Кавказ-2020. 3+ День восьмой: в царстве льда, осыпей и техники
Ночью подмерзала задница (да и в целом вся часть тела, которая была повернута к земле), хотя мы расстелили веревку под пенки. Высказал об этом неудобстве Кате, она предложила попробовать терморесты ее и Наташи складывать таким образом, чтоб я оказывался тоже на нем. Технология была апробирована днем позже.
На удивление, высоту перенес спокойно, несмотря на то, что ночевал высоко (выше – только под вер. Марс на Терскее). Акклиматизация во всей красе.
Стоило только солнцу выйти, как мы начали медленно запекаться на леднике. До чего же хорошая погода!
Выходим из лагеря в связках, по крепким с утра снежным мостам. Меня раздражает ход Лизы – она идет медленно, мой каждый шаг приходится ее подтягивать к себе, а каждый ее шаг – меня слегка разворачивает на четверть корпуса, что сильно нервирует.
В половину десятого мы дошли до этого перевала Спартак. Ничего особенного. Небольшая седловина.
Видимо, сложность дана была исключительно за подход по ледопаду (альтернатив мы так и не обнаружили). Однако расслабляться было еще рано – нас ждал перевал МВТУ.
Который тоже оказался тем еще засранцем! Находясь прямо посередине гребня, путь к нему следовало провешивать веревками. В отчете про веревки – ни слова, группа, на чьи данные мы опирались, проходила его исключительно ногами. Как бы не так!
Траверсируем осыпной склон, по которому грохочут камни (опять они!). Катя с Петей рванули сразу вверх по скальному уступу, а Митя сделал внизу станцию, где мы могли пристраховать рюкзаки и ожидать технической работы лидеров.
Сегодня в фокусе – Катя и Настя.
…Время на станции тянулось ну очень медленно. От какого-то разочарования я вывалил на Митю многострадальческий памфлет в духе «Почему же так скучно и грустно?».
-Так иди лидером. Повеселишься.«Ну и я не такой спец по поиску скальный выступов или надежных валунов для станции» - подумал про себя я. Справедливости ради стоит отметить, что в единичке в Архызе для тренировки ребят я провесил веревку над ледником, где они могли пожумарить и дюльферять на настоящем рельефе…
-Не испытываю особого удовольствия.
Где-то в этот момент промелькнула мысль в духе «Что я вообще здесь делаю?». Действительно. Радости от технической работы я не испытывал. Автономность мне претила. Я получал от движения один сплошной негатив, особенно последние два дня, и, судя по всему, этот день вряд ли будет чем-то лучше.
Маховик ненависти вновь набирал обороты. «Кто эти люди? Что меня объединяет с ними?» Они не знают моих песен, ровно, как и я не интересуюсь их бардами. После пятидневной рабочей или учебной недели они с радостью несутся в это осточертевшее Тучково, ковыряться в грязи в обвязках с веревками и испытывать какое-то удовольствие. Взять и провести драгоценные 28 дней, свободных от труда в горах – месте, где трудиться придется куда больше, чем в Москве. Под рюкзаком, то в жару, то в холод, на скудном пайке, а если повезет – то еще в условиях разреженной атмосферы…
-КАМЕНЬ!! – донеслось откуда то сверху.
Мы с Митей прижались к склону.
Лиза последовала нашему примеру, сидя на живописном утесе. Прогрохотало где-то сбоку.
-Почему же так долго?! – с негодованием Митя взирал на скальный выступ, за которым велась техническая работа.
Наконец-то перила освободились, и мы полезли вверх. Вокруг все ехало, так что идти приходилось крайне осторожно, дабы не засыпать никого из нижестоящих. Несмотря на то, что станции были сделаны достаточно удачно, риск, пускай и минимальный, никуда не исчезал.
…Я только нацепил жумар на третью веревку, как она, распрямившись (где-то на участке из 40 метров явно прихватила за камешек), отправила меня вниз на полтора метра. Рюкзак самортизировал удар, Катя недоуменно смотрела на меня, а я – грязно ругался матом. Взвинченный и без этого, я быстро преодолел всю веревку, несмотря на ощутимую высоту (было в районе 4200).
Митя отправился без рюкзака на седловину, а я стал дожидаться следующих участников. По своему возвращению, он посоветовал бы все равно провесить финальную веревку, потому что «…высота, можно оступиться, склон противный, тяжелые рюкзаки. Пускай лучше будет, чем не будет».
Зайонц подоспел вовремя. Накрутив страховку, я пошел лидером. Первый и последний раз за поход.
Мало того, что под ногами все ехало, так и хвататься толком было не за что – скальные уступы легко разрушались, и эти все попытки дотащить веревку вплоть до седловины напоминали поднятие мыла в душе. Когда я добрался до перевала, то скинул рюкзак и обнаружил следующую проблему: не мог сделать толком станцию, потому что камни, которые выглядели надежными, легко вынимались руками из склона. Тоже самое происходило и при зачистке клювом ледоруба. Усугубляло ситуацию то, что петли или кордалеты кончились, мне выдали жалкий прусик (свой отдал Кате еще утром) и в совокупности повесили на меня значительную долю ответственности.
Можно сказать, руками разломав кучу камней, я нашел небольшой булыжник, который накрепко засел в конгломерате на седловине. Навалив сверху еще подобных, я обхватил все репшнуром и скомандовал ребятам, что идти можно, но не советовал сильно грузить веревку.
Нервная концовка подъема на перевал. Каждый, кто подходил к седловине говорил нелестные эпитеты о состоянии склона, сложенного живой осыпью.
А я тем временем уточнил высоту. Петя сообщил, что 4270 – а значит я побил собственный высотный рекорд (4210 на Терскее)! Более того, два года назад я еле переворачивался в спальнике и не мог поднять камешек для оттяжки палатки на такой высоте, а здесь – занимался примитивным строительством станции и даже не сбивал дыхания.
Написали записку. Надо было дюльферять – время было уже почти 17 часов. Девчонки провесили веревку на спуск, а первый полетел вниз Митя, я – следом.
Стоянка вновь на леднике! Ладно, нас уже этим не удивить, давайте сюда ваш ледник.
Как только солнце скрылось за стенкой цирка, стало холодно. Лиза, Саша и Митя оперативно выровняли площадку под свою палатку и помогали мне сделать то же самое для нашей. Лопатой и ледорубом дело спорилось.
Митя был скептично настроен относительно того, удастся ли мне сжечь мусор, который мы скопили за два дня. Не мудрствуя лукаво я выкопал небольшую ямку, в которой развел бомж-костер.
К слову, это была самая высокая ночевка за весь мой отдых (4180 м.) Прохладно, но не смертельно.