АЛИСА ПОДСКАЗАЛА ГДЕ НАЙТИ КЛАД !!!
Спросил яндекс Алису про клады и кладоискательство и был сильно удивлён её четким ответам по теме
Спросил яндекс Алису про клады и кладоискательство и был сильно удивлён её четким ответам по теме
Собираем монеты из клада монашки, клад был найден в 2013 году, изначально его распахали по огороду и вот мы уже четвёртый раз собираем и собираем тут монеты ... приятного вам просмотра!
А вот видео как был найден КЛАД МОНАШКИ в 2013 году
монеты пусть и не дорогие (монеты раннего СССР) но адреналина хапнули! Да и редкие монетки среди этих годов тоже попадаются например монеты СССР 1927 года ... так например 2 копейки 1927 года стоят 100.000 рублей!!! Нам правда только 3 копейки 1927 года попалась (цена 2000-3000р )
Клад состоял из 77 серебряных монет и двух золотых монет Николая II
Клад был найден на месте распаханной деревне где рядом за рекой мололи муку, дело это прибыльное и богатые люди в деревне водились. Вот видимо клад одного из мельников и удалось зацепить глазами на поле нашему удачливому камраду Василию! Смотрите как это было!!!
Продолжение
1 Глава начало: https://pikabu.ru/story/chernaya_derevnya_glava_1_6423177
продолжение 1 главы: https://pikabu.ru/story/chernaya_derevnya_prodolzhenie_1_glavyi_6423182
2 Глава начало: https://pikabu.ru/story/chernaya_derevnya_glava_2_6423165
Продолжение 2 главы: https://pikabu.ru/story/chernaya_derevnya_2_glava_prodolzhenie_6423723
Глава 3
___//___
Данила Ефимович в период летней страды, а также весеннего сева и осеннего сбора урожая и заготовки кормов – редко высыпался. Вот и нынче – несмотря на возможность поспать короткой августовской ночью, он сидел у окна и курил. Сон не шел. Мысли вновь и вновь возвращались к комсомольцам-электрикам. «Толковые ребята» - рассуждал он. Он высоко оценил их сноровку, умение работать со сложной техникой, воодушевление жителей Калиновки, услышавших радио. Но вот что-то не складывалось… Какая-то деланность, наигранность порой проскакивали в их поведении. Была в их действиях и манере речи какая-то странность – вели себя чересчур независимо, порой проскакивали в речи какие-то непонятные слова: «хабар», «круто», «фак», «блин» и другие. Относительно «блин» - еще понятно – Председатель как раз намеревался пригласить их к себе в гости, угостить отменным блинами… Но что насчет приборов, которые они с собой принесли? Мельком он видел, что один из ребят, Олег, прохаживался с этим устройством и что-то слушал в земле. «Надо будет спросить» - сонно думал Данила Ефимович. «А еще лучше – зайти к ним в дом, когда никого не будет…»Предрассветный мимолетный сон председателя нарушил почтальон: в депеше из райцентра сообщалось, что трое электриков срочно переброшены в другую деревню, а в Калиновку они прибудут с задержкой в несколько дней…- Тьфу ты, черт дери… - ругнулся Данила Ефимович, - опять что-то напутали там у себя! Хотя… Понаблюдать надо за ними… Немного погодя, утренние заботы целиком поглотили его мысли.
__//__
Почти всю ночь Саша с Игорем разбирали и рассматривали содержимое горшка: в основном, преобладало серебро Николая II – от мелких 5-копеечников, до рублей. Попалось несколько рублей и полтинников с профилем Александра III. Был и один «юбилейный» рубль: «300 лет Дому Романовых». Среди советской мелочи преобладали «полтинники» (около 500 штук): наметанным взглядом Саша выделил 1921 и 1927 год, ценившиеся дороже остальных; 1922 год на минцмейстера смотреть было некогда. Были и рубли, причем 1922 года – всего одна штука. Состояние монет в кладе было превосходным – они еще не успели покрыться характерной патиной. На вес тянуло примерно на 5 килограммов. - Шик, блеск, - много раз повторил Игорь, рассматривая монеты. Как зачарованные, они перебирали клад, плотно занавесив окно в сенцах, при свете фонарика сотового телефона. Олег опять ночевал у Татьяны. Словно замерев на пару минут, он осоловело смотрел на россыпь монет на холстине, потом помотал головой, словно придя в себя, удалился восвояси. Бережно ссыпав клад в новую глиняную кринку, возбужденные, но счастливые Саша и Игорь с трудом заснули. Перед этим единогласно решили закопать клад обратно, тщательно запомнив место.Новый день начался со скрипа двери, извещавшем о приходе Олега. Через несколько минут после него, как по расписанию, явился председатель. - Что хлопцы, как спалось? - Все нормально, Данила Ефимович, - отвечал Саша. - А чего это у вас ночник горел в сенцах? Вот тут… с этими словами председатель быстро вошел в сени.Саша едва успел наступить ногой на валяющийся на полу полтинник с профилем последнего царя.- Да забыли, видно… - промямлил Игорь.- Эх вы, электрики чудовы… А чего это – все хочу спросить за эти приборы – это чего такое невиданное?Не успели все трое ахнуть, как председатель уже крутил в руках Сашин Е-Трак. - Проводимость почв изучаем, уважаемый председатель, техника деликатная, импортная и дорогая, положите на место, будьте любезны, - нашелся Саша, но бледность лиц всех троих не ускользнула от внимательного взгляда Данилы Ефимовича. - А научите меня, старого дурака, провода крутить, да радио ремонтировать? А то вы уедете, а тут поломка какая и опять сиди, кукуй. - Конечно, научим, покажем, расскажем, - почти хором ответили друзья. - А тебя какая ячейка в комсомол выдвигала? – палец председателя смотрел в упор на Олега.-Эээ – не нашелся, что ответить на это Олег.- Так институтская же – бодро ответил за него Саша. Как в институт поступили, так и выдвинулись в комсомол. Неловкую беседу прервала Татьяна с чугунком ароматной каши.- Данила Ефимович, прошу к нашему столу – пригласил Саша. - Вы, хлопцы, завтракайте, да приступайте к работе, а у меня – дел невпроворот, спасибо за приглашение! – скороговоркой выпалил председатель и был таков. Затянувшуюся паузу прервала Татьяна: - Долго мне тут с чугунком стоять? Ну-ка, за стол, каша стынет!Молча и почти нехотя позавтракали. Татьяна ушла, неодобрительно хмыкнув. - Ты, ловелас хренов, ты чего тут – языком лишнего треплешь? Какого ляда председатель тут пришел, вынюхивать начал про нас? – набросились на Олега Саша и Игорь. - Вы чего, ребята, у вас крышу повело от клада, что ли? Каким языком, что я треплю? Да мы вообще не разговариваем почти с ней, не до бесед нам… Лицо его приобрело идиотско-мечтательное выражение. - Втюрился, мистик – констатировал Игорь. - Это самое, мужики, а может, мы того…тут и останемся – невольно вырвалось у Олега. Подадимся в город, обзаведемся семьями…- Фляга свистит у человека – с сожалением произнес Саша.- Причем, капитально – подхватил Игорь. Оба хмуро и жалостливо смотрели на Олега, как доктора на консилиуме у постели неизлечимо больного. - А что, мужики, вот вам хорошо – у вас жизнь стабильная, семьи, даже дети есть, а у меня что? Перекати-поле, ни жены, ни родственников толком, никто меня ТАМ не держит, мне ничего не нужно от вас, отпустите меня, оставьте тут, пожалуйста! Тут все настоящее, понимаете, мужики, тут! А не там! Он мотнул головой в сторону, где почти 80 лет спустя они оставили «Ниву». У меня тут наконец-то любовь появилась, мне нравится воздух, люди, меня все тут устраивает!Саша слегка приобнял Олега за плечо. - Ты пойми друг, все просто: скоро нас «раскусят», я чую. Что дальше? Дальше – мало приятного. Но могу сказать одно, что с Татьяной ты - так или иначе расстанешься. Либо тебя возьмут тепленького, из постельки, да сразу на допрос. Либо, если повезет – уйдем отсюда живые-невредимые, да еще с хабаром! Третьего не дано – у тебя нет документов, ты не можешь ответить даже на элементарный вопрос о том, что происходит в этом времени. В общем, неприятной беседы в ЧК тебе не избежать. А дальше – либо дурка, либо что похуже… Допустим, ладно… Миновала тебя эта участь, так через десяток лет с большой вероятностью – сгинешь на фронте. В общем, парни, я так мыслю – вмещался Игорь. Кто-то из нас накосячил вольно или невольно. Из-за этого – мы здесь. Его суждения и выводы порой отличались простотой, лаконичностью и логической неоспоримостью. Очевидно, что эта мысль его посещала и ранее, только не было повода ее выразить вслух. - Я взял кольцо… - потерянным голосом, с удивленно-утвердительной интонацией произнес Саша. Парни, простите, попутал нечистый. Как сюда шли в первый день, нашел кольцо и оставил себе. Вот оно…«Моей Оксане…» - прочел вслух недостающие буквы Олег. - Я, конечно, смотрел «Властелин колец», но не знал, что такая херня и в жизни может случиться. Какого хрена сразу не сказал? – не находил нужных слов от гнева Игорь. Ладно, ты признался, раскаиваешься, что скрысил колечко. И что? Разверзлись небеса? Какой год на дворе? – громко крикнул он.- 1932 – раздался за окном громкий насмешливый женский голос. С этими словами в дом впорхнула рыжая молния, вернее, за рыжую молнию можно было по ошибке принять невысокую бойкую девушку лет двадцати пяти от роду. - Меня Оля зовут, вы к нам вечерять заходили. Из молодой особы жизнь била ключом – за словом в карман не полезет, издалека было слышно ее задорный смех. Саша и вчера замечал ее заинтересованный взгляд, как он крутилась возле места их работы.- Какое колечко! Восторженно закричала Оля, ловко перехватив кольцо из руки Олега. А мне вот никто не подарил кольца! Жениха, Лешку, закололи кулаки, а с тех пор больше никто и не сватался ко мне, такой старой! Непослушная юбка ее то и дело оголяла загорелые крепкие ноги почти до бедра.- Ты что, рыжая-бесстыжая, тут ошиваешься, ну-ка ухват возьму, да огрею тебя по башке непутевой! – через окно закричала на нее Татьяна. - А ты тут, я смотрю, прописалась, жалмерка? – пошла в ответную атаку Оля. Ишь, перышки распустила, думаешь, людям неизвестно, что ты тут парням голову дуришь?Ловко увернувшись от летящего полена, Оля ловко выскочила во двор – только ее и видели. - Вот стерва – красная от гнева Татьяна проводила взглядом ее рыжую копну и удалилась сама. - Это у нас весело день начинается… ошалело пробормотал Саша. Пошли, прикопаем кладик, и за работу. Сегодня должно все решиться…- А колечко куда? – спросил Олег. - Колечко пока тут полежит… Выдвинув поддувало печки, Саша положил кольцо туда. Ну что вы на меня так смотрите? Попутал нечистый, клянусь, было в первый и последний раз.- Профессор хренов – пробубнил Игорь.Несколько раз, точно вымерив шагами расстояние от ямки до обоих ближайших углов дома, тщательно и глубоко закопали клад. Потом заторопились в сторону склада, чтобы закончить работу.
