МАМА РИТА

Юра позвонил поздно вечером. Мама взяла трубку.

- Тётя Рита, я до утра останусь у Наташи. Вы там моих предупредите, чтоб нее психовали.

- Именно для этого я прилетела. Думаешь, до твоего звонка бездельничала? Лена тоже там?

- А как же! Да, тёть Рит, они очень хотят с вами познакомиться. Говорят, ваши разговоры с Марком их потрясли. Хотят увидеть вас своими глазами. Я им вас нарисовал по памяти, но они не верят.

- Это ж надо, как наши желания совпадают! Я просто мечтаю увидеть твоих спасительниц. Завтра суббота, выходной. Рано вставать не надо. Но вы всё равно ночью не переутомляйтесь, чтобы утром осталось сил приехать к нам. Посидим, поболтаем.

- Тёть Риточка, вы чудо! Они уже прыгают от нетерпения. Часов в десять-одиннадцать, ладно?

- Замётано. Юрик, а мне можно пока посмотреть твои работы. Тебя не было, а я же простая баба - лопну от любопытства. Ты разрешишь пока без тебя?

В трубке послышалось со стороны, восхищённое: "Ничего себе!".

- Да смотрите всё, что найдёте. Там ещё стихи в тетрадках. Вам всё можно.

- Спасибо, дорогой! Привет подругам. Ждём вас завтра.

- Будем, тёть Рит. Пока!

Голос со стороны: "Лен, в пол-одиннадцатого на "Профсоюзной". Не опаздывай!".

Мама положила трубку и задумчиво уставилась на родственников, постепенно приходивших себя после той грандиозной взбучки, что она им учинила. У неё было ощущение, что она чего-то не додала. Чего додать, а главное, как? И кому? Тщательно исследовать психологический статус племянника времени не было. Он слишком быстро умчался к подругам. Ну, то даже к лучшему.

Эйфория уляжется, её остатки он израсходует в Наташиной постели. Девушке можно только по-доброму позавидовать.

Предстоит ему тяжелый год. Институт и этот секретный НИИ. Как бы не надорвался. Чёрт принёс на эту дачу Татиашвили! Юрка по самой своей природе - страшный пофигист, а Вахтангыч своей пунктуальностью и дотошностью вгонит в гроб любого немца. Училась у него, знает, что это за кавказский фрукт!

А что, может всё не так страшно. Юркин пофигизм на Вахтангычев педантизм... Они друг друга нейтрализуют. А с Вахтангычем можно и поговорить. В конце концов она была не худшей из его учениц. (Мама улыбнулась своим воспоминаниям.) Но всё равно, Юра - не Марик. На того, сколько ни грузи, ему всё мало.

Вот оно: Юрку надо улучшать физически. Иначе энергии ему не хватит. Подключить подружек. Посмотрим, посмотрим. Они того же типа, что она сама - очень свободные и сексуальные интеллектуалки-физкультурницы. Марк в этом уверен, а он редко ошибается. А как? Завтра познакомимся, придумаем.

Ладно, это физиология. А психология?

Вот она сидит, надутая. Сестричка и зятёк. Когда объяснила, что они чуть не убили - да, вот прямо физически чуть со свету не сжили - чадо свое ненаглядное, сперва перепугались, а потом разобидеться изволили. Они мальчика воспитывали в высочайшей нравственности, видите ли, а тут её Марк на них свалился и мигом ребёнка им развратил и с пути истинного сбил, и тот теперь по каким-то таинственным дачам голых баб рисует.

И плевать им на всех там гениев-шмигениев. Они честным трудом на жизнь зарабатывают и …

Яша - да, а вот Раечка - это как сказать. Вот кто мастерица по постройке идейного фундамента под своей ленью! Мозги-то она им прочистила - будь здоров. Но ведь очухаются. Уже почти. Заедят они сына, запилят. Молчал бы уже Юрка про эти свои психоаналитические ню!

О, термин придумался! Но видит бог, именно на этом он себе имя сделает, и не только в искусстве. Не зря в него Татиашвили вцепился. Вот у кого волчий нюх на жирную перспективу в науке. Да его не чёрт, а сам бог туда принёс! Добыть его телефон - не проблема. Прикроет Юру своим добрым крылом.

А генерал - само собой. Ему такой аналитик личности и не снился.

