-Что я там не видала? В городе всё под рукой, развлечения имеются, а в деревне мне что? С бабками на лавке сидеть, сплетни собирать?
-Ну почему сразу сплетни? У нас вот хор появился и театральная студия, на днях музыкальную школу открывают, хотя дело твоё, но знай, ты всегда можешь вернуться, мой дом для тебя открыт, а ключи ты знаешь где лежат.
Вспоминая эти материнские слова, сказанные на прощание, Катя, устроившись на кровати в больничной палате, впервые подумала о том, что не так уж и плохо ей жилось в материнском доме.
Родила она быстро, не успела даже испугаться, правда акушерка, изменившись в лице, куда-то быстро унесла ребенка.
Катя с нетерпением ждала, когда сына принесут на кормление, но медсестры всё бегали мимо и отводили глаза, пока девушку не вызвали к врачу.
-Присаживайтесь, Екатерина Алексеевна, нам нужно поговорить-сказала усталая врачиха, перебирая бумаги на столе, не глядя на собеседницу.
-Где мой ребёнок? Почему его не приносят на кормление? Никто на мои вопросы не отвечает! - гневно начала разговор Катя.
-Успокойтесь, здесь такое дело-врач вдохнула воздух, выдохнула и решившись сказала:
-Ваш сын родился без рук, вернее они есть, но недоразвиты, на одной руке есть кисть, но на ней всего пара пальцев.
Катя охнула, зажав рот руками.
-В целом малыш здоров, активный, горластый, вот только ручки не в порядке, но с этим можно жить.
-А они не вырастут? –глупо спросила девушка, не зная, что ещё сказать.
-Будут соразмерны телу, я полагаю, но полноценными руками им, им, увы не стать. Я понимаю, для вас это шок, но это ребёнок, живой человечек, он должен жить, а вдруг он станет гениальным ученым?
-А отказаться от него можно? -перебила Катя врача.
-Можно, но вы подумайте, мальчишка здоров, в семье он будет развиваться как его сверстники.
-Где написать отказ? Что подписать? Давайте, я всё подпишу! –Катя ухватилась за бланк, как за спасение, быстро водя ручкой по бумаге, вычеркивая собственное дитя из своей жизни.
Потом, в палате, она разревелась в подушку, жалея себя и свою никудышную жизнь. Соседки тактично молчали, уже все знали о том, каким родился её ребенок.
Она ревела до самого вечера, отвернувшись к стене, пока не услышала:
-Не плачь, детка- сказала старая нянечка, которую все вокруг ласково называли Любушкой за кроткий нрав и неисчерпаемую доброту. Отставив в сторону ведро и швабру, она присела на кровать к девушке, маякнув рукой двум роженицам чтобы те вышли из палаты.
-Дитя Богом тебе дано-она оглянулась вокруг, чтобы никто не услышал,- грех большой от него отказываться. Сама подумай, каково мальчонке в интернате будет? Кто обласкает, утешит, подует на разбитые коленки. Ты молода, у тебя будут ещё дети, но разве ж сможешь ты забыть своего первенца?
-Девчонки сказали такие долго не живут-всхлипывая сказала Катя.
-Много ли они понимают? Не спорю, тяжело тебе придётся, милая. Но разве ж нет у тебя места, где тебя примут, поймут, помогут? Вижу по глазам –есть.
-Мама в деревне живёт, приезжала, звала. Обидела я её очень, не знаю, примет ли?
-Вот! - приободрилась нянечка. -Хочешь малыша увидеть, хоть глазком?
-А я всё равно принесу, попрощайся с ним по- людски, дальше-то ему без матери жить.
Катя смотрела на крохотное личико, сын спал, крохотные ножки, она погладила пальцем по его пузику. Внезапно малыш открыл глаза и посмотрел на мать, ту как током ударило-мгновение какое-то, но поняла -её! Родное! Любимое! Она тяжело задышала, пытаясь оттянуть горло ночной рубашки.
-Любушка, -позвала она нянечку, мывшую пол,- скажи там, не будет отказа! Я передумала! –та улыбнулась, прошелестела губами, произнеся про себя молитву, прося у Бога милости для ребёнка.
-Вот и славно, вот и хорошо, -сказала она, незаметно перекрестившись,-а ты к маме езжай, обязательно езжай, мать простит, на то она и мать! Как-сына-то назовёшь?