__//__
Данила Ефимович удивленно извлекал на свет все новые и новые предметы, тщательно распотрошив вещи «комсомольцев». Металлоискатели поприветствовали его сигналами включения, мигнули и что-то сказали на своем иностранном языке мудреные коробочки «И-Рноне» - тьфу, буржуйское отродье» – ругнулся председатель. Не миновал его пристального внимания и увесистый кошель с монетами – такие он регулярно находил у себя в огороде и прилежно сдавал в райцентр, в милицию. «Шпионы» - крутилось в его голове единственное логическое объяснение происходящему. «Понавешают радио, а потом будут в своей Америке слушать, что тут происходит» - посетила его голову следующая мысль. «Хотя, ребята не похожи на шпионов, по крайней мере, на тех, которых в газетках на карикатурах рисуют». Мысли окончательно спутались в его голове. Единственно правильным решением, на его взгляд, был вариант немедленно доложить куда следует. А там разберутся. В растерянных чувствах, не обратив внимания на свежий раскоп у дома, председатель спешно покинул дом.В опечатанном сургучом пакете, отправленном с нарочным в райцентр, было описано происходящее, а также просьба прислать дознавателя.__//__
Несмотря на утреннее происшествие, день прошел в рабочем режиме, практически незаметно. Не отвлекаясь на долгие перекуры, все же откликнулись на настойчивое приглашение Оленьки отобедать у них. Сама она беззастенчиво флиртовала с Сашей – видно было, что всерьез им заинтересована. - Саша, Сашенька, а подаришь мне колечко? Даже не спросив его – женат ли он, Ольга решительно перешла в наступление.Лишь только вмешательство главы семьи прервало этот спектакль – все трое спешно собрались продолжить работу. День клонился к завершению, когда был прикручен последний репродуктор и подключена к сети последняя изба. Кабеля осталось совсем чуть-чуть: было понятно, что драгоценное импортное оборудование рассчитали впритык. Обессиленные и измотанные жарким солнцем, все трое поплелись к своей избе. Обиженная Татьяна не составила им компанию за ужином, но оставила всю снедь на столе, покрытую большим полотенцем. Поужинали и завалились спать. Олег вяло порывался уйти, но его удержали. На рассвете к Калиновке верхом приблизилась тройка милиционеров. Разбудив председателя, выдвинулись в сторону дома Мекешкиных… Первым от лая соседской собаки проснулся Саша. Он увидел председателя, крадущегося вдоль плетня с наганом наперевес в сторону их дома. Совсем не отдавая отчет в своих действиях, он выставил металлоискатель в окно в одной руке; в другой – яркий фонарик на смартфоне. - Оружие на землю, руки вверх! – громко закричал он.Удивленный и испуганный председатель с милиционерами послушно капитулировали. Проснулись и соскочили со своих кроватей Игорь с Олегом.- Сашенка, не кричи, выйди ко мне, подари мне колечко! – жалобно и призывно зашептала Оля. Словно во сне, Саша метнулся к печке, вынул из поддувала кольцо и надел его на палец Оли…__//__
Перед рассветом природа замирает: ночные птицы замолкают, а дневные – еще только просыпаются. Тишина окружающей природы была взорвана криком из одинокой палатки рядом с «Нивой»: на одной ноте вопили трое здоровых мужиков. Продирая заспанные глаза, всклокоченные, они выскочили наружу. Не веря своим глазам: все было на месте – палатка, «Нива» и тополя вдали, укрывающие канувшее в лету прошлое Калиновки…
КОНЕЦ
Небольшой новостной блок из мира кладоискателей! Невероятные находки сделанные в этом году! Монета стоимостью 1.700.000 долларов и древнее именное золотое кольцо с надписью!
По знакомой дороге, мимо опустевших с раннего утра домов, вся троица друзей направилась к складу. После сытного завтрака шагали грузно, но Саша с Игорем – вполне бодро. Чего не скажешь об Олеге. Бессонная, неистовая ночь и еще не выветрившийся самогон - сказались на твердости его походки. - Товарищ, вы как собираетесь по столбам лазить? – подколол его Игорь. - Как-нибудь уж… буркнул Олег. Споткнувшись о корень дерева, он едва не рухнул ничком, ругнулся и заковылял дальше.- В общем, мое предложение такое – сказал Саша. Сейчас идем на склад, чтобы получить инвентарь и материалы, а ты – показал он пальцем на Олега, - чтобы не было несчастных случаев на производстве, отправляешься домой. Но не просто так. Походишь с прибором по округе, по участку около нашего дома, поищешь чего интересного…- А если спросят – чего болтаешься тут? – спросил Олег. - Скажешь – бригадир послал, изучить состав почвы для прокладки кабеля связи, в общем, придумаешь что-нибудь. - Дельная мысль – вступил Игорь. Думаю, вдвоем управимся сегодня, только вот приноровлюсь к «кошкам». На складе загрузили тележку, некоторое время шли все вместе, потом Олег оторвался от группы и заковылял в сторону места постоянной дислокации. Голова гудела, во рту было сухо. «Спасибо Саше за дельное предложение, а то, – не ровен час, сковырнулся бы со столба» - крутилась в голове Олега одна и та же мысль.Дом соседки был закрыт – Татьяна ушла, по-видимому, в поле. Превозмогая желание брякнуться на кровать и забыться на пару часов, Олег напился холодной воды из ведра, щедро полил голову и вытерся. Немного полегчало. Его верный «Фишер» ждал в углу. К счастью, каждый брал с собой по три комплекта аккумуляторов, поэтому прибор был готов к работе. «Небитое место», на сто процентов свободное от проволоки, водочных пробок – мечта любого «копаря»! Имея железную легенду и карт-бланш на работу от самого председателя, можно было пройтись с металлоискателем хоть по огородам, хоть по улице, хоть по свежескошенным лужайкам. В груди нарастало сладкое томительное чувство, знакомое поисковикам, да, наверное, и охотникам, рыбакам – любым азартным увлеченным людям, - предвкушение, что находки обязательно будут, что впереди куча времени, и никто не будет мешать. Нарочито не торопясь, Олег проверил прибор - включил, изучил заряд батарей, настроил прибор на минимум «мусора» и максимум «глубины», подключил наушники, одновременно настраивая внутреннюю «чуйку» на результативный поиск. Решил пройтись вокруг дома, неспешно вышагивая и размеренно помахивая катушкой из стороны в сторону.Первый же «цветной» сигнал – гильза – пока еще зеленая, с желтым наколотым капсюлем. «Куда ж без вас?» - беззлобно подумал Олег и продолжил поиски. Следом за гильзой, совсем рядом, на белый свет появилась «двушка» 1916 года. Время не успело сильно досадить монете, которая сохранила еще родной зеленый цвет отличной ровной патины…- Однако, всего лишь максимум 16 лет в земле лежит, - вот и сохранчик! – думал он про себя. Хотя! – тут он вспомнил, что бывает с «современными» копейками 21 века, пролежавшими в земле хотя бы год. В разбухшем, толстом от ржавчины, нечитаемом кругляше сложно было бы различить не только год выпуска, но и номинал монеты. А тут – медяк – как огурец!Первый час поисков пролетел совсем незаметно – карман приятно отяжелел. Среди обычных копеек, двушек, троячков последних трех царей приятно позвякивали «пятачки»: «масонский», Екатерины II, двушки и троячки Павла I. Было несколько отлично сохранившихся советских монет 1924, 1926 и 1929 годов. По привычке, в другой карман складывалась мелкая цветная «жбонь» - кусочки меди и бронзы, гильзы, пара пуль от трехлинейки, простое медное колечко. Все же, «цветного мусора» хватало и здесь.Олег остановился перевести дух. По-прежнему, ему никто не досаждал. В наушниках было почти не слышно курсирующих туда-сюда конных повозок с урожаем. Изредка за забором торопливо мелькал белый женский платок. Вся Калиновка билась за урожай. Хлебнув воды, он продолжил поиск. Нарезая по двору круги, он неизбежно приближался к намеченному в самом начале ориентиру – старой яблоне. По большей части, трава на участке была скошена – по-видимому, соседи прибрали тут сено для коровы. Огород с едва видневшимися грядками – был окончательно заброшен.Яблоня, действительно, была довольно старой – видно было несколько возрастных отрезанных отростков, судя по всему, уставших плодоносить за их жизнь. В прежнем варианте «в прошлой жизни» - Олег не мог припомнить, чтобы тут росла яблоня. Дзынь! Он неловко шоркнул лопатой белый кружок – 20-копеечную монету 1901 года. «Первое серебро и вот тебе, на!» - ругнулся он про себя. Тщательно сужая круг около яблони, он наткнулся на уверенный глубинный цветной сигнал. Что-то засвербило в спину – Олег почувствовал на себе тяжелый взгляд. Обернулся в сторону дома – никого. Тяжело пульсировало в висках, в голове шумело на одной высокой ноте. Язык, как наждак, царапал нёбо. Сорвав наушники и отложив прибор в сторону, Олег принялся копать…- Олеженька, вот ты где! – раздался знакомый голос. А я вам обед пришла готовить – радостно пропела Татьяна. А тебя тут оставили работать? А где товарищи? - Товарищи провод тянут, а у меня особое поручение – смущенно пробормотал Олег. Словно застуканный за непотребным занятием, он вдруг покраснел как школьник. - А пойдем ко мне на несколько минут, мне помочь надо кое в чем, - игриво пригласила Татьяна, наматывая выбившийся из-под платка непослушный локон волос на палец…С сожалением оставив ямку, Олег зашел в дом, прислонил прибор к стене и пошел за Татьяной. По пути они налили воды из колодца. Зайдя в дом, неловко брякнули на пол полные ведра, вода, расплескиваясь, заливала уже упавшие на пол платок и юбку женщины…
К полудню Саша и Игорь выполнили достаточно много работы. Если бы не мешавшаяся под ногами дворняга, да докучливые, охочие до пространных бесед деды, словно по вахте, сменявшие друг друга у места проведения работ, - сделали бы еще больше. Работали, как они подначивали друг друга, – «с огоньком да комсомольским задором» - дело спорилось.
