В пятницу ближе к вечеру мы заехали в книжный магазин. Жена попросила купить что-нибудь из Донцовой и осталась в машине. Я с ухмылкой при слове "Донцова" кивнул, а сын пошёл со мной набрать канцелярии для школы - угрюмый, пятнадцатилетний парнишка в наушниках и непременным рюкзаком за спиной.

Я бродил среди книжных полок, пока сын набирал ручки, тетради и прочие карандаши-маркеры. Мой взгляд наткнулся на обложку книги “Девственность. Вопросы и ответы” в отделе “Литература по здоровью”.

Я уже отошел к стеллажам с фантастикой, принялся что-то листать, но то название не шло у меня из головы. Девственность. Вопросы и ответы.

Когда я учился в универе, друг спросил меня: Как ты вообще живёшь? Ты же так и не трахнул ни одну девственницу?” Нам тогда было что-то около девятнадцати лет и это был обычный вопрос от Данила. Это только в сказах Бажова Данила - каменных дел мастер, а у нас на курсе Данила был девственноплевных дел мастер.

Истфак, филфак, рабфак - Дане было плевать что за фак, потому что ночью в общаге студентки становились просто девочками.

А я, к стыду своему сказать, переспал к тому времени только с необъятной Машей. Это случилось в одну из многих пьяных ночей. Маша приласкала меня из жалости и того удивительного желания молодых женщин нежить мягких парней, надеясь в перспективе выйти за них замуж. Понятное дело, в добродетелях Маши девственность давно отсутствовала.

После Маши у меня случился секс с другой девушкой. И она тоже не оказалась непорочной Марией. Но с ней мы сдружились, и хоть много ссорились, постепенно срослись невидимыми посторонним душевными координатами; благополучно закончили универ, жили-жили вместе год и поженились.

Кстати, это она ждёт меня в машине на парковке возле книжного. Это наш отпрыск выбирает, какую тетрадку купить - с мотоциклом Сузуки или с Ассасином. Подумать только, парню пятнадцать лет! Вот он смотрит на тетрадки и сопит точно также, как в младенчестве, когда сидел на горшке и пыжился, творя творчество.

Ну так вот. Мой мужской соревновательный счет завис на двух девушках за всю жизнь. И если я не пойду в разнос после кризиса среднего возраста, то так всё и останется. Тот первый и последний раз с необъятной Машей и один раз с будущей женой.

Один раз, но зато какой! Ведь именно он  перерос в невообразимое (за двадцать лет супружества) множество тысяч раз, разков и разанчиков.

Будучи молодым парнем иногда я размышлял, а какого это? Войти в нетронутое другим мужчиной девственное женское лоно? Узкое, тугое, где в конце тоннеля ТО САМОЕ ПРЕОДОЛЕВАЕМОЕ препятствие, на кой-то черт задуманное матушкой природой. Как это? А увидеть ТУ КРОВЬ, и не умереть, как после Парижа?

Шучу.

Если бы я переспал с девственницей? Как изменилась бы моя жизнь в таком случае? Стал бы я богаче? Беднее? Принял бы ислам или уехал бы есть овощи во Вриндаван к кришнаитам? Захотел бы вместо одного - двух, трёх или, трава не расти, пятерых детей? Может быть я бы уже умер или наоборот, выглядел моложе лет на десять?

Данила мастер сказал мне, что мужик, который не порвал за жизнь ни одной целки, считай что не родился. Ну, вот я и не рождался в таком случае. В свои сорок я всё ещё плаваю в лоне матери.

Хотя, если обернуть против Данилы его оружие: если я нерождённый, то он глубокий старик и скоро сдохнет, а у меня вся жизнь впереди.

Знаете, что я думаю? Книжки были моими девственницами. Десятки, сотни открытых, приоткрытых, вскрытых как консервные банки и вообще познанных за жизнь книг.

Сначала я наслаждался героями Толкиена, потом пришла эпоха Стивена Кинга. Ох уж эти кэдменовские издания со скелетом обнимающим голую девку. Книжки, где страницы будто сначала целуют тебя взасос, потом накуривают дыханием смерти и наркоманят с тобой напару, пока не перевернёшь последнюю страницу.

Следом - шёл детективный нуар Чейза, где что ни книжка, так блядская мисс Блэндиш с орхидеями, сиськами и порочной ухмылкой шепчет: иди, иди же ко мне, мальчик.

Ещё помню был период Джека Лондона. Приходишь из школы и заваливаешься в койку с тонконосой интеллигентной Руфью Мартина Идена. Той самой, которая как Джуди О’Греди во всём остальном оказалась равна портовой шлюхе.

А была ещё моя эпоха советской подростковой литературы, где сочные пионерки и комсомолки - загорелые и звонкие. Бесстыдные в своём желании заниматься спортом и общественной деятельностью, не учитывая разности полов.

Только представьте, у друзей ещё переходный возраст начинается, а ты уже примерно знаешь, какого это жить семейной жизнью. Или спиваться из-за кризиса среднего возраста? Или что произойдёт, когда пройдут десятки лет и твоя сейчас - тридцати семилетнаяя мать превратится в семидесятилетнюю старуху с болезнью Альцгеймера и будет лежать при смерти в реанимационной палате, а ты принесёшь и поставишь цветы на подоконник. Не хило, да?

В общем, в пятнадцать лет, благодаря художественным книгам, я превратился в этакого матёрого сукина сына. Думаю, поэтому меня принимали в отвязные компании на равных (ещё, конечно потому, что я много пил и не пьянел. Все думали, что я этакий крепкий сукин сын, но на самом деле я просто стеснялся показаться пьяным).

