Ради таких моментов стоит жить
сори если было
Хобби ценою в жизнь.
Я никогда не думал, что у меня появится какое-то хобби в более или менее сознательном возрасте, которое я полюблю без памяти. Покупая самостоятельно свой первый велосипед, я воспринимал его, как отдушину, способную спасти меня от рутины дней серых и от одиночества, что точило меня нещадно. Но всё изменилось кардинальным образом...
Вы даже не представляете какое это удовольствие крутить педали, закладывать велосипед в коленку, мчаться с горы вниз, заезжать туда, где тебя не должно быть и испытывать эйфорию от ранее не доступной тебе скорости. Чувствовать адреналин в своём теле и то, как бьётся из-за него твоё сердце - это неповторимо.
Признаюсь честно, без адреналина моя жизнь меркнет. По этому зимой я не перестаю катать, купив себе mtb байк, вкручиваю по снегу и льду в яркую, солнечную погоду.
Но это совсем не то...
Вам не понять, каково это: сесть на велосипед и умчать за десятки километров от города, крутить педали на своём стальном коне. Чувствовать ветер, свистящий в ушах, заткнутых наушниками плеера. Это солнце, обжигающее руки, лицо. Чувствовать, как пот катится по лицу, но тебе всё равно на него - ты едешь. Нет, ты несёшься! Несёшься в даль, от рутины, в какое-нибудь место, где не будет никого кроме тебя.
По пути тебя обгоняют машины, проносятся громадные грузовики, обдавая клубами угарного газа. Но в этом есть свой плюс - тебя словно подсасывает за ними в их воздушный мешок и некоторое время тебе легче крутить педали, ты едешь быстрее. Тебя фотографируют дети из мимо проезжающих машин за твой не обычный вид. Глаза твои цвета мультибензина, а кожа теперь не обычная, а красно-белая. Всё это форма, а никакие не сверх способности. Но они доступны каждому. Каждому, кто прочувствует всю атмосферу езды на двух колёсах. Этот драйв, когда ты несёшься мимо троллейбуса, дотрагиваясь до его стёкл, а внутри на тебя завистливо смотрят вспотевшие и злые пассажиры. Как я в это время смеюсь над ними! Как это здорово, когда ты подтянутый и полный сил гонишь через весь город, а на тебя глазеют сотни людей, с интересом наблюдают за твоими действиями. Вот тут то и приходит время обгона машин и виляния между рядами. Время резкого старта перед остановкой, полной людей. А с места я трогаюсь, поверьте, быстрее некоторых машин!
О, это чувство когда ты достигаешь заранее намеченной точки назначения. "Ты приехал... ДА!" Ты на месте, чёрт тебя дери! Это очередной рубеж, это очередная исполненная цель в твоей жизни. Ты преодолел себя, ты смог, ты доказал себе очередной раз, что ты не тряпка и можешь достичь поставленной цели!
А вечером, вернувшись домой голодным, уставшим, но довольным, я ставлю свой байк рядом с кроватью. Байк, который даёт мне быть в форме, восполняет недостатки здоровья от рождения. Байк, спасающий меня от одиночества...
Вы даже не представляете какое это удовольствие крутить педали, закладывать велосипед в коленку, мчаться с горы вниз, заезжать туда, где тебя не должно быть и испытывать эйфорию от ранее не доступной тебе скорости. Чувствовать адреналин в своём теле и то, как бьётся из-за него твоё сердце - это неповторимо.
Признаюсь честно, без адреналина моя жизнь меркнет. По этому зимой я не перестаю катать, купив себе mtb байк, вкручиваю по снегу и льду в яркую, солнечную погоду.
Но это совсем не то...
Вам не понять, каково это: сесть на велосипед и умчать за десятки километров от города, крутить педали на своём стальном коне. Чувствовать ветер, свистящий в ушах, заткнутых наушниками плеера. Это солнце, обжигающее руки, лицо. Чувствовать, как пот катится по лицу, но тебе всё равно на него - ты едешь. Нет, ты несёшься! Несёшься в даль, от рутины, в какое-нибудь место, где не будет никого кроме тебя.