Всё, родимые. Юра уже не ваш. Он тоже Другой и значит - он наш. Мы вам его не отдадим. Подумаешь, снимем ему квартирку. Много студенту надо? Не пентхауз же. Хорошо бы с комнатой под студию. Найдём, авось не разоримся. А там и сам заработает. Чем он хуже Марка? Ничем. Просто он по другому Другой.

Ну вот, задача в общем виде решена. Оставшееся отпускное время можно будет провести с пользой и удовольствием. Георгий - надо же. Куда это Яша так уставился? А сестричка - на Яшу и туда же. Правильно. Тут есть, на что посмотреть. А вот так?

- Ритка, ну ты и бесстыжая! Вот и Марик в тебя пошёл.

- Марик пошёл гораздо дальше, сестричка. Мне бы хоть половину его талантов. Дети должны быть лучше родителей, иначе какой в них смысл? Ты Яшу не ревнуй. Он нормальный мужик и его естественно привлекает красота. Мини для того и придумано, чтобы её не скрывать. И ты не дурнушка. Подумаешь, на пару лет старше.

- И ты не девочка. Надо бы об этом помнить. Бабе за сорок, двое детей, а ходишь, как девчонка.

- Прикажешь, как ты, обабиться? Ты вспомни, сестричка, за кем из нас ребята больше бегали? Яша, ты скажи.

Дядя Яша пропыхтел что-то полуутвердительное.

- Ты пойми: если женщина - не баба, то ей столько лет, сколько ей хочется. Для мужчин это тоже справедливо. Яша с Борькой - одногодки. И что? Мой Борька раз со мной на плече полкилометра до пруда пробежал - хоть бы запыхался! А Марик - рядом - точно так же - со своей подругой. Они у меня оба молодые!

Занимались бы собой, не надо было б мужа к сестре ревновать, а сестру - ко всем на свете. И меньше времени оставалось бы Юрку тиранить своей херовой любовью.

Нет, ну как Марик вовремя, а! Не успели вы Юркин дар истребить, и его самого с ним вместе. А теперь я вам его не отдам! Марик не отдаст, девочки эти, дай им бог, не отдадут! Генерал за Юрку любого танком переедет. Татиашвили - светлейшая голова - вам его не отдаст.

- Да чего ты тут распетушилась?! Юра - мой ребенок. Я его человеком растила: воспитывала добрым, порядочным, скромным. А твой бесстыжий за один день - за один! - всё уничтожил. Когда Юрочка с травмой приехал, я - дура - Марку твоему назвонила к этим никейвам, помощи попросила. Он мне в лицо прямо сказал: "Тётя Рая, мы тут с девочками голые. Счас оденемся и приедем.".

Лучше бы они не одевались, как они прискакали. У одной штанишки короче твоей юбки, у обеих все цыцки наружу. Тьфу! Юрка за ними, как осёл за морковкой. Что они там с ним сделали? Что, я тебя спрашиваю?!

- Сделали тем, кем он давно должен быть: человеком. Мужчиной, а не вашей зализанной игрушкой. Ни фига себе ребёнок - в два метра и в сто кило! Его сперва Лена сделала мужчиной. Потом... не знаю, кто. По крайней мере, этой ночью он спит с Наташей. Вряд ли они там будут много спать...

Но! Самое главное: девушки сделали то, что вам в кочаны не стукнуло за всю его жизнь. Посмотрели его работы. Грамотно посмотрели - профессионалки же! Но вы, родители от слова уроды, вы же вообще ни разу и никак. До ласковых, мать вашу, насмешек снисходить изволили. А они уцепились за один портрет - твой, кстати, Раечка - и открыли его, Юрку, как художника. Талант в нём открыли, вами недодушенный. И сразу потребовали нарисовать Наташин портрет. Они там все охренели от того, что у Юры вышло из-под карандаша.

- И что-ж там такого вышло, кроме шлюхиной морды? - дядюшка прорезался.

Маме очень хотелось заехать в его морду, но её (вернее, его) спас только многолетний опыт общения с психами. Сдержалась. Просто небрежно смахнула его с дивана на ковёр и удобно устроилась на его месте. Ей надоело стоять.

- Душа её человеческая. Её как-то Юра ухитрился вытащить и показать на листе бумаги. Она стала всем видна! Чудо!

