Раз уж у вас тут конкурс...

Капитан корабля внимательно смотрел вперед. Расстояние между ним и открытием новой цивилизации сокращалось с каждой минутой. Еще немного и станут различимы очертания городов, затем зданий, потом и вовсе отдельных существ... При виде их округлых тел вздрогнул даже повидавший всякого старпом.

- Они совсем не похожи на нас, - вздохнул кто-то.

- А ты чего ждал, что пролетишь пол системы и найдешь форму жизни, аналогичную нашей? – фыркнул капитан. – Возьмите себя в руки! Мы здесь с дипломатической миссией, - и уже себе под нос добавил: - хотя чует мое сердце, дипломатически с ними не получится...

Через час корабль пристал на платформу. Глава местных, выглядящий как несколько налепленых друг на друга шаров, стоял неподвижно в ожидании приземлившихся. Капитан, скрывая отвращение и вооружившись Универсальным Межвидовым Переводчиком, направился прямиком к нему с заготовленной речью о перенаселении планеты, братской помощи, потрясающем технологическом прогрессе колоний и в конце концов о симбиозе.

Договорить ему не дали. По поверхности, на которой стояла вся делегация, прошла еле заметная рябь. Путешественники переглянулись. Кто-то из местных что-то пробулькал на своем языке. УМП немедленно отозвался: "Улетайте".

- Что? Почему? Вы отказываетесь помочь мирной делегации?

Создания снова забулькали.

"Улетайте".

"У вас еще есть шанс выжить".

Капитан нахмурился. Он не любил когда ему угрожают. И он бы точно сказал этим желтым шарам что он о них думает, если бы не УМП, на котором мигала красная предупреждающая надпись: ужас.

И в этот же момент по всей поверхности от края до края пронеслась огромная стена. Она смела все живое на своем пути, сняла целые слои плодородной почвы, оставляя несчастных обитателей без питания, крова и родных. От путешественников, как и от встречающих, остались только размазанные пятна органики, на которые тут же набросились агрессивные выжившие.

Планета, на которой происходило действие, почесала руку. "Чертова сыпь" подумала «планета». "После визита Урана спасу от нее нет. И мази никакие не помогают. Надо обязательно показаться врачу когда вернусь...".

Кто-то окликнул его по имени.

- Адмирал, сэр, запрос на посадку удовлетворен! Неизвестная форма жизни, сэр! Готовность к контакту, сэр?

Адмирал медленно кивнул.

Он выходит на улицу с первыми лучами солнца, раньше, чем просыпались люди. Годы наблюдения показали, утро – лучший момент для начала вторжения. Человечество не готово анализировать происходящее, не залив в свой двигатель лишнюю кружку кофе.

Пробираясь между островками покрытой росой травы, стараясь не намочить чувствительные сенсоры, сержант пятого разведывательного отряда Акронно направился к наблюдательному пункту. Он использует все навыки и приобретенный опыт, чтобы взобраться на высокое дерево.

Сверху люди казались совсем не такими страшными. Нерационально огромные и неуклюжие, они были сильнее, чем любой представитель затесавшейся среди них инопланетной расы. Не обделенные интеллектом, они использовали его исключительно в личных целях, что, по мнению сержанта, и станет в будущем их погибелью. Вторжение было лишь вопросом времени.

Чувствительный зрачок улавливает движение сбоку. Женщина, средних лет остановилась на остановке. Волосы кое-как собраны на затылке, а выбивающиеся пряди создавали ореол вокруг головы. Помятая рубашка заправлена в строгую юбку, на ногах странного вида обувь, в которой не убежать от кого-то настолько быстрого, как Акронно.

Спустя несколько минут к женщине присоединяются несколько молодых людей. Парень садится на лавку, девушка крутится вокруг него, пытаясь заглянуть в светящийся прямоугольник, что люди вечно таскали с собой. Это то, что они ещё не изучили, загадочный артефакт, то и дело мелькавший в руках любого человека. Годы экспериментов не привели к результатам, хотя над этим трудились лучшие умы.

