Доклад на ХХ съезде не был ни импровизацией, ни случайностью. Первые документы о механизме репрессий в стране были представлены сразу после смерти Сталина — правда, весьма узкому кругу людей, высшему слою номенклатуры. Это сделал задолго до ХХ съезда Лаврентий Берия.

Заняв пост министра внутренних дел, он начал прекращать заведомо фальсифицированные дела и освобождать арестованных. В его аппарате подготовили документ в несколько десятков страниц. В нем цитировались показания следователей МГБ о том, как они сажали невиновных и получали нужные показания, воспроизводились резолюции Сталина, который требовал нещадно бить арестованных.

«Членов и кандидатов в члены ЦК, — вспоминал писатель Константин Симонов, — знакомили с документами, свидетельствующими о непосредственном участии Сталина во всей истории с «врачами-убийцами», а также с показаниями арестованного начальника следственной части Министерства государственной безопасности о его разговорах со Сталиным, о требованиях Сталина ужесточить допросы — и так далее, и тому подобное. Были там показания и других лиц, всякий раз связанные непосредственно с ролью Сталина в этом деле. Были записи разговоров со Сталиным на эту же тему…

Чтение было тяжкое, записи были похожи на правду и свидетельствовали о болезненном психическом состоянии Сталина, о его подозрительности и жестокости, граничащих с психозом».

Процесс реабилитации невинно осужденных был неминуем. Начали с тех, кого руководители страны хорошо знали, — с родственников, друзей, бывших сослуживцев. Первой выпустили жену члена президиума ЦК Вячеслава Молотова. Живых возвращали из лагерей, с убитых снимали нелепые обвинения. Оправдание одного невинного влекло за собой оправдание и его мнимых «подельников».

Генеральный прокурор СССР Роман Руденко чуть ли не каждую неделю отправлял в ЦК записку с просьбой разрешить реабилитацию того или иного крупного советского руководителя.

Из информации МВД, Комитета партийного контроля, прокуратуры складывалась чудовищная картина уничтожения невинных людей самыми мерзкими способами.

В конце 1953-го был устроен суд над самим Берией и его подельниками. Текст обвинительного заключения отпечатали в виде брошюры и разослали по всей стране, с ними знакомили районные партийные активы, то есть достаточно широкий круг людей.

Президиуму ЦК доложили:

в 1921–1929 годах арестовали больше миллиона человек, в 1930–1936 годах — больше двух миллионов, в 1936–1938 годах — более полутора миллионов (расстреляли около семисот тысяч), в 1939–1953-м — еще миллион сто тысяч.

Создали комиссию, которая должна была представить предложения о судьбе так называемых спецпоселенцев — в основном речь шла о целых народах, которые Сталин выселил в Сибирь и Казахстан. В спецпоселениях держали два с лишним миллиона человек, из них полтора миллиона — депортированные в годы войны чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки, крымские татары, немцы.

Комиссия Поспелова и Аристова

31 декабря 1955 года на заседании президиума ЦК глава правительства Николай Булганин зачитал письмо вернувшейся из лагеря коммунистки Ольги Шатуновской. «Как получилось в 1937–1938 годах, — писала Ольга Шатуновская, — что многие преданные партии ее члены оказались в советской тюрьме с клеймом врагов народа? И как получилось, что большинство нашего Центрального Комитета, избранного ХVII партсъездом, и большинство нашего руководящего партийного актива были объявлены врагами народа и уничтожены?»

Утвердили комиссию, которую обязали выяснить судьбу членов ЦК, избранных на ХVII съезде партии (1934 год) и расстрелянных Сталиным. Возглавили комиссию два секретаря ЦК — бывший главный редактор «Правды» Петр Поспелов и Аверкий Аристов, которому еще Сталин поручил заниматься партийными кадрами. Комиссия подняла документы госбезопасности, допросила бывших узников лагерей и бывших следователей. Поспелов и Аристов, собственно, и вскрыли основной массив документов, свидетельствующих о масштабе репрессий в стране. Они представили доклад, который начинался так:

«Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935–1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. За эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 920 635 человек, из них расстреляно 688 503…

Самые позорные нарушения социалистической законности, самые зверские пытки, приводившие к массовым оговорам невинных людей, дважды были санкционированы И.В. Сталиным от имени ЦК ВКП(б)…

Урон, который был нанесен массовыми репрессиями военным кадрам, явился одной из причин наших неудач в финской войне, а затем неудачи подбодрили Гитлера и способствовали ускорению гитлеровского нападения на СССР…

Позорные дела, творившиеся в стенах органов НКВД, делались в угоду одному человеку, а иногда по его прямым указаниям. Вот к чему привел антимарксистский, антиленинский «культ личности», созданный безграничным восхвалением и возвеличиванием И.В. Сталина».

Вот разделы доклада комиссии Поспелова и Аристова:

«Приказы НКВД СССР о проведении массовых репрессий»;

«Искусственное создание антисоветских организаций, блоков и различного рода центров»;

«О грубейших нарушениях законности в процессе следствия»;

«О «заговорах» в органах НКВД»;

«Нарушения законности органами прокуратуры в надзоре за следствием в НКВД»;

«Судебный произвол Военной Коллегии Верховного Суда СССР»;

«О внесудебном рассмотрении дел».