А потом Марик вмешался. Он попросил Наташу раздеться, и Юра нарисовал второй её потрет, но уже обнажённой. Никто пока этого не может даже приблизительно понять (про "объяснить" даже не говорю) но если на первом рисунке эту самую душу было видно, как сквозь кисею - так, контуры, то нагую девушку Юра просто … рентген под сильной лупой. Ваш "ребенок" аж перепугался! Он сам не понимает, как он это делает.

Зато Марк у меня не из пугливых. Что и как он почувствовал, не знаю. Но он умеет "читать" людей. Так они это с Олей называют. Он заставил Юру нарисовать автопортрет. И только после этого испугался. Он такое страшное увидел! Если бы только он. Всех, кто это видел, пробирает до селезёнки. Только вы, высоконравственные, ни хрена не видите. Колоды тупые.

Супруги Левитан безмолвствовали.

- Ладно, поздно уже. Я пересмотрю всё, что найду в Юркиной комнате и лягу спать. Завтра наш гений будет здесь в одиннадцать часов. С обеими своими подругами, которые его, вами недоугробленного недотёпу, спасли. От сумасшествия и смерти спасли, понятно вам? Кррретины.

Постелите мне чистое тут, на диване. Не в Юркиной же постели мне спать. Переварите это всё за ночь, а завтра чтоб сияли, как надраенные. Девушек хоть взглядом обидите, я вам такое учиню, мои дорогие, что вам пекло раем покажется. И не таких психов каждый день в норму привожу.

- Ладно, доживём до завтра. Посмотришь, какие они заявятся. Сама увидишь.

- Увидим.

Мама иронически улыбнулась. У неё не сей счёт был свой прогноз. Открыла настежь оба окна, чтобы проветрить комнату, и отправилась изучать Юркины шедевры. Если она не была смертельно уставшей (такое случалось), ей вполне хватало пяти - шести часов сна. И на этот раз хватило. Проснулась на рассвете.

Медленно-медленно выпив первый утренний стакан воды, приступила к своей обычной разминке. Слегка разогрелась быстрыми движениями, а потом перешла к растяжкам и акробатике.

Она всегда спала голой и упражнения выполняла в том же костюме. Со стороны это выглядело очень красиво. Что не преминула отметить, продравшая глаза, сестра.

- Ну, ты и хороша, чертовка! Дьявольски хороша! Словами не описать. Но хоть чуть прикрылась бы. В гостях всё-таки. И холодрыга же у тебя тут!

- Люблю прохладу. А свои привычки менять не люблю. Чего мне стесняться? Была бы я уродина...

- Так хоть бы дверь прикрыла. Мало ли? Яша мог заглянуть.

- Яша мной любовался минут пятнадцать. Потом услышал, что ты заворочалась, и экстренно уснул. Забылся эротическим сном. Может быть это пойдёт вам на пользу. Станет капельку активнее.

Мама глубоко вдохнула, сладко потянулась всем телом, выдохнула воздух в глубоком наклоне, обхватив руками лодыжки, и через несколько секунд выпрямилась.

- Всё. Пойду ополоснусь и приоденусь. Вам тоже пора вставать. Скоро ребята приедут.

И, не оглянувшись на вконец обалдевшую Раю, во всём своём нагом величии неторопливо прошествовала в ванную.

Они пришли с истинно королевской точностью: в одиннадцать ноль-ноль. Две девушки в элегантнейших английского кроя костюмах и при строгих причёсках выглядели неотразимо. Юра смотрелся попроще, но был весь начищен, наглажен и, судя по запаху одеколона, только что из парикмахерской.

Встречавшая их интеллигентная солидная пара вполне соответствовала гостям. Из всего этого благолепия выбивалась только мама. В клетчатой мини-юбке, легкомысленной кофточке и с причёской стиля "неразберипоймёшь" она была точь-в-точь оторвой - студенткой, залетевшей на светский раут всласть побезобразничать. При этом скромно держалась слегка в сторонке, с удовольствием наблюдая смену выражений на физиономиях родственников.

Юра начал церемонию официального знакомства.

- Моя мама, Раиса Львовна. Вы уже знакомы.

- Папа, это мои знакомые: Лена и Наташа.

- Яков Миронович. Очень приятно познакомиться.

- Тётя Рита, эти молодые дамы - мои добрые друзья: Лена, Наташа. Давно мечтали с Вами познакомиться.

= Очень приятно, Маргарита Львовна. Юрий много рассказывал о Вас.