По пути тебя обгоняют машины, проносятся громадные грузовики, обдавая клубами угарного газа. Но в этом есть свой плюс - тебя словно подсасывает за ними в их воздушный мешок и некоторое время тебе легче крутить педали, ты едешь быстрее. Тебя фотографируют дети из мимо проезжающих машин за твой не обычный вид. Глаза твои цвета мультибензина, а кожа теперь не обычная, а красно-белая. Всё это форма, а никакие не сверх способности. Но они доступны каждому. Каждому, кто прочувствует всю атмосферу езды на двух колёсах. Этот драйв, когда ты несёшься мимо троллейбуса, дотрагиваясь до его стёкл, а внутри на тебя завистливо смотрят вспотевшие и злые пассажиры. Как я в это время смеюсь над ними! Как это здорово, когда ты подтянутый и полный сил гонишь через весь город, а на тебя глазеют сотни людей, с интересом наблюдают за твоими действиями. Вот тут то и приходит время обгона машин и виляния между рядами. Время резкого старта перед остановкой, полной людей. А с места я трогаюсь, поверьте, быстрее некоторых машин!
О, это чувство когда ты достигаешь заранее намеченной точки назначения. "Ты приехал... ДА!" Ты на месте, чёрт тебя дери! Это очередной рубеж, это очередная исполненная цель в твоей жизни. Ты преодолел себя, ты смог, ты доказал себе очередной раз, что ты не тряпка и можешь достичь поставленной цели!
А вечером, вернувшись домой голодным, уставшим, но довольным, я ставлю свой байк рядом с кроватью. Байк, который даёт мне быть в форме, восполняет недостатки здоровья от рождения. Байк, спасающий меня от одиночества...
Вот что значить ЖИТЬ!!!
После просмотра осознал, насколько действительно скучно я живу.
Эксперимент
И. В. Мерзляков, депутат Верховной Рады от богом забытого избирательного округа, затерянного в бескрайних степях с заживающими язвами чахлых деревень и пьяным пыльным райцентром, взобрался на трибуну, постучал по микрофону, требуя внимания.
- Уважаемые коллеги, - прочитал он с листа, оглядел зал в поиске внимающих глаз. – Хотелось бы поднять вопрос…
И тут зазвонил телефон.
- Простите, - Мерзляков виновато пожал плечами и ответил на звонок. – Да! Да, дорогая! Я сейчас не могу… Потому что не могу! Это срочно? Что? Сейчас перезвоню.
И.В. извинился перед аудиторией и выскочил из зала заседания.
Аудитория скучающими взглядами проводила несостоявшегося лектора.
- Зина! – Шипел в трубку Мерзляков, уединившись в сортире. - Сколько можно говорить – не звони мне в рабочее время! Только если что-то очень…понимаешь, о-очень срочное.
- У меня срочное! О-очень! Я сижу в «Велюре», зашла перекусить, и оказалось, что все карточки заблокированы. Все! Что мне делать? Меня не выпускают, пока я не рассчитаюсь , а у меня маникюр через пятнадцать минут.
- Заплати наличными.
- У меня нет столько. Шесть тысяч. Я не ношу столько с собой. Что делать?
- Сколько? Шесть тысяч? Ни хрена себе, ты перекусываешь!
- Что с карточками?
- Я дома объясню. Не паникуй. Скажи им, чья ты жена, я потом расплачусь.
- Я говорю, а они грозят милицию вызвать. А у меня маникюр!
- Маникюр отменяется. Я сам тебе сделаю. Оставь им что-нибудь из побрякушек, езжай домой. И ничего не покупай, ясно. Ничего! И нигде больше не перекусывай!
- На шесть тысяч? У меня нет таких дешёвок.
- Зина, разберись сама. У меня доклад.
И.В. отключил телефон, тяжело вздохнул. Закурил. Его слегка подташнивало. Его всегда подташнивало перед неприятностями. Нужно было ещё вчера сказать жене, но побоялся. Не любил он скандалы. Политические любил, а с Зиной – терпеть не мог. Зина очень качественно умела выносить мозг. А потом трахать этот мозг в разных позах.
