Или профилактика АУЕ.

Он как-то сразу появился, бывают такие люди, которые в какой бы компании людей они не появились, так будто всегда здесь и находились, нет этого момента привыкания к человеку, рраз и всё, свой человек.

Он был из них, простой компанейский дядька лет 50-ти, Иван Прорубников, ну а для соседей просто - Прорубник. Среднего роста, седеющий и малость лысоватый, с приятным лицом, часто улыбался и шутил обсуждая с соседями повседневные заботы и хлопоты. Ему было очень приятно вновь дышать воздухом свободы, запахом запылённой травы, даже запах скотного двора и навоза был ему по нраву. А ещё Прорубник был обладателем большого, круглого брюха, сильно выпирающего и свисающего, поэтому ходил тяжело, вперевалочку и при выдохе постоянно складывал губы в трубочку и присвистывал, немного забавно.

И появился он у нашей соседки, в качестве мужа, ну или сожителя - бабки Любки, невысокой, сухонькой и шубутной, и постоянно под мухой, это да, выпить она любила,но за хозяйством следила в любом состоянии.

А познакомил их её сын Юрка, отбывающий в тех самых местах, не столь отдалённых. Как потом я выяснил, немного распросив своих, отсидел Иван 15 лет от звонка до звонка - застал жену с любовником, и порешал, уж не помню кого из них. То есть сел он ещё за три года до моего рождения, а мне было на тот момент 12 лет, интересующийся всем вокруг шалопай. Ещё я узнал, что за время отсидки, он стал, в тех местах, очень уважаемым человеком - паханом! Но внешне это никак не выдавалось, речь его была обычной и без мата. Говорю же радовался он, 15 лет неволи позади, вышел и "вот те нате яблоки в томате", и жить есть где, и баба хозяйственная и хозяйство уже есть, и пить горькую баба не запрещает, сама любит. Благодать, чего не радоваться, он и радовался.

Картину, значит, вы поняли, и гложил меня один вопрос, как бы спросить у деда Вани, как там в тюрьме, на зоне, как там люди живут, чем занимаются, ну любознательный я был, очень читать любил, а какая там литература могла быть в 92-м году в деревне о тюрьме/зоне - никакой.

Долго я вынашивал это решение, осмеливался, набирался храбрости и(!) спросил на свою несчастную голову, я честно не знал как будет.

Тем вечером были вдвоём, возле своих домов, на улице, он в привычной манере опирался руками на забор, посвистывал, складывая губы трубочкой.

- Деда Ваня, а как там на зоне, расскажи?

Деда Ваня никак не изменился в лице, и не отрывая взгляда от горизонта стал подходить ко мне, вдруг резко наклонился, крепко схватил меня сзади за шею притянув наши лица друг к другу. Лицо его резко осклабилось в какой-то хищный, мерзкий оскал, рот перекосило (я уже пересрался от подобных метаморфоз) и хриплым рыком зашипел мне слюной в лицо.

- Ты что, щщщенок, в тюрьму собрался, на зону захотел!! А ты блядь знаешь, что там делают на зоне то?!?!?! Там, ёп твою мать, за поднятый с пола бычок тебя раком поставят и в жопу выебут, а будешь что вякать, развернут и в рот отъебут?!!!! Там блядь не таких мужиков ломают, в пидорасы и под шконку!!! Парашу голыми руками мыть и со свиньями из корыта жрать будешь, - мой мозг уже отказывался что-то понимать, чем я мог так его обидеть?. А он всё распалялся и распалялся.

- Ты там свет белый невзвидешь и в петлю полезешь, из собственных трусов петлю себе сделаешь, и полезешь, а тебе не дадуууут!!! Понял!!! Вошь мандавошная, о зоне он думать вздумал, уроки лучше хорошо учи и книжки читай!!!! И не пакости, чтобы в тюрьму не попасть, нехуй там делать!!! - я уже ничего не понимал, был унижен, подавлен, растоптан, смешан с грязью, опплёван, хотелось убежать и спрятаться, а лучше вернуть время на 5 минут назад и ничего не спрашивать, я просто был ошеломлён, со мной никогда и никто так не разговаривал. В голове был просто трансовый туман. Тут он резко отпускает мою шею, а я оказывается был сильно напряжён, пытаясь отдалиться от этой мерзкой рожи, и я падаю на жопень,а деда Ваня побрёл к себе домой всё так же бурча матерки себе под нос.

Где-то месяц я вовсе избегал общения и встреч с ним, сильно он меня напугал. Даже не знаю правильно он сделал или нет, так вот воспитать, но впечатление ярки даже спустя 28 лет. Впечатлительный был ребёнок, домашний.

(не судим, не привлекался, все ошибки считать эрративами.)

- эй ты, ты зачем мои вещи выбросил!

- а ты канай отсюда, редиска...