Говоря о товарности или нетоварности в СССР, нужно чётко разделять такие категории как «средства производства» и «предметы потребления». Уже на высшей стадии капитализма, внутри отдельной корпорации средства производства перестают быть товаром. Для примера возьмём корпорацию Рената Ахметова.
На шахтах, принадлежащих Ахметову, добывают коксующийся уголь, который затем везут на Авдеевский коксохимический завод, который также принадлежит Ахметову. Изготовленный кокс поставляется на металлургические заводы, принадлежащие также Ахметову. Полученный металл поступает на машиностроительные заводы, также принадлежащие Ахметову. Изготовленные машины поступают на те же шахты, заводы и т. д. (примерно так же на огромном Новокраматорском машиностроительном заводе изделия передаются из одного цеха в другой, хотя из политических соображений цеха вроде бы самостоятельны, имеют собственные субсчета в банке. Но реальный собственник завода один – бывший красный директор, который умыкнул завод себе).
Вопрос: может ли Ахметов продавать сам себе продукты, которые принадлежат ему самому? Понятно, что не может, это абсурд. Поэтому, повторимся ещё раз, внутри корпорации продукты (полуфабрикаты) товарами не становятся, а передаются от одного предприятия другому по технологической цепочке. Но внешне они выглядят как товары и имеют денежное выражение стоимости. Это даёт возможность сравнивать эффективность работы той или иной шахты, того или другого предприятия.
Но! Но положение меняется коренным образом, когда продукты выходят за пределы корпорации и продаются другим капиталистам. В этом случае они становятся товарами и по форме и по содержанию. Тем более подобное явление было свойственно экономике СССР до середины 1950-х годов.
Собственником средств производства было государство в целом, а не отдельное предприятие. И государство передавало средства производства отдельным предприятиям в оперативное управление. Передача осуществлялась путём списания с баланса на баланс. Чтобы убедиться в этом достаточно почитать работы Н.А. Вознесенского, который был председателем Госплана СССР до 1949 года. А ещё лучше, расспросить директоров заводов и главных бухгалтеров предприятий конца 1940-х – начала 50-х годов. Некоторые из них ещё здравствуют по сегодняшний день.
И совершенно дело меняется коренным образом, когда мы начинаем говорить о предметах потребления. Эти последние на протяжении всей истории СССР (за исключением времён гражданской войны и «политики военного коммунизма»), вне всякого сомнения, были товарами. Это, наверное, понятно всем, кроме Тюлькина (Первый секретарь ЦК РКРП—КПСС и секретарь-координатор ЦК РОТ ФРОНТа) и Попова (Президент Фонда Рабочей Академии). Но и здесь были отдельные исключения. Например, государственная обувная фабрика изготовила партию ботинок. Одна часть передана в армию, другая часть – в Гострудрезервы для бесплатной выдачи учащимся, третья часть – поступила в торговую сеть, в свободную продажу. Легко догадаться, что в первых двух случаях ботинки товаром не являются, а в последнем – являются.
А теперь давайте посмотрим, как подходил к этому вопросу Маркс в «Критике Готской программы»:
Абзац №1
"В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение “трудовой доход”, неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет таким образом всякий смысл".
К.Г.Маркс, "Критика Готской программы"
Каждый читающий может убедиться в том, что во всём этом абзаце речь идёт исключительно о средствах производства. Коллективные производители не обменивают своих продуктов, а передают их друг другу. По той причине, что общество, совокупно владея средствами производства, не может эти последние продавать самому себе. В силу этого продукты в виде средства производства товарами не становятся, следовательно, исчезает категория стоимости.
Абзац №2
"Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло. Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя — это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме".
К.Г.Маркс, "Критика Готской программы"
А вот в этом абзаце у Маркса речь идёт уже не о средствах производства, а о предметах потребления. Слово «здесь» несколько сбивает с толку читателя, потому чтосоздаётся впечатление, что будто бы абзац (2) продолжает развитие мысли абзаца (1). Но это не так. Ленин в «Государстве и революция» толкует это место Маркса следующим образом:
"Мы имеем здесь дело (при разборе программы рабочей партии) не с таким коммунистическим обществом…"
В.И.Ленин, ПСС. т. 33, стр. 92.
Ленин разрывает цитату Маркса и в скобках поясняет, что слово «здесь» относится не конкретно к абзацу (1), а к разбору программы партии вообще.