Но интересно было и поговорить со стариками – когда еще услышишь живых свидетелей эпох, начиная с Александра III, до начального периода Советской власти. Старики были умудренные жизнью, у одного на старой, выцветшей и застиранной гимнастерке дореволюционного образца сияли аж два Георгия 3 степени. Боевой дедок был не совсем преклонного возраста – лишь недавно разменял шестой десяток годов, отличался пытливым, острым умом, вовремя приходил на выручку в качестве пары рук, когда нужно было что-то придержать, поднять, подать из инструмента. В глазах Михалыча были видны острый крестьянский хозяйственный ум, сообразительность. Словно бы издалека, он расспрашивал про настроения молодежи в городе, про события внешней политики, деланно удивляясь временами и охая. Хотя было понятно, что газеты он регулярно читает и прекрасно осведомлен о событиях в стране и в мире. Только эрудиция и начитанность Саши выручали ребят от нежданного провала.
- А вот скажи, комсомолец, - спрашивал он Сашу, - с немцами дружить сейчас надо, аль нет? Ведь, вроде бы, рабочая партия, социалисты, - братья они нам аль нет?
- А что, дедушка, в газетах пишут, скажи мне, - ответствовал Саша.
- А в газетах по-разному пишут. Вроде и рабочие там к власти идут, а вроде и буржуи… Я вот что тебе скажу, сынок (тут старик наклонился к уху Саши полушепотом быстро проговорил) – ты немцам не верь, зуб они имеют на нас, и не успокоятся, пока нож в спину не воткнут…
- Поживем – увидим, дедушко, - в очередной раз уклонился от прямого ответа Саша.
Неловкость в беседах и недостаток информации сдабривались юмором Игоря.
- Ну-ка, дедушка, вон тот провод раньше времени не трогай, если не хочешь сейчас же отправиться вслед за своей бабушкой, - подначивал он неосторожно взявшего оголенный провод старика-бобыля, под дружный хохот зевак.
- Родители-то у тебя, Михалыч, крепостными под еще были? – спрашивал Саша.
- А то, конечно. Все тут под барином жили. Барин-то наведывался на летнюю усадьбу в паре верст воон туда, - махнул он рукой куда-то за речку. Усадьба-то сгорела, а может, и подожгли еще до революции. С тех пор и не отстроился больше.
«Очень интересно» - подумал про себя Саша. Про усадьбу в архиве не было вообще никакой информации.
- А покажешь, дедушко, место, где усадьба стояла?
- А нешто не показать, айда.
- Игорь, ты тут пока продолжай, а я с дедом прогуляюсь, - сказал Саша.
Дошли до речки, дед указал пальцем – вон там, видишь, яблони старые растут?
- Ага.
- Вон, около яблонь и есть развалины в траве, - тама и была усадьба. А тебе-то на што?
- Да так, дедушко, историей интересуюсь, как эксплуататоры высасывали кровь из крестьянских масс, да как всех эксплуататоров во всем мире свергнуть, - уклончиво ответил Саша.
- Вон оно что! Оно-то так! Пороли даже народ, а ему што – народ животное безответное, как корова. Хоть и боднуть может, ох, может, да по самому темечку! – старик ехидно хохотнул. Спасибо, что хоть Советская власть не порет, хотя што тут творилось в Гражданскую! – старик покрутил головой, отгоняя тяжелые воспоминания. А еще там, у усадьбы ярмарки барин проводил, ряженых приглашал, детям, бывало, гостинцы и мелочь бросал. Ух, и дрались мы из-за этих копеечек и гостинцев! А ему забава. Дошло даже до того, что задавили кого-то, после этого усадьба и полыхнула. Следователь, полиция из города, а што проку? Никто не видел, никто не знает... В общем, съехал барин.
Слушая шамкающую речь старика, Саша непроизвольно дернулся при слове «ярмарка». Это чарующее слух каждого поисковика-кладоискателя слово! Это - клондайк-эльдорадо, на которое попасть мечтает каждый хоть раз в жизни. Мечтают оказаться на месте «не копанной» ярмарки. Начало эры металлодетекторов в начале 2000-х годов в России ознаменовалось поистине фантастическими по количеству и качеству находками на территории бывших ярмарок и торжков Царской России. Кто оказался там первым, даже с самым примитивным прибором, - тот сорвал джек-пот. Саша видел эти фотографии, сделанные еще на пленочные «мыльницы» или «Полароид» - багажники «Нив», уставленные мешками и ведрами с монетами, либо просто застеленные пленкой с кучей темных и белых кругляшков. Золото также не было особым сюрпризом. Помимо монет, ярмарки щедро делились с копателями различными украшениями, кольцами, серьгами, медалями, значками и другим ценным «хабаром» царских времен. Быстро «выбив» места старых ярмарок, копатели сейчас активно охотятся за «небитыми» местами. Любая информация – на вес золота. Саша точно знал, что указанное стариком место не фигурирует ни на одной карте, ни в одном архиве, было лишь смутное упоминание в одном из документов наподобие: «ах, какие ярмарки проходили в Калиновке!». Из чего очевидно следовало, что ярмарка проходила непосредственно в деревне, а не за ее пределами.
А по факту: вон оно что – в паре километров от деревни усадьбу и ярмарку искать никто бы не сподобился! Эх, какой фронт работ тут! Когда уже можно будет заняться, наконец, делом? – размышлял Саша.
Меж тем, наступило время обеда. Война войной, а обед – по расписанию, - любил говорить Игорь. Дабы не бросать казенное имущество, покатили тележку в сторону дома…
У дома они застали Олега, нарезающего круги по скошенной лужайке. Количество ямок и явно отяжелевший карман куртки его показывали, что находки имеются, и в достаточном количестве. Сам Олег имел вид весьма рассеянный, казалось, он даже не сразу заметил приближающихся друзей.
- Есть сигнал хороший, вон там, под яблоней, - вместо предисловия вполголоса пробормотал он. Но тут Татьяна ходит, накрывает на стол…
- Ну так пойди, отвлеки ее, - двусмысленно подмигнул и хлопнул его по плечу Саша.
Олег, словно не заметив иронии, послушно скрылся в доме.
- Игорек, айда, взглянем, что там узрел герой-любовник, я постою на шухере.
Игорь молча взял лопату. Разглядев не докопанную Олегом ямку, он осторожно стал расширять ее и одновременно вкапываться вглубь. На двух штыках, что-то хрустнуло, и очередной ком земли вылетел наружу вместе с глиняным черепком и несколькими монетами. Сомнений не было…
Аккуратно раскопав ямку и уняв, по возможности, дрожь рук, Игорь вытянул наверх вполне приличных размеров, тяжелый расколотый глиняный горшок. Горшок пошел трещинами и развалился прямо в его руках. И тут он услышал тот самый серебряный звон из своего сна – звон большого количества падающих друг на друга серебряных монет – их было очень много, от самых мелких, пятикопеечников, до полновесных рублей. Среди общей кучи монет Игорь разглядел и покрытый зеленоватой патиной, но такой желанный – серебряный Георгиевский крест…
Дыхание перехватило, воздуха в груди едва хватило, чтобы произнести: «Сашка, сюда!». Обомлевшие друзья не могли оторвать взгляд от большой кучи серебряных монет…
Пока все... спасибо за внимание!