-Владимир значит, властелин мира, хорошее имя, говорящее, пусть у вас всё будет хорошо и жизнь наладится. Улыбаясь она шла темными коридорами, засыпающей больницы и вместе с ней, по стене кралась тень, отдаленно похожая на свернутые крылья ангела.
Через несколько дней Катя оказалась в комнате общежития. Увидев сына, Гоша напился, заливаясь слезами жалел себя и требовал убрать «это чудовище» с его глаз. Катя переночевала в комнате подруг, а на другой день собрав нехитрый скарб, который поместился в том же потрёпанном чемодане уехала к матери в деревню.
Нюся, забрав дочь и внука из детского сада спешила домой. Она уже не работала на ферме, перебравшись на колхозный склад, ведь к этому времени Александр Андреевич, который им заведовал ушел работать в контору. Как не хотела Татьяна Михайловна отпускать хорошую доярку, но всё же смирилась:
-Рыба ищет где глубже, а человек где лучше-сказала она, подписывая заявление, -на складе поспокойнее всё же, но про нас не забывай, ежели что ждём тебя обратно!
Дети весело щебетали, рассказывая, как прошёл их день, она здоровалась с односельчанами, с которыми встречалась по дороге, отвечала детям и приветливо улыбалась этому весеннему, теплому миру. На душе её было спокойно и тихо, жизнь наладилась: муж стал главным зоотехником в колхозе, они получили жильё на улице, застроенной сплошь новеньким домами. В селе она быстро получила название –Колхозная. И пусть пока на ней не было хорошей дороги и фонарей, несколько десятков семей обживали новое место, облагораживая дворы и палисадники.
-Мама, а можно мы с Вовкой в песочнице поиграем возле дома Жиделевых? - спросила маленькая Ирочка, любимица отца.
-Ну конечно можно, только переодеться нужно, испачкаетесь. Серьезный и молчаливый Вовка молчал. К своим пяти годам он научился ловко управлять своими маленькими ручками и порою ничем не отличался от своих здоровых сверстников. Нежно любимый матерью и бабушкой, тем не менее предпочитал мужскую компанию с любопытством наблюдая за тем, как дядя Сережа чинит мотоцикл, ловко подавая ногами отвертки и болты. Жил он вместе с мамой в старом доме Нюси, но много времени проводил на Колхозной улице, потому что, Катя, его мать, вернувшаяся работать на ферму, проводила там много времени.
Накормив и переодев детей, которые радостно убежали играть на улицу, Нюся вышла в огород. Новые дома выстроили в степи, распахав участки под огороды и, хотя после пахоты запустили лущильники и бороны, работы было непочатый край. Женщина решительно взялась за лопату, Сергей вернётся не скоро, а грядки сами себя не сделают.
-Здорово, соседка- поздоровалась с ней Ленка Прыг скок, давняя подружка. Заборов меж огородами не было, и они быстро сбежались к новенькой бане Коробицыных.
-Как у вас на работе? –спросила Нюся.
-А-махнула рукой подруга, всё по-старому, то- то сломается, то это, ты лучше скажи мне, а чего Катька твоя с женатым крутит? Не хорошо это. Плохо кончится.
-Так с Колькой Клюевым её видали. Миловались у скирды.
-Скажешь тоже, Лена, язык без костей, лет -то ему сколько, да он нас старше!
-Вот, вот и я об этом, зачем Катьке этот пень трухлявый, из него же песок сыплется. Ты бы поговорила с дочей, не ровен час бабка Клюевская прознает, плохо будет.
-Поговорю, Лена, прямо вечером и расспрошу, только ты её знаешь, враз не подступишься, а ссорится зазря не хочется.
-Моё дело маленькое, я предупредила, а там смотри сама. Пойду я, тихо вроде, можно морковку сеять.
Нюся привычно делала работу, думая о том, что за эти пять лет — это не первый случай, когда её дочь ловили с женатыми мужчинами.
Катя возвращалась с работы, спеша забрать внука от бабушки. Раздраженная после тяжелого трудового дня, не радующаяся неожиданно теплому, весеннему вечеру, когда усталые люди выбираются на скамейку возле дома, чтобы обсудить последние новости, глядят на закат и радуются, что этот день идёт к концу, значит можно отдохнуть, расслабиться, чтобы встретить завтра новый день, со своими событиями, радостями и печалями.