Запах книг для меня это запах женщин. Множества женщин, которых я открыл тогда, когда Данила мастер ещё пешком ходил под стол.

В свои двенадцать - пятнадцать лет я мысленно переспал с Арвен ночной звездой. Я похотливо, но уважительно был со Златеникой - жинкой Тома Бомбадила. После пришёл черёд переспать всеми этими кинговскими Бет, Беверли, Лиз и как её там, а точно - Джесс, жена Джеральда - мастера смертельных падений на голову с супружеской кровати.

Сколько их у было меня! Данила, убейся об стену. Голова кругом...

- Папа, папа! - зовёт меня сын. Глаза сияют бирюзой. Глаза мамины, всё остальное папино. - Вот эта книга, папа! Это ЛитРПГ. Я тебе рассказывал, помнишь?!

Сын аж подрагивает. Узнаю этот мандраж. Моя порода.

Делаю серьёзное родительское лицо. РР  - значит Родитель Рассудительный. А у самого в душе всё поёт и ликует.

ОН ЛЮБИТ ЧИТАТЬ! ОН ЛЮБИТ ЧИТАТЬ! МОЙ СЫН ЛЮБИТ ЧИТАТЬ!

- Что ещё за литРПГ? Игрушки какие-то? - грозно интересуюсь, и беру наугад книжку с полки.

Приоткрываю. Ого. Что-то новенькое. Фэнтези, но вроде уже и не фэнтези. Ну, понятно, понятно что такое это ваше ЛитРПГ.

Ставлю книгу на место. Я уважаю чужих женщин. И уважаю право моего сына открыть этот дивный новый мир без моих подсказок и моих “вот она должна лежать у тебя так, чтобы тебе удобно было”.

У каждого свой путь.

- А можно их две сразу взять? - спрашивает мой обычно сын, а сейчас юноша с горящими глазами.

Хитрит, я же знаю. Потому что одна книженция в спецобложке уже скрывает две книги. Или три. Чёрт их знает, ведь книжки последнее время мельчают, как Байкал.

- Но только чтобы не в ущерб урокам, - говорю, дожидаюсь его нетерпеливого кивка, а сам ржу ни могу про себя: да срать, сынок, на твои уроки. В школе и дальше в универе.

Они отдельно, ты отдельно. Запомни. Вся эта величественная задумка со средним и высшим образованием только для того, чтобы ты просидел на жопе ровно до двадцати пяти лет и не создавал проблем для действующей власти.

Интересно, Данила учит таким вещам своего сына? Какая разница, впрочем.

В общем, Данила девственноплевных дел мастер, можешь дальше похваляться количеством пролитой девичьей крови, да вот только не идёт она ни в какое сравнение с моими книжками...

- Папа, не спи. Мама попросила Донцову купить. Забыл? - сын тянет за рукав и мы подходим к стеллажу с детективами, где жёлтыми вокзальными семафорами подмигивают лукавые детективчики Дарьи Донцовой.

Откроешь такую и со страниц вперится она - миссис Дашка черепашка. Хай, дурачок. А хочешь, я надену перчатки и сделаю это руками? Твоя жена не узнает. Кстати, я - Агриппина, пожми мою руку.

Боже, божечки, что за день у меня сегодня. Просто праздник какой-то.

Но не понять тебе этого, Данила, со своими разнокалиберками, ох не понять.

- Здрасьте, - говорю я молоденькой продавщице на кассе.

Пик сканером. Глазки вверх. Пик сканером. Глазки вниз.

Ей лет двадцать пять. Высокая, в очках, худая, через белую блузку просвечивает кружевная ткань лифчика. Сжать бы её.

Стоп, мысли мои скакуны...

Твою мать, Данила, не знаю где ты сейчас и какая баба тебя оприходовала на брак, но знай, что я счастлив. Я смотрю на молодую продавщицу и возбуждаюсь от неё. Я ловлю в её глазах блеск глянцевых корешков книг на полках.

Они все для меня девственницы. Я сохранил юношеский щенячий восторг и не растерял это в бытовухе жизни.

Восторг живёт во мне и плевать сколько тысяч раз за эти годы я спал с женой. Она для меня всегда как в тот первый раз. Сейчас поставим машину в гараж, завезём сына к бабке и эге-гей, Данила мастер. Минимум два раза подряд. А сколько раз ты трахаешь свою жену в сорок лет? Как быстро возбуждаешься? Тебе нужно побыть одному, сосредоточиться, может быть ты пьёшь таблетки или смотришь жёсткое порно, чтобы возбудиться?

Мир вокруг меня благоухает так же, как в детстве. Но не понять тебе этого, Данила, ох не понять.

- Пап, спасибо за книжки, - сын машет пакетом с купленными книгами.

- Тебе спасибо, - говорю я.

- За что? - удивляется сын и я не знаю, что ему ответить.

Молчу и улыбаюсь.

Мы выходим из книжного и садимся в машину.

- Как сходили? - спрашивает жена. - Всё купил, что хотел?

- Ага, - говорю я, глажу её по коленке, касаюсь нежного платья.

Жена улыбается, подмигивает мне, проводит острым язычком по губам. Делает лицо серьёзным, стряхивает с коленки мою руку и оборачивается к сыну. Тот на заднем сиденье восторженно шелестит страницами своих ЛитРПГ. В салоне авто пахнет свежей бумагой новых книг.

- Вот. У бабушки будет чем заняться, - говорит жена сыну. - Почитаешь там. Хватит на улице шляться.

Сын не слышит. Книга схватила его в объятья и не отпускает.

Мы выезжаем с парковки. Книжный магазин остаётся позади, а впереди ждут длинные выходные.

___________

© Антон Александрович Павлов

ПОДПИШИСЬ!