Мужчина, с пробивавшейся на висках сединой, появляется как раз к моменту, когда прохладный ветер приподнимает короткую юбку девушки. Его взгляд очерчивает стройные ноги, пока не натыкается на недовольное лицо её спутника. Впрочем, тот тут же утыкается носом в святящийся прямоугольник, делая вид, что ничего не произошло.

Акронно долго наблюдал за людьми, чтобы понимать происходящее. Похоть, безразличие, лень. Захватить планету, наполненную существами, столь склонными к подобного рода слабостям не трудно. Он уже видит, как главенствующая на Земле раса падет к его ногам.

- Сёма! Куда ты залез? Ну-ка иди домой. Иди, иди, кис-кис-кис. А то без завтрака останешься.

Вильнув хвостом, Акронно спрыгивает с дерева, приземляясь на мягкие лапы. Уже забыв о росе, он бежит на зов своего раба-человека, в чьи обязанности входило кормить его и обеспечивать всеми удобствами. Возможно, этого человека он пожалеет, когда начнется вторжение.

В рамках конкурса.

Незнакомец пах рыбой и щёлочью. Почти как на ферме, где я попрошайничал года три назад. Люди сами воротили от этой вони носы, хотя что уж, казалось бы, могут унюхать люди? А эти... Новые. Они, похоже, считали запах прекрасным. Тот, что стоял предо мной, был, вроде как, вожаком: он носил широкий платок, странный вытянутый шлем, и к тому же вонял втрое сильнее остальных. Завидев меня, он не улыбнулся, как поступали храбрые люди, но и отступать, как делали трусы, не стал.

Они вообще не знали, кажется, чувств. Их детёныши не кричали невыносимо и не хватали за хвост. Матёрые не обливали ледяной водой и не бросались камнями, но никто из них и не трепал за ухом. Все как один выхаживали медленно и гордо, а больше не делали ничего. Кошки, наверное, с ними подружатся.

Новые не разговаривали. Вначале я даже думал, что это хорошо. Вечное "Дай лапу" успело осточертеть, хотя я никогда не отказывал в этой маленькой просьбе. А теперь, когда людей не стало, я по нему соскучился. Но мало того, что они не просят лапы — они и между собой общаются совсем не так. Они умеют читать мысли друг друга, да и я с каждым днём понимаю всё больше их мыслей. Эти мысли дурные.

Они точно как кошки. В их головах ничего кроме них самих; ничего кроме гордости. Я подошёл к вожаку и сел у самых его ног; вполне зная, что он не обратит на меня внимания. Сел просто так. Послушать мысли.

— Может, стоило оставить нескольких для зоопарков?

— На этой планете полно и других видов. Этот слишком проблемный.

Хотел бы я знать, с кем он размышлял. Люди вечно разговаривали сами с собой, держа у уха какой-то портсигар. А этим новым даже портсигар был без надобности. Убивали они так же: ни ружей, ни ножей. Просто проходили мимо — и целые стаи падали замертво. Я страшно боялся этого, хотя на нас никто из новых не нападал первым.

Я рявкнул. Не думаю, что получилось хорошо — я был напуган. Но всё-таки оскалился и повторил угрозу. Мне не нравилось, как размышлял их вожак о людях.

— Не уверен, что это согласно конвенции.

— Оставь конвенцию мне. Местный разум представляет опасности куда больше, чем ценности. Мы изучали его достаточно.

Я рявкнул снова, и на сей раз вожак опустил взгляд. Протянул лапу, как протягивал людям, но он даже не наклонился ко мне. Придётся прыгать.

Зубы щёлкнули, лишь слегка оцарапав его горло. Холод сжал сердце и дыхание, лапы обмякли. Я знал, что это случится, но и пусть. Люди били меня, но чаще за дело. Люди называли меня другом.

Остапа понесло, просто не могу остановиться.

Вне конкурса

Игорь проснулся от звякающего дребезжания. Кружка в котелке дрожала и подпрыгивала. Когда сон спал, парень не столько услышал, сколько почувствовал низкий гул, вибрацию воздуха. Игорь вылез палатки и огляделся. Что-то пульсировало багровым на противоположной стороне поляны, возле покосившейся сторожки лесника. Парень накинул куртку и, вопреки здравому смыслу, пошел в сторону свечения.

