Забастовка + Республика Беларусь

Из Telegram-канала Белорусского объединения рабочих (БОР) в понедельник, 1 ноября, можно было узнать, что очень многие белорусы не вышли на работу, что в некоторых городах на линию выехали не все автобусы, где-то не вывезли мусор, потому что водители остались дома. Сообщалось даже о неработающих цехах на Минском автомобильном заводе. Инициаторы забастовки публиковали фотографии людей с плакатами, которыми закрывали лица. «Я остаюсь дома, чтобы вышли они (политзаключенные. – «НГ»)», – было написано на плакатах. Инициаторы забастовки бодро призывали присоединяться к ней, рапортуя о том, что бастует очередной город. «Стачка набирает ход. Дорогие, свободные белорусы! По данным на 12.00, нам в бот уже написали более 15 000 человек, которые не приступили к труду и остались дома. Приходит информация, что народ бастует цехами в разных районах нашей страны. Уже начались перебои с регулярным транспортом, в городах стало меньше такси. Мы это сделали! Мы запустили лавину перемен в новой Беларуси!» – сообщалось в Telegram-канале Белорусского объединения рабочих.

Сообщения самих инициаторов были единственным источником информации, который заметил забастовку. Ни правозащитники, ни независимые СМИ о неработающих организациях не сообщали. Источники «НГ» в трудовых коллективах наличие забастовки также не подтвердили. То, что многие белорусы действительно не ходят на работу и кое-где есть перебои с получением каких-то услуг, «НГ» объяснили высоким уровнем заболеваемости COVID-19 – болеют целыми коллективами.

Кроме самих организаторов в понедельник о забастовке охотно писали государственные пропагандисты. Злорадствуя над неудавшейся забастовкой, они публиковали фотографии работающих цехов.

Такая ситуация не вызвала удивления в экспертной среде, так как провал забастовочной инициативе пророчили накануне все эксперты. Политолог Валерий Карбалевич говорил о том, что это невозможно в условиях жесточайших репрессий, спада активности и деполитизации. «Для забастовки нужен эмоциональный накал и эмоциональный подъем, нужны какие-то триггеры. Ничего этого я сегодня не вижу», – отмечал он.

В беседе с «НГ» политический обозреватель Александр Класковский называл инициативу БОР «авантюрой», поскольку она «не базируется на реальном осмыслении ситуации в Белоруссии». По его мнению, изначально не имела под собой оснований ставка на рабочих, поскольку не они, а средний класс был движущей силой прошлогодней белорусской революции. Даже в прошлом году на пике протестов отдельные митинги и выступления на заводах не переросли в масштабную забастовку. «Власти по-своему умело загнали их в жесткие рамки, я имею в виду и краткосрочные кабальные контракты, которые многих держат в страхе потерять работу, и жесткий такой надсмотр, и то, что спецслужбы внедрили своих агентов на все крупные предприятия и отслеживают всякие крамольные настроения и стараются сразу же нейтрализовать зачинщиков», – сказал эксперт «НГ».

Экономических предпосылок для выступлений рабочих в данный момент тоже нет.

«За границей, видимо, уже меняется восприятие действительности», – высказался Александр Класковский о возможных причинах фальстарта инициаторов забастовки. Напомним, что глава БОР Александр Дылевский – это бывший рабочий МТЗ. Год назад он вошел в Координационный совет, созданный лидером белорусских протестов Светланой Тихановской. Все его участники подверглись репрессиям и оказались либо в тюрьме, либо в эмиграции. Сам Александр Дылевский, отбыв более 30 суток административного ареста тогда, когда участников протестов еще не обвиняли по уголовным статьям, также покинул Белоруссию. Сейчас он находится в Варшаве. Его коллега, глава объединения «Рабочы рух» (рабочее движение) Юрий Равовой утверждал, что Дылевский попал под «дурное влияние» эмигрантов предыдущей волны, которые уже не чувствуют ситуацию в стране. Кстати, штаб Светланы Тихановской от инициативы Дылевского дистанцировался.

Несколько отличное от других экспертов мнение высказал политический аналитик Артем Шрайбман. Эксперт признался, что не верит «в такую степень оторванности от домашнего контекста» инициаторов забастовки: призывы были продуманными, а цели довольно циничными. «Первая версия – желание обострять, чтобы власть тоже ответила эскалацией и соответственно тоже подлила масла в огонь кризиса», – пишет он в своем Telegram-канале. Вторая версия эксперта – «менее высокопарная». Артем Шрайбман полагает, что она может быть «связана с дедлайнами от доноров, которым надо показать активность». Отмечая тот факт, что Светлана Тихановская от забастовочной инициативы дистанцировалась, эксперт отмечает, что ситуация создала для нее «тревожный прецедент». «Раньше зонтичной легитимности избранного лидера, признаваемой даже конкурентами и скептиками внутри оппозиции, хватало, чтобы гасить любые сепаратные инициативы в зародыше или включить их в свою повестку. Не аффилированные ни с кем активисты, блогеры и политики, которым не нравилась политика офиса Светланы, могли критиковать ее советников, но не ставили под сомнение ее статус и не делали ничего серьезного поперек политики офиса в Вильнюсе. Теперь же происходит первый достаточно заметный автономный шаг вопреки позиции Тихановской», – резюмирует эксперт. Избежать раскола может помочь «новая объединяющая повестка», считает Артем Шрайбман.

