Мастер-класс от тещи...
Уже второй день я испытывал чисто человеческого уровня муки – монотонность.
Параллельно этому, отдавив себе весь свой зад на стуле с жесткой сидушкой, я так и не понимал, зачем я пришёл на это мероприятие по улучшению семейных отношений.
На мои 32 я не был хорошим мужем. Я им не был никогда. Это, правда, не мешало мне выбрать жену младше меня на 15 лет и сексуально привлекательную не по годам. Что примечательно? Меня вообще никогда не трогала идея быть мужем, а не то что бы быть хорошим мужем.
Юридический статус и ответственность – вещи, которые не обязательно пересекаемые, и отличаются друг от друга, как секс и любовь. Но эта сентенция только спустя годы стала хоть как-то просматриваться моими извилинами. А пока быть мужем я не собирался. У животных, даже если они в человеческом теле, другие задачи. Поэтому отсутствие смысла нахождения в этом зале медленно упаковывало мою психическую боль в формат одной из ее разновидности – монотонность.
Дело шло к завершению. Оставалось пару часов, как вдруг, я услышал.
«Мысль не всегда равна прямому значению слова».
Выскочившая из уст молодого мужчины в костюме с микрофоном, который ему прицепили прямо в районе рта, не то чтобы поразила меня. Это само собой. Она, как чуть позже выяснилось, потянула за собой на дно весь мой семейный корабль.
Не то, чтобы я считал его Титаником. Скорее это была баркасная лодка, краска с которой облезла, а саму ее уже не починить даже герою фильма «Побег из Шоушенка». У меня в голове не было такой же счастливой концовки, как у Энди Дюфрейна.
Прежде, чем я осознал ещё раз прозвучавший для меня “шедевр”, «что мысль не всегда равна прямому значению слова», я заметил новую волну раздражения от лектора с микрофоном, пристегнутого ко рту. Его ходьба по сцене то в одну, то в другую сторону, уже перестала меня раздражать, как ту собаку на цепи, возле которой лёг наглый кот погреться на солнышке и уже там лежит битый час, не обращая внимание на лай. Но, вырвавшаяся откуда-то из не видимых высот, и поразившая навзничь мое сознание мысль, вернула меня к реальности.
Лектор, уже второй час продвигал какую-то эзотерическую идею о том, что люди, которые не способны считывать мысли, и цепляются за слова – это не люди, а маленькие животные. Ничего бы, наверное, не случилось дальше, если бы эта идея меня не торкнула так сильно. Я аж вздрогнул.
«Вы можете сказать «собака», обращаясь к человеку, – многозначительно сказал он, – но у вас может быть мысль о нем совершенно иная, например, «он учитель». И что интересно?
Лектор с микрофоном сделал паузу, и выдал мне то, от чего у меня в голове начало все искриться, а в груди образовалась радость. Говорят, так возникает катарсис. «Надо будет порекомендовать пацанам. – подумал я. Этот кайф не сравнить с травой».
«Есть люди, – сказал он, – которые могут не обозлиться, услышав, что их назвали собакой потому, что они смогли считать мысль, а не среагировать на значение слова. Такие люди – это огромное везение встретить их на своем пути.
«Круто» – отметил я и полез за ручкой, чтобы записать эту мысль, будто, если это не сделать, она куда-то испарится.
Идея, провести эксперимент дома возникла почти мгновенно.
С ней я и вышел из зала, успев обдумать несколько вариантов. Вопрос стоял только в одном: на ком пробовать? На жене или на теще?
Сразу скажу, у меня ничего не получилось.
«Мама он меня обозвал сукой» – раздался в моей голове женский голос из старого анекдота, когда «он» назвал «ее» рыбкой.
«Рыбка с зубами, с зубами – значит собака. Мама, он меня обозвал сукой» – эти обрывки фраз затмили реальный голос моей жены после того, когда я сказал ей тщательно сконструированную и выверенную фразу: «сучка же ты моя ненаглядная».
