На 12 декабря был намечен наш визит в клинику "Health&Help" в Гватемале. Находится она в глуховатой местности -- в деревушке с длинным названием

Чиунахтахуюб (Chuinajtajuyub), примерно в 13 км к северо-северо-востоку от райцентра Момостенанго (Momostenango).

Утром мы проснулись в большом, украшенном многочисленными картинами доме в городе Huehuetenango. Дом принадлежал местному художнику, который лично отсутствовал, но поручил вписать нас своим родственникам. Они и вывезли нас наутро на автостанцию города Huehue. Автостопом на этот раз ехать не стали, чтобы не тратить времени на длительное исхождение из города. Автобусники, враз заинтересовавшись нами, сообщили, что прямого рейса в Momos. нет, а нужно доехать до важной развилки на трассе Cuatro Caminos (дословно: "4 дороги") и оттуда ехать в Momostenango. Так мы и сделали.

В автобус то и дело кто-то подсаживается или выходит, сиденье на двух предполагает, что оно на троих, жирным пассажирам не просто. Реальная скорость -- 35-40 км/ч. В упомянутом Кватро Каминасе тут же пересели на автобус в Момостенанго, который и привёз нас туда за 5 гватемальских кецалей с человека. Да, я забыл сказать, что деньги в Гватемале -- кецали, 1US$ = 7,4 quetzales, 1Q = 8 российских рублей. В торговле тут используются фунты и галлоны, в отличие от соседней Мексики, где система метрическая; язык испанский, плюс ещё много местных языков.

Городок Момостенанго нам понравился -- это небольшой райцентр, окружённый горами. Вокруг всё горы. Постороннему человеку с картой мира на стене может показаться, что Гватемала вся жаркая страна, ведь мы тут южнее Египта, на уровне Суданской столицы Хартума, 15° северной широты. Ан не всё так просто: вокруг нас сейчас горы, мы на 2000 метрах выше уровня моря, поэтому климат прохладный: днём +20°, ночью +10°, в домах зябко, отопления же центрального или газового нет. Живут тут люди в небольших хижинах-домиках, в которых легче надышать тепло, да и строить небольшие дома удобней и дешевле. Впрочем, растёт немало фруктов и овощей, бананы, кукуруза -- чуть дороже, чем в штате Чьяпас, чуть дешевле, чем в России у нас. Домики раскиданы по горам, на большом расстоянии друг от друга, и то, что на Google-карте выглядит как пустое место, на самом деле вовсе не пустое, а заселено редкими домишками.

В Момостенанго мы пообедали (у уличных супопродавцов) и отправились уже наверх, по извилистой горной дороге в Чиунахтахуюб. Тут автобусы уже не ходят, но хороший автостоп, подбирают в пикапы. Машина, затем ещё одна -- и мы оказались в искомой точке (N 15,122064, W 91,387373), у входа в клинику в селении Chuinajtajuyub, над которым висели три флага -- никарагуанский, российский и флаг некоммерческой организации Health&Help, которой и принадлежит заведение.

Все помещения клиники расположены на участке земли 12х16 метров, рядом с местной школой. Включают в себя вот что: два приёмных кабинета, внутреннюю часть клиники, где хранятся лекарства и всякие средства от болезней и травм, задние комнаты, где живут врачи-волонтёры, кухню и внутренний двор, а также навес, выполняющий функцию сарая, и "подъезд" со скамейками, для жителей, ожидающих приёма. Стены клиники построены из цемента, покрашены в белый цвет; крыша шиферная, под шифером подкладка из циновок. На стене клиники упрощённая карта мира -- она заполнена именами людей, помогавших строить клинику (среди них попались некоторые знакомые имена, Роман Устинов, например). Клиника открыта по рабочим дням с 8 до 13 и с 14 до 16 часов, в воскресенье выходной, но в экстренных случаях принимают в любое время.