Каждое "очень приятно" сопровождалось книксеном. Мама отвечала элегантнейшим реверансом. Ясно, что церемония была ребятами старательно отрепетирована. Вся четвёрка веселилась от души. Мама украдкой показала Юре большой палец. Молодое дарование немедленно задрало нос.

- Прошу в гостиную! Проходите, девушки. Рита, вы с Юрой пошушукаетесь позже.

Девушки не сводили с мамы восторженных взглядов. А когда все чинно расселись в креслах и на диване в томительном, как всегда в таких случаях, поиске завязки разговора, мама, после достаточной, по её мнению, паузы, стремительно взлетела с места.

- Значит так, девчонки! Вы - подруги самых дорогих мне людей: Марика и Юрки. Значит, вы и мои подруги. Какая я вам, к чёрту, Маргарита Львовна - старая грымза? Для вас я Рита! Просто Рита. Можно - Ритка. Не возражаю. Замётано и пересмотру не подлежит. Даже, если вы не согласны.

Мама переждала бурные выражения согласия.

- Девоньки, вы так здорово помогли моему сыну, а Юрку, Юрку вы прямо спасли! Вы его не просто спасли: вы ему его самого открыли. Вы его родили заново! Марк привёз к вам до полной дури занянченного маменькиного сынка, безвольного и до полусмерти закомплексованного. Хронически беременного своим талантом. А вы родили из него мужчину, Художника! До большой буквы ему ещё расти и расти, так ведь есть, чему расти и куда расти. Ну, не знаю, как вам ещё сказать. Как вас благодарить. Девки, ко мне! Зацелую!

От того, что заготовили Юркины родители, не осталось и следа. Мама потребовала подробных рассказов, объяснений и впечатлений. Ахала и охала. Но очень скоро умные подруги почувствовали за весёлой болтовнёй снайперскую точность вопросов и дотошность в требованиях ответов.

Из под маски развесёлой девчонки выглядывал опытный психолог - исследователь.

Чете Левитанов осталась роль пассивных наблюдателей. Какие, к дьяволу, нравственные - по их мнению - поучения, если от некоторых маминых вопросов и соответствующих ответов их пылающие уши сворачивались в трубочку, что твоя береста.

- Ладно, девочки. Что я способна из всего этого понять, я поняла. Мы упёрлись в стенку. Пробивать её будут Юра с Вахтангычем. Да преследует их удача. Слышала я про один интересный проект. Давно уже и мало что толком. У нас же везде секреты, мать их!

В общем - объективный анализ личности через художественное изображение. Теперь понимаю, почему Татиашвили так заинтересовался. Он там был среди инициаторов. Но дело заглохло. Совсем или почти - не знаю. Наш Юра на него, как дар небесный свалился. И он его из своих лап уже не выпустит. Рая, не психуй. У Вахтангыча лапы могучие, но очень добрые и нежные.

Вот парню повезло, так повезло! Но, Юрка, имей ввиду: он люто ненавидит раздолбаев. Добряк редкий, но педант. Но перфекционист - тушите свет, сигайте в окна!

- Тётя Рита, а откуда вы всё это про него знаете?

- Училась у него когда-то, давно уже. Потом пути разошлись. Ох, времени у меня мало. Я бы сама тебя Георгию Вахтанговичу представила. Но придумаю что-нибудь, погоди.

Мама задумалась.

- Ой, девочки дорогие! Ну я и растяпа! Вы поздно позвонили. Чем я вас буду угощать? Юрка, бегать хоть немного ты способен? Тут у вас недалеко универсам. Рысью туда! В руках не дотащишь - бери такси, не жмоться. Стой, куда ты?! На, деньги возьми.

- Не надо, тётя Рита. У меня есть. Я мигом.

Юра испарился.

- Ну, и?

- Мы пристроили ещё две его жанровые зарисовки в "Юность" - как иллюстрации. Гонорар пока небольшой, но говорят, что автор интересный. Вот дождутся отзывов, тогда могут быть целевые заказы. И оплата соответственно.

- Яша, что там насчёт зарплаты сварщика: аж целого третьего разряда? Ух, я бы вас!

Мама собрала разложенные на всех горизонтальных поверхностях рисунки. Уселась в кресло и стала их рассматривать: ещё и ещё раз.

