Что объединяет шабашников, рантье, проституток, священников, самогонщиков, инвалидов и производителей грампластинок.
Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 мая 1961 года «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» узаконил уголовное преследование людей, попадавших под категорию «паразитов». Поскольку точно определить, кто в эту категорию входит, никогда не представлялось возможным, борьба с тунеядством стала одним из самых эффективных и универсальных репрессивных инструментов последних 30 лет существования СССР. Чтобы стать преступником, можно было буквально ничего не делать — или, наоборот, делать что‑то неподобающее советскому человеку. Для объяснения, как под одну статью могут попасть ленинградский поэт Бродский, привокзальный попрошайка, продавец самопальных пластинок и сочинский рантье, нужно было мощное идеологическое сопровождение. Мобилизация юристов, пропагандистов и просто бдительных граждан началась еще до принятия указа и не прекращалась до конца 1980-х.
Индустрия борьбы с тунеядством:
Алкоголики
Хрестоматийные «алкоголики, тунеядцы, хулиганы» из комедии Гайдая — типичный продукт борьбы с тунеядством. К моменту выхода фильма «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» на экраны в 1965 году десятки тысяч человек были осуждены по статье 209 «Тунеядство» и сосланы на исправительные работы. Руководители предприятий жаловались: «Это такие лица, которые не поддаются мерам воспитания… Ничего им нельзя разъяснить, потому что они никогда не бывают трезвыми». Высылки были вскоре прекращены, осужденных приговаривали к исправительным работам по месту жительства, иногда к приговору добавлялось принудительное лечение от алкоголизма.
Антиобщественный паразитический образ жизни
Ключевая формулировка статьи о тунеядстве. Размытость термина, с одной стороны, затрудняла определение состава преступления, с другой — позволяла подвести под статью практически кого угодно и оправдывалась тем, что «формы паразитизма настолько разнообразны, изменчивы, многолики, что включение их исчерпывающего перечня в закон означало бы сужение действенности названной уголовно-правовой нормы»
Бездельники
Со статьи в «Известиях» «Бездельники карабкаются на Парнас» (1960) началась традиция борьбы с литературным тунеядством. Игоря Холина, Юрия Галанскова, Александра Гинзбурга и других авторов машинописного альманаха «Синтаксис»
обвинили в безделье, иждивенчестве и издевательстве «над всем, что дорого и свято советским людям».
БОРЗ
«Без определенного рода занятий» — аббревиатура, присваиваемая обвиненным в тунеядстве.
Бродяги
«Как правило, это неряшливо одетые люди, „обшарпанные“, в старой, затасканной, истрепанной одежде, такой же обуви; личного имущества обычно не имеют, а небольшой запас (кое-что из белья, полотенце или тряпка, бритвенный прибор и непременный атрибут — граненый стакан) носят обычно в вещмешке, сумке („сидоре“) либо просто авоське (все свое ношу с собой). Характерные испитые, опухшие, сморщенные, рано состарившиеся, заросшие щетиной лица… тоска и безразличие в глазах, без любви и надежды, все отдано водке и безделью».
Н. Н. Кондрашков. «Тунеядство: против закона и совести» (1989)
Воспитательная работа
Важнейшая задача советского общества в борьбе с антиобщественным поведением. Почти каждая публикация о тунеядстве наряду с требованием «не цацкаться» сопровождалась положительным примером перевоспитания. Например:
«Молодая девушка, что называется, „свихнулась“: не вылезала из ресторанов, крутилась возле иностранцев. Никакие увещевания не могли оторвать ее от „сладкой жизни“. Тогда жильцы дома — а это был дружный здоровый коллектив — решили провести товарищеский суд. Суд был по-настоящему страстным и гневным. Случилось „педагогическое чудо“. Девушка разом все оборвала. Ни ресторанов, ни сомнительных знакомств. С тех пор прошло больше года. Она кончила институт, получила диплом, вышла замуж».