Жена встретила И.В. в слезах, подшофе и с упёртыми в бока руками. Всем своим видом она требовала объяснений.
- Зина, только не нервничай. Всё под контролем.
- Меня унизили и оскорбили. Ты даже представить не можешь! А это! – она протянула руки. – Посмотри на мои ногти! Ужас. Мне не так много нужно для счастья. И даже этого я не смогла получить. Отказать себе в маникюре! Что случилось?
Они сидели на кухне. Мерзляков потягивал «Хеннеси Паради Экстра» прямо из горлышка, а Мерзлякова нервно жевала золотистый фильтр «Treasurer».
- Понимаешь, Зина, это эксперимент. Мы все решили попробовать пожить так, как живёт среднестатистический украинец. Как все. Так сказать, оказаться в шкуре простого человека, чтобы понять его проблемы, и уже исходя из этого, разрабатывать законы, указы и прочую хрень в интересах народа.
- Народа? Что за чушь! Зачем?
- Не знаю. Так вышло. Я тебе не говорил, как мы голосуем? Нет? Короче, на пульте две кнопки – «за» и «против». Какая засветится, такую и нужно нажимать. Но, всё равно, та, которая не светится, не нажимается, а током бьётся. Пробовали ради прикола. За что голосуем – никто не слушает. Кнопка загорелась, нажал, и дальше в тетрис играй. Выдали тебе бумажку – вышел, прочитал, и дальше можно спать. Оппозиция, правящие – это всё фикция. Спектакль для лохов. Ну, там грамотно всё – интрига соблюдается, дебаты, даже драки инсценируются. Голосования, какие надо, проваливаются, какие надо - проходят. Цирк, короче. Ну, за этот указ мы и проголосовали. Единогласно, причём.
- И что?
- А всё. Все наши счета заблокировали. Но это ненадолго, до новых выборов.
- Это же три года ещё! – Зина изменилась в лице, побледнела, но в обморок не упала. Железная женщина. – А как мы жить будем?
- Как все. Живут же люди. На зарплату. Придётся потерпеть. Ничего, выкрутимся, Зин. Завтра переезжаем.
- Куда это?
- На время наш дом опечатают. Нам квартиру дали на Троещине. Двушку, даже с мебелью. На седьмом этаже. Вид из окна – чудо. Нужно собрать самое необходимое. По закону мы можем взять с собой только вот это. – И.В. достал из кармана смятый лист бумаги.
Зина пробежала глазами по написанному и потеряла сознание.
Перед отъездом группа бритоголовых молодчиков перетрусили все чемоданы, следя, чтобы ничего лишнего не вывезли. Минимум наличных, никаких драгоценностей. С голой жопой в новую жизнь. Машины тоже опечатали, поэтому до новой квартиры добирались на метро, потом троллейбусом. И.В. еле уговорил Зину спуститься в подземку. Она всегда считала, что там – криминальная клоака, что у них сразу заберут чемоданы, её изнасилуют, а мужа забьют битой всякие негры и наркоманы. Но обошлось, и супруги во всю рассмартивали тех, ради кого они согласились на трёхлетний ад. И.В. жалел этих людей, но они почему-то не казались несчастными, даже наоборот. И подумалось – а может,всё не так страшно. Живут себе, не грустят, от голода не умирают, одеты прилично. Зина же презирала и ненавидела весь этот сброд. Она с ужасом рассматривала дешёвые шмотки, копеечную бижутерию, поддельные сумочки с наклепками модных брендов. И этот запах толпы вызывал тошноту. Жуть! В троллейбусе Зина чувствовала себя намного увереннее, и ей понравился процесс покупки билета, и она даже сдачу взяла какими-то металлическими кружочками.
Квартира оказалась чистенькой, но маленькой. Общая площадь меньше, чем кухня в оставленном доме. Незатейливые узоры дешёвых выгоревших обоев, волнистый линолеум, запылённые окна, скромная мебель, серая ванная и унитаз с тёмным налётом в глубине слива напомнили Зинаиде о своём детстве, которое она тщательно забыла, как думала, навсегда.