- Поразительно! Простая бумага. Простой карандаш. Не понимаю! Фантастика. Да, девочки, я чего хочу спросить? Вот чего. Когда открылся этот эффект, ясно, что всё сосредоточилось на нём. И вы с Марком гоняли Юрку как Сивку-Бурку именно в эту сторону. Но это же Юрка! Он же эстет. И он не способен не отвлекаться. Что-то он делал просто для души, для красоты. Когда Марк уехал и давление ослабло... Ну, разулыбались. Я права! Выкладывайте, чертяки!

- Марга... ой, Рита, выложим, сейчас же выложим. Мы ждали, когда вы... ты спровадишь его подальше. Сейчас можно. Понимаешь, его опасно хвалить. Быстро протухнет. Его в строгости надо. Извините.

- Умница! Как же мне хорошо с вами. Правильно, Леночка. Ты ещё мало сказала. Я добавлю. А пока, давайте, выкладывайте. Мне ж интересно1

- Вот. Это рано утром. Села полистать журнал. Думала, он ещё спит. А это Наташа, но она уже позировала.

Они положили перед мамой два небольших листа. И мама замерла. Но быстро пришла в себя.

- Как же нежно и правдиво! Особенно этот, где ты, Леночка. Юрка, Юрка, где же мы раньше были? Чуть не упустили его. А ну, ко мне, родители-вредители! Ко мне, сказала! Смотрите, мать вашу через забор с тройным переворотом! Кого, вы...

И тут зазвонил телефон. Мама взяла трубку. И услышала бархатистый мужской голос с лёгким кавказским акцентом.

- Это квартира Левитан? Извините, что нарушаю ваш отдых, но мне необходимо поговорить с Юрием Яковлевичем.

- Юра сейчас вышел по делам. Что я могу ему передать?

- Простите, а Вы кем ему приходитесь?

- Родной тётей. Я сестра его матери, Маргарита Львовна Штерн. Так что ему передать?

- С Вашего разрешения я перезвоню позже.

- Не исключено, что никого не будет дома. Тогда как, Георгий Вахтангович?

- Вы меня знаете! Откуда? Хм, ваш голос мне, кажется, знакомым.

- А ваш - совсем не изменился за столько лет.

- Маргарита Львовна Штерн... Мне знакома эта фамилия, но с такой особой я не знаком, не помню.

- Марк Штерн, о котором Вы слышали от генерала, мой сын. А со мной Вы знакомы давно. Георгий Вахтангович, неужели Вы совсем забыли меня, свою ученицу? Правда, тогда у меня была другая фамилия. Чешкина. Рита Чешкина. Ну, вспоминайте. Называли меня...

- Чешкина жемчужина! Невероятно! Этот гениальный мальчик - твой племянник! Боже мой! А красавец - атлет на его рисунках - твой сын! Стой! Выходит, Батраков крестился на портрет твоего сына?!

Он расхохотался.

- Слушай, я хочу тебя видеть. Мне Юрий нужен срочно! Понимаешь, Рита, я подписал приказ с первого октября. Но я не могу ждать! Мне прислали на днях... Вах, нельзя по телефону! Но это для него, как по заказу. И очень срочно. Мне позарез срочно. Прямо в понедельник, с утра. Пропуск для него уже на проходной. Фото сделают на месте. Пусть приезжает, я тебя прошу! Слушай, сама его привози! Встретимся, посидим у меня, поговорим. Я всех, знаешь, куда пошлю?

- Так и сделаем, Георгий Вахтангович. Привезу. Только пропуск мне закажите.

- Приедете к восьми - не успеют. Там сейчас только охрана. Пусть мне с проходной позвонят. Услышу твой голос, прикажу пропустить. И проводить. Но с Юрием приезжай! Ой, как он мне нужен! До свиданья, Чешкина жемчужина!

- Девушки, это не "УРА!". Это намного больше. Что надо кричать в таких случаях?

- Юра, завтра ты мой. Пусть подружки от тебя отдохнут. Я-то думала, что у меня хоть несколько дней есть, но Вахтангыч запряжёт тебя и продыху не даст. Потом, когда у тебя занятия в Суриковском начнутся, он тебя будет отпускать надолго. Он всё понимает, он совсем не тиран. Но сейчас ты у него будешь в работе от и до. Зря бы он в выходной не звонил. Ну, там на месте всё узнаем. Сам уснёшь или тебя гипнозом угомонить? Выпей воды с мёдом, погрейся под душем и - под одеяло. Не читать и ни о чём не думать. Спать. Спать. Спать.