В момент нашего приезда функции основного врача выполняла Элин, девушка-волонтёр из Бельгии. Был ещё дядька Алекс из Британии и ещё один местный помощник врача, Паскаль, выполнявший функции подсказчика. В Гватемале, помимо испанского языка, используются местные наречия, и попадаются пациенты, которые объясняются только на местном яз. Паскаль вроде как не знает местного наречия, но вообще врубается в местную речь лучше, чем приезжие волонтёры. Также Паскаль помогал по хозяйству. Ещё одна врач, Евгения -- хирург из гор.Пушкино (РФ), в этот день отсутствовала: поехала на границу с Мексикой "обновлять штамп". В странах Центральной Америки (Гватемала, Сальвадор, Гондурас + Никарагуа) граждане России могут находиться без визы 90 дней, поэтому тем, кто желает пребывать дольше, нужно мотаться на границу с Мексикой (или Коста-Рикой) и получать новый въездной штамп в страну. По счастью, вроде бы число таких штампов не ограничено.

Волонтёры, работающие в клинике -- врачи общего профиля, а клиника оказывает первоначальную медицинскую помощь людям, которые прибывают из горных деревень в округе. Тем, кому нужно, например, УЗИ или какой-то сложный анализ, отправляют вниз, в Момостенанго, где есть обычный гос.госпиталь и дюжина частнопрактикующих врачей -- но платных. Если же нужно вырезать аппендицит или что-то другое под общим наркозом, то отправляют ещё дальше, потому что в Момос тоже нет общего наркоза.

Мед.помощь населению оказывают практически бесплатно. Верней, небольшие деньги всё же берутся -- по 5 кецалей (40 рублей) за посещение, кроме беременных или малоимущих граждан, которые могут не оставлять 5 кецалей. Как сообщили нам, сбор в 5 кц. введён для того, чтобы посетители более ответственно подходили к вопросу лечения. Сами врачи-волонтёры работают бесплатно, и ещё вносят деньги на покупку лекарств. Банок и упаковок с таблетками, на полках клиники, я увидел много различных, произведённых в разных странах: Китай, США, Германия, Мексика, Гватемала. Несколько лекарств обнаружено российского происхождения, но большей частью средства здешние -- везти из РФ ящик с таблетками в Гватемалу не очень-то удобно, да и вопросы могут возникнуть при перевозке. Кроме таблеток, есть ещё какие-то мази, витамины, тесты на СПИД, на беременность, ещё что-то. А вот "любимая" наша тропическая зараза -- малярия -- в этих горах не водится.

Прямо видно несколько домиков, одно из которых -- здание клиники, а другое -- школа

Что касается окрестностей, то они весьма красивы. Хвойный сосновый лес, перемежающийся плантациями бананов и кукуруз, гористая местность, по которой распределены домики, далеко друг от друга, а не скученно деревнями, как у нас. Грунтовая дорога виляет между гор, по ней раз в час проезжает какая-нибудь местная машина с кузовом, так что уехать с клиники вниз за покупками -- несложно. Рядом с клиникой и школой есть ещё два микро-магазинчика и две церкви, мормонская и ещё другая. Имеется в этой местности проводное электричество и сотовая связь. Впрочем, электричество дорогое (1 квт/ч = чуть больше двух кецалей, 17 рублей), и половина людей его не имеют. Готовят тут на дровах. В клинике -- газовые заменяемые баллоны, газ стоит 105 кецалей за баллон, обычное население газом не пользуется. Бизнес местных жителей -- сельское хозяйство, овощи-бананы-кукуруза, а также заготовка и продажа дров. Пьянство в горной местности не распространено (нет денег на алкоголь), но вот в Момостенанго им поражены многие. В общем, хорошие воздушные солнечные места, но зимой прохладно, ну и почему-то люди всё же болеют всякими болячками и травмируются. Средняя ожидаемая продолжительность жизни -- 62 года.

(Место для нашего сна)

Нам выделили место для сна в одной из комнат для проживания волонтёров, а наутро можно было поприсутствовать на приёме пациентов (с их, пациентов, согласия). В клинике имеется кухня, туалет, душ с электроподогреваемой водой -- волонтёрам не нужно разводить костры в промежутках между приёмом больных. Электричество, впрочем, экономят, и в месяц его уходит около 100 кВт/ч.

