ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 101, Часть 102
Между тем наступала осень. Вторая наша осень в Москве. Признаться к этому моменту мы уже и не ощущали себя приехавшими, а так, как будто бы всегда жили здесь. Во многом этому способствовало то, что мы уже более-менее узнали город, и по юго-западному округу, а также центру, я уже спокойно ездил за рулем без навигатора и карт, а также мы влились в ритм, сконструировав себе удобный распорядок жизни, позволявший размеренным отдыхом разбавлять взрывные рывки и натужные прорывы, которые так типичны для трудовой деятельности жителей столицы.
В выходные дни мы выбирали время не только для общего с собаками досуга и прогулок, но и на посещение ветеринаров и даже выставок.
Я уже не помню сейчас, по какой причине мы повезли Джокера в одну из крупных московских клиник, где проклиная все просидели в очереди больше половины дня, а как итог, нас ошарашили собачьим диагнозом. Я не буду здесь подробно останавливаться на этой теме, скажу только, что после мы повезли своего драгоценного песика по разным врачам, в том числе и весьма авторитетным среди знакомых московских заводчиков, и нас успокоили, что не все так плохо, и при необходимой терапии и поддержке собачий век будет продолжаться, как ему полагается. Мы закупились лекарствами и около-лекарствами, и беспокойство постепенно улеглось.
Золотая московская осень, воспетая поэтами, большими и малыми писателями, а также исполнителями эстрадных песен, расцвела в городе своими цветами, где кроме желтого всех насыщенностей и оттенков, традиционно присутствовали алый, бордовый, багряный, бурый, кофейный и всякие другие вариации, которыми природа украшает листья в конце сентября-октябре. И вся эта художественная феерия пролетала мимо, пока мы, загруженные заботами, мчались по своим делам из очередной точки А в очередную точку Б.
А нам и правда было чем заняться, мы завершали эпопею переезда, и обмена своего недвижимого имущества из сердца Поволжья на скромные московские жилые метры.
Мне даже немного жаль, что наши перипетии тогдашних забот: осмотров жилья, общения с покупателями, продавцами и особенно риелторами никак не влезают в формат нашей истории про собачек. Уж тут мне есть много чего порассказать и грустного и смешного, но оставим это на когда-нибудь, наверное, в далеком безоблачном будущем писанную «совсем другую» историю. Однако надо сказать, что осень наша в тот год целиком и полностью посвящена была осмотрам квартир, встречам с риелторами, внесением правок в договоры и попыткам их отстоять на переговорах, и всем подобным, чем занимались мы обычно вечерами в будние дни и днями в выходные, от чего на нашу дорогую хвостатую компанию времени оставалось ну прям совсем чуть-чуть.
В свое оправдание замечу, что одним из важнейших критериев выбора района и локации проживания были условия для прогулок с собаками, ну а как иначе, такова особенность нашего большого человеко-псового семейства. Если добавить сюда, что мы искали варианты в определенном округе Москвы, доступной близости от метро, с магазинами и прочей инфраструктурой, то задача наша была, как вы понимаете, не из легких. Но, как и положено, рано или поздно, поиски наши увенчались таки успехом.
Приятная и уютная, крошечная «хрущевочка» в зеленом старом районе Москвы, ныне, к сожалению, находящимся под занесенным топором реновации. Но тогда еще ничего беды не предвещало, документы были в порядке, и риелтор в сделке отсутствовал вообще, что еще нужно нормальным людям? Мы хлопнули по рукам с продавцом, занялись оформлением, а между тем уже как-то не заметно наступил декабрь.
Он был достаточно холоден, тот декабрь две тысячи тринадцатого. Собаки постоянно мерзли на улице: нормальных комбинезонов не было – имущество их сильно поистрепалось в скитаниях по Москве, а на поиски и покупку новых не было ни времени ни средств (контора, где работала Маринка развалилась от слова «совсем», и мы опять жили только на мою зарплату). Дома у нас тоже было совсем не жарко и все время полутемно: окна выходили на запад, солнце в них в декабре не появлялось абсолютно никогда.
Предновогодние дни добавили разнообразных хлопот, но не давали ни предвкушения праздника, ни радости в ожидании переезда. Слишком уж напряжно и нервно было все, что нам предстояло провернуть. Было такое ощущение, что вокруг все замерло в ожидании нашего последнего в этой затяжной релокации рывка, и даже собаки как-то притихли и вели себя прилично все эти недели, что для них совершенно не свойственно.
