(с) http://miss-tramell.livejournal.com
Перечитала на днях Дюймовочку. Вот уж, воистину -- столетия мелькают, а ничего не меняется!
Старая дура, которая не смогла родить, внезапно опомнилась -- захотела девочку! Маленького ребёночка, чтобы скрасить свою никчёмную жизнь. Самой зачать уже было не от кого, а потому старуха пошла к колдунье -- в банк спермы, где ей сделали ЭКО, подсадив в горшочек ячменное зёрнышко.
Дальше -- хуже. Родилась девочка, но не простая, а очень миленькая. Едва у девочки появились сиськи, её сосватали замуж -- в приличную семью матери-одиночки Жабы и её сыночка-оладушка.
Всё, не успев начать жить, Дюймовочка попала в среднестатистическую семью.
Сладко улыбнувшись, старая жаба низко присела в воде перед девочкой и сказала:
– Вот мой сынок! Он будет твоим мужем! Вы славно заживете с ним у нас в тине.
– Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! – только и мог сказать сынок.
Дюймовочкам в таких семьях не остаётся ничего другого, кроме как смотреть канал ТНТ. В жизни -- серость, скучные жабы, а на голубом экране -- разврат. Рано или поздно неопытные дуры начинают мечтать о насыщенной бурными событиями жизни и о частой смене половых партнёров.
Девочка, обманув мужа-оладуха, пускается во все тяжкие:
Лист кувшинки поплыл по течению. Течение было сильное, и лист плыл очень быстро. Теперь-то уж старая жаба никак не могла бы догнать Дюймовочку.
Дюймовочка плыла все дальше и дальше, а маленькие птички, которые сидели в кустах, смотрели на нее и пели:
– Какая миленькая маленькая девочка!
Тут и подворачивается какой-нибудь клубный хлыщ. Мотылёк, так сказать.
Легкий белый мотылек все кружился над Дюймовочкой и наконец опустился на лист – уж очень ему понравилась эта крошечная путешественница.
А Дюймовочка сняла свой шелковый пояс, один конец набросила на мотылька, другой привязала к листу, и листок поплыл еще быстрее.
Жизнь с мотыльком прекрасна. Вместе -- по ночным клубам, никаких обязательств. Он весь такой из себя модный, а ей и весело.
Всё это хорошо до поры и до времени, но в клубы ходят и старые пердуны. Бандиты из 90-х, например:
В это время мимо пролетал майский жук. Он увидел Дюймовочку, схватил ее и унес на дерево.
Чем уж он уговорил её -- не знаю. Обычно хватает халявной выпивки, потому что у мотыльков, как правило, с деньгами трудно. Сядет Дюймовочка за столик к такому депутату-бандиту и уйти уже от него не может.
Тут бы и сказке конец, но нет -- годы идут. Любую модель, которую подцепили в клубе, всегда сливают.
А майскому жуку и горя мало. Он уселся на ветке большого дерева, усадил рядом Дюймовочку и сказал ей, что она ему очень нравится, хоть и совсем не похожа на майских жуков.
Потом к ним пришли в гости другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они с любопытством разглядывали Дюймовочку, а их дочки в недоумении разводили крылышками.
– У нее только две ножки! – говорили одни.
– У нее даже нет щупалец! – говорили другие.
– Какая она слабенькая, тоненькая! Того и гляди, переломится пополам, – говорили третьи.
– Очень на человека похожа, и к тому же некрасивая, – решили наконец все жуки.
Даже майскому жуку, который принес Дюймовочку, показалось теперь, что она совсем нехороша, и он решил с ней распрощаться – пусть идет куда знает. Он слетел с Дюймовочкой вниз и посадил ее на ромашку.
Когда сливают, это обидно. И, главное, страшно. Неужели, прошла молодость, а ты в 22 стала страшной?
Дюймовочка сидела на цветке и плакала: ей было грустно, что она такая некрасивая. Даже майские жуки прогнали ее!
Молодая женщина впервые сталкивается с суровой действительностью. Будь она сто раз премиленькая, это не гарантирует личного счастья. Особенно, когда выгоняют на улицу с голой задницей.
Все лето прожила Дюймовочка одна-одинешенька в большом лесу. Она сплела себе из травы колыбельку и подвесила ее под большим листом лопуха, чтобы укрываться от дождя и от солнышка. Она ела сладкий цветочный мед и пила росу, которую каждое утро находила на листьях.
Так прошло лето, прошла и осень. Близилась долгая холодная зима. Птицы улетели, цветы завяли, а большой лист лопуха, под которым жила Дюймовочка, пожелтел, засох и свернулся в трубку.
