж себе не враг!
– Это точно! – мерзко извиваясь, захихикал друг детства. – А что – Зоя с тобой рядом сидела? Ты с ней виделся?
– Слышался, – сказал Саня. – Она за забором была. Мы с ней через этот забор разговаривали.
– Ты теперь ее ждешь?
– Чего? – не понял Саня.
– Кого! Зою! Она же типа телка твоя.
– Нет! – Жирный даже слегка подпрыгнул на лавочке. – Не жду я ее. Мы… э-э… расстались.
– Даже так? То есть, она свободна? – обрадовался Глист.
– Блять, чувак, не связывайся с ней.
– Это почему? – спросил друг детства. А потом его лицо озарилось пониманием. – Она трипперная, наверное?
– Твиттерная, – ответил Саня.
– Чо?
– У нее в пизде – твиттер, – мрачно сказал Саня. – Вот ни разу не шучу.
– Нам надо срочно выпить, – сказал Глист.
– Как выпить? – удивился Саня.
– Да очень просто. Нам же по восемнадцать есть уже? Имеем прав покупать, что хотим. Я угощаю. Нам в магазине премию дали.
Глист подрабатывал менеджером в магазинчике сотовой связи. Саня часто представлял, как Глист в рубашечке и с бейджиком, гнусно извиваясь, подплывает такой к покупателю и голосом своим поганым говорит: «Чем могу помочь?» Бр-р!
– А куда пойдем? – спросил Саня.
– Ко мне! У меня паханы до вечера ушли. Ну чо?
– Погнали, – сказал жирный.
Все-таки надо было развеяться. Хотя Саню не покидало ощущение, что он совершает какую-то очередную катастрофическую хуйню.
***
Бухло они купили со второй попытки. С первой у них не получилось. Они взяли в дворовом магазинчике шесть банок алкоэнергетика. Кассирша с предсказуемым подозрением попросила паспорт. Глист с явным удовольствием показал.
– Теперь друг твой пусть паспорт покажет! – потребовала кассирша.
А у жирного-то паспорта и не было. У матушки остался.
– Ему есть восемнадцать, – сказал Глист.
– Очень в этом сомневаюсь, – ответила кассирша и заявила, что не станет им ничего продавать.
– Напридумывал Путин проклятый геморроя! – злился Глист, выходя из магазинчика. – Пошли вон в тот двор. Только покупать я буду, а ты во дворе сиди.
Так и поступили. Правда, Глист запропастился, и надолго. Жирного успели заебать дворовые детишки, которые сначала показывали на него пальцами и хихикали между собой, а потом стали вопить:
– Жиромясокобинат! Жиромясокомбинат!
Саня сначала делал вид, что ничего не замечает. Потом сделал страшную рожу и сказал:
– Бу! Пошли нахуй отсюда!
– А в глаз?! – нагло спросил самый борзый из детишек.
Кстати, были они не такая уж мелочь. Лет по одиннадцать-двенадцать. Потом с растущей тревогой жирный понял, что детишек много, и они вполне могут ему навалять. И даже если выйдет Глист, то его появление ситуацию тоже не переломит.
Внутренне приссывая, жирный сказал:
– А ну, иди сюда!
Внутренним же голосом умолял: «Ну, испугайся же меня! Съебись же нахуй отсюда! Я же старше тебя на много лет!»
Малец нахально, развалисто подошел и стал выплясывать перед жирным, имитируя каратистские движения. А, может, и не имитируя.
– Ты попался, жиромясокомбинат! – заявил малец. – Ты думаешь, что сейчас поколотишь малыша. Но я занимаюсь каратэ. У меня зеленый пояс. Я справлюсь с тобой! Давай, обидчик малышей, ударь меня!
«Блин, где этот Глист ходит?» – тревожно думал жирный. Он вовсе не хотел бить малыша.
– Ты струсил, Жиромясокомбинат! Ты больше не хочешь обижать малышей? Но поздно! Зло должно быть наказано. Да, ребята?
– Да! – хищно запищали эти нахальные щенки.
– Готовься, жиромясокомбинат! Сейчас ты получишь самых позорных пиздюлей за всю свою жизнь! Йу-ху!
