Нам всегда не хватает одного года.
Год был нужен Александру Благословенному, чтобы завершить войну с Турцией, обучить уже набранных рекрутов и сосредоточить на западной границе против Наполеона не двухсоттысячную, а полумиллионную армию, которая могла бы не затруднять себя отступлением вглубь территории империи. Год был нужен Иосифу Виссарионовичу Сталину, чтобы закончить перевооружение армии, формирование механизированных корпусов и сосредоточение на западной границе группировки, способной на равных противостоять агрессору.
Это не значит, что успешно сосредоточенные группировки обязательно и воевали бы успешно. В 1809 году австрийцы, а в 1939-1940 годах французы с англичанами имели достаточно времени и возможностей для сосредоточения против Наполеона и Гитлера, соответственно, сил как минимум не уступавших, а кое в чем и превосходивших их армии. Австрийцы в 1809 и французы с англичанами в 1939-1940 гг. владели инициативой – сами решали когда им наступать и когда обороняться. В обоих случаях поражения, обусловленные более высоким качеством стратегии Наполеона и германского Генштаба были катастрофическими.
И все же согласимся, перед войной лучше иметь лишний год, чем его не иметь. Чем лучше ты подготовился к войне, тем более у тебя шансов победить. Главное же, победа твоя может быть одержана без огромных человеческих и материальных потерь, которыми как правило сопровождаются войны, начавшиеся неудачами.
Примерно года нам не хватает и сейчас.
Десять лет назад, в 2005 году, я беседовал со своим коллегой – квалифицированным финансистом и экономистом. Его мнение было для меня всегда ценно тем, что человек, придерживаясь либеральных экономических взглядов, не был догматиком, здраво оценивал все недостатки системы и зачастую мог вскрыть ее проблемы квалифицированнее, чем даже наиболее квалифицированные марксистские критики. Дискуссия наша вращалась вокруг неизбежного (с этим мы оба были согласны) кризиса долларовой системы. Я утверждал, что кризис уже наступил, но у Вашингтона пока хватает сил не допускать его прорыва в видимую сферу, когда он затронет широкие массы и станет очевиден не только узкому кругу политиков, допущенных к информации, но и населению планеты. Коллега мой соглашался с тем, что долларовая система исчерпала себя, но утверждал, что при помощи финансовых и банковских инструментов можно поддерживать иллюзию благополучия как угодно долго. Он был уверен, что до 2020 года никакие потрясения США не страшны.
Еще раз подчеркну, он не просто хорошо знал систему изнутри (наверное не хуже, чем Троцкий систему советской власти), но и относился к ней достаточно критически, понимая, что каждая система обладает своими родовыми недостатками и ни одна не живет вечно (у каждой свой запас прочности), а с ускорением исторического процесса в последние десятилетия, срок жизни системы начинает исчисляться в лучшем случае десятилетиями (к моменту нашей беседы Бреттон-Вудская система существовала 60 лет и уже сталкивалась с кризисами, приведшими к ее серьезной корректировке). Я же никогда не выходил за пределы куцых экономических знаний, полученных в курсе политэкономии социализма, преподававшейся на историческом факультете Киевского университета в 1987-1992 годах, когда я его заканчивал.
Поэтому я всегда признавал важность экономики для принятия политических решений, но в своей оценке ситуации, в том числе и экономической, предпочитал опираться на свое знание политических механизмов, которые, кстати, иногда могут до неузнаваемости поменять экономическую реальность. Как это происходит нам демонстрирует украинская власть. 23 года она действует вопреки интересам национальной экономики, практически под корень ее уничтожила, уже уничтожает население, но сила политической власти оказывается сильнее экономических законов (заставить их работать по своему произволу политическая власть не способна, но может их игнорировать вплоть до окончательной гибели государства и общества).
Так вот, свой вывод о том, что долларовая экономика уже вступила в кризис и что, таким образом, вступает в системных кризис pax Americana, я сделал, исходя из оценки никем не ставившихся под сомнение процессов, инициированных США на постсоветском пространстве. К тому времени, уже состоялись четыре попытки цветных переворотов (две, 2000-2001 гг. и 2004-2005 гг. на Украине, одна в Грузии и одна в Киргизии). Три из них оказались успешны. И все они очевидно были направлены против России.
Если бы долларовая экономика работала нормально, США не было бы никакой необходимости переводить свои отношения с Россией в конфликтную фазу. При этом характерно, что Вашингтон, вопреки своему обыкновению не пытался развязать против Москвы экономическую войну, но сразу же включился в политическое, дипломатическое, информационное противостояние, то есть включил механизмы предшествующие горячей военной конфронтации или заменяющие ее, если удается заставить противника капитулировать без применения силы.