В докладе рассказывалось о том, что репрессивной машиной руководил сам Сталин, что признательные показания выбивались, что среди работников госбезопасности шло социалистическое соревнование: кто больше посадит...

30 января 1956 года на заседании президиума ЦК впервые прозвучала идея отправить в лагеря комиссии, чтобы они прямо на месте начали освобождать невинных.

В докладе комиссии говорилось, что никакой оппозиции вообще не было — мнимые антисоветские организации, троцкистские, зиновьевские и бухаринские блоки и центры — просто выдумка, арестованные признавались в чем угодно после истязаний и пыток. Вывод комиссии: необходимо реабилитировать лидеров оппозиции и не называть их врагами.

«Хватит ли у нас мужества?»

Руководители страны прочитали этот семидесятистраничный доклад.

«Докладчиком был Поспелов (он был и остается просталински настроенным), — рассказывал Анастас Микоян. — Факты были настолько ужасающими, что в местах очень тяжелых у него на глазах появлялись слезы и дрожь в голосе. Мы все были поражены, хотя многое мы знали, но всего того, что доложила комиссия, мы, конечно, не знали. А теперь это все было проверено и подтверждено документами».

Секретарь ЦК Аверкий Аристов первым произнес эти слова:

— Товарищ Хрущев, хватит ли у нас мужества сказать правду?

Первый заместитель главы правительства Максим Сабуров:

— Если верны приведенные здесь факты, разве это коммунизм? Это простить нельзя.

Секретарь ЦК Михаил Суслов:

— За несколько последних месяцев мы узнали ужасные вещи. Оправдать это ничем нельзя.

Часто говорят: все члены Политбюро столь же виновны в массовых репрессиях, как и Сталин. Мол, и у самого Хрущева руки по локоть в крови, а он все свалил на вождя…

Но ведь как только умер Сталин, массовые репрессии прекратились. Сразу! В тот же день! Да, и после 1953 года сажали инакомыслящих, были политзаключенные. Но массовый террор остался в прошлом. Это неопровержимо доказывает, кто был его вдохновителем и организатором.

Принято считать, что хрущевский доклад был полной неожиданностью для руководства страны и делегатов партийного форума. На самом деле он был запланирован. Все решилось 9 февраля 1956 года на заседании президиума ЦК.

— На съезде надо сказать, — согласился Молотов.

— Историю обманывать нельзя, факты не выкинешь, — философски высказался Каганович.

— Если съезду не сказать, будут говорить, что мы струсили, — заметил Булганин.

— Сталин осатанел в борьбе с врагами, — буркнул Ворошилов, — были у него звериные замашки.

— Надо делегатам рассказать все, — позиция Суслова была однозначной. — Говорим о коллективности руководства, а со съездом будем хитрить?

Накануне открытия ХХ съезда, 13 февраля, в Свердловском зале Кремля собрался пленум ЦК старого созыва.

— Есть еще один вопрос, о котором нужно сказать, — объявил Хрущев. — президиум Центрального комитета после неоднократного обмена мнениями и изучения обстановки и материалов после смерти товарища Сталина считает необходимым поставить на закрытом заседании съезда доклад о культе личности. Видимо, этот доклад надо будет сделать на закрытом заседании, когда гостей никого не будет.

Леонид Млечин

За что люблю сталинистов - ни одного фактического опровержения, только эмоции.

К предыдущему посту был замечательный комментарий о том, что И. Бабель и Г. Ягода  (при рождении Генах Ягода - создатель системы ГУЛАК) были чем-то или кем-то связаны. Я именно их прямой связи не нашел, кто знает - напишите пожалуйста, полюбопытствуем. Я нашел одну их связь - Николай Ежов, но глубоко не копал, с Ягода он был связан тем, что сменил его на посту и расстрелял позднее, а с Бабелем он был связан женой и общей могилой. Был такой Николай Ежов  - предшественник Генриха Ягода, так вот рост Ежова был 1,5 метра на цыпочках и он компенсировал его полнотой власти и вседозволенностью с благословения Сталина (пишут был жестоким извращенцем, по жестокости не уступал Гитлеру). Он женился на некой Евгении Хаютиной, в девичестве Фейгенберг. Так вот жена компенсировала рост мужа связью с И. Бабелем, а также с многими другими известными личностями - как я понял это была исключительно физическая близость. И вроде как все все знали, Ежов терпел (однако он интересовался больше мужским полом, поэтому, видимо, его это особо не задевало, наоборот отлично можно через жену "прощупать" кто есть кто в окружении), остальные знали и брали свое, или также через жену не последнего человека в государстве "прощупывали" обстановку.  В третьем процессе Ежова над врагами народа, в 38-ом кажется, Ягода идет под расстрел (классика правых кровавых рук), как член право-троцкистского блока. В 40-ом расстреляли самого Ежова за террор (по той же видимо классике), вместе с ним жену с тремя братьями и И. Бабеля. Якобы лежат все в одной могиле. Как И.Бабель связан непосредственно с Г. Ягода не нашел, возможно по политическим убеждениям (признаюсь так глубоко историей не владею), возможно общей связью с женой Ежова. Что там были за оргии, одним им известно.

Вот как-то так - весьма богатая биография у людей, читаю и думаю - что  в старости буду вспоминать....

Товарищ Сталин демонстрирует социальную дистанцию