еще раз прошу прощения за неуклюжий текст
Оставив «Ниву» на пригорке, команда молча стала пробираться к месторасположению Калиновки. Шли долго. Утреннее солнце все сильнее начинало припекать, роса обильно покрыла берцы и одежду, что предвещало очередной жаркий день. Природа просыпалась, комары и мошкара роем вились вокруг копарей. Саша по привычке включил прибор – проверенный и надежный Е-Трак и шел, помахивая катушкой. Помахивая – это, конечно, громко сказано, ибо в густой высокой траве приходилось то и дело выискивать проплешины, либо выпутывать штангу. Игорь и Олег ушли далеко вперед по старой, еле виднеющейся дороге. Саша ускорился, но его продвижение вперед замедляли «цветные» сигналы – пробки и алюминиевая проволока, в изобилии характеризующие наличие бывшей советской деревни. Внезапно в наушниках раздался мелодичный переливчатый сигнал. «Наверное, опять проволока» - подумал Саша, всаживая фискарь в плотную землю. Вместе с комом земли на белый свет появилось кольцо, желтое и тяжелое. Внутри у Саши ухнуло – как всегда, когда земля дарит неожиданную и приятную находку. Несомненно, кольцо было золотое. Саша знал, что тереть находку перчатками ни за что не стоит, каждый раз ругая себя за нетерпеливость. Но ничего не мог с собой поделать. Среди неразборчивого клейма и отчетливого «90» он смог прочитать «моей Оксан…«Червонная проба»! – восхитился Саша. Отличный подарок на начало поисков! Он позвал товарищей, чтобы поделиться радостью, но те были далеко и не услышали. «Так, стоп! А с чего это я должен с ними делиться находкой? Никто не видел, как я нашел кольцо, а эти не потрудились даже включить приборы – чешут как на прогулке. Олег, вон вообще пивко потягивает». Такие мысли заставили Сашу спрятать кольцо подальше, в карман камуфляжа. В их команде было принято железное правило: все находки и клады выставляются на коллективное обсуждение и равноценный доход от реализации. Все делим поровну – такая была договоренность, и неважно кто что нашел. Сегодня повезло тебе, завтра повезет мне. Все трое доверяли друг другу, именно это было основой сплоченности команды уже около 5 лет. Саше было стыдно от своего малодушия и жадности, но кольцо он решил не показывать. Впервые.Выключив прибор, Саша бросился догонять своих товарищей. Черные дома под сенью деревьев манили и по факту оказались дальше, чем казались поначалу. Прибыв на место, Игорь первым делом прогулялся по бывшей когда-то широкой деревенской улице. По обе стороны раньше стояли дома, а теперь можно было наблюдать рвы почти круглой и квадратной формы с провалившимся центром – домовые ямы. Игорь выбирал себе место для поисков – домовую яму с наибольшим количеством валяющихся вокруг камней и железа. По какой-то странной причине, Калиновки не было на общедоступных картах Генштаба, Менде, Шуберта и других популярных в среде поисковиков. Она оказалась только на одной карте, которую Саша обнаружил в архиве.Олег неторопливо собирал свой «Фишер», затем покурил и неспешно отправился на прочесывание окрестностей. Его кажущаяся медлительность объяснялась сосредоточенностью – он пытался «почувствовать» новое место, определяя интуитивно наиболее перспективное направление поиска. Это называлось «чуйка». Друзья не раз удивлялись его способности пойти в правильном направлении, продолжить копать там, где, казалось бы, все находки уже появились на свет. И наоборот, прекратить поиски на, казалось бы, перспективном месте. «Чуйка» Олега не раз приводила команду к заветным результатам. А еще Олег много внимания уделял разного рода ритуалам – задобрить «Земляного Дедушку» пряником или конфеткой, монетами и «чекушкой» водки – все это Олег выполнял с вполне серьезным выражением лица. Такая «тонкая настройка» на «дух места» (как говорил Олег) тоже приносила результат. По крайней мере, он убеждал в этом себя и друзей. Однажды они выехали по ошибке, заблудившись в лесу, на абсолютно пустое и бесперспективное место. За весь день на троих набралось всего около 20 убитых царских медяков и «советов». Неоднократно они буксовали, вытаскивали машину практически на руках. И вот на этом месте Олег нашел только одну монету. Но какую! 2 копейки 1927 года дожидались своего часа совсем неглубоко. Олег чуть-чуть не шоркнул ее лопатой. Состояние монеты было отличное для «земляного сохрана», что и подтвердил весьма уважаемый коллекционер, отвалив друзьям круглую сумму – 150 тысяч рублей. Таким образом, это был своеобразный клад, ибо монетка оказалась редкой и весьма востребованной в кругу нумизматов. В другой раз Олег, «подчищая» за коллегами уже весьма «выбитое» место, «зацепил» золотой Николаевский пятирублевик. Сигнал, хотя и «проволочный», но вполне копаемый. Удивительно, что многие прошли мимо. Именно такие случайные интересные находки вырабатывали в каждом всплеск адреналина и неумолимо затягивали в поиск.К тому времени, как Игорь уже основательно забурился в фундамент, а Саша пробежался по старой дороге, Олег уже наконец-то совершил все «ритуалы», собрал прибор и пошел неторопливо прочесывать местность. Всех троих не покидала странная деталь: по данным архива, деревню последние жители покинули в 60-х годах 20 века – за 50 лет дома должны были сгнить, обрушиться, превратиться в труху. А эти несколько домов стояли, хоть и основательно разрушенные, но стояли, как будто крепко прижавшись друг к другу. Калиновка раскинулась широко, по обе стороны от небольшой речки. Деревня представляла собой 2 или 3 улицы. По большей части об этом можно было судить по заросшим домовым ямам, тополям, диким яблоням и рябинам, растущим вдоль улиц. Сами улицы заросли травой, кое-где угадывались колеи от колес и телег. Можно было мысленно представить, как здесь 70-100 лет назад кипела жизнь: скрипели телеги, кричали петухи, лаяли собаки, тарахтел трактор или ржали лошади на теперь уже заросшем травой поле. Трава, мелкая поросль молодых берез – теперь скрывали пространство напряженной трудовой деятельности людей. Запустение, заброшенность, огромная бесхозная территория земли – природа отвоевала обратно свое у людей. Перед мысленным взором Саши проносились картинки прошлой жизни Калиновки – нешуточные страсти и споры революционного времени, злость и отчаяние периода Гражданской войны, слезы и скорбь Великой Отечественной. Как женщины провожали своих мужей вот по этой дороге на фронт, как немногие из них возвращались обратно – усталые, израненные, измученные войной, но с твердой и радостной уверенностью, что все самое страшное позади и готовностью наконец-то заняться мирным крестьянским трудом. Как доживали свой век в этих домах последние старики, собираясь по вечерам вместе и вспоминая былые дни. Как кого-то уносили в последний путь, либо забирали с собой дети в город…
Мишка с отцом возвращались с ярмарки теплым сентябрьским вечером 1924 года. Они примерно раз месяц наведывались в райцентр, чтобы обменять продукты и немного свежего урожая на необходимые в хозяйстве вещи и продукты: соль, спички, керосин, инструменты. Делегации рабочих с завода, в свою очередь, рыскали по ярмарке – скупали зерно, муку, свежее мясо. Расплачивались, не скупясь, живыми деньгами – диковинными новыми советскими монетами с серпом и молотом. В куче мелочи, которая звенела в кошеле у отца, встречалось и серебро – тоже новые монеты с рабочим и крестьянином, с молотобойцем, со звездой. Мишка же восторженно крутил в руках большой медный пятак – новенький, блестящий, похожий на золотой. Серп и молот с земным шаром как бы рассказывали о том, что где-то по стране широким шагом идет новая, неизвестная, но такая интересная жизнь. Колоски, обрамлявшие земной шар – это, в том числе и их, Мишки и его отца – колоски, выращенные и сжатые в поле тяжелым трудом. «5 копеек 1924» - прочитал Мишка на монете. Он уже знал грамоту и цифры. - Возьми себе на память, - усмехаясь над его восторгом, сказал отец. Мальчишка чуть не закричал от радости. Ему нравилось в этой монетке все, да и много ли он до этого видел настоящих денег? На завалинке дома он иногда находил старые, еще царского времени, медные монеты – они были темные и некрасивые. А тут – новенький, блестящий пятак…Сжав монетку в кулаке, Мишка уснул, убаюканный мерным покачиванием телеги. Уже около самого дома телегу сильно тряхнуло и монета выскользнула из пальцев в грязь. Спросонья Мишка сначала не осознал масштаба потери, но потом залился рыданиями. Ему было очень обидно и жалко себя, жалко монетку.- Эх ты, олух царя небесного! – отец отвесил ему подзатыльник. Прошли годы, Мишка, как и многие его сверстники, сгинул на войне. Но на всю свою короткую жизнь он запомнил это чувство горькой обиды от потери такой красивой вещицы. Мысли о детстве, о твердой, но теплой руке отца, о насыщенном запахами трав сентябрьском вечере, о вкусном ужине, приготовленном для них с отцом матерью, о том, как она приласкала сына и вытерла ему слезы – согревали его и зимой, в окруженном немцами лесу под Ленинградом в 1942 году.
