И снова о пещерах. Многие меня спрашивают, а чего там вообще хорошего? Мокро, грязно, холодно, можно заблудиться, а то и каменюкой по голове получить?

А я иной раз и не знаю, что ответить. Вот честно. Экстрим? Да нет, не вижу я в этом никакого экстрима. Скачки адреналина в пещерах я испытывал раза два, когда искал "потеряшек". Потому что понимание того, что запаниковавший человек может натворить глупостей, знаете ли, бодрит... Тогда что?

Наверное, в первую очередь - тишина. А в пещерах, вдали от водокапов, она абсолютная. Также, как и темнота. И ты остаёшься наедине со своими чувствами и мыслями. Тут нет городской суеты, шума дорог, соседской ругани и телефонных звонков. Только ты, и молчание камня вокруг тебя. Есть ещё азарт исследователя, некоторые моменты в преодолении себя, но это вторично.

Есть разница между спелеотуристом и спелестологом. Из первых частенько эволюционируют вторые. Спустя непродолжительное время, мне стали интересовать вопросы обнаружения каменоломен, геология, и прочие смежные вопросы, связанные с каменоломнями: это интересно. Несколько раз копал с группой "Парабеллум", надеюсь, на следующей неделе рвану с ними копать одну из подмосковных пещер: есть вероятность открытия в одной из систем новых штреков. Весной - планирую попробовать вскрыть одну каменоломню, косвенные признаки которой я обнаружил в одном из лесов. Своя собственная пещера - это круто!

Даже в обычных камнях есть своя красота: причудливые формы, окаменелости, прожилки кремния, друзы с хрусталём, кварцем или аметистом, сталактиты, колокольни, следы рук человека... Это также, как красота моря или леса: её нужно видеть. А это не всем дано. Кого-то цепляет, кого-то нет. И пока не попробуешь - не поймёшь. Меня несколько раз звали в пещеры, но мне было откровенно лень и неохота. Я начал лазить в 40 лет. Пошёл в первый раз от нечего делать и за компанию. И влюбился в пещеры с первого взгляда.

Благодаря пещерам, я познакомился со своей женой. Как выяснилось, из нас получилась идеальная пара для разведки: меня хлебом не корми, дай залезть в какую-нибудь едва заметную дырень, я хорошо чувствую направление и работаю с компасом, она - обладает феноменальной памятью и отлично работает с картами. И я один из немногих людей, кто выдерживает её сумасшедший темп передвижения.

Я в пещерах действительно отдыхаю. И душой, и телом. Несмотря на ползание по шкурникам, нигде у меня нет такого сна, после которого я готов на любые подвиги: например, вылезти из спальника и вскипятить кофе.

И выползти из пещер на белый свет, увидеть солнышко и небо - это тоже круто! Сумбурно получилось, но как мог: чукча не писатель.

В средней полосе и на севере России города строились из дерева, благо леса в этих краях более чем достаточно. А вот в степной зоне с лесом проблемы, — он там дорогой и некачественный, городов из него не построишь. Но люди всегда найдут выход из положения. Еще древние греки, прибывшие на северные берега Черного моря в VI веке до н.э., организовали добычу строительного камня для своих поселений из-под земли. Так делали не только они, но и строители Рима и древней Лютеции, ставшей позднее Парижем, да и многих других городов мира. Сейчас катакомбы под многими городами мира стали музейными пространствами, На территории бывшего СССР таких музеефицированных подземелий немного, но все же есть. Но речь сейчас не о них. Самые протяженные в мире — катакомбы под Одессой.

Общая длинна всех подземных лабиринтов под этим славным городом более 2500 км. Большая часть одесских катакомб заброшена и является популярным местом прогулок диггеров и просто любопытных.

Одесса практически вся построена из ракушечника, добытого под землей. Долгое время камень пилили вручную и вывозили с помощью лошадей. Лишь в 30-е годы ХХ века перешли к механизированной добыче камня.

В годы холодной войны в катакомбах были оборудованы обширные бункеры и бомбоубежища для населения на случай радиационного, химического или биологического заражения местности.

Катакомбы помнят множество трагедий, случившихся в разное время в подземных лабиринтах. Так как сеть катакомб очень сложная и запутанная, заблудиться там не составляет никакого труда, что и происходило регулярно с любителями прогулок под землей. Из последних историй одесситы помнят пропажу девушки, отправившейся в катакомбы с друзьями отмечать Новый год. Лишь спустя месяцы после ее исчезновения поисковики нашли труп.