Утром ровно в восемь уже появились пациенты, и начался приём оных -- бельгийской женщине-врачу (её звали Элин, ей 31 год) помогал местный чел (по имени Паскаль). Сперва пришёл дед, у которого всё болит, он был обследован и получил какие-то таблетки. Потом мама с мелким детёнышем -- детёныш обследован, маме вручили какую-то бутылочку. Потом приехала машина, приехали мужчина, женщина и ребёнок, причём женщина совсем еле ходила, нехорошо ей было, при себе у них был комплект бумаг, видимо результаты обследования в городе. Я отошёл, чтобы не смущать, тем временем женщину раздели и что-то там делали, раздавались только стоны и покрикивания больной. Потом ещё и ребёнка тоже осматривали. Четвёртые пациенты -- опять с ребёнком. Принесли мандарины в качестве подарка врачу. В 10:48 подошли уже пятые, женщина сразу с тремя небольшими детьми (видимо, оставлять не с кем), одного тоже раздели, осмотрели, оказалась кожная какая-то болячка, выдали мазь. Пока исследовали пятого, за дверями уже скопились №6 и №7. Мы с Катериной смотрели по очереди, потом, чтобы не смущать население (оно, впрочем, не сильно беспокоилось присутствием постороннего иностранца), затем сходили на окрестные холмы. После обеденного перерыва опять страждущие потянулись к дверям больницы, и почти все с малыми детьми. Один маленький ребёнок засунул руку в кипяток, у кого-то была анемия, у кого-то ещё что-то, многие приходили уже не в первый раз. Всего 13 декабря было 16 приёмов пациентов.

Пациентов я не фотографировал, чтобы они не смутились. А вот всё прочее, что видели мы в клинике:

Лежачие больные тут не хранятся, -- если кто требует круглосуточного лежания, его отправляют "вниз" в Момос или далее.

Имена пациентов, их возраст, болезни и выданные лекарства записывались для надёжности в три носителя информации: в тетрадь госпиталя, в индивидуальные тетради ("историю болезни", школьную общую тетрадь за 5 кецалей носит с собой каждый пациент) и в электронную записную книжку.

"Многие люди тут неграмотные, наверное процентов 40. Многие не знают своего возраста. Приведут какую-нибудь бабушку или дедушку, спросишь, сколько лет, -- часто начинается дискуссия, обсуждают, сколько лет, точно никто не знает. У детей -- часто знают, сколько лет, но дату рождения не помнят. Бывают старики, которые первый раз в жизни на приёме у врача. Тут в горах есть свои традиционные лекари, бабки-знахарки-повитухи, они называются комадронас. К ним обращаются люди, обычно женщины, которые собираются родить, при отсутствии доктора. Знахарки обычно очень старые, у них большой жизненный опыт, но в серьёзных случаях нужен настоящий врач. Некоторым уже комадронас не могут никак помочь, их привозят сюда, чтобы они родили у нас."

Ещё из интересного, что нам рассказали:

"В среднем тут у каждой женщины 5-6 детей. Я обычно спрашиваю у женщин, сколько у них уже детей. Они отвечают -- у кого 5, у кого 7, бывает и больше, до пятнадцати. Я спрашиваю: а вы что, хотите ещё новых детей? нет, они говорят, не очень хотим, вроде уже достаточно! А вы как-то предохраняетесь от появления новых детей? нет, обычно отвечают: муж запрещает: он опасается, что если я стану предохраняться, то могу ходить к другим мужчинам!"

Сколько людей в день обращаются за медпомощью? Осенью было в среднем по 25 обращений в день. Сейчас в Гватемале каникулы и сезон отпусков, и число обращений временно уменьшилось, вот сейчас, как я уже сказал, было 16.

Вечером появилась русская девушка-хирург, Евгения из Пушкино, ездившая на границу за новым штампом. Хотя в Мексике она провела всего лишь мгновение, мексиканские чиновники восхотели с неё, как и с нас, 500 песо за посещение Мексики. С трудом через два часа удалось ей уговорить пропустить её бесплатно. Переночевав в приграничном городке Гватемалы, на трёх автобусах она добралась до Момостенанго и добралась сюда, так что ужинали уже вшестером.

Евгения рассказала много интересного про хирургическую жизнь. Работала она в хорошо оснащённой клинике в Москве. Подруга её прочитала в Интернете про проект "Health&Help" в Гватемале, и сообщила ей. Некоторое время она обдумывала, и вот отправилась сюда. Конечно, тут оснащение клиники самое простое. Врачу, привыкшему к московскому оборудованию, тут приходится непросто -- многие вещи вообще невозможно сделать. Нет даже рентгена, нет общего наркоза, нет кислорода, из-за чего больных, требующих серьёзных операций, нужно отвозить вниз, и даже не в Момостенанго (там тоже общего наркоза нет), а далее в город Кецальтенанго (второй город Гватемалы по величине). Тамошний государственный госпиталь, по её словам, напоминает нашу районную больницу, но с очень старым оборудованием и очень большим количеством пациентов. Есть, конечно, и госпитали в столице, где сделают и обследуют почти что угодно, но или ждать нужно очень долго, или платить большие деньги, что горному населению не по карману.