Плавно и осторожно, на мягких еловых лапах, позванивая стеклянными игрушками, и шурша мишурой, подкрался Новый год. Мы отмечали его скромно дома, в обществе Джокера, Агапия и Бусинки, за окнами бухали салюты и фейерверки, смеялись и радовались москвичи, а однажды ночью какой-то мужчина пел оперные арии прекрасным баритоном. Вопрос с квартирой был закрыт прямо перед новогодними каникулами, и мы уже ездили в «леруа мерлены» и разные прочие «икеи», в поисках необходимого нам для скорейшего переезда. На производство ремонта денег уже не осталось, мы купили кое-какую мебель, технику и важнейший элемент для домашнего хозяйства – новенький унитаз. Для собак и гостей был закуплен огромный диван, себе мы сумели только оборудовать спальню, поменять окно и организовать натяжные потолки. И вот, в начале февраля две тысячи четырнадцатого года мы торжественно попрощались с гостеприимной хозяйкой-собачницей, и съехали с арендованного жилья в свои скромные пенаты.
Я помню этот день достаточно хорошо. Два рейса с перевозом основного имущества были сделаны заранее, и вот мы, упаковав нашу неразлучную троицу в багажник, катим на «Тушканчике» в очередной раз в нашу новую жизнь. Как-то одновременно и радостно и боязно обживать в очередной раз новый район, каким он окажется? Но, конечно, радости куда больше, все же хоть жилье и скромное, но свое. И пусть «хрущевочка», в памяти еще свежи воспоминания о нашей уютной «хрущевке» в Самаре, где жил еще Боба, и куда мы привезли с папой малюсенького толстенького Джокера в далеком две тысячи четвертом году, на момент описываемых событий тому аж целых десять лет назад. Все это выглядит, наверное, как типичный счастливый конец художественного произведения, но на деле, естественно впереди нас опять ожидали испытания.
Глава XXV. Новые времена рождают новые вызовы
Вообще, надо признать, нам радикально везло с районами в Москве. Везде, где доводилось жить, было зелено, уютно и позитивно. Конечно, Хамовники с тех времен навсегда остались в наших сердцах. Вот недавно мы снова гуляли с собаками там, прошлись мимо нашего бывшего дома через двор, отметив, как мало изменился район, не смотря на вроде бы активную его застройку. Разве что как-то людей стало на улицах побольше.
В парке Трубецких на площадке игрались собаки, и какой-то сверх буйный азиатский овчар старательно облаивал Маню и Глашу из-за забора, а потом нашел там щель, высунул наружу голову и почему-то сразу замолчал, застеснялся что ли. Кто знает, что в этой лобастой собачьей башке…
Ну и наш новый район был тоже неплох. Бульварчик недалеко от дома, просторные газоны и зеленые дворы. Все чистое, ухоженное и уютное. Мне тогда казалось, что я просто сплю и вижу приятный, добрый сон, а когда проснусь меня опять ждет прогулка с Джокером по самарским загаженным мусором дворам среди гаражей, где сплошь пустые бутылки, окурки, шприцы, крысы и вечный грязный и рваный полиэтилен, который если верить экологам будет разлагаться до «морковкиного заговенья».
Мы гуляли с Джокером и девочками, с удовольствием изучая наш новый район, причем гулять тут можно было практически в любую сторону. В нашем подъезде жило три собаки, кроме наших, а еще несколько жили в доме, такой уж район у нас «dog friendly», что называется, позже в газонах даже установят специальные урны для пакетиков собачьих отходов, но несознательные граждане почти все их раскурочат, впихивая туда пустые пивные бутылки. В пешей доступности от нас две площадки для выгула, несколько зоомагазинов, ветеринарные клиники и даже одна ветлаборатория. В общем мы нашли для своих меньших собратьев наверное одну из лучших локаций, которые можно было получить.
Тогда же зимой впервые поехали мы всей толпой гулять в Битцевский лес, он же парк по совместительству. Будучи чрезмерно урбанизированной и очень плотно застроенной, Москва еще с советских времен имеет помимо прекрасных ухоженных парков, еще и лесные массивы, так называемые «зеленые легкие» города: Битцевский лес, Измайловский лесопарк, Кузьминский лесопарк, Тропаревский лесопарк и еще много зеленых, практически не облагороженных территорий, среди которых наибольшим масштабом выделяется просто гигантский национальный парки Лосиный остров, примыкающий к Сокольникам.