Женщина знала, что не сходит с языков местных кумушек, которые в муку их смололи, но что делать если молодые юнцы ей не нравились, а мужики постарше сплошь были женаты? Возьмём Клюева, например, топорщится, пыжится, клянётся бросить свою толстозадую жену, но пока только зажимает в углах потемнее, берёт своё и делает вид, что незнаком при людной встрече. Слизняк. И что с ней не так? Красивая, кровь с молоком, а вот бегут от неё мужики, как чёрт от ладана.
А сын? Ещё одна боль. Разве создашь семью с больным ребёнком? Кто решится повесить себе на шею маленького уродца?
Внешне Катя любила и баловала ребёнка, но в глубине души понимала, он не такой, как все и никогда не встанет в один ряд со здоровыми людьми. Как сможет заработать на свою жизнь в будущем? Никак. А это означает одно, придётся ей до старости содержать переростка сына и никакой личной жизни ей не светит.
Ещё издалека она увидела группу детей, стоявших у большой лужи, Вовка, как всегда, в самой гуще, там, где поглубже. Отсутствие нормальных рук его не пугало, и он всегда был зачинателем проказ, прирожденный лидер, вёл за собой других детишек. Совсем недавно, собрав соседских детишек увёл их на зерносклад, кататься на транспортерах, хорошо, что взрослые вовремя заметили детскую стайку и развернули назад. Ох, только глаза да глазоньки за этим сорванцом, враз не уследишь, хорошо, что бабушка рядом, помогает, забирает ребенка к себе.
-Вовка, пойди сюда, что-то дам –ласково сказала мать, зная, что криком ничего не добьёшься, упертый малыш добровольно из лужи не пойдет.
-Смотри, что зайчик тебе передал-она отдала Вовке кулёк с конфетами, невесть что-слипшаяся, как их называли в деревне «Дунькина радость» карамель привела его в восторг.
-Ребятишек угости и собирайся, сейчас с бабушкой поговорю и домой пойдём. Она прошла в огород, где Нюся воевала с грядками.
-Ма, привет! Тебе помочь?
-Сама справлюсь-ответила Нюся, сдувая с мокрого лица прядь волос, выпавшую из-под платка.
-Говорила Серёже, давай нынче на старом месте посадим, у Мироновны огород пустует, втемяшилось здесь сажать.
- «Какой дом без земли» -она явно передразнила мужа, -вот и мучаюсь теперь.
-Я уверена, Серёжа запретил тебе самой грядки делать? Ты ж по собственной инициативе взялась? Слушай, мам, можешь завтра Вовку у себя оставить?
-Нужно мне-уклончиво ответила Катя.
-Уж не Клюева ждёшь? – спросила Нюся, бросая лопату на межу.
-Да хоть бы и так? Что здесь такого?
-Жена! Вот что такого! Ты о ней подумала? А о детях его? Каково им будет, когда узнают, что отец с молодухой связался?
-Мам, ну какое мне дело до них? Не понимаю, почему я должна думать о других? А обо мне кто подумает, а? Все при семьях, а я болтаюсь, даже здорового ребенка родить не смогла, в глаза тычут.
-Но есть же неженатые ребята, вон их сколько, чем тебя женатики-то привлекают?
-Возьмёшь Вовку или нет? –спросила Катя в очередной раз не ответив матери.
-Возьму, только допрыгаешься ты из койки в койку останешься одна в итоге или чего похуже произойдёт.
-Ай, не каркай, что мне его кобыла сделать может? Тоже мне жена нашлась! –Катя развернулась и пошла прочь с огорода.
Нюся смотрела вслед уходящей прочь дочери и сердце ныло, предчувствуя нехорошее. Всё-таки была в ней какая-то червоточина, бывало возьмешь яблоко, налитое, красивое, откусишь, сок брызжет в разные стороны, а внутри червяк. Так и с людьми бывает. Она вздохнула и взялась за грабли, тихо сегодня, ветра нет, самое время посеять морковь. Делала она это старым, бабушкиным способом- глиняной кринкой уминала землю, сыпала семена, морковь всходила дружно, вырастала ровная и красивая. Женщина трудилась и не знала, что завтра всё село охнет и встрепенётся –жена Клюева отомстит её дочери.
Сделает это просто, но так, чтобы слава о событии ещё долго будет колыхать село.
