Кавказ-2020. 3+ День седьмой: ледопад без прилагательных⁠⁠

Вставать в 4 утра – это значит увидеть светлеющее небо, но успеть застать Луну. Неуклюже я пытался раскочегарить горелки. А на завтрак мы вновь готовили макароны с сыром – в шутку свои дежурства я уже прозвал «итальянским завтраком».

Согрелись лишь после 7 часов, когда выбежали на ледник. Я сразу натянул кошки, чтоб потом не заморачиваться с этим вопросом, и мы с Катей понеслись впереди всех.

Вчера с пер. Ашинова мы видели ледник, по которому предстояло двигаться сегодня в течение всего дня. Он казался пустяковым, единственное, что напрягало – это ледопад.

Но вроде как он обходился аккуратно с одной стороны, на крайний случай, мы всегда могли связаться в связки и пройти его относительно безопасно. Подобные планы вскружили голову, и мы уже планировали еще одну полудневку – возможно, с радиальным выходом на вершину Башхаауз (4470), чтоб даром не терять времени, а завтра плотно приняться за вторую связку перевалов (пер. Спартак + пер.МВТУ, 2А).

Хрум-хрум-хрум раздается под ногами. Припекает солнышко. Прекрасно! От вчерашнего негатива остался неприятный осадок, однако ни о каком рукоприкладстве уже мыслей не было. Да и что на меня нашло?

Крутой участок ледника начался в 10:30. После одной ходки Митя принял решение связываться. Нехотя достаем железо и веревки и начинаем петлять между трещинами.

Прыгать между ними – это одно, а вот идти на передних зубьях – совсем другая песня. Подходя вплотную к стенкам крутизной 40-45 градусов, пускай и небольшой высоты, Митя рекомендовал «пинать» стену и рубиться ледорубом. Так победим.

И правда! Наконец-то ледоруб полностью оправдал свое название. Такое ощущение, будто в один жест я понял, для чего он предназначен. Не землетык, не камнезвяк, а ЛЕДОРУБ. Вот просто берешь и рубишь лед. Ух! Интересно, пещерные люди что-то подобные испытывали, когда первый раз добыли огонь искусственно?

У других связок (я шел с Катей и Митей) было не все так гладко. Митя был недоволен способностью Лизы перемещаться в кошках и лишь непонимающе мотал головой. К вечеру выяснится, что наш экс-руковод (а ныне – помощник руководителя) боится трещин. Нельзя сказать, что я тащусь от них, но реагирую вполне как на стандартную опасность в горном походе. Примерно, как на змей или живую среднюю осыпь.

Совсем грустно стало через час. Пришло время вешать веревки – маршрут пролегал через зону снежных мостов и тут уже нельзя было быть полностью уверенным в том, что он не развалится под кем-нибудь из нас.

Техническая работа – это большой расход времени и медленное продвижение по маршруту. Плакала наша полудневка.

Каждая веревка (50 метров) – примерно час пути. После пары веревок мы оказались в зоне сераков – сильно расчлененной зоны ледопада, которую издалека не увидишь. Пошатавшись от одного края к другому, Митя начал мозговой штурм.

Предложение было таковым: лидер спускается в трещину, затем разворачивается на веревке, цепляется за противоположный серак ледовым инструментом (ледоруб с хищным клювом и изогнутым древком, жаргонно – «тяпка»), выбирается и делает станцию на соседнем.

И в качестве лидера вызвалась... Лиза. Очень уж хотелось технически лидировать.

Как она кувыркалась в воздухе в трещине – веселое воспоминание для нас, но вряд ли позитивное для нее (хотя, кто знает?). Стоит отметить, что после определенного количества попыток, ей удалось зафиксироваться на противоположном сераке и она смогла сделать там станцию.

Настя в это время страховала ее с нашего ледяного пика.

Зайонц снова включил буквоеда и начал канючить, что Настя сделала плохую станцию и ее обязательно надо подстраховать. Выбесив каждое живое существо на леднике, мы ему посоветовали вкрутить уже третий ледобур и завалиться. Негатив начал снова подходить к вчерашним значениям. Немножко выручил холодный перекус – пожевали хлебцев с колбасой и сыром, пока Лиза занималась технической работой под надзором Мити.

В какой-то момент Катя пошла относить еду Мите, который стоял в нескольких метрах. Весело щебеча что-то про страховку… полетела в трещину! Снежный мост, рядом с которым мы сидели – не выдержал, к счастью, Катюша завалилась на бок, а не скрылась с головой, что существенно облегчило задачу. Поспешив вытащить напарника из западни, мы перенесли вещи ближе к центру серака, где по крайней мере, был лед. Бдительность = безопасность.

К слову, весь день солнечно. В термухе я даже зажарился, учитывая, что ледник сильно отражает солнечный свет.

Митя отправился лидировать вслед за Лизой, прокинув веревку еще от одного серака к другому. Дальше мы уже вплотную подходили под боковой склон и начиналась зона снежных мостов. Опять.

-Лишь бы свалить из этой жопы. Лишь бы свалить… - почти как мантру повторял Митя.

