когда-то в нашем доме жил один маленький португальский мальчик по имени педро... мы не знали, что это за мальчик, как он оказался в нашем доме, почему он там вообще жил, но мы все, кто жил в этом доме, любили этого мальчика и помогали ему чем могли...

помню, как в детстве мы с ребятами бегали по двору и кричали: "педро! педро! педро!" а педро стоял где-то в отдалении от нас и показывал пальцем на небо, как бы говоря, что там его родина, там его дом... никто из нас не понимал его речи, ибо педро практически не разговаривал... в основном, он лишь кротко улыбался нам и временами мерцал...

как-то раз мы вышли с ребятами во двор, чтобы поиграть с педро, но его там не оказалось... в тот день мы его не видели... и на следующей день он тоже не появлялся... и никогда... никогда больше мы его не видели...

со временем мы поняли, что педро ушел от нас, что он был лишь временным гостем в нашем доме... наверно, он вернулся к себе, в португалию... да и был ли он португальцем? никто из нас этого, увы, не знает... хоть и называли мы его португальцем, так это же было скорее в шутку... хотя... сейчас я вспоминаю, что, возможно, никакого мальчика и не было... а что же тогда было?

кажется, там была женщина... да... сейчас я вспомнил... там была женщина в черном, которая ходила ночью по улице и кричала: "педро! мальчик мой! если ты меня слышишь, отзовись... педро! педро!"

и еще была эта музыка... и эта песня... и эти чудные, волшебные, чарующие слова... куранто парафини дара вента примаверо...

Есть у меня приятель в Сингапуре. Зову его ― Педро. Это отдаленно похоже на первые слоги его настоящего имени. Опять же, познакомились мы на банкете, где я какое-то время думал, что он из Мексики. Меня он называет: «Серигари». И всякий раз улыбается при этом.

Педро ― страховой юрист, толковый парень. Пару раз консультировался у него. А однажды помог.

Некая китайская компания понесла убыток во глубине сибирских руд. Мужчина из той глубины заказал технологическую линию, внёс аванс. А потом исчез ― ни денег, ни привета. Оборудование специфическое, девать его особо некуда. Китайцы, не долго думая, заявили страховой случай.

Разбираться поручили Педро. Он прислал мне жалостливое письмо. В России, пишет, не был и не хочу, ничего не знаю, а пуще всего боюсь мороза.

Я выяснил, что сибиряк поссорился с женой и полностью утратил интерес ко всему, кроме алкоголя. К моему появлению, на его бизнес уже нашёлся покупатель, который охотно согласился принять на себя и китайский контракт, на условиях отказа от штрафов. Всё благополучно решилось без особых усилий с моей стороны, но Педро сделался обо мне такого высокого мнения, что аж неловко.

Через два года я оказался в Сингапуре, проездом. Не был уверен, звонить ли Педро, но позвонил. Тот примчался немедленно и повёз меня знакомить с семьей, по дороге показывая достопримечательности. Проживал Педро в небольшом аккуратном доме у воды, с собственным причалом и бумажными фонарями. За домом высились небоскребы, но, почему-то, не давили.

Семья Педро, жена и трое детей: мальчишка лет пяти и девочки постарше, обедали на веранде. Сидели вокруг большого блюда с чем-то, похожим на плов, только цветастее.

Педро, видать, жену не предупредил, завидев нас, она всполошилась. Сказала, что немедленно приготовит что-нибудь специальное, поскольку их еда может показаться мне слишком пряной. Я просил её не беспокоиться, и глядя, с каким аппетитом ест пятилетний малыш, заверил, что люблю остренькое. Мы уселись за стол, Педро принялся рассказывать обо мне. По его словам выходило, что у них в гостях король севера. Я же, тем временем, навернул местного плова. Дыхание спёрло, тысячи игл вонзились в язык, слёзы полились из глаз. Пару секунд я ещё думал, что сейчас полегчает, но становилось только хуже. Меня, подхватив под руки, отволокли в ванную, где я с четверть часа лечился проточной водой.

Вернулся к столу. Взрослые выглядели виновато, дети смеялись. Старшенькие сдержанно, а младшенький ржал в голос, за что получил от отца подзатыльник.

― Сейчас будет омлет с креветками, это очень типичное сингапурское блюдо, совсем не острое, ― поторопился сообщить мне Педро.

― Для кого не острое? ― не без труда спросил я, ― Для меня или для твоего сынишки?

― Совсем, совсем не острое! Для всех!

― А рис весь такой, ― поинтересовался я, наконец переведя дух, ― или мне попался самый жгучий кусок?

― Весь такой, ― сообщил Педро.

― Как же вы его едите?

― Ложкой! ― ответил за всех младшенький и показал мне свой столовый прибор из красной пластмассы.

Через час с небольшим Педро привёз меня обратно в аэропорт. Мы тепло расстались. Напоследок я спросил:

― А почему ты ни разу не назвал меня по имени за столом, а только по фамилии?

Вопрос явно застал Педро врасплох. Он забормотал что-то про большое уважение, но тут же громко рассмеялся, сделавшись похожим на своего пятилетнего сына.

(с) текст и фото