Свет исходит от огромного, метра три в высоту, булыжника, с крупным деревянным крестом на верхушке. Точнее, из крупной трещины в камне. Трещина расширялась, ее края плавились и искажались, постепенно открывая вытянутое овальное отверстие. Оно светилось багровым издавала тот самый низкий гул, пульсирующий в такт со свечением. Внезапно, отверстие ярко вспыхнуло, и Игорь на добрых полминуты почти ослеп.

Когда зрение вернулось, свечение пропало, камень был черный и мертвый. Зато перед камнем стояла странная фигура. Не человеческая. Ноги стояли на пальцах, а стопа была вытянута вверх, как у птиц или у оленя, создавая иллюзию «коленок назад». Руки были длинными, намного ниже пояса. Существо было метро под два ростом, одето в блестящий черный костюм, на голове - громоздкий шлем странной формы. Пришелец.

Он увидел Игоря первым и вскинул руку, прям как человек, словно приветствуя. Потом пришелец ткнул себя куда-то в район груди и из шлема послышался голос. Механический, но вполне разборчивый: «Я пришел с миром, я пришел с миром, я пришел…»

А потом его голова взорвалась кровавыми ошметками. Игорь еще не пришел в себя, когда ему на плечо опустилась тяжелая рука.

- Ты как, нормально, парень?

- Что?

- Ты нормально? Слышишь меня?

Перед парнем стоял коренастый лесник с двустволкой на плече. Убедившись, что с парнем все в порядке, он кивнул.

- Макаром меня зови. Ты, прости, что шуганул, но с этими паскудами быстро надо, иначе потом по всему лесу искать.

Игорь оторопело перевел взгляд на труп пришельца

- Да-да, с этими. Эти демоны лезут из камня уже лет десять. Я уже и батюшку приводил, и крест наверх приладил – до срати. Я уже в прокуратуру писал, в ФСБ, мол так и так, у нас тут демоны, пришлите сотрудников. Прислали докторов с алкотестером.

Игорь снова посмотрел на лесника и вкрадчиво спросил:

- А почему вы решили, что это был демон?

- Так ты шо, глупый? Багровый свет, огни, трава, вон, у камня вся выгорела, копыта его эти… натурально демон!

- Знаете, мне пора, наверное…

Макар вздохнул, покачал головой, и махнул рукой.

- Слабенькие вы, молодежь, эх... Ты тока скажи в городе, что Макар не врет, ладно?

Крепкий мужчина с абсолютно лысой головой, одетый в коричневую замшевую куртку-бомбер и потертые голубые джинсы, зашел в кафе космопорта Северной Виспуччии и огляделся.
Громозеку он увидел сразу. Тот возвышался над дальним столиком в углу, перед ним стояла открытая банка тушенки и две бутылки минеральной воды «Ессентуки № 17». Одна бутылка была уже почти пуста.
- Салют, Громоз! Ты не сопьешься от таких доз? – кивнул мужчина на бутылки с минеральной водой.
- Привет, привет, Кей Ди! – инопланетянин протянул пару рук в сторону гостя, делая приглашающий жест. – Не раньше, чем ты отрастишь кудри на своей голове! Наливай!
- Для нас это всего лишь вода! Давай сначала по делу. Какая упаковка?
- Они находятся в герметичных био-контейнерах. Двадцать контейнеров по четыре штуки. Автономность 720 часов. Груз в пути уже 273 часа. До Мелмака даже при плохих раскладах часов 90 лету, так что всё нормально. Ты на Веспуччию по какой легенде? – Громозеку уже немного развезло и ему хотелось поговорить со старым знакомым. – Таких как ты Служба Тотального Контроля не сильно обожает.
- Я в этот раз совсем легально и официально. Прилетел на конференцию по новым компьютерным технологиям и защите компьютерных программ! – ответил Кей Ди. – А зачем они на Мелмаке?
- У них какой-то большой государственный праздник скоро. И вот, с целью организации торжества для высших лиц, они тайно обратились к известному космофиози Ксенозиабиану с просьбой организовать контрабандную поставку. Ну и нам деньжат перепадет! – Громазека отхлебнул из бутылки и стал ковыряться в банке с тушенкой.
- Ладно, время деньги! Провернем дело и хорошенько посидим. Вот расчет, - мужчина положил на столик небольшую прозрачную карточку, - «Тахмасиб» уже стоит на 17 гейте, ждет загрузки.
- Эх ты, не хочешь пообщаться со старым приятелем. – деланно начал канючить инопланетян, и в то же время просветил лежащую на столе карту портативным деньгомастиком и, удовлетворенно хмыкнув, ловким неуловим движение спрятал её в один из нагрудных карманов. Вот документы на груз. Он на девятом складе.
Через два час Кей Ди со стаканом виски откинулся в удобном кресле. Транслятор подал сигнал, что пришло сообщение от Лилу.
- Милый, как дела? Я волнуюсь. Клиенты тоже беспокоятся, ведь до земли почти 300 часов. – раздался прямо в сознании  голос жены.
- Дорогая, всё отлично. Тихон час назад вылетел к Земле. 80 штук! Сиамских и сибирских отдавай по той же цене, а шотландских вислоухих вдвое! Они сейчас в моде. Целую, твой Корбен!