Не секрет, что в это время Россия была встроена в американскую глобальную финансово-экономическую систему и делала активные попытки встроиться и в американскую военно-политическую систему глобального доминирования. Причем была согласна на роль младшего партнера. Единственная загвоздка, сознавая свое военное (ядерный арсенал) и экономическое (неисчерпаемые сырьевые ресурсы), а также транзитное (связующее звено Евразии) значение Москва желала особого партнерства. Фактически ее требования сводились к тому, чтобы занять в вашингтонской системе политическую позицию, на ступеньку выше Евросоюза.
Ситуация не требовала резкой реакции США. В рамках действовавшей системы Вашингтон вполне мог затянуть время на переговорах и улучшив момент, нанести России «удар милосердия», неожиданно и моментально прикончив ее экономику так, как была в свое время убита экономика Аргентины или азиатских «Тигров». В общем, если исходить из того, что в 2005 году фасад США соответствовал сущности происходящих за этим фасадом процессов, Америке не было необходимости тратиться на цветные перевороты. Все можно было решить дешевле и эффективнее, удушив Россию в объятиях. Идя на риск политико-дипломатической конфронтации с Россией (а к этому неизбежно вела стратегия организации цветных переворотов) США выигрывали только в одном факторе – факторе времени.
Но время становится ключевым фактором лишь в одном случае, если вы понимаете, что ослабеете раньше, чем идущие с обычной скоростью исторические процессы позволят Вам восторжествовать над соперниками. Грубо говоря, Вам надо их уничтожить раньше, чем они получат возможность уничтожить Вас. В случае с Соединенными Штатами внезапная критическая слабость могла настигнуть их только в результате кризиса системы долларовой экономики – все остальное их могущество было производным от этой системы.
Понимая, что элиты США ничем не отличаются от китайской, российской или мадагаскарской и «видят» кризис только тогда, когда он уже наступил (прогнозы они получают самые разные и верят всегда тем, которые приятнее, на этом кстати все «Рэнд Корпорэйшн» и зарабатывают), я сделал единственно возможный вывод. Если уже к 2005 году США развернули очевидное цветное наступление на Россию в таком масштабе, что его невозможно было считать случайностью, мелкой провокацией или недомыслием одного-двух ведомств, значит кризис системы для американской элиты очевиден, они начали расходовать ресурсы на его сокрытие от мира и, зная объемы ресурсов и темпы их расходования могут заранее, с точностью до одного-двух лет, вычислить момент своего краха.
Кстати, с учетом уверенности моего коллеги в том, что при помощи банковских инструментов и прочих финансовых махинаций США могут уверенно себя чувствовать до 2020 года, с поправкой на оптимизм либерального экономиста, я сделал вывод, что неизбежный крах системы наступит между 2015 и 2020 годом. Именно поэтому я в свое время писал, что вступление в Таможенный союз позволило бы Януковичу не только досидеть до 2015 года, но и переизбраться еще на пять лет, а после этого проблема США была бы снята и ему бы уже ничего не угрожало. Поэтому же в последние полтора года я утверждаю, что военное решение украинского кризиса возможно в любой момент, начиная с зимы 2014 и до начала 2016 года (причем более раннее решение более вероятно, чем более позднее), но политическое решение возможно не ранее конца 2016 – начала 2017 года, а возможно и позже, поскольку раньше, чем США капитулируют ничего окончательно не утрясется, а США так просто не сдадутся и будут как Рейх воевать до последнего. Им есть, что терять и ничего, и никого не жаль.
Еще раз подчеркну, эти выводы не подкреплены колонками статистических данных, численностью войск и систем вооружений, данными об экономическом росте и т.д. Во-первых, точные данные получить практически невозможно. В большинстве случаев не точны даже те, которыми оперируют государственные ведомства в закрытом формате.
Во-вторых, не так важны данные, как их интерпретация теми, кто принимает решения. Поскольку же мы не можем иметь информацию о принятых решения, отданных распоряжениях и начатых в глубоком секрете операциях, то оценивать политическую ситуацию мы можем только по уже сделанным шагам.
Дело в том, что в жизни и в шахматах, в войне и политике, каждый сделанный шаг, зачеркивает одно подмножество возможных решений и открывает другое. Чем больше шагов Вы сделали, тем яснее можно оценить Ваши цели (Вы ведь всегда от чего-то целенаправленно отказываетесь и к чему-то целенаправленно стремитесь). На определенном этапе болезни, врач, не видя больного, только по данным объективного исследования, может точно определить диагноз, срок развития болезни и даже примерно сказать сколько больному осталось жить. Так же и в нашем случае – стороны сделали уже достаточное количество шагов для того, чтобы отрезать себе пути к отступлению, а варианты победы на этом этапе развития боевых действий просчитываются с той же точностью, с которо