___*___Саша провел несколько раз катушкой «Трака» над одним и тем же местом. Сомнений не было – сигнал чисто монетный. Другое дело, что иногда такой же сигнал выдавала алюминиевая ложка, либо медный предмет круглой формы. С глубины полштыка снова явилась в мир 5-копеечная монета 1924 года. Отлично сохранившаяся, с ровной зеленой патиной – она стала бы достойным украшением любой коллекции. - Ух ты! Удивились друзья. Такие крупные монеты всегда являются приятной находкой, а пятак был реально красив, да еще и в обалденном сохране. На минуту все забыли про дома. Стали расширять зону поисков, но поблизости стал выходить только медный и алюминиевый мусор. Судя по всему, монетка была обычной «потеряшкой». Несмотря на удачную находку, Игорь снова предложил сняться и уехать в другое место, пока не наступил вечер. Но остальные его не поддержали. Друзья разбрелись в разные стороны, и через несколько минут раздался радостный вопль Олега: «николаевский рубль!». В это время Игорь молча и удивленно рассматривал золотой 5-рублевик с профилем последнего царя, поднятый на фундаменте. Никто не обратил внимание на то, что солнце постепенно садилось за горизонт, черных домов стало уже шесть, а в некоторых из них замелькали в оконных проемах серые тени. Все забыли не только об отдыхе и еде, но и о необходимости возвращаться к машине.Определенно, это место не хотело отпускать их. Тем временем, Игорь уже приметил новую цель – среди травы виднелся остов фундамента старого дома. Причем, фундамент был довольно большой по периметру, и сложен не из бутового камня, как большинство других, а из массивного кирпича явно царских времен. И действительно: расчистив угол фундамента, друзья увидели на некоторых кирпичах клейма в виде орлов.Домик-то бы непростой – произнес Олег. Копать, однозначно – высказал общее мнение Саша.Верх основательного кирпичного фундамента по всему периметру покрывал высокий бруствер земли – перегнившие бревна сруба, прелые листья и обычный лесной мусор. Традиционно, шурфить начали с углов – в поисках «закладных» монет. По традиции, при постройке дома издавна было принято класть на углы монеты. И чем богаче хозяин, тем ценнее монеты использовались в качестве «закладных». Считалось, что это приносит удачу и достаток в дом. На профильных форумах в Интернете нет-нет, да мелькали крупные закладные «портретники» - серебряные рубли и полтины с профилями Петров, обеих Екатерин, Елизаветы. И совсем редко – золотишко изумительного сохрана. Докопав первым до кирпичного основания, Олег откинул в сторону большой белый кругляш – рубль Павла I. «Не намъ, не намъ, а имяни твоему» - за 200 с лишним лет время не стерло красоту монеты. Сашу и Игоря не нужно было звать – они сбежались сами на место находки. Приятно тяжелая монета пошла по рукам. Вы, ребята, как хотите, а я с этого места не уйду, пока полностью его не выбью – сказал Олег. Просеяв отвал прибором, он нашел еще 2 монеты – медную «капусту» (2 копейки Александра I) и полушку времен Екатерины II. Не заставили себя ждать и находки у Саши и Игоря. На брезентовой сумке-«хабарнице» красовались общие находки – медь и радостно поблескивающее царское серебро.Друзья с энтузиазмом вновь вгрызлись в землю. Древний, но странно знакомый на уровне подсознания запах исходил от откинутой в сторону земли. Да и не совсем это была земля, не почва, а многолетний перегной из бревен сруба и мусора, впитавших в себя запах человеческого жилья, русской печи, дыма, готовящейся пищи. Так пахнет иногда в погребе старого бабушкиного деревенского дома. Словно в подтверждение этих мыслей, иногда на белый свет выходил битый глиняный черепок, по всему отвалу уже белели осколки фарфоровой посуды, ручки чашек, куски блюдец. На донышке одной из бывших чашек глазастый Саша углядел голубоватую эмблему «курицы» - царского орла. Несмотря на дрожащие от нетерпения руки, волнение от предвкушения хороших находок с этого места, все трое почувствовали усталость и решили сделать перерыв.В активе команды на текущий момент уже был солидный багаж находок: на фоне темных медяков гордо белели и желтели благородные металлы. Между тем, солнце неумолимо шло к закату – смеркалось. Приняли коллективное решение – вернуться к машине и разбить лагерь. Пока шли, у всех от усталости стали заплетаться ноги, неумолимо клонило в сон, несмотря на адреналин от находок. Протопав около двух километров до машины, сложили амуницию и находки. Олег с Игорем принялись ставить палатку, а Саша развел костер, повесил котелок с водой. Время от времени каждый бросал быстрый взгляд в сторону урочища. Прошло совсем немного времени, и темнота окончательно окутала окрестности. Все уснули тяжелым, но беспокойным сном. После целого дня напряженных поисков мышцы ныли, спину тянуло, голова была тяжелой. Провалившись в сон, Саша вдруг увидел худую, длинную руку, тянущуюся к мешку с «хабаром». - Рубль мой отдайте, нехристи! – то ли хрип, то ли стон. Рубль мой! Корова целая, мой рубль! – голос неизвестного продолжал ныть и кашлять в темноте. Саша с удивлением и страхом увидел, что в палатке нет его товарищей, он один, темнота давит со всех сторон, а под рукой, как назло – ни фонарика, ни телефона. Только эта рука, которая шарит в мешке, пытаясь найти тот самый павловский рубль. Онемев от страха, Саша между тем пытался вспомнить, можно ли было купить в то время на рубль корову. Мысли давались тяжело, тело будто онемело.- Корова моя, рубль отдай, на корову копил! – продолжал стонать голос.Саше казалось, что если он вспомнит точно, сколько стоила корова, неизвестный оставит его в покое. Внезапно рука вытянулась и поползла по направлению к Сашиному горлу. Неестественно длинная, худая и страшная рука – тянулась все ближе, Саша пытался отползти, но уперся в стену палатки. Судорожно хватая воздух ртом и гася крик, Саша проснулся. Сердце бешено стучало, рука затекла, и он действительно не мог ею пошевелить. Между тем, он с облегчением понял, что это был всего лишь сон. Напарники храпели рядом. Мешок с находками валялся в углу, в нем явно кто-то рылся. Под влиянием только что виденного во сне кошмара Саша решил, что неизвестному действительно удалось забрать себе свой рубль. Но думать и развивать далее эту тему ему было лень – сонное оцепенение еще не отпустило его, и он снова провалился в забытье……Олег видел себя в той же избушке, куда они заходили днем. Только выглядело все внутри более чисто, опрятно. Фотографии на стенах казались новыми, да и люди на них – более молодыми. На столе приветливо белела свежая скатерть, стоял неправдоподобный блестящий самовар. Вокруг – тишина, на которую он как бы мельком обратил внимание и тут же забыл. У печки хлопотала молодая женщина в красивом сарафане. Кровать была застелена нарядным покрывалом, вручную вышитом цветами. Наверное, ждет кого-то, подумал Олег про себя. Как и в любом сне, он ощущал себя включенным в происходящее, но видел все как бы со стороны. Женщина ловко подцепила ухватом в печке большой чугун, из которого валил ароматный пар, и поставила его на стол. - Садись, милый, к столу, дневать будем – ласково глядя на Олега, произнесла женщина.Черты лица у нее были правильные, непослушная прядка волос выбилась из-под платка. Красивыми сильными руками она поправила волосы, сарафан и смелым открытым взглядом вновь посмотрела на Олега. Лицо ее показалось ему странно знакомым, да и все происходящее в хате было ему как бы родным. … «Было это все когда-то, со мной или со мной, но другим мной… - мысли путались, его неумолимо влекло к этой молодой женщине, руки бессильно висели, однако внутри неумолимо росло желание обнять ее плечи, прижаться лицом к ее груди и остаться с ней тут. Хотя разум подсказывал ему даже во сне, что оставаться нельзя. «Она спросит меня, где я был, а ведь мне нельзя признаваться, что у меня жена и дети, так не хочется расстраивать ее…» - думал Олег. Фото на стене притягивало его взгляд – рядом с этой женщиной был запечатлен он, знакомое свое лицо, застиранная гимнастерка, да в городе они как-то зашли сфотографироваться на память уже перед самым призывом в армию в конце 1940 года. Фотограф заставил стереть ее помаду и тушь с глаз, чтобы на фото она получилась более естественно, а ему было так жаль ее красоту, которую она наводила специально для него, бережно накрасив губы драгоценной помадой. В воздухе тогда сгущались тучи надвигающейся войны, с Финской в их село пришла первая похоронка, но никто не хотел думать об этом – впереди было еще два дня счастья. Он, и не он – сидит за столом, смотрит на фото на стене, на улыбающуюся женщину напротив него. Память никак не может вернуть ему ее имя, спросить, конечно, он боится. Тягуче и ароматно пахнет похлебкой с мясом, застеленная постель манит вдохнуть аромат свежих, накрахмаленных простыней, он чувствует себя смертельно усталым, вернувшимся, наконец, с долгой войны туда, где его заждались, к родному лицу, которого после его ухода на войну уже никогда не коснулись ни тушь, ни помада.