Минск

https://bb.lv/statja/v-mire/2021/11/02/belorusskie-rabochie-...

https://ex-press.by/rubrics/politika/2021/11/02/klaskovskij-...

В наши дни шахтеры — одна из самых обеспеченных профессий в стране, а уровень жизни в Солигорске вполне сопоставим со столичным. Но так было не всегда. Достойную жизнь себе и своим семьям горняки в буквальном смысле слова «выбили» через забастовки и голодовку. Вспоминаем эту полузабытую историю из 90-х.

«Город такого еще не видел: на центральную площадь прямо со смены съехались подземщики»

Об этой истории на "Беларуськалии" вспоминать не любят. Характерный штрих: на официальном сайте в разделе «История» после 1981 года сразу идет… 2003-й.

Что же происходило на рубеже 1980-х и 1990-х? Предприятие являлось одним из лидеров на мировом рынке. Но уровень зарплат оставался низким. Рабочий день зачастую превращался в 11-часовой, поскольку не учитывалось время, затрачиваемое на спуск в шахту, а также на доставку сотрудников до места работ и обратно.

Не обеспечивалась безопасность и здоровье рабочих. Их средняя продолжительности жизни тогда составляла 49,5 лет. На первом месте среди причин смерти были заболевания сердечно-сосудистой системы (инфаркты и инсульты). На втором — онкологические заболевания.

Но директор «Беларуськалия» Анатолий Подлесный, возглавлявший предприятие с 1985-го, не хотел ничего менять.

В 1989-м начались первые шахтерские протесты. В ноябре 1990-го состоялась однодневная предупредительная забастовка низких лав, связанная с условиями труда (низкая лава — это замкнутое пространство высотой в один метр или даже меньше, протяженностью примерно в 200 м. Там находится конвейер и горный комбайн).

Первая крупная забастовка случилась в апреле 1991-го. Рабочие решили поддержать столицу, где после повышения цен тысячи человек вышли на площадь Ленина (теперь Независимости).

Забастовка в Солигорске, 5 апреля 1991 года. Фото: Фото: скриншот из книги "НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси" (Минск, 2011)

Забастовка в Солигорске, 5 апреля 1991 года. Фото: скриншот из книги «НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси» (Минск, 2011)

«Город такого еще не видел: на центральную площадь со всех четырех рудоуправлений и шахтостроительного треста прямо со смены съехались подземщики — в красных касках и робах. Всего — примерно 2,5 тысячи человек. Представители городской власти и администрации предприятий попрятались по кабинетам. На площади был избран городской стачечный комитет», — вспоминал Василий Юркин, один из двух сопредседателей стачкома.

Шахтеры требовали повысить зарплату в 2,5 раз, заключить тарифное соглашение об условиях труда (подробнее об этом ниже) и отправить в отставку гендиректора «Беларуськалия». А еще они выдвинули политические требования: отставка президента СССР Михаила Горбачева, роспуск союзного и республиканского парламентов. Во время забастовки поднимался и бело-красно-белый флаг. Государственным он стане спустя полгода, а тогда четко ассоциировался с оппозицией и БНФ.

В апреле 1991-го кроме Минска забастовку объявили железнодорожники Орши, перекрывшие пути сообщения.

«Шахтеры заявили, что не оставят братьев в беде, и что не прекратят забастовку, пока не закончится прессинг в отношении оршанских железнодорожников. Противостояние бастующих и властей продолжалось примерно месяц. В итоге все арестованные в Орше были освобождены, причем без последствий. Это было наше основное требование», — вспоминал Василий Юркин. Забастовка в Солигорске продолжалась 17 дней (с перерывами) и завершилась в начале мая.

Реализовать политические цели на тот момент было нереально. Но даже в экономических вопросах власть на встречу не пошла.

Все повторилось в августе 1991-го. «Эта забастовка длилась месяц. На этот раз она была максимально организованной. Мы учли все предыдущие ошибки: запретили отгружать продукцию со складов предприятий, с первого дня поставили людей на железной дороге», — вспоминал Юркин. В итоге шахтерам повысили зарплату и увеличили отпуск: до забастовки он составлял 24 дня, после — уже 66.