- Мерзляков, скотина, я здесь жить не буду. Говоришь, это всё ради народа? Вот и живи со своим народом. Даже можешь трахаться с народом. Мне уже всё равно. Я не буду ревновать.
- Зин, хочу тебя разочаровать. Во-первых, ты сейчас нищая. Во-вторых, тебе некуда уходить – это единственное наше жильё. Все дачи, квартиры и дома опечатаны. Ты, конечно, можешь уехать к маме, в однокомнатную хрущёвку в Тихопёрдовке, я не против. А в-третьих, прекрати истерику. Помнишь, как ты прыгала с парашютом, как ныряла с аквалангом, как пьяная гоняла по городу на машине, как мешала пиво с шампанским. Зина, ты же экстремал! Это твоё всё. Посмотри на это, как на приключение!
- Три года пьяной в акваланге на парашюте? Прости. Экстримом было то, что я вышла за тебя. Хочу кофе.
Зина быстро соображала и молниеносно взвешивала варианты. Оптимальным было остаться и найти выход из положения. Она не собиралась жить, как народ. Она не народ! И никогда не будет народом с фальшивыми дерматиновыми сумочками.
Она пошла на кухню и вернулась оттуда с эмалированным чайником.
- Как он включается?
- Какая разница. Кофе нет.
- Так позвони, пусть привезут!
- Зина…
- Ну, да. Народу никто кофе на дом не привозит. Ясно. Тогда я сама.
Она отнесла обратно чайник, взяла кошелёк и вышла, хлопнув дверью.
И.В. присел на табурет, достал из пачки последнюю сигарету и тоскливо закурил. Ему мечталось, что Зина заблудится среди однотипных многоэтажек, детских площадок и киосков, что её похитят беспардонные люмпен-пролетариаты, что она застрянет в лифте, и когда приедет аварийка, то от неё останется высохшая мумия. Было бы неплохо, если бы кто-то забыл закрыть канализационный люк. Да мало ли что может случиться. Нет, И.В. думал об этом не потому, что не любил жену и желал от неё избавиться. Просто ему было стыдно перед ней, и он не знал, как смотреть ей в глаза. Ему легче было пережить её смерть, чем свой стыд. Но он знал, что Зина нигде не пропадёт.
- Вот, - Зина поставила на стол пакет, - я всё купила. Это кошмар! Полки полные, а купить нечего. Совершенно! Ни омаров, ни лобстеров, ни питахайи, ни моих любимых «Афичионадо»! О «Шато Монбуске» они даже не слышали. Я еле скупилась. Надеюсь, не отравимся.
Зина выставила на стол три банки чёрной икры, ананас, палку сухой колбасы, бутылку «Джек Дэниелс» и блок «Парламента».
- А кофе? – спросил И.В.
- Денег не хватило.
- Ты что, спустила всё, что у нас было?
Зина удивлённо посмотрела на супруга.
- Ладно, завтра зарплата, - вздохнул обречённо Мерзляков и открыл виски.
Всю ночь Зине снились кошмары: килька в томате, плавленые сырки, Жигулёвское пиво, Нескафе, белорусская косметика, польская мебель, турецкое бельё и чешская бижутерия, а так же городской пляж в Феодосии, трамваи, эмалированные чайники, хозяйственное мыло и ещё много чего ужасного. И ещё ей снился Народ в виде вульгарной тётки, пахнущей ландышевыми духами и потом, с мозолистыми ладонями и небритыми ногами. И Мерзляков похотливо пуская слюни, снимал штаны, чтобы удовлетворить все её желания и прихоти.
И.В. наоборот спал, как младенец, и ему тоже снился Народ, но только это была молоденькая студенточка в простом ситцевом платьице, такая чистая и непорочная. И несчастная. Народ была сиротой, которую все пытаются обидеть. А Мерзляков решил удочерить её, обогреть, защитить, приласкать, накормить, красиво одеть, подарить что-нибудь такое дорогое, пусть и ненужное, но о чём она всегда мечтала. И любить её, как родную дочь, а она ответит взаимностью. И наступит гармония и счастье для всех.