Организовав взрослых детей, она явилась. На следующий день, на ферму к Кате. Нет, устраивать истерики и криком брать разлучницу она не собиралась, поступила весьма изящно, толкнула девушку в вонючую лужицу, не давая возможности вставать и осыпала сверху пером из подушки, которое тут же прилипло к её мокрой одежде. Катю на ферме недолюбливали, вокруг собрались доярки, скотники, которые совсем не скрывали своего смеха. Разогнать их смогла только заведующая Татьяна Михайловна, она же погнала прочь непрошенных гостей. Клюев, стоявший здесь же, среди толпы, даже шага, не сделал, чтобы помочь любовнице, так и поплёлся, как побитая собака, не глядя вокруг, за женой.
-Как помоешься, зайди ко мне –приказала заведующая фермы девушке, помогая ей подняться с пола.
-Я тебе не мама-продолжила она уже в кабинете, куда Катя пришла, сменив одежду, -жалеть не буду, ты взрослая, должна отвечать за то, что делаешь! Отступись и перетерпи, иначе заклюют насмешками, здесь тебя никто не поддержит и задумайся, наконец, товарищеского суда захотела? Из комсомола попрут, всякая собака тебя стыдить будет! Чего молчишь?
-Уеду я, Татьяна Михайловна, не могу я здесь, душит меня деревня, тошно здесь.
-А сына куда? За собой в город потянешь? Ему садик нужен и школа потом.
-Пока у мамы поживёт, а как на ноги встану, заберу к себе.
-Может оно и к лучшему –вздохнула собеседница,- здесь тебе после сегодняшнего точно
жизни не будет, твоим детям ещё потом напомнят, как мать в перьях валялась в грязной луже. Езжай, Катя, заявление я тебе подпишу, надумаешь обратно-приму, работница ты хорошая, вот только характер бы тебе другой, помягче.
Через неделю, собрав вещи, Катя уехала из села. Рвущегося вслед за ней Вовку Нюся не смогла удержать, он, плача бросился следом и только кинувшийся наперерез ему Сергей сумел перехватить ребёнка. Малыш бился на его руках, пытаясь вырваться, плачущая Нюся обнимала их двоих пытаясь успокоить ребёнка. Они ещё не знали, что видели Катю в последний раз, потому что, уехав в город, она вычеркнула из своей жизни, как будто и не было их никогда на долгих пятнадцать лет.
По Колхозной улице ехала новая машина, поблескивая лаковыми дверями и весело оставляя пыль позади себя. Дмитрий Иванович, старик с подслеповатыми глазами гревшийся на скамейке у своего дома проводил машину глазами, следя к кому едут незнакомые, сидящие в машине люди. У дома Коробицыных машина остановилась, старик приложил руку ко лбу, чтобы разглядеть приехавших. Из машины вышла полная женщина, мужчина и девочка подросток.
Катя, а это была она с наслаждением потянулась, дорога была дальней огляделась вокруг, с трудом узнавая то, что видела. Дома обзавелись палисадниками, из которых буйным цветом лезли ветки кустов, пышным цветом цвели цветы и ворота радовали ярким цветом. Бани, гаражи, резные скамейки, всего этого не было, когда она уезжала. Правда осталась вся та же дорога, пыльная, с травой на обочине.
-Доброго вам денечка –издалека поздоровался Дмитрий Иванович приподнимая кепочку над головой,- в гости?
-В гости! Не знаете, Анна Юрьевна дома? – громко спросила гостья.
-Дома, как не дома? Только что на обед пришла, с работы-ответил старик.
-Пятнадцать лет прошло, а здесь ничего не изменилось-сказала Катя, направляясь к воротам.
-Лапонька, не нервничай, тебе вредно-сказал щуплый, лысый мужичонка, неся за ней её шляпку с в руках.
-Анжелика, не отставай-скомандовала женщина дочери, открывая дверь во двор. На крыльце стояла куча разной обуви, маленький коридор, ведущий в дом был тёмен и прохладен.
-Гостей не ждёте? -громко крикнула Катя, открыв дверь в дом. Нюся, стоящая у стола с кружкой чая в руках, выронила её от испуга, она упала на пол, чай вылился некрасивой коричневой лужицей, а чашка развалилась на несколько частей.
Ребята, простите закрутилась совсем, муж приболел и я тоже, не до Пикабу было, поэтому продолжение не размещала...