«Литературная газета» (1960)
Грампластинки
Владельцам подпольных микрофабричек требовалось в 1960 году два-три дня на выпуск граммофонной пластинки из рентгеновской пленки. Поэтому свой бизнес они делали не только на «рок-н-роллах», но и на том, что записи популярных советских мелодий появлялись у них на полгода раньше, чем в магазинах. Но устоявшийся образ продавца грампластинок, безусловно, предполагал, что и музыка, которой он торгует, вредоносна:
«Валерий Генкин по кличке Гном… давно потерял облик советского человека. <...> Заведя обширное знакомство с туристами, он делает свой „бизнес“ при помощи граммофонных пластинок. „Я меняю классику на джаз, и в этом мое призвание, — говорит Генкин. — <...> Я способствую укреплению культурных связей с ‚заграницей‘“».
«Известия» (1960)
Доставалы
«Из уважения к Уголовному кодексу» не притрагивались к краденым или контрабандным товарам, но могли указать, где в данный момент продается нужная вещь.
Еда
Базовый принцип «Кто не работает, тот не ест» прописан в советской конституции 1936 года и восходит к трудам Ленина, который называл этот афоризм «коренным началом социализма». Между тем первоначальный источник фразы — Второе послание апостола Павла фессалоникийцам: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес 3:10). У слова «тунеядец» та же этимология, что у слова дармоед: «туне» (напрасно, даром) и «ядец» (едок).
Жилплощадь
Один из главных источников нетрудовых доходов (см. Нетрудовые доходы). Сдача жилья внаем была запрещена, как и деятельность квартирных маклеров. Вредоносный рантье — постоянный объект насмешек официальной сатиры. Например, в фельетоне «Литературной газеты» «Тараканы» описывается некто Макарян, сдающий курортникам комнаты в Сочи:
«В последний раз, когда снова возникла угроза выселения из Сочи, Макарян прикинулся даже калекой, заполучив… липовую справку об инвалидности. <...> По-прежнему, останавливая на перекрестках курортников, таинственно шепчет: „Не угодно ли комнатку... Дорого не возьму“. <...> Но попробуйте-ка схватить его. <...> У дармоеда высшее образование, он знает много хороших слов. Он начнет истошно кричать о законах и своих гражданских правах».
Злостные тунеядцы
В отличие от неустойчивых (пассивных) тунеядцев — открыто провозглашали свое нежелание трудиться.
«Они не мучаются угрызениями совести, их моральные взгляды не противоречат их образу жизни, они не осуждают своего поведения. Вот пример такого нахрапистого бездельника. Некто Владимир Б., филолог по образованию, более полутора лет нигде не работал, скитался по рабочим общежитиям, за проживание, конечно, не платил. Питался у знакомых девушек и ребят, которым объяснял, что не может устроиться на работу по специальности, и те его кормили и одевали, т. е. по существу жил на подаяния, выпрашивая их. Более того, бравировал, утверждая свои принципы: „Я уверен, что большинство людей предпочло бы отдыхать, а не работать“. Такова воинствующая „идеология“ бездельника. <...> Некоторые из таких „принципиальных“ тунеядцев, когда их выявляют, могут каяться, просить их отпустить, на словах, для маскировки обещать исправиться и устроиться на работу. Журналист Б. Резник описывает подобный пример, который он увидел в Хабаровском приемнике-распределителе. Там находилась молодая кокетливая женщина, которую завсегдатаи этого заведения прозвали Маша Метранос. Прозвище Метранос она получила за то, что слыла постоянной хранительницей „метра“ — захватанного граненого стакана, который она давала жаждущим в обмен на спивки и пустую посуду. <...> За месяц до ее задержания она клятвенно обещала участковому „прямо по утрянке“ начать новую, честную, трудовую жизнь. И на вопрос: „Почему же не сдержала слово?“ — ответила: „Пусть работает папа, пусть работает мама, пусть работает трактор, а гулять буду я“».