На следующий день И.В. встал пораньше, чтобы вовремя попасть на работу. Пока ехал с двумя пересадками, обдумывал новый закон об общественном транспорте – ему десять раз наступили на ногу, двадцать раз ткнули локтем в бок и пять раз сунули под нос потную подмышку. Час пик необходимо отменить! Мало того, нужно было платить за проезд, а Зина потратила всё до копейки. Все льготы с депутатов сняли, и кондуктор язвительно предупредил, что на первый раз прощает. Как ехать обратно, И. В. Не представлял.
Заседание проходило вяло, каждый переживал личную трагедию наедине с собой. В курилке нервно молчали и стреляли сигареты. В буфете изменилось меню, и теперь подавали серые тефтели, кисло-пахнущий борщ, слипшиеся пельмени и дешевую водку. Но денег всё равно не было.
В конце дня объявили, что можно получить зарплату. Депутатам и раньше платили зарплату, но никто за ней не ходил, не хватало ещё из-за какой-то штуки бакс
- Уважаемые коллеги, - прочитал он с листа, оглядел зал в поиске внимающих глаз. – Хотелось бы поднять вопрос…
И тут зазвонил телефон.
- Простите, - Мерзляков виновато пожал плечами и ответил на звонок. – Да! Да, дорогая! Я сейчас не могу… Потому что не могу! Это срочно? Что? Сейчас перезвоню.
И.В. извинился перед аудиторией и выскочил из зала заседания.
Аудитория скучающими взглядами проводила несостоявшегося лектора.
- Зина! – Шипел в трубку Мерзляков, уединившись в сортире. - Сколько можно говорить – не звони мне в рабочее время! Только если что-то очень…понимаешь, о-очень срочное.
- У меня срочное! О-очень! Я сижу в «Велюре», зашла перекусить, и оказалось, что все карточки заблокированы. Все! Что мне делать? Меня не выпускают, пока я не рассчитаюсь , а у меня маникюр через пятнадцать минут.
- Заплати наличными.
- У меня нет столько. Шесть тысяч. Я не ношу столько с собой. Что делать?
- Сколько? Шесть тысяч? Ни хрена себе, ты перекусываешь!
- Что с карточками?
- Я дома объясню. Не паникуй. Скажи им, чья ты жена, я потом расплачусь.
- Я говорю, а они грозят милицию вызвать. А у меня маникюр!
- Маникюр отменяется. Я сам тебе сделаю. Оставь им что-нибудь из побрякушек, езжай домой. И ничего не покупай, ясно. Ничего! И нигде больше не перекусывай!
- На шесть тысяч? У меня нет таких дешёвок.
- Зина, разберись сама. У меня доклад.
И.В. отключил телефон, тяжело вздохнул. Закурил. Его слегка подташнивало. Его всегда подташнивало перед неприятностями. Нужно было ещё вчера сказать жене, но побоялся. Не любил он скандалы. Политические любил, а с Зиной – терпеть не мог. Зина очень качественно умела выносить мозг. А потом трахать этот мозг в разных позах.
Жена встретила И.В. в слезах, подшофе и с упёртыми в бока руками. Всем своим видом она требовала объяснений.
- Зина, только не нервничай. Всё под контролем.
- Меня унизили и оскорбили. Ты даже представить не можешь! А это! – она протянула руки. – Посмотри на мои ногти! Ужас. Мне не так много нужно для счастья. И даже этого я не смогла получить. Отказать себе в маникюре! Что случилось?
Они сидели на кухне. Мерзляков потягивал «Хеннеси Паради Экстра» прямо из горлышка, а Мерзлякова нервно жевала золотистый фильтр «Treasurer».
- Понимаешь, Зина, это эксперимент. Мы все решили попробовать пожить так, как живёт среднестатистический украинец. Как все. Так сказать, оказаться в шкуре простого человека, чтобы понять его проблемы, и уже исходя из этого, разрабатывать законы, указы и прочую хрень в интересах народа.
- Народа? Что за чушь! Зачем?