Он ни в чем не виноват перед ней, что ушел тогда в небытие, а вернулся, забыв про нее и этот уютный дом, но все же он виноват. Ведь я не жалел себя, Татьяна (внезапно с фотографической ясностью проявилось ее имя), я не мог иначе, никто тогда не мог поступить иначе…Женщина молчала, только смотрела на него, только черты лица стали расплываться, руки – покрываться густой сеткой морщин, густые черные волосы – постепенно редеть и белеть.- Я тебя ждала, зачем же ты меня покинул, миленок – тоскливо и со злостью женщина, а теперь уже старуха, бросала ему прямо в лицо обидные слова, кричала, билась в рыданиях. И тут Олег понял, что та картина, которую он сейчас видит, - это то последнее, что видела в жизни женщина, жившая в этом доме. Татьяна!, Татьяна! – кричал он, ему очень не хотелось, чтобы она вот так уходила с обидой на него… Татьяна!... яна… на… пьяный…. - Как пьяный он дрыхнет! Хрен его добудишься! – внезапно донеслись до Олега знакомые голоса. В палатке было темно, но Олег понял, что Игорь лупит его по щекам, приводя в чувство. Ты охренел совсем! – чего тут орешь во сне?! – разбудил всех, на уши поднял. - Ладно, не орите, давайте дальше спать – примирительно пробурчал Олег и друзья утихли.Однако, сон к нему не шел. На часах было около половины третьего, ночь в самом разгаре, хотя на востоке уже светлела полоса нового дня. Смотреть в сторону домов было все же жутковато. Ни на одном месте, где они до этого останавливались с ночевкой, Олег не испытывал подобного. Все пережитое было как наяву. «Какая красивая» - думал он про виденную во сне женщину. Черты лица ее отпечатались в памяти, ему было очень жаль ее. «Так, наверное, и умерла она на той кровати в одиночестве» - подумал Олег про виденную днем избушку и кровать, старые фотографии на стене, комод, в котором они так бесцеременно рылись в поисках монеток и другого хабара. Ему стало жутко и стыдно одновременно. Докурив, он вернулся в палатку и заставил себя заснуть.Игорь ничуть не удивился, тому, что Олегу приснился кошмар. Он тоже долгое время не мог заснуть, ворочался, затем ухнул в сон, как в яму. Ему снилось, что он копает фундамент – глубоко, очень долго, а стенки ямы осыпаются, лопата скользит в руках, непослушно вырывается и землю приходится отбрасывать руками. Там, в глубине переливается и зовет мелодичный сигнал, но копать приходится все глубже и глубже. И вот уже он слышит заманчивое звучание переливающихся из разбитого кувшина серебряных монет – кто хоть раз слышал этот звон, тот его не забудет. А монеты все льются и льются – громко до такой степени, что Игорь решает, что пока хватит, и пытается заткнуть дыру в кувшине. Но она не затыкается, и клад, который еще минуту назад был таким желанным – становится тяжкой ношей, давящей на ноги. Монеты засыпали его до такой степени, что выбраться самостоятельно из ямы не представляется никакой возможности. «Это то, что ты пропустил…» - зашуршал в голове незнакомый голос, «это то, что ты пропустил, пропустил, не нашел, хотя мог найти…». Задыхаясь и хватая воздух широко открытым ртом, Игорь проснулся. Сердце гулко и часто билось прямо в горле. Ноги и вправду были придавлены – на них беспокойно раскинувшись, лежал Олег. А потом он закричал... Остаток ночи все проспали без сновидений, тревожным сном. Утром встали невыспавшиеся, хмурые. Стараясь не глядеть друг на друга и не обсуждая свои сновидения, каждый пошел заниматься своим делом: Саша пошел распаковывать провизию, чтобы приготовить завтрак, Игорь с Олегом – за дровами и разжигать костер. Было довольно рано – около 5 часов утра, но летний день начался, солнце радостно светило, костер весело потрескивал. Плотно позавтракав кашей с тушняком, попили кофе с шоколадом. Настроение друзей, вроде бы, постепенно приходило в норму. Саша проверил мешок с хабаром – было чувство, что кто-то копошился в нем ночью, но вроде бы, все находки были на месте. Кольцо тоже приятно тяжелело в кармане куртки. Заменив комплекты аккумуляторов в приборах и загрузив рюкзаки водой с перекусом, двинулись в сторону деревни. Всем было предельно ясно, чем они сегодня займутся.Внезапно воздух наполнился неслыханными до этого звуками утреннего большого населенного пункта: лай собак со всех сторон, ржание лошадей, крик петухов, блеяние коз, людские крики и разговоры. Где-то в поле раздавалось дружное пение. Скрипели ставни домов, запрягались лошади, плетью и матом какой-то мужик подгонял ленивого мерина. Словно пройдя сквозь невидимую пелену, друзья оказались лицом к лицу с той самой Калиновкой, образца 1932 года…
___*___Начало августа 1932 года выдалось сухим и жарким. Вся Калиновка, от мала до велика, трудилась на колхозном поле – жатва и покос требовали напряжения всех сил, нужно было до дождя сжать, обмолотить урожай, ссыпать зерно в элеватор, заготовить на зиму сено до наступления дождей. Каждому работнику записывались трудодни, по которым можно было отоварить соль, спички, керосин, сахар, инструмент и другие, крайне необходимые в быту предметы. На своих наделах трудились также по мере сил и времени. На тот момент кулаков всех вывели, единоличники также перебрались в стан колхозников – председатель умело проводил политику партии, сдавал норму в срок и в полном объеме, из-за чего колхоз был на хорошем счету у партийного руководства. Цель была ясна – работать не щадя себя и других на благо молодого Советского государства, тем более в следующем году обещалось небольшое подспорье в виде пары тракторов «Фордзон», которыми обком обещал снабдить колхоз-передовик. Но иногда, темными ночами, несмотря на безумную усталость, не шел сон к председателю, Даниле Ефимовичу. Болела душа у него за работящих крепких хозяйственников – того же Петра Мекешкина, который в жаркую пору жатвы мог заменить бы пятерых горе-работников. Но – приказ власти нужно было неукоснительно соблюдать, иначе и самому можно отправиться вслед за Мекешкиными, а то и подальше. Ходили также слухи, что из-за жары нынче по стране – небывало низкий урожай, что на Украине засуха истребила большую часть посевов. У них в районе лето тоже выдалось жарким, но урожай удалось сохранить. Особенно нехорошим был слух о том, что нормы сдачи зерна в связи с неурожаем будут увеличены. Но эти слухи разносились уж особенно полушепотом и только в узком кругу… Незавидная судьба ждала источник этого слуха, если кто-то захотел бы всерьез его найти. Выполняющие норму колхозы продотряды не беспокоили, а в соседних районах, слышал он опять же в виде слухов – продотряды собирали норму вольно или невольно. Иногда даже, говорят, постреливали. А еще этот свежий указ «Семь-восемь»…В общем, что-то такое неприятное и тревожное сгущалось в воздухе – сколько лет уже Советская власть, а тяжело! Ох, и тяжело пока живется! Не привыкли еще люди к новому укладу, норовят спрятать, зарыть в землю лишний пуд зерна, втихаря то курочку заведут, то свинку прячут в погребе. А новая жизнь, тем временем, шагает по стране – вот недавно совсем провели электричество и радио до сельсовета. Но скоро, верил Данила Ефимович, скоро радио, электричество появятся в каждой крестьянской избе. В качестве передового колхоза, Калиновка несколько раз принимала кинопередвижку – крутили «Октябрь», «Броненосец Потемкин», Чарли Чаплина. Люди тоже верили в хорошие перемены, многое приходилось разъяснять, убеждать сомневающихся…Мысли неизменно возвращались к перспективе увеличения норм сдачи зерна – люди трудятся на пределе возможностей, не хватает техники, но пока норма выполняется. Пока… что будет, если нормы увеличат – никак не предугадаешь. Придется шерстить индивидуальные хозяйства, залазить в посевной резерв. А это – новые недовольства и волнения…В рассветном тумане показались приближающиеся к деревне три мужских фигуры с необычным оборудованием наперевес. А вот и ребята-электрики - подумал председатель. Как раз сегодня начнут проводить радио в избы – все веселей заживется…
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Прошу прощения, намудрил с текстом, выложился непоследовательно. Выкладываю 1 главу, будет продолжение в другом посте
Все события и названия населенных пунктов являются вымышленными, любые совпадения – случайны.
Черная деревня
Глава 1.