«Яны патрабуюць ад ўрада ў 10 разоў менш, чым атрымліваюць шахцёры ЗША»

Фото: скриншот из книги "НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси" (Минск, 2011)

Фото: скриншот из книги «НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси» (Минск, 2011)

Летом 1991 года, после провала ГКЧП, Беларусь де-юре провозгласила независимость. Компартия прекратила существование, возник вакуум власти. Поэтому никто не смог помешать шахтерам создать Независимый профсоюз горняков Беларуси (НПГБ) — его учредительный съезд состоялся в начале октября года в здании «Беларуськалия» (предыдущие попытки были неудачными). Его председателем стал Иван Юргевич, вице-председателем — Василий Юркин, воспоминания которого мы цитировали ранее. В ноябре НПГБ официально зарегистрировал Минюст.

Уже в январе следующего года Юргевич отправил телеграмму премьер-министру Вячеславу Кебичу. В ней он предложил заключить тарифное соглашение на 1992 год.

Что предлагали шахтеры? Они гарантировали стабильную и высокоэффективную работу, но при этом выставили властям пакет требований.

Шахтеры предлагали ввести персонифицированную систему социального страхования. По ней выплаты шли бы не государству, а на счет НПГБ.

Зарплата должна была включать минимальную оплату за квалификацию и условия труда. Размер минимальной зарплаты определялась потребительским бюджетом, состоящим из расходов на продукты питания (30%) и промышленные товары и услуги (70%). При росте цен шахтеры получали бы компенсации, поэтому не должны были страдать от инфляции.

Часть зарплаты они хотели получать в валюте.

При этом шахтеры подчеркивали, что эти требования минимальные и не ущемляют права других слоев населения.

«Па-рознаму можна ставіцца да пераліку ўмоў пагаднення, — писало местное издание „Шахтер“. — Мы выказвалі думкі наконт таго, што і сёння шахцёры ў параўнанні з астатнім насельніцтвам забяспечаны лепш. Але нельга не прыслухацца і да такога аргумента: яны патрабуюць ад ўрада ў 10 разоў менш, чым атрымліваюць шахцёры ЗША, пры ўдвая большай фізічнай нагрузцы. Не зможа ўрад даць гэтага — няхай ідзе ў адстаўку».

Юргевич предлагал завершить переговоры о соглашении к 25 января. В противном случае НПГБ заявил, что будет вынужден с 26 января объявить бессрочную забастовку.

Ответа так и не поступило. Важный момент: в отличие от апрельских событий 1991-го, в этот раз шахтеры сконцентрировались исключительно на экономических требованиях (впрочем, они требовали отставки Кебича, но тут, скорее можно говорить о психологическом давлении).

26 января 1992-го было объявлено предзабастовочное состояние. Правительство отреагировало оперативно. Уже 27 января состоялся первый тур переговоров, в начале февраля — второй. Но договориться не получилось.

11 февраля шахтеры начали давить на власти: на одних рудниках остановилась работа, на других началась «итальянская забастовка». Руководство НПГБ сразу же вызвали на переговоры в Минск. Забастовку приостановили, но напряжение не спадало.

Власти затягивали переговоры и не собирались соглашаться на все условия шахтеров. В конце февраля тогдашний первый вице-премьер Михаил Мясникович (теперь Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии) согласился лишь на то, чтобы направлять на увеличение зарплаты выручку от реализации 15% экспортной продукции.

Но шахтерам этого показалось мало.

Жены голодающих потребовали гендиректора уйти с поста: «Он ответил — «Да никогда!»

12 марта 1992-го добыча руды на предприятии практически полностью остановилась. Спустя четыре дня шахтеры начали пикетировать подъездные пути, не давая выгружать готовую продукцию.

«Буквально через несколько дней на 4 рудоуправление прибыло подразделение ОМОНа (из Могилева) и попыталось оттеснить бастующих от места погрузки, — вспоминал депутат Солигорского горсовета Михаил Тагиль. — Тогда я подошел к руководящему этой операцией (вроде бы майору) и показал ему удостоверение депутата горсовета и одновременно напомнил о депутатской неприкосновенности. Кроме того, я тогда еще и возглавлял Стачком. Прямым текстом ему сказал — «Ты ответишь за эти преступные действия!». Через небольшой отрезок времени майор отдал приказ своим бойцам не трогать бастующих…»

31 марта гендиректор Александр Подлесный предложил увеличить зарплату на 50% уже со следующего дня (за счет перерасчета основных фондов, уменьшение закупок оборудования и материалов за границей, а также за счет реализации сэкономленной валюты на аукционе). Шахтеры отказались.

Именно в тот день началась голодовка, в которой в общей сложности участвовало семь человек.

«Мы увидели, что забастовка выдыхается, и более того, многие не понимали тогда наших целей, — вспоминал Александр Королев, один из ее участников. — И Иван Юргевич тогда сказал: «Стоять до тех пор, пока мы не достигнем основных целей». Мы обсуждали разные варианты, даже абсурдные. Вот, станем на ступеньках у входа в объединение с канистрой бензина и подожжем себя. Но было принято решение о голодовке».