- Это единственный свободный день. Нарисуй меня. Я улечу, а когда ещё к вам выберусь, бог весть. Если у тебя всё будет хорошо. Нарисуй, ладно?

- Без проблем, тётя Рита. Хоть прямо сейчас. Как вы хотите?

- В любой одежде: выберем с тобой. Только не аналитический портрет, а как бы это назвать? Для души.

- Я понял.

- И обнажённой, как Лену и Наташу. Так же красиво. Или я слишком старая и никакой во мне лирики? Несколько таких, если можно.

- Можно. Знаете, я не заставлю вас долго позировать. Я же как Лену рисовал? По памяти. Наблюдал несколько минут всего. Потом она встала. Но сидела так удачно! А когда так рисую, аналитики нет. Только образ. Вам же это надо?

- А где?

- У меня в комнате плохой свет. И места мало. Только здесь, в гостиной. Два окна, шторами можно регулировать свет. Диван. Продумаем позы.

Рая уже смирилась с тем, что всего за несколько дней её идеальный ребенок перестал быть таковым, а уровень её же авторитетного и окончательного мнения упал до совещательного - в лучшем случае; что мальчик спит с какими-то девками (Тут она слегка лукавила сама с собой: не говоря уж о красоте, подруги сына безнадёжно превосходили её и Яшу интеллектом. Даже в мыслях она уважительно величала их: "эти прекрасные девушки"), и рисует их голыми. Ну, мир изменился, ушёл вперёд, а она отстала. Ладно, было бы желание. Можно попробовать догнать.

Но всё её естество восставало против того, что её родная сестра, сверхъестественно молодая и красивая в свои сорок три года, будет голой выкорячиваться на диване перед её сыном. А если? От ужаса у неё заныло сердце.

- Ну, Ритка! Ты уже показала, какая ты бесстыдница! Но даже твоему бесстыдству должен же быть предел! Что ты, б … дь, затеяла?! А?! С родным племянником! Совсем уже...

Мама спокойно расположилась в кресле, вытянула длинные стройные ноги.

- Сядь напротив. Помолчи. Просто помолчи и подумай о том, какую чушь ты сейчас наговорила. Села. Расслабься. Не пыхти. Постарайся дышать бесшумно. Вот так, хорошо. Прикрой глаза. Не зажмуривай, чтобы подглядывать. Просто перестань таращиться. Я не собираюсь тебя гипнотизировать, хотя отлично это умею. Просто мне это сейчас не нужно. Ты слушай и понимай, сестрёнка.

Твой сын, он не такой, как ты, как мы все. Он - Другой. И мой Марк - он тоже Другой. Моя подруга - Другая. Марк зовёт её - Учительница. Она инженер. Но она его учит Другому. А Марик учит Юру - Другому. Это данность. И её нам с тобой приходится принять. Наши дети - Другие. Знаешь, сколько я передумала над этим? Это так. И будет так. И не надо им мешать. Бессмысленно. Им надо помогать.

Да, я хочу, что бы твой сын рисовал мои портреты. В одежде и без неё. Думаешь это мне просто нужно на память, поплакать на старости лет? Не-а. У меня полно фотографий. Ты же вчера видела. Марк - ко всему прочему - ещё и умелый фотограф. Он мне сделал тот большой альбом, что вы видели: я там и полу- и совсем голая. И в комнате, и на природе. Красиво же! Это искусство, Рая. Большое искусство. Ладно, это отдельный разговор.

Яша, стыдно мужчине подслушивать женские разговоры. Иди сюда. Садись и слушай. Тебе это тоже нужно. Но, то, что делает ваш сын самым обыкновенным карандашом - это другое Искусство. Совсем другое! Больше в мире так не умеет никто. Никто. Я обыкновенная женщина. И хочу, что бы у меня было то, чего нет ни у кого. Чтобы у меня дома на стене висело чудо. А в этом чуде - я, любимая. Ну и ещё, чего я вам не скажу. Ничего такого особенного, но это там, в душе

. Да, ты права. Я бесстыжая - в твоём понимании. Я спокойно не скрываю своё тело. Оно очень красивое, и мне нравится, когда им любуются. Это тоже искусство. Захочешь, научу. Не жалко. Правда, ленивая ты, оооох. А вот душу - фигу вам. Моё. Не пущу. Вот Юрка меня понимает. Правда, племяш?