А ведь я сказал это с любовью. Да, мы успели только что повздорить. Но, ведь она должна была услышать мою мысль, а не эти дурацкие слова.
Голос жены был пронзительным. Я увидел слёзы в ее глазах, которые выступили словно там была заложена бумажная бомбочка, наполненная водой, которую мы делали в детстве.
Я много раз слышал этот анекдот, но здесь я ощутил его смысл всеми клеточками тела. Она со слезами выбежала из комнаты, не забыв закрыть дверь не как обычно, а с хлопком, который заставил содрогнуться всех соседей на стояке дома от первого до пятого этажа.
Я остался в раздумье. Вытерев передней частью рукава своей рубахи пот со лба, я подумал, что было бы, если бы я начал эксперимент с тещи. Идея передать ей мысль, что она мой учитель через слово собака мне не нравилась с самого начала. Я даже заценил свою способность к интуиции. Но, здесь! На что жена могла обидеться здесь?! – спрашивал я себя раз за разом.
Вы, наверное хотите спросить, зачем я это сделал, и подумали, что я и правда хотел проверить действенность этой суперпозиции? Сказать по правде, какой был у меня мотив тогда, я уже не могу. Скорее, это был повод. Я, ведь давно уже удумал уходить от неё. А повод так и не находил.
Так я и простоял в ступоре, гладя в окно, некоторое время.
На улице стоял мерзкий ноябрь, и глядя на него из окна, мне тошнило. Мысль о том, что существуют люди, которые могут не обозлиться, услышав дурное слово потому, что они смогли считать мысль, а не среагировать на значение слова», не оставляла меня.
Скрипнула дверь.
Затылком я видел, что в проеме дверей стоит мать моей жены в ожидании сатисфакции. Она, наверняка, сейчас смотрит на меня с видом «честно понять» не идиот ли я – поломал я. Меня всегда раздражал ее вид доброго и разумного учителя, который пытается донести до ребёнка, что писаться в кроватку уже нельзя, и что, мол, я уже взрослый мальчик. Это раздражало так сильно, что всегда хотелось послать ее на три буквы. Понимаете? Если бы она просто сказала: «Зять – ты придурок». Я бы понял и принял. А она это! Свои умняки.
Так что я понимал, что сейчас будет, и поэтому не хотел поворачиваться. Я услышал ее шаги и легкий скрип дивана, отчетливо представляя ее образ: сидящую с ровной спиной, не облокотившуюся на спинку кожаного дивана, со сложенными в лодочку ладошками, женщину, готовую начать читать очередное нравоучение.
– Мы так и будем молчать? – услышал я ее голос и в голове моей пробежал образ матери Терезы, на которую я накидываю удавку.
Я повернулся, и облокотившись руками о подоконник так, что они были натянуты словно стальные канаты у высотного подъемного крана, не глядя ей в лицо, мягко сказал: «Может не будем?».
Взгляд мой держался на паре сапог системы «Ботфорт», которые совсем недавно вытащила из шкафа моя супруга. Она собиралась примерить их для выхода на улицу, на которой по ее, блять, словам, наконец-то наступил ноябрь. Понимаете? Возникшая снова тошнота заставила меня продолжать не смотреть в глаза тещи. Я боялся блевануть.
– Ты сам выбираешь себе женщину – тихо сказала она. – По уровню своего интеллекта. Но, зачем тебе делать эксперименты?
– Что Вы имеете ввиду? – также, не глядя на неё, спросил я, продолжая изучать мерзкий ноябрь.
«Ты придурок?» – прозвенел ее вопрос, и мое внимание словно луч прожектора патрульного корабля резко проскользнул по ночной глади и переметнулся с объекта сапоги на тело второй «любимой» моей женщины. Я с удивлением смотрел на неё, не веря в то, что она имеет намерение объяснить мне свой вопрос.
– Ты совсем умом рехнулся? Зачем ты ставишь эксперименты на ёжиках?
Шок входил в мою голову очень медленно, словно поезд. Без шансов на остановку…
– Что Вы имеете ввиду, Раиса Анатольевна – пробурчал я.