Первоначально Юргевич и Королев легли в красном уголке 4 рудоуправления. Позже к ним присоединились еще пятеро человек. Все перешли голодать на первый этаж Управления «Беларуськалия».

«Мы опасались, что ночью нас могут выбросить из вестибюля силовики, поэтому предложили дежурить около нас. Администрация ходила на работу, проходя мимо отворачивалась от нас. Но некоторые носили нам воду, подсказывали как правильно голодать, чтобы не навредить себе», — вспоминал Королев.

По его словам, жены двух голодающих пошли на прием к гендиректору с требованием уйти с поста: «Он им ответил — «Да никогда!». Он подходил к нам и просто смеялся над нами, он лично мне сказал — «Королев, да ничего у тебя не выйдет!» Я тогда ему ответил: «Ну что ж, придется умереть!», т.к. настрой был очень серьезный».

Но вскоре Подлесного отправили в отставку.

«Конечно, если бы вели голодовку 300 человек, голодали бы мы не 11 дней, а, возможно, 5. Голодовка явилась тем взрывателем дела, которым сегодня все пользуются. И двигало нами чувство природной справедливости. Когда человек чувствует несправедливость — он должен протестовать, т.к. он не животное». — вспоминал Королев.

Решающую роль в увольнении и отставке гендиректора сыграл пеший поход на Минск.

«С силой приходилось людей с изувеченными ногами усаживать в машины»

Один из маршей шахтеров. Фото: belnp.org

Марш шахтеров. Фото: belnp.org

Решение отправиться в столицу бастующие приняли 10 апреля. На следующий день около 50 человек двинулись в путь.

Как вспоминал один из лидеров НКГБ Николай Новик, утром перед выходом колонны начальник милиции Солигорска Николай Лойко со своими подчиненными пытался препятствовать движению. Помогло вмешательство депутатов горсовета, и колонна двинулась на Минск. Для безопасности некоторые депутаты сопровождали шахтеров на своих машинах.

Кстати, сам Лойко, ранее работавший на донецкой шахте, доказывал, что наоборот, препятствовал силовому разгону забастовки. «Никогда не шел на поводу у горе-политиков, Мне были понятны требования шахтеров, поэтому применить против них силу не позволяла совесть… Хотя потом некоторые профсоюзные боссы, Бог им судья, перевернув всё с ног на голову, сделали из меня чуть ли не палача», — рассказывал он.

«Первый день пути был настоящим испытанием для многих участников похода. Ведь большинство из нас не имели опыта длительных переходов, да ещё на дистанцию протяжённостью 130 км. Около 40 км — таков итог первого дня. Два человека не дошли до Слуцка. Остановка в Шищицах не состоялась. Местные власти перестраховались основательно. Запретили переночевать в школе, хотя ранее об этом была договоренность. Даже удостоверение депутата городского Совета М. Тагиля не произвело должного эффекта. Пришлось двигаться дальше», — вспоминал Сергей Старосоцкий, один из участников похода.

По его словам, даже на соседней Слутчине многие не знали о реальной ситуации в Солигорске.

«Многие возмущались: «Куда вы идёте и зачем? Вы же получаете по 30 тысяч рублей!» И только «квитки» всего участка, которые предусмотрительно взял с собой [один из организаторов марша] Николай Зимин, убеждали, что реальная зарплата шахтёров — 1,5 тысячи рублей (или 60−80 долларов на то время)».

Большие ли это деньги? Депутат парламента Сергей Наумчик писал в книге «Дзевяноста трэці», что год спустя после марша «у сярэднім заробак у бюджэтнай сферы ці на дзяржаўных прадпрыемствах (…) вагаўся ў межах 15−25 даляраў. Старшыня Вярхоўнага Савету Шушкевіч атрымліваў 80 даляраў, міністар — 50 даляраў (столькі ж атрымліваў і дэпутат на сталай працы ў парламенце). Мая жонка, працуючы карэспандэнтам, разам з ганарарамі, мела 35−40 даляраў, і гэта лічылася вельмі добрым заробкам». Пенсия бывшего инженера или учителя в 1993-м составляла 10−20 долларов.

То есть по тогдашним белорусским меркам шахтеры получали неплохие деньги. Но они настаивали на более высоких суммах.

Однако вернемся к походу. Как рассказывал Сергей Старосоцкий, «второй день был самым изнурительным. Прошли 60 км до деревни Королево. В строю за 20 км до ночлега шло не более 20 человек. Остальных с растянутыми сухожилиями и кровавыми мозолями подвозили добровольцы-водители, которые следовали за нами. (…). Что самое поразительное — никто не хотел уходить с маршрута. С силой приходилось людей с изувеченными ногами усаживать в машины. Остальные шли, на привале просто падали. Еще труднее было подняться, чтобы продолжать путь. Конечно, мы старались соблюдать порядок следования, дистанцию, чтобы не создавать помех транспорту. Приветственные сигналы встречных и обгоняющих водителей подбадривали нас. Некоторые останавливались, делились с нами продуктами, ведь у нас были только «тормозки» (судя из контекста — ссобойки. — Прим. Zerkalo.io), что брали из дома».