Когда ж**а мёрзнет, уже не до развлечений. Где жук-бандит, почему же он слил Дюймовочку? Где тот мотылёк, что таскался по клубам с ней? Где, на крайний случай, свекровь-жаба и сынок её -- оладушек недоделанный?
Холод пробирал Дюймовочку насквозь. Платьице ее все изорвалось, а она была такая маленькая, нежная – как тут не мерзнуть! Пошел снег, и каждая снежинка была для Дюймовочки то же, что для нас целая лопата снега. Мы-то ведь большие, а она была ростом всего-навсего с дюйм. Она завернулась было в сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка сама дрожала, как осенний листок на ветру.
Суровая действительность приводит женщину к мысли, что неплохо бы и самой позаботиться о себе. Найти работу, а не рассчитывать, что кто-то накормит.
Тогда Дюймовочка решила уйти из лесу и поискать себе приют на зиму.
За лесом, в котором она жила, было большое поле. Хлеб с поля уже давно убрали, и только короткие сухие стебельки торчали из мерзлой земли.
В поле было еще холоднее, чем в лесу, и Дюймовочка совсем замерзла, пока пробиралась между высохшими жесткими стеблями.
Намерения, как всегда, правильные, но вот их реализация подводит. Где бы так поработать, рассуждает девочка, чтобы и не работать вовсе?
Кто бы шею подставил, чтобы сесть на неё и свесить ножки?
Наконец она добрела до норки полевой мыши. Вход в норку был заботливо прикрыт травинками и былинками.
Полевая мышь жила в тепле и довольстве: кухня и кладовая у нее были битком набиты хлебными зернами. Дюймовочка, как нищенка, остановилась у порога и попросила подать ей хоть кусочек ячменного зерна – вот уже два дня во рту у нее не было ни крошки.
– Ах ты, бедняжка! – сказала полевая мышь (она была, в сущности, добрая старуха). Ну иди сюда, погрейся да поешь со мною!
И Дюймовочка спустилась в норку, обогрелась и поела.
Главная ошибка дерьмовочек заключается в том, что они всё никак не врубятся -- халявы в этой жизни нет и быть не может! Будь ты вся из себя миленькая модель, кормить просто так никто не станет.
Или ты независима, или придётся отрабатывать жрачку ртом.
– Ты мне нравишься, – сказала ей мышь, поглядев на нее блестящими, как бисер, черными глазками. – Оставайся-ка у меня на зиму. Я буду кормить тебя, а ты прибирай хорошенько мой дом да рассказывай мне сказки – я до них большая охотница.
И Дюймовочка осталась.
Она делала все, что приказывала ей старая мышь, и жилось ей совсем неплохо в теплой укромной норке.
Оно, конечно, может быть и неплохо, но зависимость всегда порождает насилие. Ты зависима, значит тебя будут трахать. В гениталии или в голову -- не так уж и важно. Впрочем, совокупляют обычно и туда, и сюда.
– Скоро у нас будут гости, – сказала однажды полевая мышь. – Раз в неделю меня приходит навестить мой сосед. Он очень богат и живет куда лучше меня. У него большой дом под землей, а шубу он носит такую, какой ты, верно, и не видывала, – великолепную черную шубу! Выходи, девочка, за него замуж! С ним не пропадешь! Одна беда: он слеп и не разглядит, какая ты хорошенькая. Ну, уж ты зато расскажешь ему самую лучшую сказку, какую только знаешь.
Хозяйка-мышь заставила Дюймовочку спеть для дорогого гостя, и девочка волей-неволей спела две песенки, да так хорошо, что крот пришел в восхищение. Но он не сказал ни слова – он был такой важный, степенный, неразговорчивый...
Вылитый Ипполит. Шубка хорошая, Жигули -- последней модели. А с другой стороны, чем не вариант для нищей бабы, которую замуж ни один принц не хочет?
Всё бы было отлично, если не было бы так скучно. Поговорить-то не с кем! И тут обязательно в жизни Дюймовочки появляется подруга! Всплывает, например, одноклассница или бывшая однокурсница, которую потрепала жизнь, и которой в моменте заняться нечем.
Дневной свет проник в подземный ход, и Дюймовочка увидела мертвую ласточку.
– Да, да, – сказала полевая мышь. – Какой прок от этого чириканья и ще**та? Песнями сыт не будешь, чириканьем зимой не согреешься!
Дюймовочка молчала. Но когда крот и мышь повернулись к птице спиной, она нагнулась к ласточке, раздвинула перышки и поцеловала ее прямо в закрытые глаза.
“Может быть, это та самая ласточка, которая так чудесно пела летом, – подумала девочка. – Сколько радости принесла ты мне, милая ласточка!”