- Не знаю. Так вышло. Я тебе не говорил, как мы голосуем? Нет? Короче, на пульте две кнопки – «за» и «против». Какая засветится, такую и нужно нажимать. Но, всё равно, та, которая не светится, не нажимается, а током бьётся. Пробовали ради прикола. За что голосуем – никто не слушает. Кнопка загорелась, нажал, и дальше в тетрис играй. Выдали тебе бумажку – вышел, прочитал, и дальше можно спать. Оппозиция, правящие – это всё фикция. Спектакль для лохов. Ну, там грамотно всё – интрига соблюдается, дебаты, даже драки инсценируются. Голосования, какие надо, проваливаются, какие надо - проходят. Цирк, короче. Ну, за этот указ мы и проголосовали. Единогласно, причём.
- И что?
- А всё. Все наши счета заблокировали. Но это ненадолго, до новых выборов.
- Это же три года ещё! – Зина изменилась в лице, побледнела, но в обморок не упала. Железная женщина. – А как мы жить будем?
- Как все. Живут же люди. На зарплату. Придётся потерпеть. Ничего, выкрутимся, Зин. Завтра переезжаем.
- Куда это?
- На время наш дом опечатают. Нам квартиру дали на Троещине. Двушку, даже с мебелью. На седьмом этаже. Вид из окна – чудо. Нужно собрать самое необходимое. По закону мы можем взять с собой только вот это. – И.В. достал из кармана смятый лист бумаги.
Зина пробежала глазами по написанному и потеряла сознание.
Перед отъездом группа бритоголовых молодчиков перетрусили все чемоданы, следя, чтобы ничего лишнего не вывезли. Минимум наличных, никаких драгоценностей. С голой жопой в новую жизнь. Машины тоже опечатали, поэтому до новой квартиры добирались на метро, потом троллейбусом. И.В. еле уговорил Зину спуститься в подземку. Она всегда считала, что там – криминальная клоака, что у них сразу заберут чемоданы, её изнасилуют, а мужа забьют битой всякие негры и наркоманы. Но обошлось, и супруги во всю рассмартивали тех, ради кого они согласились на трёхлетний ад. И.В. жалел этих людей, но они почему-то не казались несчастными, даже наоборот. И подумалось – а может,всё не так страшно. Живут себе, не грустят, от голода не умирают, одеты прилично. Зина же презирала и ненавидела весь этот сброд. Она с ужасом рассматривала дешёвые шмотки, копеечную бижутерию, поддельные сумочки с наклепками модных брендов. И этот запах толпы вызывал тошноту. Жуть! В троллейбусе Зина чувствовала себя намного увереннее, и ей понравился процесс покупки билета, и она даже сдачу взяла какими-то металлическими кружочками.
Квартира оказалась чистенькой, но маленькой. Общая площадь меньше, чем кухня в оставленном доме. Незатейливые узоры дешёвых выгоревших обоев, волнистый линолеум, запылённые окна, скромная мебель, серая ванная и унитаз с тёмным налётом в глубине слива напомнили Зинаиде о своём детстве, которое она тщательно забыла, как думала, навсегда.
- Мерзляков, скотина, я здесь жить не буду. Говоришь, это всё ради народа? Вот и живи со своим народом. Даже можешь трахаться с народом. Мне уже всё равно. Я не буду ревновать.
- Зин, хочу тебя разочаровать. Во-первых, ты сейчас нищая. Во-вторых, тебе некуда уходить – это единственное наше жильё. Все дачи, квартиры и дома опечатаны. Ты, конечно, можешь уехать к маме, в однокомнатную хрущёвку в Тихопёрдовке, я не против. А в-третьих, прекрати истерику. Помнишь, как ты прыгала с парашютом, как ныряла с аквалангом, как пьяная гоняла по городу на машине, как мешала пиво с шампанским. Зина, ты же экстремал! Это твоё всё. Посмотри на это, как на приключение!
- Три года пьяной в акваланге на парашюте? Прости. Экстримом было то, что я вышла за тебя. Хочу кофе.
Зина быстро соображала и молниеносно взвешивала варианты. Оптимальным было остаться и найти выход из положения. Она не собиралась жить, как народ. Она не народ! И никогда не будет народом с фальшивыми дерматиновыми сумочками.