К концу третьего дня шахтеры уже были в пригороде Минска, а утром 14-го апреля вошли в столицу. В это время на электричке подъехала большая группа шахтеров из Солигорска.

На площади Независимости их встретил Иван Юргевич, разбивший там палатку и продолжавший голодовку. По прибытию шахтеров в Минск он выступил в парламенте. А вообще к Дому правительства на следующий день пришли тысячи рабочих минских предприятий. Эти события освещали все белорусские СМИ.

Так в забастовке произошел окончательный перелом.

По возвращению в Солигорск десятки шахтёров блокировали здание «Беларуськалия». 21 апреля между правительством и шахтерами было подписано «Временное соглашение» — первое в стране. В нем было зафиксировано, что минимальная зарплата должна соответствовать минимальному потребительскому бюджету. Зарплату увеличили в 3,4 раза. Шахтерам стали учитывать время на следования на рабочие места, а также работу ночью, увеличились отпуска и т.д.

А вот ввести персонифицированное социальное страхование на предприятии не получилось. «Мы добились бы и этого, если бы забастовка продлилась еще неделю. Но (…) многие участники забастовки не получали денег, забастовочного фонда не было, поэтому начали голодать семьи. Пошли разговоры о том, что можно взять в магазине продукты бесплатно. Если бы кто-нибудь из бастующих ограбил магазин, правительство ввело бы войска на законных основаниях. И наши достижения пошли бы коту под хвост. А если бы был забастовочный фонд, можно было бы добиться значительно большего», — вспоминал Леонид Мархотко, один из организаторов забастовки.

В итоге гендиректор Александр Подлесный был смещен, его место занял главный инженер предприятия Петр Калугин. Забастовка, продолжавшаяся 44 дня, завершилась.

Второй и третий походы на Минск

Третий марш шахтеров на Минск в 1998 году. Фото: Фото: скриншот из книги "НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси" (Минск, 2011)

Третий марш шахтеров на Минск в 1998 году. Фото: скриншот из книги «НПГБ. Сборник материалов по истории Независимого профсоюза горняков Беларуси» (Минск, 2011)

Поход на Минск в 1992-м оказался не единственным. Добиваясь достойной пенсии, шахтеры еще дважды ходили на столицу.

В октябре 1996 года они вышли с плакатами «Пенсионерам достойную и своевременную пенсию!», «Безработным — пособие на жизнь, а не на вымирание!», «Врачам и учителям — достойную зарплату, а не нищенское пособие!» Но либеральные времена Кебича и Шушкевича завершились, а Александр Лукашенко не собирался церемониться с протестовавшими. Участников акции еще на выходе из города задержала милиция.

«Мы даже не сумели выйти за черту города Солигорска. а только смогли тронуться с места (от кольца на проспекте Мира) и дошли (…) до вывески «город Солигорск», а это всего лишь около 200 метров, как сразу же появились машины с сотрудниками милиции и нас «повязали» — загрузили в «козлик» и повезли в отделение милиции. Три часа мы пробыли в отделении милиции, пока на нас составляли протокол об административном правонарушении. Назавтра утром состоялось судебное заседание, на котором мы были привлечены к административной ответственности», — рассказывал Николай Новик.

Следующую попытку шахтеры попытались осуществить в 1998-м. 4 октября 600 членов профсоюза прошлись по городу, а 4 ноября, на стадионе «Строитель» собрались около 3 тысяч протестующих — серьезная цифра для 100-тысячного Солигорска.

В том же ноябре профсоюзы организовали третий поход на Минск, получивший название «Поход за шахтерской пенсией». По словам Новика, в тот раз они решили пойти другой дорогой — через Погост (деревня в Солигорском районе. — Прим. Zerkalo.io) и потом в направлении Слуцк — Узда — Минск:

«На этот раз мы спокойно дошли до Слуцка. Нас как будто ждали — стоял «Урал» и ГАЗ-69. Как только мы подходили к кольцу возле Слуцка, из Урала выскочили человек 20 ОМОНовцев. Нас окружили и заставили сесть в машину. Повезли в отделение милиции, где начали проводить видеосъемку и обыскивать. Назавтра, после суда, мы снова отправились пешком на Минск. Далее последовали аресты в Узде и т.д. Президент, выступая по телевидению заявил: «Мы этих пьяных шахтеров подвозим…». Когда горняки дошли до Минска, всю группу окружил ОМОН и вновь задержал.

Правда, конкретно в этом вопросе шахтеры победили: пенсию для работавших в забое увеличили в два раза.