Во время Второй Мировой войны в катакомбах действовали партизаны. Мы все слышали и читали, что партизаны — благородные, смелые люди, не имеющие человеческих слабостей и готовые в любой момент пожертвовать жизнью во имя Родины. Но защищать в 1941 г сталинский режим были готовы далеко не все. До 1917 г Одесса была единственным городом в Российской империи, где не преследовались и не поражались в правах евреи, и царил дух свободного предпринимательства и здоровой конкуренции. Нетрудно догадаться, как восприняло большинство населения города приход большевистской диктатуры. Конечно, простым людям не всем было понятно, что нацистский порядок ничем не лучше коммунистического. Но в оккупированном в 1941 г городе вновь открылись частные магазины, парикмахерские и рестораны, и воевать за советскую власть, ограбившую местных торговцев и предпринимателей, хотели не все. Многие охотно сдавали румынской оккупационной администрации подозрительных лиц. К лету 1942 г практически все одесское подполье, созданное осенью 1941 г перед уходом Красной Армии местными органами НКВД, было разгромлено.

В катакомбах Молдаванки, где нам выпало счастье побывать, во время оккупации Одессы действовала группа сотрудников НКВД, присланная в июле 1941 г из Москвы во главе с В.А.Калошиным. К ним присоединилась группа из местных одесских чекистов во главе с В.А.Кузнецовым. 13 человек из местных чекистов остались в городе для подпольной работы, а остальные (вся московская группа и часть одесской) спустились в катакомбы под районом Молдаванки. Но сотрудница местного отдела НКВД, назначенная связной между подпольщиками в городе и партизанами в катакомбах, выдала всех румынам, и к концу декабря 1941 г вся наружная группа была арестована. Часть арестованных стала сотрудничать с румынами, а тех, кто отказался, после допросов и пыток расстреляли. Предатели из наружной группы и связная Евгения Семерюник лишь в декабре вышли на связь с партизанами. Те сразу заподозрили предательство и вступили в "переговорную игру" с румынской разведкой. В марте 1942 г партизанам удалось заманить в катакомбы сдавших их товарищей. Они сознались в своем предательстве и там же, в катакомбах. были расстреляны.

Командиры же одесской и московской групп серьезно враждовали между собой из-за власти. Одесская группа В.Кузнецова была больше, что позволило Кузнецову захватить полную власть в отряде. Он обвинил москвичей в заговоре против себя и большую часть московской группы во главе с командиром В.Калошиным расстрелял. В дальнейшем Кузнецов начал в отряде полный произвол: расстреливал партизан за кражу продуктов и половые связи (у одной пары случился под землей роман и родился ребенок, проживший пару часов)

К октябрю 1942 г из московской группы в живых остался лишь Николай Абрамов. Ему удалось пристрелить Кузнецова и его помощника. Теперь из многочисленной группы партизан осталось двое: Николай Абрамов и Александр Глущенко. Но 18 февраля 1943 г одессит застрелил москвича в ходе очередной ссоры. Девять месяцев он жил в катакомбах один и выкапывал ход на поверхность. 10 ноября 1943 г он вышел наружу, оставив под землей все документы группы и свой дневник. 10 апреля 1944 г в Одессу вошла Красная Армия. А.Глущенко явился в УНКГБ Одесской области и сообщил о судьбе партизанской группы Кузнецова-Калошина. Вместе с чекистами А.Глущенко спустился в катакомбы и отдал им оставленные документы партизанского соединения, перестрелявшего друг друга, но при этом подорвался гранатой и вскоре умер в больнице. Обстоятельства его гибели вызывают у историков и краеведов много вопросов.

в 1965 г группа исследователей катакомб "Поиск" нашла дневник одного из партизан — Александра Широкова. Из него и стала известна эта совсем не героическая история, память о которой хранят катакомбы под Молдаванкой.

Гораздо успешнее действовала группа партизан от партийных органов Одессы в Усатовских катакомбах. Сейчас большинство из них затоплено или завалено мусором. Именно про эту группу писал В.Катаев в четвертой книге своего романа-эпопеи "Волны Черного моря"

Прогулка по катакомбам довольно впечатляющее занятие, но не зная схемы подземных галерей, ходить туда без опытного проводника очень опасно.

Смотрю в черную нору, уходящую под землю.

Проводник спрашивает:

-Ты ручаешься за своих? Полностью?

-Полностью я даже за себя не поручусь, только процентов на 95..

-Подойдет.

Ныряем в темноту, на сыром глиняном полу - мертвые насекомые. Тащимся на карачках, волоча за собой рюкзаки и баулы, по темным коридорам.

Ползем, обтирая темный камень вокруг. Доходим до места ночевки - там потолки выше и есть даже импровизированный стол, и сгружаем там вещи.