В рамках конкурса.

"27ое августа. Снова ничего"
- Ну хватит на сегодня. Этого чудака не догнать, мы только время теряем.
- Давайте хоть август добьём! Четыре записи осталось,- переходя на писк и неправдоподобно откашливаясь, отвечает Пискля. Его вечно подводит голос. Мальчишки в жилом помещении всегда ждут Писклю за партией в покер, последнее развлечение, которое у них осталось в этих двух комнатах.
- Ты сам давай. Знаешь же, я больше практик,- Дядя хмыкнул, довольный своей остротой, и пошёл к дивану. Он не огрызался с напарником, он правда не видел смысла в трате последних сил на прослушивание записей. Ведь всё, что они могли бы извлечь из них, Дядя знает заранее. Все они знают, но лишь он признаётся себе в этом. Как правило, признание совпадает с его сменой в кабинете.
"28ое августа. Ничего"
- Умница! Свистни, если он найдет силы на шутки вроде последней.
- Я не стану Вас будить, сами знаете.
- Поверь, вряд ли мне что-то приснится после этой бурды,- он кивнул на недопитую бутылку какой-то настойки возле дивана, последнее, что могли поставить на кон Сопляки.
"29ое. Нет"
- Последних снов.
- Угу...
Вообще, Сопляки никогда до этого крупно не проигрывались. Иногда они позволяли Пискле и Дяде обыграть их. Как на прошлом месте, когда Пискля стал богаче на одну банку тушёнки, но то было так, "приманка", как они любили говорить. И потом, они всё равно съедят её завтра все вместе, когда будет пересменка. Но в этот раз кто-то из братьев и правда напортачил. Позволить полуслепому старику обыграть сразу обоих, ещё и с такими ставками на кону!
"30ое. С днём рождения меня! Фу, вот же гадкая!"
- Хм. Он не находит сил на полноценные комментарии, только если речь не об алкоголе,- пробубнил Пискля.
- Только ты на свою днюху трезвый бываешь.
- Вы чего не спите? Во сне придет Спаситель, обняв, поднимет вверх на небеса. Да и смена ваша ещё не скоро.
- Пискля, ты больше слушай этого сумасшедшего. "Последних снов" твои и "Спаситель" жути нагоняют похлеще чем весь этот ад за стеной.
- Да. Где старик? Мы хотим отыграться. Ну, мы оба хотим, каждый, то есть,- последние слова прозвучали после подзатыльника брата.
- На диване,- Пискля заткнул пальцами уши и зажмурился, предвкушая ор, с которым Сопляки обычно будят своих соседей. Однако, ничего такого не было. Подозрительная тишина. Он открыл глаза и обернулся.
- Ну если вы так над нами издеваетесь, то эта нетронутая бутылка снова наша.
- Да, будет компенсацией за моральный вред. Можешь больше не прятаться, старик! Тупые у вас шутки.
- Мы пошли. Последних снов.