Она пошла на кухню и вернулась оттуда с эмалированным чайником.
- Как он включается?
- Какая разница. Кофе нет.
- Так позвони, пусть привезут!
- Зина…
- Ну, да. Народу никто кофе на дом не привозит. Ясно. Тогда я сама.
Она отнесла обратно чайник, взяла кошелёк и вышла, хлопнув дверью.
И.В. присел на табурет, достал из пачки последнюю сигарету и тоскливо закурил. Ему мечталось, что Зина заблудится среди однотипных многоэтажек, детских площадок и киосков, что её похитят беспардонные люмпен-пролетариаты, что она застрянет в лифте, и когда приедет аварийка, то от неё останется высохшая мумия. Было бы неплохо, если бы кто-то забыл закрыть канализационный люк. Да мало ли что может случиться. Нет, И.В. думал об этом не потому, что не любил жену и желал от неё избавиться. Просто ему было стыдно перед ней, и он не знал, как смотреть ей в глаза. Ему легче было пережить её смерть, чем свой стыд. Но он знал, что Зина нигде не пропадёт.
- Вот, - Зина поставила на стол пакет, - я всё купила. Это кошмар! Полки полные, а купить нечего. Совершенно! Ни омаров, ни лобстеров, ни питахайи, ни моих любимых «Афичионадо»! О «Шато Монбуске» они даже не слышали. Я еле скупилась. Надеюсь, не отравимся.
Зина выставила на стол три банки чёрной икры, ананас, палку сухой колбасы, бутылку «Джек Дэниелс» и блок «Парламента».
- А кофе? – спросил И.В.
- Денег не хватило.
- Ты что, спустила всё, что у нас было?
Зина удивлённо посмотрела на супруга.
- Ладно, завтра зарплата, - вздохнул обречённо Мерзляков и открыл виски.
Всю ночь Зине снились кошмары: килька в томате, плавленые сырки, Жигулёвское пиво, Нескафе, белорусская косметика, польская мебель, турецкое бельё и чешская бижутерия, а так же городской пляж в Феодосии, трамваи, эмалированные чайники, хозяйственное мыло и ещё много чего ужасного. И ещё ей снился Народ в виде вульгарной тётки, пахнущей ландышевыми духами и потом, с мозолистыми ладонями и небритыми ногами. И Мерзляков похотливо пуская слюни, снимал штаны, чтобы удовлетворить все её желания и прихоти.
И.В. наоборот спал, как младенец, и ему тоже снился Народ, но только это была молоденькая студенточка в простом ситцевом платьице, такая чистая и непорочная. И несчастная. Народ была сиротой, которую все пытаются обидеть. А Мерзляков решил удочерить её, обогреть, защитить, приласкать, накормить, красиво одеть, подарить что-нибудь такое дорогое, пусть и ненужное, но о чём она всегда мечтала. И любить её, как родную дочь, а она ответит взаимностью. И наступит гармония и счастье для всех.
На следующий день И.В. встал пораньше, чтобы вовремя попасть на работу. Пока ехал с двумя пересадками, обдумывал новый закон об общественном транспорте – ему десять раз наступили на ногу, двадцать раз ткнули локтем в бок и пять раз сунули под нос потную подмышку. Час пик необходимо отменить! Мало того, нужно было платить за проезд, а Зина потратила всё до копейки. Все льготы с депутатов сняли, и кондуктор язвительно предупредил, что на первый раз прощает. Как ехать обратно, И. В. Не представлял.
Заседание проходило вяло, каждый переживал личную трагедию наедине с собой. В курилке нервно молчали и стреляли сигареты. В буфете изменилось меню, и теперь подавали серые тефтели, кисло-пахнущий борщ, слипшиеся пельмени и дешевую водку. Но денег всё равно не было.
В конце дня объявили, что можно получить зарплату. Депутатам и раньше платили зарплату, но никто за ней не ходил, не хватало ещё из-за какой-то штуки бакс
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Реальная жизнь
в ответ на http://pikabu.ru/story/_1263286 . там видяшка классная, но драйва не хватает на мой взгляд. озвучки, А после этого видео я ушел с головой в экстрим