Н. Н. Кондрашков. «Тунеядство: против закона и совести» (1989)
Инвалиды
Официально не могли быть признаны тунеядцами, однако обилие инвалидов среди просящих милостыню вело к тому, что инвалиды, подлинные или мнимые, тоже становились объектами сатиры. В статье Елены Ярской-Смирновой и Павла Романова «Герои и тунеядцы: иконография инвалидности в советском визуальном дискурсе» авторы вспоминают эпизод из того же фильма «Операция „Ы“» Леонида Гайдая:
«Водитель: „Где этот чертов инвалид?!“ Бывалый: „Не шуми, я инвалид“.
По сюжету Бывалый… ездит на мотоколяске „инвалидке“, которую он легко приподнимает и двигает… В этом эпизоде отчетливо звучит мотив иждивенчества, игры с приписанным статусом инвалидности и прилагающимися к нему преимуществами».
Иностранцы
В контексте борьбы с антиобщественным образом жизни, как правило, упоминались в роли дурачков, которых обманывают предприимчивые барыги, а также проводников западной заразы: рок-н-ролла, джинсов и тому подобного:
«День-деньской проводит Коган у подъездов гостиниц и ресторанов в ожидании иностранных туристов. Заметив их, он бросается навстречу с громким возгласом: „Сэр, сделаем бизнес!“ Коган не брезгует ничем. Он готов взять рубашку, носки, жевательную резинку»
«Известия» (1960)
Борьба со спекулянтами, таким образом, приобретала характер национальной обороны:
«По своим взглядам они приближаются к духу частнокапиталистического предпринимательства — все эти спекулянты, мошенники и безусые бизнесмены у гостиниц. Не случайно оказалось, что именно бездельники-стиляги, занявшиеся спекуляцией валютой (чем не респектабельный бизнес!) стали подходящими кандидатами для вербовки иностранной разведкой. Наиболее обнаглевшие из них не скрывают, что по сути своей чужды нашему строю. Недавно один трутень-фарцовщик заявил: „Запад скоро проявит протест по поводу того, что в Советском Союзе преследуют частную инициативу“. „Свободный“ мир, дескать, за меня заступится! Он бы, может, и заступился, да… руки коротки!»
«Литературная газета» (1960)
Картежники
В представлении борцов с тунеядством делились на «деловых мужчин», разъезжавших на богатых машинах с телохранителями, и шулеров рангом пониже (курортные, поездные):
«…[такие] действуют раскованно, порой даже развязно, играют под этакого „рубаху-парня“, веселого общительного гуляку, который ради риска готов на все, лишь бы „поиграть“ всласть, с азартом».
Н. Н. Кондрашков. «Тунеядство: против закона и совести» (1989)
Луковые
Бродяги, работающие по найму на луковых плантациях. В среднеазиатских республиках возник термин «луковые мужья» — те, кто нанимается на сезон к одиноким женщинам. Среди сельских бродяг (см. Бродяги) выделяли также категории, например арбузников, работавших на арбузных полях, скирдятников, ночевавших в скирдах, и камышатников, обитавших в камышовых зарослях.
Музыканты
Каноническая формулировка Бориса Гребенщикова «поколение дворников и сторожей» описывает, в частности, рок-музыкантов 1980-х, многим из которых приходилось устраиваться на подобную работу, чтобы избежать обвинений в тунеядстве. Виктор Цой и Александр Башлачев числились кочегарами, Петр Мамонов работал лифтером, а его младший брат, гитарист Алексей Бортничук, не удержался на работе в бойлерной и за тунеядство был приговорен к двум годам лишения свободы.
Наши люди
Неопределенный, но крайне важный концепт, антоним дармоедов, которых, как правило, легко распознать среди «наших людей» по внешним признакам:
«Да, такие типы, к сожалению, еще мелькают на наших улицах. Их не так уж много. И они хорошо известны. Даже неопытному взгляду не трудно их выделить среди наших людей. Что же их отличает? Вызывающе крикливые наряды и шаркающая походка паралитика? Да! Но главное — это мутный взор и пустая душонка паразита!»