Но в том же году случились события, повлиявшие на будущее «Беларуськалия». Тогда, в 1998-м, шахтеры владели 26% предприятия. Чиновники убедили их отдать акции в обмен на денежную компенсацию. Так контроль над предприятием окончательно перешел в руки государства. Однако участники забастовок и маршей все же обеспечили себе и своим коллегам достойную жизнь.

Любопытная деталь: семья Анатолий Подлесного, против которого 30 лет назад боролись шахтеры, сохранила свое влияние на предприятии. Один из сыновей экс-гендиректора, Игорь, сейчас является главным инженером калийного комбината, второй сын, Виктор владеет контрольным пакетом акций австрийской компании Soltrade GmbH, занимающейся реализацией калийных удобрений в Европе.

Фотографии лень было выкладывать!,

Кому интересно,пройдите по ссылке:

https://news.zerkalo.io/cellar/3614.html?tg=

Министерство труда и социальной защиты прокомментировало изменения в Трудовой кодекс и Закон «О промышленной безопасности», которые внесены принятым 28 мая 2021 года Законом №114-З «Об изменении законов по вопросам трудовых отношений», пишет БелТА.

Так, в части вопросов дисциплинарной ответственности пункт 7 статьи 42 Трудового кодекса дополняется новыми основаниями увольнения по инициативе нанимателя. Это отсутствие на работе в связи с отбыванием административного взыскания в виде административного ареста, препятствующего исполнению трудовых обязанностей.

Достаточным основанием также может стать принуждение работников к участию в забастовке, создание другим работникам препятствий для выполнения их трудовых обязанностей, призыв работников к прекращению выполнения трудовых обязанностей без уважительных причин; участие работника в незаконной забастовке.

Законом внесены изменения в статью 46 ТК, согласно которым исключаются необходимость предварительного уведомления профсоюза при расторжении трудового договора с работником по вышеназванным трем новым основаниям увольнения, а также возможность включения в коллективные договоры, соглашения требования о предварительном согласии профсоюза на увольнение по данным основаниям.

Устанавливается дисциплинарная ответственность за противоправные действия с персональными данными. Статья 47 ТК дополнена новым основанием увольнения за нарушение работником порядка сбора, систематизации, хранения, изменения, использования, обезличивания, блокирования, распространения, предоставления, удаления персональных данных.

Корректировкой статьи 49 ТК расширены полномочия нанимателя для отстранения сотрудника от работы. В частности, в случаях, когда тот призывает других работников к прекращению труда без уважительных причин.

Наряду с включением в ТК новых оснований увольнения, законом уточняется порядок привлечения работников к дисциплинарной ответственности. Изменения в статью 199 кодекса предоставляют нанимателю право применять к работнику дисциплинарное взыскание в том числе и в тех случаях, когда невозможно получение от работника объяснения по поводу совершенного дисциплинарного проступка. Отсутствие такой возможности должно быть оформлено актом с указанием присутствовавших свидетелей.

Статья 388 ТК дополняется нормой, согласно которой при проведении забастовок запрещается выдвижение политических требований. С учетом корректировки статьи 395 ТК решение суда о признании незаконными забастовки или решения о ее проведении будет подлежать немедленному исполнению.

Определено, что специальным законом могут быть установлены ограничения реализации права на забастовку в той мере, в какой это необходимо в интересах национальной безопасности, общественного порядка, здоровья населения, прав и свобод других лиц.

Законом установлен запрет на проведение забастовок на предприятиях, имеющих опасные производственные объекты.

Изменения вступят в силу 30 июня 2021 года.

https://nn.by/?c=ar&i=273716&lang=ru

Вышел в магазин - задержали - уволили нахуй - твои друзья решили за тебя заступиться - политическая забастовка - уволили нахуй

Министерство труда и социальной защиты

когда уже появится министерство счастья, любви, процветания и правды ?

Дмитрия Грищенко, работника «Белоруснефти», который в октябре прошлого года записал видеообращение от имени сотрудников предприятия против насилия и выступил за переговоры, 14 мая вечером задержали и поместили гомельский изолятор временного содержания. Об этом TUT.BY рассказали его друзья. По их словам, задержали его якобы за «попытку скрыться», хотя под подпиской о невыезде он не был.

О том, что Дмитрия задержали, рассказала его подруга Валерия. Девушка говорит, что вопросы у силовиков были не только к нему, но и к некоторым другим работникам «Белоруснефти».

— Его собирались осенью прошлого года уволить, но он себя отстоял — его оставили на работе, хотя, как он мне рассказывал, лишили многих доплат и премий. Но в покое работников предприятия все равно не оставили, — рассказывает Валерия. — У людей после этого всего были обыски, несколько человек оказались в изоляторе. У Димы тоже был обыск, у него изъяли технику — два телефона и ноутбук, — продолжает Валерия. — Из-за всего этого он собирался уезжать за границу. Куда, он никому не говорил, чтобы ничего не сорвалось. Он даже уже ПЦР-тест сдал, в пятницу результат был готов. В выходные от планировал уехать. Но в пятницу вечером, около 20.00, Дима перестал выходить на связь. Дома его не было. На следующий день родственники узнали, что он находится в ИВС.