На зиму стаи ласточек всегда улетают в теплые края. Осень еще не успела сорвать с деревьев зеленый наряд, а крылатые путницы уже собираются в дальнюю дорогу. Если же какая-нибудь из них отстанет или запоздает, колючий ветер мигом оледенит ее легкое тело. Она окоченеет, упадет на землю замертво, и ее занесет холодным снегом.
Так случилось и с этой ласточкой, которую отогрела Дюймовочка.
Что это за тёплые такие края, вы догадываетесь. Египет, Турция -- рай для стареющих и потрёпанных баб. Романтика для отчаянных домохозяек, которым опостылел муж и кастрюли.
Ласточка простилась с девочкой, расправила крылышки, но прежде, чем вылететь, спросила, не хочет ли Дюймовочка выбраться вместе с ней на волю. Пусть сядет к ней на спину, и они полетят в зеленый лес.
Остатки порядочности обычно мешают. На юг с ласточкой хочется, но и рисковать тёплой норкой страшно. И дерьмовочка, завидуя подруге, сама пока никуда не летит. Морально она ещё не готова рисковать стабильностью.
Каждое утро, на восходе солнца, и каждый вечер, на закате, Дюймовочка выходила за порог мышиной норки. Иногда веселый ветерок раздвигал верхушки колосьев, и девочке удавалось увидеть кусочек голубого неба.
“Как светло, как хорошо тут на воле!” – думала Дюймовочка и все вспоминала о ласточке. Ей очень хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточка не показывалась над полем. Должно быть, она вилась и носилась далеко-далеко там, в зеленом лесу над голубой рекой...
Совершенно понятно, что тяга к путешествиям по разным членам, рано или поздно, возьмёт верх над благоразумием. Баба дура не потому что дура, а потому что баба.
Дюймовочка подняла голову и увидела ласточку, которая пролетала над полем. Ласточка тоже увидела девочку и очень обрадовалась. Она опустилась на землю, и Дюймовочка, плача, рассказала своей подруге, как ей не хочется выходить замуж за старого угрюмого крота и жить с ним глубоко под землей, куда никогда не заглядывает солнце.
– Уже наступает холодная зима, – сказала ласточка, – и я улетаю далеко-далеко, в дальние страны. Хочешь лететь со мной? Садись ко мне на спину, только привяжи себя покрепче поясом, и мы улетим с тобой от гадкого крота, улетим далеко, за синие моря, в теплые края, где солнышко светит ярче, где стоит вечное лето и всегда цветут цветы. Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замерзала в темной холодной яме.
– Да, да, я полечу с тобой! – сказала Дюймовочка. Она села ласточке на спину и крепко привязала себя поясом к самому большому и крепкому перу.
И вот подруги оказываются уже в Турции на курорте Анталья. Кругом аниматоры -- горячие южные парни. Пёстро одеты, а уж какие слова ссут в уши!
Романтика, да и только.
Вот наконец и теплые края! Солнце сияло тут гораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдоль изгородей вился кудрявый зеленый виноград. В рощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкам бегали веселые дети и ловили больших пестрых бабочек.
Дюймовочка обрадовалась и от радости захлопала в ладоши.
Ласточка спустилась и посадила девочку на широкий лепесток. Но что за чудо? В чашечке цветка оказался маленький человечек, такой светлый и прозрачный, словно он был из хрусталя или утренней росы. За плечами у него дрожали легкие крылышки, на голове блестела маленькая золотая корона, а ростом он был не больше нашей Дюймовочки. Это был король эльфов.
Король эльфов, ага. Малкочаглу Баликбей, или на кого вы там дрочите? В общем, яркий аниматор в самом соку.
– Милая Дюймовочка, – сказал эльф, – согласна ли ты быть моей женой, королевой цветов?
Дюймовочка поглядела на красивого эльфа. Ах, он был совсем не похож на глупого, грязного сынка старой жабы и на слепого крота в бархатной шубе! И она сразу согласилась.
Восточная сказка прям, а чего бы не согласиться? Но прежде чем взять Дюймовочку замуж, её ведь нужно обратить в свою веру, так?
– Тебя больше не будут звать Дюймовочкой. У нас, эльфов, другие имена, – сказал Дюймовочке король. – Мы будем называть тебя Майей!
Была Каролиной, а стала Алия. Ну, или -- как там её? -- Ани Лорак!
К сожалению, сказке в этом месте конец. Недоработал Андерсен -- то ли свечка погасла, то ли, по-голливудски, оставил счастливый конец. В самом деле, не писать же о том, как египетская свекровь лупила ссаными тряпками Дюймовочку по мордасам, а романтичный эльф завёл вторую жену!
К чему это я? Ах, да: вам-то какие сказки нравятся?