Снова уходим в темноту, непонятно куда. Карт этого места в обшем доступе нет, а были бы - не помогли бы. Идем, идем на четвереньках и ползем - камень вокруг - в основном известняк, намокший, он крошится как творог.

Низко, черно, грязно. Страшно, но не очень - страх сжигается в теле во время движения. Вот если не двигаться и бояться, то невыносимо. А в движении - терпимо.

Доходим до источника воды - водокапа.

-Вода чистейшая. - Говорит проводник.

-Аа, где? -Недоуменно спрашивает подруга, разглядывая большую пустую ванночку из пакета.

Вместо ответа проводник натягивает край пакета и по...воздуху идут круги.

-Вау.

Мозг скрипит и дорисовывает вместо воздуха воду.

Черпаю оттуда горстью, пью и внезапно успокаиваюсь - в одной любимой мной серии игр главный герой сохранялся и восстанавливал здоровье, когда пил. Абсурдно, конечно, но спокойно...

Лезем по шкуродеру - по черной глине, над головой - непонятно на чем висящие камни. Лезешь, извиваясь как червь, и каждый новый проем кажется уже проползенного. Камни давят на грудь, ставят синяки, цепляют одежду, мешают дышать. Выбиваешься из сил - накатывает паника - и тут же гасится мыслью, что она ничего не изменит, ты все равно останешься в черном узком скальном гробу в нескольких километрах до выхода к небу. Что никто не придет и не превратит это место в простое и нестрашное, никто не поможет пролезть в эти норы.

Восстанавливаешь дыхание, ползешь, делая крошечные шажочки стопами, лопатками,локтями, вываливаешься туда, где пошире - можно сесть на колени - среди пластов разломанной породы есть полость.

Бля, а могла бы в это время в теплом светлом месте капучино пить. С молочной пенкой!!

Добираемся до места - тут можно иногда идти в полный рост.

-Порода неустойчива, говорим шепотом, потолок и стены не трогаем - Предупреждает проводник.

Идем - тут черный лес крепи вековой давности - потолок держат нетолстые балки и перекрытия между балками.

И все истлевшие и поеденные временем и плесенью.

Трогаю пальцем одну - палец на сантиметр проваливается в рыхлое дерево, выдавливая воду. Наступаю на другую - и она разваливается в труху. От некоторых остались просто следы на земле, другие стоят, но треснули - кто-то от времени, другие от того, что порода просела.

Подскальзываюсь, в попытке удержать равновесие чуть придерживаюсь за потолок над головой - от него падает в ладонь маленький камень - но нет, не камень, он раздавливается между пальцев во влажный порошок. И вот из этого сыпучего говна тут... ВСЕ! Прогоняю мысль про сыпучее говно - вдруг стены услышат.

Места обвалов - проводник рассказывает, какие старые, а какие свежие. По стенам ползут жутковатые нити черных подземных грибов и иногда нарядно пушится белая плесень, украшенная каплями воды.

Вижу гвоздь в балке, провожу по нему пальцем, чтобы понять кованый он или нет - он отламывается, сгнивший в мокром дереве. И он - из проволки, а шляпка кованая. Кладу его в карман - трофей.

Тишина. В какой-то момент все затихают и смотрят по сторонам, а я слышу звонкий женский голос, рассказывающий что-то за поворотом... но мы здесь одни. Точно одни!

Идем. Вокруг камни - знакомая еще по горам живая сыпуха, двигающаяся под ногами, непонятно на чем висящие просевшие пласты породы, слежавшийся мел, который не падает лишь потому, что уперся самым краем и теперь тебе под него надо проползти, надеясь, что он не решит встать поустойчивее в этот самый миг.

Логика говорит - зря боишься. За все годы тут были всего четыре смерти. И она же добавляет - удобно, пласт сойдет - и хоронить не надо!

Но мозги фиксируют опасности - тут пласт висит на полусгнившей балке, тут - порода осыпалась вниз,оставив узкие щели, здесь - подпорки лежат под ногами, рассыпаясь в труху, тут - камни висят непонятно на чем.

- О, левая часть системы отрезана, обвал свежий - радуется свежей информации проводник.

Идешь-орешь. Молча. Нельзя тут шуметь - потолок обвалится.

Спустя сутки вываливаешься на покрытый раскисшей глиной склон. Грязный как черт, одуревший, все тело - сплошной синяк. Вокруг темно и пронизывающий ветер - фонарик выхватывает из темноты ледяную крупу. Такая же жуть, но уже привычная.

Переодеваемся и идем к остановке. Тороплюсь, хочу капучино. С пенкой!

Пенициллиновый Страж. Силикатская защита от Ковидлы 80лвл...

Автор: Григорий Смоляницкий.