Напомним, что 26 октября 2020 года, в день общенациональной забастовки, к ней присоединились некоторые работники предприятия «Белоруснефть». Шесть сотрудников управления промыслово-геофизических работ записали видеообращение, в котором выразили протест против насилия и беззакония, которое они наблюдали в своей стране. К вечеру стало известно, что всех участников видеоролика увольняют. После этого 27 октября свое обращение записал Дмитрий.

Знакомый Дмитрия Евгений уточнил, что обыск у него не из-за видеообращения, а из-за оскорбительного комментария в адрес должностных лиц, который он якобы где-то написал.

— Обыск у Дмитрия был недели три назад. Но под следствием он не был, против него не были возбуждено ни уголовное, ни административное дело. Осенью его судили за участие в несанкционированных массовых мероприятиях. Он получил небольшой штраф, даже в изоляторе не сидел, — рассказывает Евгений. — За что его сейчас задержали, не ясно, подписки о невыезде он не имел. Дмитрий мне рассказал, что в середине этой недели были обыски у больше чем 10 его коллег. Несколько из них тоже попали в изолятор.

Последней, с кем общался в пятницу Дмитрий, была его подруга Нина. Девушка живет в Минске, он собирался приехать к ней до отъезда за границу.

— Он мне звонил в среду и предупреждал, что его на допросе спрашивали обо мне и смотрели в телеграме переписку со мной. Сказал, что у коллег были обыски и мне тоже нужно быть готовой к этому, — рассказывает Нина. — Потом позвонил в четверг и спросил, может ли у меня остаться в Минске в ночь с субботы на воскресенье, так как он собирается из страны уехать. Я согласилась.

В пятницу Дмитрий позвонил подруге около 18.00. Но она не могла разговаривать и сказала, что перезвонит. После 20.00, как говорит Нина, он трубку уже не брал. В субботу утром тоже.

— Мне написала его сестра, спросила, доехал ли до меня Дима. Она пришла к родителям — он с ними жил последние месяцы, оказалось, что дома он не ночевал, — продолжает девушка. — Я начала общим знакомым звонить, подумала, может, он у кого-то из них. А в 12.20 его сестра сказала мне, что им звонил следователь и сказал, что Дима был задержан в пятницу, находится в ИВС и ему грозит штраф или до 3 лет неволи за «попытку скрыться».

Почему Дмитрия задержали за попытку скрыться, девушка не знает. Она также говорит, что подписки у него не было.

Читать полностью: https://news.tut.by/society/730673.html?c=

МЗКТ запомнился многим в августе 2020 года: тогда на встречу с работниками на вертолете прилетел Александр Лукашенко, а рабочие встретили его криками «Уходи!». FINANCE.TUT.BY решил выяснить, что произошло после этого с активными участниками той встречи. Например, одни пять месяцев работали без премии, а другие уехали работать в Россию. Тем временем среднесписочная численность работающих на заводе за 2020-й сократилась больше чем на 300 человек.

Напоминаем, что происходило на МЗКТ

В пятницу, 15 августа 2020 года, работники МЗКТ вышли на акцию солидарности, перед ними выступил в том числе гендиректор Алексей Римашевский. Он рассказал, что голосовал на выборах за Лукашенко, но заявил: «Я признаю, что он (Лукашенко. — Прим. ред.) не выиграл выборы».

17 августа 2020 года Александр Лукашенко встретился с работниками МЗКТ. Он прилетел на предприятие на вертолете, пообщался с рабочими в цехах и вышел к людям на улице. Его встретили криками «Уходи!».

19 августа на предприятии появился свой стачком, работники записывали обращения к властям и силовикам. В октябре некоторые работники присоединились к забастовке, дело закончилось увольнениями, которые работники оспаривали в суде.

В декабре 2020 года МЗКТ попал под санкции Евросоюза.

Бывший работник, который активничал на встрече с Лукашенко: «В ноябре уже получил российское гражданство»

Андрей Судас, бывший сборщик военных машин на МЗКТ, присутствовал на встрече работников с Александром Лукашенко 17 августа. Он также попал на видео — выкрикнул за кадром грубую фразу. Уже через неделю он вместе с женой и ребенком уехал на новое место работы — Челябинский машиностроительный завод.

— Просто уже накипело, такой был душевный порыв, — объясняет тот выкрик Андрей. — Через пару часов нас с ребятами задержали и пять часов держали в РУВД, сказали: «Будете выпендриваться — будут проблемы». На работе после этого сказали либо увольняться самим, либо будет увольнение по статье. А буквально на следующий день поступило предложение от Челябинского машиностроительного завода, и я решил поехать. Заводы сотрудничают, оттуда на МЗКТ приезжают специалисты, и там все были в курсе ситуации.