Далее Маркс говорит о «родимых пятнах старого общества». Эти «родимые пятна» состоят в том, что отдельный производитель получает от общества столько же, сколько сам даёт ему. Потому что ещё нет изобилия продуктов, ещё нет условий для распределения по потребностям, поэтому распределение идёт «по труду». Если в (1) абзаце Маркс говорит, что при производстве средств производства на предприятии, принадлежащем всему обществу, индивидуальный труд этого предприятия «непосредственно существует как составная часть совокупного труда», то в абзаце (2) уже говорится о распределении «по труду».
Абзац №3
"Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, поскольку последний есть обмен равных стоимостей. Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой".
К.Г.Маркс, "Критика Готской программы"
Третий абзац рассмотрим более скрупулёзно, прямо по отдельным предложениям.
Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, поскольку последний есть обмен равных стоимостей. Маркс без всяких двусмысленностей говорит, что, когда отдельный производитель получает по квитанции от общества ровно столько, сколько сам даёт обществу, – то при этом действует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, который и есть обмен равных стоимостей. Ну, а поскольку это так, то это есть самый настоящий обмен товаров. Следовательно, по мысли Маркса, на низшей фазе (коммунизма или при социализме) индивидуальные предметы потребления – суть товары. И мне непонятно, как можно утверждать обратное, когда это очевидно.
Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, …
О каких изменившихся обстоятельствах идёт речь?
Речь идёт о том, что уже уничтожена частная собственность на средства производства. Если ранее производитель, владея средствами производства, мог включать эти последние в общественное производство, то теперь никто не может дать обществу ничего, кроме своего труда. Поэтому Маркс и говорит, что «содержание и форма здесь изменились» … и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Другими словами, поскольку уже уничтожена частная собственность на средства производства, постольку эти последние не могут перейти в собственность отдельных лиц. В собственность переходят только индивидуальные предметы потребления.
Но что касается распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой.
Маркс во второй раз в одном и том же абзаце (как будто специально для тов. В.А. Тюлькина) повторяет, что на низшей фазе при распределении предметов потребления между отдельными производителями идёт обмен товарными эквивалентами: сколько индивид дал обществу в одной форме, столько же он получил от общества в другой форме. А ведь это и есть самый настоящий товарный обмен.
Позднее такой обмен по недомыслию назовут «социалистическим принципом распределения по труду». А ведь «социалистического» в этом нет ни грана. Это самый настоящий буржуазный принцип распределения. Из этого никуда не выпрыгнешь! Потому что низшая фаза коммунизма ещё не дозрела, и во всех отношениях (экономическом, нравственном, умственном) сохраняет родимые пятна старого общества.
Поэтому Маркс разъясняет, что равное право всё ещё ограничено буржуазными рамками, «молчаливо признаёт неравную индивидуальную одарённость». И заключает:
"При равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого… Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества".
К.Г.Маркс, "Критика Готской программы"
Посмотрим, как это место толкует Ленин:
"… в первой фазе коммунистического общества (которую обычно зовут социализмом) «буржуазное право» отменяется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже достигнутого экономического переворота, т.е. лишь по отношению к средствам производства. «Буржуазное право» признаёт их частной собственностью отдельных лиц. Социализм делает их общей собственностью. Постольку – и лишь постольку – «буржуазное право» отпадает.
Но оно (буржуазное право) остаётся всё же в другой своей части, остаётся в качестве регулятора (определителя) распределения продуктов и распределения труда между членами общества".
В.И.Ленин, "Государство и революция".
Теперь я хочу задать вопрос нашим читателям и оппонентам: если Маркс говорит, что на низшей фазе распределение предметов потребления осуществляется по принципу обмена товарными эквивалентами; если Ленин, толкуя Маркса, говорит, что на низшей фазе буржуазное право остаётся в качестве регулятора при распределении продуктов и распределении труда, – то, по мнению классиков, возможен ли на низшей фазе товарный обмен или нет?
В чем ошибка поповых и тюлькиных. Она состоит в том, что в отличие от Маркса и Ленина, они всё свалили в одну кучу: производство и распределение средств производства и производство и распределение предметов потребления. С точки зрения марксизма – это недопустимо.
В.А. Тюлькин (РКРП) пишет в одной из своих статей:
"Однако при социализме по форме вроде бы остаются и деньги, и целый ряд так называемых товарно-денежных отношений, хотя такого понятия мы ни у Маркса, ни у Энгельса, ни у Ленина нигде не найдём".
В.А. Тюлькин (РКРП)
Если искать так, как это делает В. Тюлькин, не читая «Критики Готской программы», – тогда, конечно, не найдёшь!