С этим восклицанием малец подпрыгнул. Носок его ноги вытянулся разящим острием и неумолимо несся по направлению к яйцам жирного. Которые тот, угадав инерцию движения, и не думал прикрывать.
В следующее мгновение удар достиг цели. Но Саня не ощутил ничего, кроме толчка. Зато юный каратист страшно запищал: «Уй, бля!», упал на резиновое покрытие детской площадки и стал кататься по ней, как ушибленный футболист.
Щенки притихли.
– Что с тобой? – спросил наглеца один из них.
– Блин! У этого чувака яйца чугунные! Уй, бля!
– Ошибочка! – важно сказал жирный. – Яйца у меня – титановые. А теперь брысь отсюда, пока я вас ими не пришиб нахуй!
В этот раз малышне не потребовалось дополнительно повторять. Они послушно съебались нахуй. Даже горе-каратист удалился, приволакивая ногу.
– Фуух! – перевел дыхание жирный.
И услышал аплодисменты. Кто-то хлопал ему в ладоши.
Это с пакетиком бухла вышел из магазина Глист.
– Ну, красиво ты их уделал, Санек! Вот ведь красава! Сразу видно – тюрьму прошел! Изменился. Заматерел!
Глист гнал хуйню, но слушать ее было неимоверно приятно.
***
Дома у Глиста они сели на кухне. Тот включил в «Контакте» кровожадный рэпак – «Каспийский груз» – и потребовал:
– Ну, давай, рассказывай!
Алкогольный энергетик пился легко. От него приятно подкруживалась голова, ослабляли свою гнусную хватку проблемы.
И жирный принялся рассказывать. О чем-то он решил умолчать. Например, ни к чему Глисту было знать, что ему запретили дрочить? Ну, и про чморение с мытьем полов и ночными поджогами ему тоже было знать совершенно ни к чему. И про Зою Смирнову пока не вспоминали, и слава Богу.
– И чо, уважали тебя там? – задал Глист не самый приятный вопрос.
– Ну, так-то… – замялся Саня.
– Они ведь узнали, что ты – гей-активист!
– Э, а в глаз?
– Не, ну я-то знаю, что это Зоя Смирнова придумала. А на тюрьме как отнеслись?
– Ну, в жопу не ебали, если ты об этом.
– А чо? Могли?
– Блять! Ты заебал! – психанул жирный.
– Не, ну, просто интересуюсь, – стал разруливать жирный. – Они ведь не могли не узнать. Про тебя вон даже «Нью-Йорк таймс» писала. Правда, потом снесли нахуй ту заметку. И что – не донеслась такая весть?
– Донеслась, – замогильно сказал жирный.
– И чо?
– Передачки у меня брать перестали, – сказал жирный.
– И тебе же от того и лучше было, – захихикал Глист.
– Ну, не особо.
– А чо, кусок в горло не лез?
– Ну, типа того.
– Да не может быть! – Глист снова омерзительно захихикал, заизвивался. А потом и вовсе спросил хуйню: – А как ты так яйцами удары отбивать научился? Я раньше за тобой такого не замечал. Откуда у тебя, Саня, – как ты это сказал-то – титановые яйца? Как ты так натренировался?
– Да ничо я не тренировался, – забубнил жирный.
– Ну, а как? Я же видел, как ты малолетку того уделал.
– Да забей!
– Друг мой! Как я могу на это забить? Саня жирный – кореш с детского сада – ебашит яйцами кирпичи. А я – забей?
– Ладно, пойду поссу, – выкрутился Саня.
Отлить он действительно хотел.
– Ну, иди, – коварно сказал Глист.
Саня доверчиво встал и потопал к тубзику.
Глист сидел у выхода в коридор. И когда Саня поравнялся с ним, Глист пнул его носком ноги по яйцам.
Саня снова ощутил толчок. А Глист ойкнул, позеленел и схватился за ногу.
– Блядь! – выло это коварное насекомое. – Я, кажется, ногу нахуй, из-за тебя сломал! Что там у тебя?
– Слушай, Глист, отвали!
– Что? Там? У тебя? – зарычал друг детства.
Он бросился на Саню и сильным рывком сдернул с него штаны.
И оторопел. Застыл, отвалив челюсть чуть ли не до пола.
– Пизде-е-ец! Что это? – ошалело пробормотал Глист.
Продолжение следует...