___*___«…Белая армия, Черный Барон, снова готовят нам царский трон…» - доносилась и пропадала издалека песня, которую радостно пели пионеры, дружным отрядом работая на соседнем поле. Стояла жатва. Солнце еще щедро дарило тепло, наполняя землю и урожай жизненной силой.Петр Анисимович скрутил натруженными руками самокрутку, сыпанув табачку немного сверх меры. Дума предстояла долгая и тяжелая. Прищурившись от солнца и едкого дыма, он смотрел вдаль, на знакомые с детства поля, рощу, речку. Звуки, которые сопровождали его всю жизнь – являлись и составной частью этой жизни: собачий лай, кудахтанье кур, скрип колес телеги, колодезных журавлей, разговоры и крик людей. Ветерок трепал некогда пышную, но уже наполовину седую шевелюру Петра Анисимовича. На дворе стоял август 1929 года. Разменяв четвертый десяток лет, Петр Анисимович на своей жизни перевидал многое: довелось ходить в атаку на германском фронте, случилось ему и заколоть немца во время рукопашной. Каких-то досадных воспоминаний по этому поводу он не испытывал, воспринимая войну как суровую, необходимую мужскую работу. Вернулся домой в самом начале 1917 года, с Георгием 3-й степени на груди. Живой, даже не раненный. Только досаждал иногда кашель от немецкого газа, который однажды занесло ветром в его окоп. Статный, с правильными чертами лица, легкий на задорную шутку, с озорными усами – он быстро добился любви Оксаны – деревенской красавицы, к которой до войны боялся и подойти, хотя сердце млело при одной мысли о ней.Росли они на одной улице, с детства играли в догонялки, в лапту. Смешливая озорная девчонка с годами стала совсем красавицей – стеснительной девушкой, в глазах которой нет-нет да и блеснет озорной огонек. Длинные русые волосы, всегда опрятная одежда, несмотря на обилие различных крестьянских забот по хозяйству, легкая порхающая походка – как магнитом тянули к Оксане толпу ухажеров. Петр, уходя на войну, все же набрался смелости, подошел к Оксане и, заикаясь, сказал: это, ты меня если дождешься – замуж тебя позову…». - Ага, немцев вот только перебей всех, да сразу сватов и зови! – засмеялась Оксана, и одарив Петьку веселым взглядом, ушла к себе в дом. Не прогадал Петр Анисимович – суровым и возмужавшим он вернулся с фронта. Односельчане уже были наслышаны о его подвигах – он первым из его призыва получил «Георгия». За сватами дело не стало, быстро сыграли свадьбу, а потом, как крепкие грибочки, пошли детишки. Оксана была домовитой и крепкой хозяйкой, дело спорилось в ее красивых руках, да и детишки не были обижены вниманием. Самокрутка почти догорела, и Анисимович неспешно принялся крутить следующую. После войны казалось, что он выполнил свою работу (мужскую ратную работу) и может теперь заняться спокойным крестьянским трудом, растить детей. Но жизнь вокруг стремительно менялась, и вот уже он, наспех зацелованный женой, обнимает своего годовалого сына Темку, закинув за плечо вещмешок и винтовку, уходит с небольшим отрядом. «Белая армия, Черный Барон…» Гражданская война запомнилась ему досадным чувством. Что-то саднило в душе, когда он вспоминал, как застрелил Матвеича, Сеньку, с кем выросли вместе, бегали, рыбачили, дрались, мирились. Всякое было… и вот он, Сенька, по какой-то причине увязавшийся за белыми, целится в него из проема окна разбитого дома. Спустя какое-то мгновение, Сенька, его бывший дружок, скатился бесформенным кулем с дыркой во лбу, так и не успев закрыть удивленные глаза. «Ну вот, и свиделись, дружок» - подумал Петр. В горячке боя он быстро забыл об этом, тем более что белые рассеяли его отряд по лесам – Колчак перешел в наступление по всему фронту.Накрыло его после. «Небось, Кузьмич и Петровна» (Сенькины родители) – и не знают, что с ним. А если узнают, что я его…того? А главное – за что? Что он мне сделал такого, за что я его убил? Хотя – промедли с выстрелом – я бы и оказался на его месте…». Такие мысли и непонимающий Сенькин взгляд – преследовали его потом всю жизнь. Доводилось ему потом еще убивать белых в бою – но это были люди незнакомые, хотя и все сплошь деревенские мужики. Некоторые были совсем неумелыми солдатами – их заскорузлые от мозолей ладони были более привычны к плугу и косе, чем к винтовке. Такие же, как он, только по другую сторону. Стрелком Петр был отменным. Утешало его только то, что все свершалось в честном бою. В расстрелах, слава богу, не участвовал. Иногда командир отпускал его домой, повидаться с родными.После Гражданской пришел домой, винтовку сберег. К тому времени дома его встречала уже и совсем крохотная дочка. Хорошо, что вся семья его была жива-здорова, хоть и натерпелись страху, когда в деревне стояли белые. Односельчане предлагали на сходе стать Петру Анисимовичу председателем, да отказался он. Он просто хотел трудиться, без оглядки на других, поднимать семью, вести хозяйство. А хозяйство получилось крепким: к 1928 году у него была земля, скотина, несколько лошадей, просторный дом, амбар, трое детей и работящая жена. Более половины деревни к тому времени уже вступили в колхоз. Другие сельчане колебались, поглядывая в сторону авторитетных людей. - Вот ты, Петр Анисимович, уважаемый человек: работящий, почти не пьешь, в семье у тебя порядок – образцовый колхозник, в общем! Почему ты не вступаешь в колхоз? – вопрошал его председатель. Ведь ты – пример для тех, кто сомневается! Мы с тобой горы свернем, такую коммуну отгрохаем, трактор вон, обещали нам выделить!- Слушай, уважаемый Председатель, мне и так живется хорошо, я весь перед вами на виду – если все будут так же работать, а не пить и тунеядствовать, то и колхоз не понадобится!- Ну, Анисимович! Считай, что этих слов я от тебя не слышал! Не будь ты уважаемым фронтовиком, сейчас же за такие слова арестовал бы тебя как контру! Ты смотри, не зарывайся. Вон, сосед твой – кулаком оказался, хотя и хозяйство поменьше твоего, и лошадей. А еще говорят, что у тебя работники-поденщики есть!- Так ты про Ваську говоришь? У него отец, мой однополчанин, белыми убит, голодают они – вот и помогает мне с сенокосом и жатвой. Вроде не жалуется. А так – померли бы они с мамкой и тремя малыми с голоду (и никакая Советская власть бы им не помогла – подумал он про себя, но ничего не сказал вслух). -В общем, вступай в колхоз – и баста! – подвел итог Председатель. Тут насчет тебя уже разговор идет нехороший, но я тебе ничего не говорил!Петр знал, что такое колхоз. Со слезами на глазах, односельчане-колхозники однажды согнали всю крупную скотину в общественный хлев. Лошадей нещадно использовали на поле. Все корма, посадочный материал – все собрали в общий колхозный амбар. В итоге – кто был пьяницей – пьяницей и остался. Кто был работяга – стали тянуть трудовую лямку не только за себя, но и за пьяницу – колхозника. Единоличников распекали, убеждали на собраниях и поодиночке – вступить в колхоз. Петру на все это было больно смотреть. Его хозяйство крепло и расширялось. Он почти не принимал участия в общественных собраниях, считая их пустым времяпрепровождением. Старался не сдавать деньги на многочисленные общественные займы «Красного Креста», Осовахима и других непонятных и далеких от его жизни организаций. Что греха таить – потихоньку торговал излишками и наполнял кубышку сначала белыми профилям последнего Императора, затем идущими в обнимку профилями крестьянина и рабочего, кузнеца и полтинниками со звездой. Справив обновку жене и детям после поездки на базар в город, Петр аккуратно ссыпал серебро в кубышку. Сверху бережно клал Георгиевский крест. Никто из его семьи ничего не знал о заначке. Сейчас его уже в лицо называют кулаком, бросая презрительные фразы. Его жена часто возвращалась домой со слезами обиды на глазах. Детей пытались задирать в школе, но он научил их не давать себя в обиду. В общем, ненависть сгущалась вокруг. В свою очередь, Петр копил обиду на односельчан: он выручал нуждающихся, по мере возможности. Давал взаймы зерно весной, не прося даже ничего сверх. Тем не менее, отдавали не все, посмеиваясь про себя и считая, что от него не убудет. «Кулак, значит, я для них, для этой власти, для этой жизни?». А старался вести себя по совести. Ну, ничего, в колхоз я все равно не пойду. Лучше в Сибирь – там тоже люди живут. Тяжело, наверное, вот так, как каторжнику – этапом в Сибирь? Никого ведь не убил, не ограбил, а по этапу – в Сибирь…». От злости и обиды Петр Анисимович сжал кулаки. Потом пошел в погреб, взял заветную крынку с серебром и перепрятал в другое место, где заначку точно никто не догадается искать. Закинул винтовку в реку – «найдут – срок прибавят». На рассвете тревожно залаяла собака, затопали сапоги, застучали в дверь…
___*___
Так, что у нас тут… Мекешкин Петр Степанович, 1887 года рождения. Обвинение: кулак. Репрессирован: август 1929 года. Умер в ссылке. Реабилитирован в 1995 году. Мекешкина Оксана Сергеевна, 1892 года рождения. Обвинение: член семьи кулака. Репрессирована: август 1929 года. Реабилитирована в 1995 году.Мекешкин Артемий Петрович, 1917 года рождения. Обвинение: член семьи кулака. Репрессирован: август 1929 года. Реабилитирован в 1995 году.Мекешкина Марина Петровна, 1920 года рождения. Обвинение: член семьи кулака. Репрессирована: август 1929 года. Реабилитирована в 1995 году.Мекешкин Михаил Петрович, 1925 года рождения. Обвинение: член семьи кулака. Репрессирован: август 1929 года. Реабилитирован в 1995 году…Саша листал «Книгу памяти» - книгу поломанных людских судеб, боли и страданий. В архиве он проводил свободное время всю зиму и сегодня, когда снег уже почти сошел, он проводил заключительную часть своих исследований. Саша, 27-летний молодой человек, всерьез увлекался металлопоиском – поиском монет и других артефактов при помощи металлоискателя. Если для многих это стало своего рода модным хобби на 1-2 сезона, то для Саши это было серьезным увлечением, которым он занимался уже восьмой год. Его затянул драйв от неожиданных находок под катушкой прибора: если раньше его радовала каждая монетка (чаще всего это был темный медный кругляшок, который еще предстояло отчистить), то теперь его больше радовали неожиданные находки: старинные медали, знаки отличия, значки раннего периода Советской власти, ну и конечно, клады. За 8 лет ему довелось найти 3 клада. Это существенно повлияло на его техническую оснащенность (отличный прибор, навигатор, внедорожник), укрепило лояльность жены к его интересам, ну и соответственно, повысило его мотивацию и уверенность в себе.Увлечение и взаправду – очень модное сейчас. Случается и новичкам находить клады и другие интересные предметы. В общем, конкуренция в этом деле – достаточно высокая и практически не осталось «небитых» мест. Саша проводил много времени в архивах, покупал старые карты с целью найти именно такие «небитые места», куда еще не ступала нога его собрата-кладоискателя. Вот и сейчас он тщательно просеивал огромный массив информации, в результате чего в его записной книжке появилось несколько интересных урочищ. - Так-с, что мы имеем… Калиновка, Малые Осинцы, Березники… На старой карте еле было различимо название деревни Калиновка, т.к. кто-то посадил черное чернильное пятно. Калиновка, по данным переписи 1891 года – 46 дворов, 305 жителей. Судя по архивным данным, деревня прекратила свое существование в 60-х годах 20 века. Точных координат, конечно же, не было, но по ряду признаков на местности можно было сопоставить и найти реальное местоположение деревни. Черная деревня – Калиновка – с тебя-то мы и начнем…