– Ещё раз повторить? – зло сказала она.
– Я про ёжика.
Она посмотрела на меня с сожалением, будто я описался, но мне не пол годика, а 36! Потом она встала с дивана и с гордо приподнятой головой, очень быстро пошла в сторону выхода, как убегают, когда не выносят чье-то присутствие.
«Че за фигня?» – подумал я и успел ее остановить уже в проеме двери.
– Раиса Анатольевна! Извините за вопрос. Я понимаю, что обидел вас…
Раиса Анатольевна резко остановилась и удивлённо посмотрела на меня.
– … я понимаю, что с моей стороны было сверхидиотизмом просить пояснения от матери, почему она считает свою дочь ёжиком, но…
И тут я увидел натуральные волчьи глаза, когда жертва видит их перед последней секундой своей жизни. Получилось вообще не в ту сторону… Мои слова включили ее боль, какой бы доброй не была моя мысль. Это уже потом я узнал, что она взяла девочку из дома приюта, куда ее отдали, забрав у матери, которая вела тот образ, который так меня привлекал в женщинах. Видимо, он и притянул меня к “жене-ежику”. Но, в этот момент Раисе Анатольевне было больно. Взгляд волчицы перед прыжком на жертву сменился на влажные от боли глаза и вид человека, убитого горем.
Та самая мысль, которая по моему мнению может находиться, якобы в стороне от слов, произвела сейчас «атомный» взрыв. Но, я не знал что такое бывает.
«Этот мудак у доски, на бейджике которого было написано «тренер», не сказал главного» – подумал я. «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде». Он не сказал, что слово в человеческих устах – это всегда ядерный взрыв, после которого вернуть ничего уже нельзя.
Я стоял и смотрел на женщину глазами совершенно другого человека. Ежик – это ведь было всего лишь слово! Но, ее мысль совсем не соответствовала ему. И она смогла донести ее именно этим дурацким словом. Ее дочь не была ёжиком в смысле ежа. Она была ёжиком совсем в другом значении. И я всплакнул оттого, что такое о своём ребёнке приходится слышать из уст матери.
Так мы и стояли вдвоём с мокрыми глазами, смотря в окно, из которого ноябрь, казалось, хотел ещё сильнее сделать нам больно. Но, можно ли было это сделать с нами сейчас?
«Как же не хочется с ней расставаться» – подумал я и расстроился, застав свои мысли врасплох, сканирующих вещи, которые нужно будет собрать в первую очередь, расставаясь с этим домом.
Она, вдруг, резко повернула голову ко мне, как бы делая вызов ублюдочно мерзкому ноябрю, не отпускавшему наше внимание, и очень тихо сказала.
– Мне ещё бабушка рассказывала этот старый анекдот.
Я подумал, что это про ту самую рыбку. Но, она улыбнулась, догадываясь, о чем я.
– Это не про это. А дело было так.
В Одессе на Дерибасовской встречаются две еврейки и одна другой говорит:
– Сарочка, ты ничэго не замечаешь?
– А что я должна замечать?
– Я только, что била у косметолога, и ён мине посовэтовал теперь ходить бэз лифчика…
– Так ты же, когда бэз лифчика ходишь, у тебе морщины на лице сразу разглаживаются.
Я повернулся к ней, не понимая морали сей басни.
– Почему это не было больно, и было даже смешно, а не как у тебя? – спросила она, так и продолжая смотреть на мерзкий ноябрь через окно.
– Ну? – ошеломленно выдавил я.
Лариса Анатольевна повернулась, оставив позади себя окно, даже не взглянув на меня, и пошла к выходу, адресовав мне свое последнее слово, за которым явно пряталась какая-то ее мысль, не имеющая ничего общего с тем, что она произнесла:
– Собери вещи прямо сейчас.
P.S.
Меня зовут Сергей Лысов. Я из Одессы. Я не писатель, а чем занимаюсь сейчас говорить не принято. Не время... Но, иногда я пишу рассказы. С вашего позволения пробую...