"Означает ли это использование внешних товарных форм и названий, что социалистическое производство является товарным по своему характеру? Конечно, нет. И казначейские билеты, использующиеся в социалистическом обществе, не являются деньгами в политико-экономическом смысле. Они являются дополнительным косвенным измерителем объёмов производства и количества необходимого и затраченного труда, учётной единицей калькуляции и планирования, обеспечивают функции контроля и учёта за непосредственным общественным производством и распределением, без которых социализм не возможен".
В.А. Тюлькин (РКРП)
Действительно, при распределении средств производства казначейские билеты не являются деньгами в политико-экономическом смысле. По той причине, что во всех случаях собственником средств производства остаётся пролетарское государство. Но картина диаметрально меняется, если мы начинаем говорить о распределении предметов потребления. Во время карточной системы, которая была в СССР в 1927—1928 гг., в начале 1930-х, в 1941—1947 гг., казначейские билеты также деньгами не являются. Но рядом с карточной системой всегда существовал «чёрный» рынок. Во время войны и в послевоенные годы десятки миллионов людей занимались обменом одежды, обуви и других вещей на продукты питания. При этом те же самые казначейские билеты уже выступали в роли полноценных денег в политико-экономическом смысле. Если бы это было иначе, если бы деньги не являлись деньгами, как это утверждает В. Тюлькин, тогда бы эти деньги никто не крал, не накапливал и т.п.
С 1951 года советский рубль вновь (после кратковременного участия СССР в Бреттон-Вудской конференции и МВФ) имел золотое обеспечение, выполнял функции меры стоимости, средства обращения, средства платежа, средство накопления. Частично выполнял функцию мировых денег, поскольку среди стран СЭВ обращался переводной рубль.
Вместо того, чтобы сослаться на фундаментальные работы Ленина, в которых зачастую даны классические определения (например, «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности», «О продовольственном налоге»), – вместо этого В.А. Тюлькин обращается к тем или иным обычным заметкам на полях, сделанным Лениным на книгах Бухарина, большого путаника, теоретические воззрения которого
"… очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)".
В.И.Ленин, ПСС. т. 45, стр. 345)
Далее, я полагаю, что оценивая способ производства в СССР, следует иметь ввиду высказывания Энгельса из работы «Анти-Дюринг». «Энгельс в «Анти-Дюринге» чётко заявлял, что не может быть одной политэкономии для Огненной Земли и для Англии. Огромный довоенный Советский Союз одновременно представлял собой и «Огненную Землю» (Крайний Север, Курилы, Камчатка и т.п., где ещё сохранялись первобытные родоплеменные отношения) и «Англию» – это промышленно развитые центры (Ленинград, Харьков, Днепропетровск и т.д.). Всё это никак нельзя было подвести под одну и единую политэкономию социализма.
На протяжении всего переходного периода, до тех пор, пока сохраняются остатки капитализма и появляются ростки коммунизма, – до этих пор сосуществуют два способа производства и каждый имеет свою политэкономию: всё, что относится к остаткам капитализма подчиняется законам товарного производства со своими категориями, такими как стоимость, цена, прибыль, деньги и т.п.
Всё, что относится к росткам коммунизма, объясняется уже другой политэкономией со своими категориями: непосредственно-общественный труд, плановое распределение, исчезновение товарной формы, стоимости, денег, удовлетворение потребностей вне зависимости от трудового вклада и т.п.
Чем дальше общество продвигается по пути к высшей фазе коммунизма, тем всё больше (при правильной экономической политике) сужается сфера действия остатков капитализма и всех его атрибутов, в том числе и политэкономии. Тем всё более расширяется сфера действия коммунизма.
В этом сосуществовании двух противоположных общественно-политических формаций состоит сущность переходного периода. На протяжении всего переходного периода стоит вопрос: «кто – кого?». Переходный период в одном случае может развиться в высшую стадию коммунистического общества, а в другом случае – процесс может пойти вспять. От этого никто не застрахован. Кто этого не понял, тот безнадёжно будет путаться, пытаться объяснить одним и тем же мерилом несопоставимые вещи. Это примерно так, как если бы пришлось длину измерять килограммами, а вес – сантиметрами.
Но догматики от марксизма в своих головах изобрели некий гибрид под названием «социалистический способ производства», «политэкономия социализма» и т.п., хотя таких категорий в природе нет и быть не может. Это есть попытка обвенчать белую розу с чёрной жабой. Отсюда вся путаница в категориях, определениях, стыдливая боязнь признать действие законов капитализма на низшей фазе, при «социализме».
Борис Грицкив
ИСТОЧНИК