В таких условиях, сообщила Евгения, врач становится более опытным, определяя болезни пациентов по внешним признакам, когда невозможно делать сложное обследование.

В клинике была своя машина, очень старая, но в данном случае её не было, так как она ремонтировалась в Момостенанго -- и кого нужно, отправляют вниз на попутном транспорте, в пикапах. Интересно, что многие пациенты не хотят ехать вниз -- опасаются, что с них в других госпиталях слупят много денег. Нам рассказали пару случаев. Один дядька получил тяжёлое поражение электрическим током. Ему оказали первую помощь, но сказали, что лучше для диагностики и подробного лечения спуститься вниз, в большую больницу. Но он и в больницу не поехал, и на следующий день не появился -- надеется, что всё заживёт и так. Другой раз, рассказали нам, привезли бабушку с тяжёлым инсультом. "Здесь её оставить невозможно, может умереть, нужно везти в госпиталь вниз!" -- "А, ну тогда уж, если умрёт, так оставим дома". Трудно понять это.

Если сравнить со временами доктора Альберта Швейцера, который в начале ХХ века отправился в джунгли Габона лечить африканцев, -- тут, рассказали мне, есть большая разница во времени. Тогда, сто лет назад, во всей центральной Африке современная медпомощь фактически отсутствовала. Сейчас, в XXI веке, ситуация другая: медицина в стране существует, и вроде как добраться можно, но у людей в этих горах Гватемалы нет финансовых и прочих возможностей ею воспользоваться. Но и до сих пор, в ХХI веке, некоторые горные жители опасаются врачей: бывает, что приводят 80-летнего пациента, который первый раз в жизни на приёме у доктора!

Конечно, клиника такая в Гватемале не единственная -- есть в других районах и другие врачи, коллеги из США и других стран, которые специально приезжают сюда лечить гватемальцев. Коллеги-врачи иногда контактируют. Хорошо, что есть люди, которые хотят улучшить жизнь других людей. Некоторые люди писали мне в комментариях: о, в мире и так столько много страданий, можно ли море вычерпать ложкой, стоит ли браться за такое дело? Ну так если каждый где-то за что-то возьмётся, то и мир станет немножечко лучше, а потом и существенно лучше. Нужно ж с чего-то начинать.

Вторую ночь переночевали в клинике (ночью было довольно свежо, градусов десять). Позавтракали (волонтёры стряпают общую еду из продуктов, закупаемых оптом по воскресеньям в Момосе). Сфотографировались и утром 14 декабря отправились в путь вниз -- в Момостенанго, а затем в столицу, в Гватемала-сити. Конечно, жаль, что мы не повидали основательницу клиники, Викторию Валикову из Уфы -- она как раз сейчас в России, собирает деньги на второй проект -- клинику в Никарагуа. Так же, как и в Гватемале, никарагуанские люди тоже болеют, и им тоже необходима помощь. Место для второй клиники уже обнаружено, сейчас на завершающем этапе идёт сбор денег для второй клиники.

Автор Антон Кротов

В первый раз я испытала настоящий шок, когда, принимая роды на Гаити, вынула из коренной гаитианки, с кожей, черной как шоколад, светлого малыша.

«Во дела..." - пронеслось у меня в голове, - «И что я ей скажу сейчас? Обратно ведь не засунешь!» 

Завернула в пеленку из коробки с пожертвованиями и… типа никто ничего не видел.

Мало кто знает, что черные детки (чьи родители - африканцы, коренные австралийцы, афро-американцы, жители островов Карибского бассейна) рождаются белыми!

Позже монашки, с которыми я работала в диспансере, рассказали мне, что оно всегда так – рождаются детишки светленькими, а темнеют намного позже. Мои бывшие однокашники, которые работают в африке, говорят что есть очень четкая корреляция между чернотой родителя и быстротой его "наливания цветом".