Впервые видел нашего руководителя столь озабоченным. Пройдет еще один день, как я раскрою, что несмотря на свою замкнутость, он испытывает эмпатию вперемешку с ответственностью за каждого из нас. Повторюсь, каждого – при том, что все уже люди с опытом (большим или не очень), а также сами согласились участвовать в таких мероприятиях, как горный туризм.

Впрочем, свалить хотелось всем: под сераками злобно ухало и лопался лёд, который нагревался днем. Даже зона снежных мостов выглядела не столь стрёмным местом. Но чтобы достичь ее, надо было проделать такой путь: спуститься в трещину (дюльфернуть), затем подняться по веревке на соседний серак (зажумарить), затем – проделать то же самое еще раз.

Катя, которая пошла первая с рюкзаком, застряла. Девочка, в которой было полцентнера, тащила рюкзак, который весил с половину ее самой. Естественно, зажумарить с таким багажом являлось непростой задачей. Усугубляло задачу, что веревка была не статической, а динамической, и растягивалась на какой-то процент в момент нагрузки (этот косяк Митя с Лизой осознали уже в момент начала технических работ). Спустя некоторое время ей все-таки это удалось.

Следом пошел я.

Митя, дабы не было такой ситуации, как с Катей, подстраховывал на сераке посередине, помогая вытаскивать багаж. Поэтому у меня никаких заминок не возникло. Правда, во вторую трещину я все-таки ухнул, а не аккуратно дюльфернул, да еще так, что ноги оказались выше головы.

В начале пятого мы собрались все уже после зоны сераков в зону снежных мостов. Катя улетела в одной флиске наверх, таща четвертую веревку.

Последнюю веревку провесил Митя, пустив траверсом к центру ледника.

В 17:30 мы закончили вешать веревки, собрались и связались. Катюша порядком замерзла – село солнце, скопилась холодовая и обычная мышечная усталость. Я тоже озяб, но не так, как она.

Трещины не кончились, в отличие от бдительности. Крики от Мити «В натяг! Трещина! Движение!» приводили в чувство, как окат из ведра приводит в чувство боксера в углу ринга во время перерыва.

Снова хождение на передних зубьях. Снова конечности остывают. Мне страшно повернуть голову в сторону Кати – до того она выглядела замерзшей и уставшей. Единственное, что мы могли предложить ей – это теплую пуховку, но лишь на привале, потому что она была в полном обмундировании из железа.

Начались сумерки. Я закладывал самый пессимистичный вариант – что придется проходить часть ледника в темноте, потому достал фонарик. Часы упорно показывали половину восьмого, Мите приходилось действовать в условиях жесткого цейтнота: группа устала, Катя остывала с каждой секундой, а места под стоянку упорно не находились.

-5 минут на размышление! – скомандовал он.

Такой фразы я от него не слышал. Чувствовалась нервозность, но в то же время – внутренняя уверенность, что место достаточно близко. Десятью минутами раннее он отправил связку Лизы-Наташи к предполагаемому месту стоянки, но обе девчонки по очереди проваливались в забитые трещины, потому нужно было новое решение.

Митя вооружился треккинговой палкой, раздвинул на всю длину и отправился к связке Лизы-Наташи. Отойдя на десяток метров от тропы, он аккуратно прощупал местность площадью под две палатки и кухню и задекларировал:

-Стоим здесь!

Выдохнул. Нужно срочно бивачить и спрятать Катю. С некоторым остервенением мы начали уплотнять снег под палатку, чтоб как можно быстрее поставить домик.

К слову, этим мы уже занимались при свете звезд и фонариков. Только после этого я почувствовал, насколько сильно хочу пить. Саша с Лизой, будучи дежурными, уже топили вовсю снег – и на двойную порцию чая, и на основное блюдо. Бензина у нас было слишком много.

-Высота 3901, - сообщил Петя.

Так высоко на Кавказе я еще не забирался. Да и на закрытом леднике ночую впервые.

Митя, который накануне возмущался, почему перевалы 1А прокатегорированы связкой в 2А (существенная разница, кто не верит – можно найти информацию на сайте ФСТР), сегодня тоже был не в духе. Ледопад под перевалом Спартак он оценивал в 2Б, поскольку акробатические номера Лизы и 4,5 веревки все-таки были слишком суровы для 2А.

«Элементы четверки? Вот так вот наша тройка по факту превратилась в тройку с элементами четверки. Ну или тройку с плюсом»

Но вряд ли Митя будет сообщать МКК о том, что Спартак надо перекатегорировать. Подобная ситуация возникла ввиду того, что ландшафт сильно меняется, ледники отступают, и речь даже не о картах Генштаба, которые делались десятки лет назад, а об относительно свежих отчетах, где люди проходили эти места совершенно иначе. Посмотрим, как оно сложится.

В любом случае, поначалу я мысленно перебрал все матерные и нелестные эпитеты к слову «ледопад». Но, в самые тяжелые моменты похода я вспоминал максиму Ницше и пришел к выводу, что ледопад дал тот опыт, который вряд ли бы дал какой-то иной рельеф. Потому он останется просто ледопадом. Ледопадом без прилагательных.

P.S. Пер. Спартак присудили-таки 2А*, видимо, не без нашей помощи. https://tssr.ru/mountain/pereval/caucasus/bezengi/