___*___Еще за несколько дней до выезда условились, обговорили маршрут, закупили провизии с запасом на неделю. С утра сели в Сашину «Ниву» и выехали. Уже с утра летнее рассветное солнце начинало припекать. Дорога стелилась ровным асфальтом, ехать предстояло около 100 км по трассе и еще порядка 20 км – по полевым дорогам и лесу. Попутчики Саши – Игорь и Олег – были по складу характера совершенно разными людьми. Можно бы на первый взгляд сказать, что все трое были объединены только в рамках «Нивы» - компания случайных людей. Но по сути, это была годами сработанная команда – вместе они копали уже около 5 лет. Саша работал менеджером «среднейшего звена», как он сам выражался. Рутинная офисная работа, без каких-либо весомых перспектив. Спасало от рутины любимое хобби. В тот день, 5 лет назад, он выехал на место один, долго бродил, с наслаждением вдыхая свободный полевой воздух. Как ему казалось, на этом месте он был первооткрывателем, но постепенно стали попадаться свежие ямки. «Спасибо, хоть ямки за собой зарываешь» - злобно шептал Саша. Как назло, половина дня поисков прошла практически впустую. Не заметив в высокой траве ямку, Саша со всей силы ухнул туда, и тотчас же ногу пронзила острая боль. От боли и досады чертыхаясь, на чем свет стоит заклятого конкурента, он увидел его прямо перед собой. - Извини, братан, давай помогу. Олег помог тогда дойти Саше до машины, по пути и познакомились. Олег был немногословен. В любой ситуации он знал, что нужно делать и всегда протягивал руку помощи первым. Перебивался случайными заработками, уезжал шабашить на Севера. Металлопоиск был для него скорее способом заработка – он не гнушался брать с собой крупное железо и цветмет, в то время как Сашу было не заставить тащить до машины болванку весом 5-10 кг. Кстати, на том месте через месяц нашли они с Олегом свой первый клад – большой чугунок медных монет. По привычке, Саша пропустил «некрасивый» пляшущий сигнал, который выдает ржавое железо. Олег же услышал и подошел, чтобы выкопать. Когда, поднатужившись, Олег извлек на белый свет большой чугунок и из него посыпались зеленые большие кругляши, оба не поверили своим глазам. «Катины пятаки» - не сговариваясь, хором произнесли оба. Несмотря на весомость клада, денег хватило только на смену приборов и на подарки супруге Саши и подруге Олега. Но и это оба посчитали хорошим знаком. Да и вообще, клад воодушевляет на новые поиски!Третий член команды – Игорь – занимался ремонтом машин. В том числе – часто латал Сашину старенькую «Ниву». Однажды они разговорились, и Саша узнал, что Игорь тоже занимается поисками. А именно – «специализируется» на шурфе фундаментов на месте бывших домов. «Я не люблю далеко ходить. Приехал – копаю». На удивление, у Игоря было довольно много интересных находок. Помимо монет, украшений, колец, его коллекцию составляли очень красивые царские бутылки, посуда с клеймами дореволюционных фабрик и много других интересных вещей. Причем, монеты с фундаментов были в более хорошей сохранности, чем «с поля». Игорь практиковал методичный поиск на одном месте, практически просеивая грунт на глубину до 1,5 метров. Адский труд иногда давал поразительный результат в виде закладухи или целого клада. В азарте он мог не есть практически сутками, только поглощал воду литрами. Клады и ценные находки делили поровну, либо продавая сами на аукционах, либо сдавая знакомому перекупщику. Работали всегда очень аккуратно, закапывая за собой ямки. При должном старании, упорном труде и наличии времени плюс кладоискательский фарт – эта деятельность приносила хороший результат. Команда была слаженная – ребята испытали вместе как горечь неудач в ходе безрезультатных поисков в глуши, грязи, среди мошкары, в наглухо завязшей в грязи машине, так и радость от отличных находок. В команду иногда приходили и новички, желающие по-быстрому найти клад и разбогатеть. Но, нарыв под сотню водочных пробок («алкодирхемы», как их с юмором называли копатели) и несколько «какаликов», с досадой сваливали в закат. У Саши было несколько друзей и знакомых, которые выражали интерес к его хобби, предлагали составить компанию на коп. Заранее зная результат, Саша с охотой приглашал всех желающих. - Ну что, завтра выезжаем, ты еще не передумал? - задавал он стандартный вопрос накануне поездки. - Конечно, едем, о чем речь, а во сколько выезжаем? - спрашивал его приятель. - С учетом того, что ты в первый раз, пожалею тебя, выедем чуть позже, часика в 4 утра. - А? Что? В 4 утра?!!! – куда в такую рань, я думал, часов в 9 выедем и нормально. Ну, его тогда, нафиг!- Слушай, извини, Саш, я тут допоздна в баре засиделся с компанией, никак не могу завтра, давай в другой раз, точно поеду, - получал он ответ в «Вайбер» в ночь, непосредственно перед поездкой от другого товарища, с которым долго договаривались о дате и времени поездки, о необходимом инвентаре и одежде. - Слушай, завтра могу только на час примерно выехать, потом дела возникли срочные… - кидал СМС-ку третий приятель.Еще один поехал, но принес тотальные неприятности – на трассе прокололи колесо, затем долго искали шиномонтаж, потом застряли в поле на ровном месте, все измазались в грязи. Вернулись под вечер, без единой находки. Таким образом, все случайные люди быстро отметались, о чем друзья не жалели. Только их «трио» гармонично работало, дополняя друг друга энтузиазмом, трудолюбием, чуйкой, что в конечном итоге, выражалось емкой формулировкой «копарская удача»…Команда неукоснительно соблюдала неписанные правила: не копать кладбища, могильники, обходить за версту памятники архитектуры, уважительно относиться к местному населению, не вступать в конфликты. Они не считали себя «черными археологами», ибо это подразумевало нарушение перечисленных выше заповедей. Да и кому какое дело до гниющих в земле, вдали от цивилизации, старых монет, неоднократно перемешанных плугом трактора с пробками и другим более поздним советским мусором? Нарушение «культурного слоя»? Бред. Потому, что металлоискатель брал неглубоко, тысячи заброшенных деревень по всей стране, конечно же, были неинтересны археологам. При любом проявлении недовольства со стороны местного населения, предпринимались либо попытки договориться, либо просто менялась дислокация поисков. Но, по большей части времени, команда копарей оставалась никем незамеченной в глуши леса и на заброшенных полевых просторах.Находки их также были неинтересны музеям – неоднократно они пытались сдать пригоршни старых монет вперемешку с крестиками, пуговицами – встречали либо отказ, либо подозрительные досужие расспросы… С точки зрения «нормального человека» (офисного планктона, по презрительной формулировке Саши), их занятие находилось «на грани окупаемости» - «алмазов пламенных в лабазах каменных» все никак не удавалось найти; много времени и денег забирало оборудование, бензин, провизия, разведка на местности и собственно, сами поиски. Каждый был уверен, что картина человека, копошащегося окоченевшими руками в облепленной мокрым снегом «горке» в октябрьском раскисшем поле, пудовой тяжести «берцы» - с позиции «нормального человека» представляется скорее вариантом психического поведенческого отклонения. Но как только сходил снег в апреле – все трое готовы были вновь и вновь месить глину, пачкать чистенькое оборудование и форму, рыться в земле до изнеможения, ощущая отвыкшим за зиму телом чугунную приятную усталость…После асфальта началось самое интересное. Дорога по пересеченной местности, по полям. Частями заболоченная, заросшая деревьями, - старая дорога. По ней и ориентировались. Увидев вдалеке овражек с речкой и старые тополя, поняли, что цель близка. В тени тополей, скрытые густыми зарослями, темными глазницами смотрели на мир старые дома.
___*___- Товарищи! Вчера мы ликвидировали последнее кулацкое гнездо в нашем молодом советском колхозе! Этой подлой, законспирированной семейке эксплуататоров Мекешкиных советская власть определит новые условия быта. Будем надеяться, что они перекуются в честных советских граждан! Председатель произносил пламенную речь на очередном общем собрании. - Вы все видели, куда может завести несознательность отдельных элементов! Без обиняков заявляю, что каждого, уклоняющегося от вступления в колхоз, мы будем рассматривать самым пристальным образом, какой такой он есть элемент. А теперь, попрошу подходить записываться.Угрюмая толпа «уклонистов-единоличников» молча выстроилась в очередь к секретарю, записывающему в колхоз. Проводивший накануне у Мекешкиных обыск Лешка, молодой хулиганистый парень-«комбедовец», крутил в кармане золотое кольцо, которое он нашел под подоконником и утаил от комиссии по раскулачиванию. Искали, конечно, золото и другие драгоценности. Немного мелкого серебра и медных монет Петр Анисимович прикопал около печки, чтобы отвлечь внимание от основной заначки при возможном обыске. И не прогадал. - Тюю… разочарованно протянул председатель, подбрасывая звенящий сверток на ладони. И это все? Ладно, подписываем протокол и заканчиваем. Лешка после обыска мчался домой на всех парах. Он крутил в руке кольцо, тяжело отливавшее в свете луны желтым червонным цветом, и думал о том, что теперь уж его зазноба Оленька согласится стать его женой. Внезапно в темноте перед ним выросли две мужские фигуры и, прежде чем Лешка успел что-то понять, штык «мосинки» мягко вошел ему между ребер. Кольцо выпало из его руки и затерялось в траве. «Мы наш, мы новый мир построим…» злобно плюнули на тело Лешки и удалились вдаль крепко обиженные им месяц назад братья Корниловы.