А дело в том, что меланин не сразу присутствует в коже новорожденного. Коже младенца требуется до шести месяцев некоторые источники пишут - вплоть до 3 лет), чтобы достичь своего постоянного цвета. Темно-коричневый цвет меланина вырабатывается специальными клетками кожи - меланоцитами.

Меланоциты выполняют защитную функцию, так как выделение меланина является ответной защитной реакцией организма на ультрафиолетовое излучение.

В Гватемале совсем темнокожие живут только в Ливингстоне. В горах - индейцы индейцами.

– Это «mal de ojo», – говорит мне мамочка трехлетнего Алехандро, прелестного кареглазого мальчика, который ревет в три ручья в смотровой.

Я не переубеждаю ее. Хорошо, что в Гватемале я уже достаточно давно, чтобы быть умнее и «дружить» с традициями и поверьями.

“Маль де охо” – это сглаз. И, как следствие очень сильной майянской культуры, в «маль де охо» верят, ходят снимать его к шаманам, а теперь – и к нам, в клинику.

Считается, что любой недоброжелатель может сглазить ребенка, просто позавидовав тому, что семья, в которой его воспитывают – более богатая, или тому, что мама у ребенка красивая. Также считается, что если мама выставляла напоказ голый живот или ходила в слишком обтягивающих нарядах, пусть даже традиционных, то ребенок может уже родиться с «mal de ojo».

Кроме того, «сглаз» может быть наслан специально. Для этого человек, который хочет наложить сглаз, должен сходить к шаману, а они в Гватемале бывают двух видов – «белые» и «черные». Люди верят, что «белые» лечат, а «черные» накладывают заклинания, в том числе на болезнь и на смерть. Для этого они часто приносят в жертву животных и домашнюю птицу.

Говорят, что избавиться от «маль де охо» можно несколькими способами. Конечно, самым лучшим будет отвести ребенка к «белому» шаману. Но если по какой-то причине сделать этого нельзя, то нужно покатать по телу ребенка сырое, обязательно белое куриное яйцо, читая определенное заклинание. Потом это яйцо нужно разбить в стакан с водой и полученную жижу похоронить.

Мы же в клинике таких ритуалов не проводим, а говорим, что от «маль де охо» у нас есть отличные таблеточки и сиропчики, – в зависимости от того, чем болеет ребенок. Ну и санитарно-просветительскую работу мы проводим регулярно о том, что очень важно хорошо кормить ребеночка, вовремя приходить на прививки, чтобы никто его снова не «сглазил».

Другой популярной проблемой в Гватемале является “еl susto,” или «испуг».

Недуг особенно актуален для женщин и молодых девочек. Заключается он в следующем: к тебе приходит женщина и говорит, что в детстве она сильно испугалась (хотя сама этого не помнит), душа вышла из тела и не может вернуться обратно.

Поэтому у нее (дальше идет перечисление на ваш выбор): дергается глаз, болит голова, нет месячных, сильно стучит сердце, плохо со сном, панические атаки и так далее.

Излечение от «el susto» может провести исключительно курандеро (или шаман), и процедура эта довольно длительная и непростая.

Сначала больную укладывают на опрысканный святой водой пол с разведенными руками. Тело ее должно как бы символизировать крест. Его обрамляют четырьмя горящими свечами: две ставят у ног, две – у кистей рук. Лежащей в такой позе девушке нужно молиться о своей душе и просить ее вернуться. В то же время шаман начинает “смывать” все плохое с тела человека, чтобы душе было приятнее и легче в него вернуться. Делает он это специальным веником, собранным из розмарина и базилика, перевязанными красной нитью.

После церемонии девушку сажают пить мятный чай. Обычно процедуру проводят три дня, в конце которых душа должна вернуться и больше никуда не убегать.

Мы же в клинике обычно лечим “ель сусто” психотерапией, а если сказать проще – разговорами с пациенткой. Мы спрашиваем ее об обстановке в семье, о том, какие проблемы сейчас у нее с детьми или родителями, мужем и так далее. Для приема дома мы назначаем успокоительные и средства для нормализации сна. Обычно наше лечение дольше, чем три дня, а по поводу того, кто лечит эффективнее – шаманы или мы – судить сложно.

В Гватемале есть много интересных обычаев и традиций. Иногда они кажутся дикими. Но со своим уставом в чужой монастырь лучше не лезть, поэтому мы работаем в симбиозе, стараясь максимально уважать то, что веками было единственным средством для облегчения страданий людей.