«Литературная газета» (1960)
В статье Татьяны Ластовки «Тунеядство в СССР (1961–1991): юридическая теория и социальная практика»
содержится ключевой для понимания сути борьбы с тунеядством фрагмент:
«Но как выявить и определить этого врага? Что объединяет кочующих и попрошайничающих цыган, привокзальных проституток, запойных пьяниц, спекулянтов, фарцовщиков и стиляг? Если обратиться к тому, как изображались все эти лица на страницах сатирической периодики, то общим мерилом для их социального выделения служила их подразумеваемая инаковость, резко контрастирующая с рекомендуемым образом „настоящего советского человека“. Определение последнего предстает при этом отчасти доказательством от противного: для того, чтобы судить о том, каким должен быть советский человек, важно знать, как выглядит его антипод».
Нетрудовые доходы
Широко трактуемый термин, необходимый для подавления любой экономической активности граждан, неподконтрольной государству. В пересказе «Известий» указа «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда» поэтически сообщается:
«…в городе и деревне есть еще отдельные лица, которые упорно не желают трудиться. Такие люди нередко, для видимости, устраиваются на работу, а фактически живут на нетрудовые доходы…»
Далее следует подробный, но не полный перечень того, как эти люди обогащаются за счет трудящихся:
«…занимаются запрещенными промыслами, частнопредпринимательской деятельностью, спекуляцией, попрошайничеством, извлекают нетрудовые доходы от эксплуатации частных автомашин, применяют наемную рабочую силу и получают нетрудовые доходы от дачных и земельных участков, производят строительство домов, дач на средства, добытые нетрудовым путем, используя для этой цели незаконно приобретенные материалы, а также совершают другие антиобщественные поступки».
«Известия» (1961).
Облавы
Милицейские облавы, проводившиеся в магазинах, кинотеатрах, банях и других местах, где трудящийся не должен был находиться в рабочее время, считаются андроповским методом. Однако похожая практика применялась еще в 1960-х. Так, «Комсомольская правда» сообщала об акции молодежного движения «Комсомольский прожектор»: в рейдах по выявлению «жуликов, хапуг, тунеядцев и прочей нечисти» наряду с милиционерами участвовали комсомольцы и журналисты.
Попрошайки
«Отличаются своеобразными внешними данными: выглядят нарочито бедно одетыми, оборванными, „сирыми и убогими“, чтобы вызвать жалость и сострадание у окружающих, нередко умело симулируют болезни, физические либо психологические недостатки. Есть отличия в манере поведения в зависимости от места обитания: вокзальные, вагонные, уличные, церковные и кладбищенские. Они прекрасно знают и „творчески“ используют психологию публики, выжимая у них „слезу“ и вымогая помощь».
Н. Н. Кондрашков. «Тунеядство: против закона и совести» (1989)
Проституция
До середины 1980-х годов такого явления для Уголовного кодекса СССР официально не существовало, это был один из эндемических признаков загнивающего Запада. Соответственно, преследование проституток проходило по линии борьбы с тунеядством. Когда наличие проституток было признано, отношение к ним оказалось в значительной степени сочувственным: например, в авторитетной брошюре Николая Кондрашкова сообщается:
«Проституция — страшная язва на теле нашего общества, но лечить ее надо не только хирургическим путем, не административными мерами, а прежде всего воспитанием нравственности».
Н. Н. Кондрашков. «Тунеядство: против закона и совести» (1989)
В том же году на экранах появилась положительная героиня Елены Яковлевой — интердевочка, самая знаменитая проститутка советского кинематографа (наряду с Манькой Облигацией).
Религия
Наряду с тунеядством — главная мишень хрущевской пропаганды. «Лица, возглавляющие нелегальные религиозные секты», официально входили в перечень ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни, однако давлением на «сектантов» антирелигиозная кампания не ограничивалась. Священнослужители и верующие противопоставлялись честному советскому человеку.