Андрей рассказывает, что некоторые другие работники, оказавшиеся перед этим выбором, уехали поближе, на похожий завод в Санкт-Петербурге. Сам он выбрал Челябинск, потому что оттуда родом его жена.

— Уехали мы 25 августа. Вещей особо не было, загрузили легковую машину, два дня — и мы на месте. К работе приступил еще недели через две, пока оформили документы, получил местные права, подался на вид на жительство. Все сделали очень быстро, поддержка была сильная. По зарплате не обидели: что там получал 2 тысячи долларов, что тут. Здесь и условия работы лучше. Еще мне жилье дали ведомственное, неплохой такой домик за городом. Отработаю 10 лет — будет мое. Все-таки я пришел в качестве готового специалиста с 10-летним опытом работы, поэтому тут я не обижен. И жене тоже дали работу на этом же заводе бухгалтером.

Жизнь в Челябинске Андрея в целом устраивает, хотя менталитет местных жителей, говорит, другой. Тем не менее на данный момент он планирует оставаться в России и в ноябре прошлого года уже получил российское гражданство по упрощенной процедуре.

— Отец говорит, что к нему приходила милиция, пытались меня куда-то вызвать. Боюсь, что если я приеду домой, меня за что-нибудь арестуют, не очень этого хочется. А тут проще, никто тебя не дергает, никому ты особо не нужен: выполняй свою работу, да и все, — говорит Андрей.

Работники завода: «В качестве наказания за всю активность пять месяцев работали без премии»

Работник МЗКТ Алексей (имя изменено. — Прим. ред.), тоже присутствовавший на встрече 17 августа, вспоминает, что тогда «все было как-то лояльно, никакого отбора».

— Пошли все, кто хотели. В основном стояли бригадами: каждый мастер вел свою бригаду с собой. Наша и еще одна бригада были самыми активными: мы что-то выкрикивали, свистели, спрашивали — словом, реагировали на эту речь.

По словам Алексея, он и его коллега тоже собрались увольняться, чтобы ехать на работу в Челябинск.

— Но все же семейные, тяжело переезжать в другое место. Поэтому получился такой уговор: в качестве наказания за всю активность пять месяцев работали без премии, а это ползарплаты. Сейчас все вернулось на круги своя, если нет никаких возвратов или нареканий, 5−6 тысяч рублей имеем.

По словам Алексея, он знает еще восемь работников, которые были уволены после августа 2020-го из-за «призывов к забастовкам, разговоры о политике и о том, что нужно что-то менять». Он утверждает, что некоторых из них позже могли взять обратно на работу, чтобы выполнить поступивший предприятию заказ.

— Конечно, было много вопросов к заводу и его руководству, хотя на зарплату никто не жаловался. Речь скорее шла о каких-то политических моментах.

FINANCE.TUT.BY пообщался еще с несколькими работниками МЗКТ. По их словам, те, кто как-то активно проявлял себя на той встрече, в основном на заводе уже не работают.

Какая сейчас ситуация на заводе

Среднесписочная численность работающих на МЗКТ на начало этого года составила 4234 человека, сообщается на сайте предприятия. Это на 307 человек меньше, чем годом ранее.

По словам работника, тех, кто хочет уволиться по собственному желанию, спокойно отпускали, но потом у некоторых бывают проблемы с трудоустройством.

— Люди могут проходить эту процедуру вплоть до четырех месяцев с обязательным предоставлением документа, что человек не привлекался к ответственности. Я знаю по крайней мере два таких случая, — говорит работник и добавляет, что на самом заводе «теперь многие дополнительные выплаты, в основном к праздничным дням, привязаны к тому, состоит ли человек в профсоюзе или нет». Напомним, подобная практика с конца 2020-го — начала этого года встречается на многих предприятиях.

— Вся активность на заводе утихла. Многие против, но все молчат, любая инициатива душится на корню (речь про активность в общественно-политическом плане. — Прим. ред.), — рассказывает один из заводчан. — Активности по независимому профсоюзу не наблюдаю.

В 2020 году на МЗКТ выручка от реализации продукции составила почти 280,6 миллиона рублей (в 2019-м — почти 320,1 миллиона). Прибыль МЗКТ от реализации за 2020 год составила почти 24,1 миллиона рублей (годом ранее — почти 42,5 миллиона). Совокупная прибыль по итогам 2020-го была на уровне почти 7,2 миллиона рублей (годом ранее — почти 22,8 миллиона).

МЗКТ по итогам работы за прошлый год принял решение выплатить дивиденды в размере 19,19 рубля за простую акцию (годом ранее — 40,09 рубля).

По сообщениям работников МЗКТ, 22 апреля на предприятии может пройти встреча работников с председателем Совета Республики Натальей Кочановой «в формате диалоговой площадки», после чего должен пройти личный прием граждан без предварительной записи.

Читать полностью: https://finance.tut.by/news727488.html?c=