Битца была к нам ближе всего, и конечно, первым делом, освоившись в новом районе мы погрузили собак в багажник, и отправились в район Ясенево, где можно было свободно припарковаться и отправиться на прогулку в лес. И это, скажу я вам действительно лес, хоть и не слишком огромный, но совершенно настоящий.
Стояла прекрасная московская зима, полная белого пушистого снега, совсем лёгонького морозца, кристального холодного лесного воздуха. Заснеженные деревья совсем скрыли от нас город, когда мы протопали с собаками через парковую часть, свернули с широкой аллеи, заполненной лыжниками, родителями гуляющими с детьми, гражданами с собаками и просто так самими по себе, и углубились по одной из хорошо утоптанных тропинок в лес. Ощущения были такие, словно мы вернулись в Волжский Утес, и бродим где то по лесному склону горы Светелка, только это здесь у нас в Москве, всего в пянадцати минутах езды от дома.
Понч засовывал нос в пушистые сугробы смешно фыркал, выдувая белые хлопья с носа, Агашка и Буся бодро трусили следом, внимательно вглядываясь между деревьями, не мелькнет ли какая интересная дичь, например. Хорошая была прогулка. Кругом бело, как-то празднично. По деревьям белки скачут, на ветках нет-нет да увидишь какую-нибудь диковинную московскую птицу. Волшебство, а не прогулка. Так и хочется написать: «домой пионеры вернулись усталые, но довольные».
Такой мне запомнилась зима две тысячи четырнадцатого года. За которой плавно накатилась весна, незаметно как всегда. Потеплело, снег таял, работа и быт занимали сто процентов времени. Внешнеполитические и экономические события этого года, безусловно добавляли стресса, но мне тогда казалось, что наконец-то мы с Маринкой и псами обрели долгожданную бытовую и житейскую устроенность, а значит все будет хорошо, во всяком случае в перспективе, и, как водится, конечно же я заблуждался.
Но пока я об этом даже не подозревал, хотя тучи уже сгущались. Мы как-то вдруг начали сильно ссориться с Маринкой по разным пустякам, вероятно сказывалось то, что нервное напряжение, державшее в постоянно мобилизованном состоянии нас последние годы резко отпустило, а последствия долгосрочного перманентного стресса начали себя выдавать во всей красе. Я тогда старался не обращать внимание на эти негативные моменты и радовался солнышку, молодым распускающимся листьям, теплому весеннему ветерку (это мое самое любимое, жаль весьма короткое время в году). Пусть все сказанное звучит незатейливо и банально, но с возрастом как-то все больше и все ощутимее начинаешь ценить такие простые житейские радости.
Когда весна устанавливает свой порядок, подсушивает газоны, устилая их едва пробившимся зеленым ворсом травы, прогулки с собаками особенно хороши и неспешны. Помню в ту весну мы с собаками удивлялись особенному обилию птиц в нашем новом районе. Важные черные дрозды и суетливые дрозды-рябинники копошились в газонах целыми стаями, совершенно не обращая внимания на обалдевающих от такой наглости наших черно-белых одомашненных хищников. Изредка можно было увидеть на дереве дятлов, сорок, и даже соек, залетавших с окраин города из лесопарков и из ближнего Подмосковья. Это удивительное ощущение соприкосновения с природой прямо в черте города, всего в десятке километров от центра столицы, тогда меня конечно невероятно поражало и восхищало, теперь то я давно к такому привык, и каждую весну, прогуливаясь с собаками, уже ожидаю встретить птичье многокрылье, а если его вдруг нет по тем, или иным причинам, то очень удивляюсь.
Хорошо бывает еще посидеть на лавочке, греясь в утренних уютных лучах солнца, когда собаки недоумевают, чего это вдруг их прогулка запаузилась, и пытаются взгромоздить свои пухлые попы на скамейку рядом с тобой. И ты уступаешь им в их настойчивости, а потом долго обнимаешь, треплешь за шею, или по голове драгоценную псовину, и приятная лохматость щекочет тебе пальцы.
Да, друзья мои, это просто городска пастораль вот как она есть, в чистейшем своем виде, и признаюсь, не могу удержать себя, и не предаться теплым приятным воспоминаниям здесь с вами, вполне возможно и в последний раз в нашей истории.
К сожалению, пока я наслаждался весной, Маринка обустраивала наш скромный быт, и жизнь, казалось, входила в спокойное русло, был один наш близкий, который тяжело переживал, по своему обыкновению, все эти переезды, собачьи и наши ссоры, постоянный наплыв нового, непривычного и потому трудно принимаемого. Да, если кто не догадался, я говорю о Джокере.
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, весна, 2014 год