Юра ответил очень серьёзно.

- Правда. Тётя Рита, я давно понял, до этого разговора. Я много стал понимать. Спасибо вам с Марком.

- Ну вот и поговорили. Я не хочу, чтобы вы уходили. Юре даже нравится, когда наблюдают за его работой. Яша, не уходи. Чем подглядывать за моей зарядкой исподтишка, смотри легально. Чувствую, художник заставит меня сейчас проделать всё, что я умею. Правильно, Юрок?

Он улыбнулся.

- Правда. Вы не так интересны в статике. Будете двигаться, как вам захочется, а когда скажу "Стоп!"- замрите. Начнём, тёть Рита?

Мама неторопливо разделась.

- С чего начнём? Командуй.

- Ну, вот так, если коротко. Две пары. Две девушки и двое молодых людей. Они готовятся к очень важному делу. Даже я не знаю, к какому. Срочно нужна их полная, исчерпывающая и на сто процентов достоверная психологическая характеристика. Времени мало. Мои специалисты уже работают с ними. Рита, помнишь наши мучения по глубинной психологии? Я потом тебе расскажу, что мы из этого вырастили.

Юра, я подключаю тебя в рамках проекта "Джоконда". Нет, он не умер, но еле живой. Ты появился вовремя. Потом сравним твои результаты с данными наших тестов. У нас есть изостудия. Самая настоящая. Там имеется всё: от рисовального угля до индукционной печи. Что-нибудь такое отлить. Бардак там тоже вполне художественный. Я туда не хожу, страшно. Чего смеётесь? Это ужас!

Он нажал кнопку на селекторе.

- Саша, зайди. Саша тебя туда проводит, введёт в курс дела. Подробный план работы я составил. Приступай. Если устанешь или ещё что - тебе всё объяснят. Накормят и напоят. В пять часов - свободен. А мы с твоей тёткой вспомним минувшие дни и битвы, где вместе рубились.

- Галя, до пяти часов меня нет ни для кого. Кроме списка Д4.

- Ну и порядок у вас, Георгий Вахтангович! Армия отдыхает.

- Ей можно, армии. А нам нельзя. Ты мне скажи, как ты ухитрилась так сохраниться? Девчонка совсем, слушай! Косметологи творят чудеса! Смотрю на тебя, говорю с тобой - глазам не верю. Ушам не верю. Что это?

- Это маленький подарок. Забирайте.

- Это тоже от твоего гениального племянника? Посмотрим.

Профессор всмотрелся в рисунок, вздрогнул и отшатнулся даже. Но мгновенно овладел собой.

- Невероятно! Как он это делает?! Он - сквозь время? Как? Я запомнил тебя в точности такой. Это не его рисунок. Ты всегда была мастерица шутить. А кто тогда так рисовал?

- Это рисовал Юра. Вчера я позировала ему у него дома. Я такая сейчас.

- Этого не может быть. Не бывает чудес.

- А вы проверьте. Это же так просто.

- Как это - проверьте? Чтооо?

- Какой ты стал забывчивый, Георгий. Ты забыл, как снимал с меня платье. Ну, долго я буду ждать?

АНГЕЛЬСКАЯ СИЛА

«Душа телесна!» — ты всех уверяешь смело;

Я соглашусь, любовию дыша:

Твое прекраснейшее тело —

Не что иное, как душа!.. М. Ю. Лермонтов.

Этого звонка я ждал, но гораздо позже. Но уже вечером пятнадцатого сентября, сняв трубку, услышал:

- Марк? Зайди ко мне завтра домой в двадцать ноль-ноль.

Гудки.

Я уже давно продумал варианты разговора и был готов к нему. Но всё равно оставалась неопределённость. Непрост генерал, очень непрост. И читать умеет не хуже, может и лучше. Только мы с ним разное вычитываем. Ладно, а где я сейчас розы найду? Сезон георгинов и астр, однако.

Без одной минуты девять. Хорошо знакомая дверь. Звонок.

- Марк, дорогой! Заходи, милости просим!

- Вера Васильевна, Елена Петровна, это вам. Виктор Евгеньевич, прибыл по вашему...

Крепкое и очень дружеское рукопожатие. Это сигнал: успокойся.

- Мама, мы с Марком поговорим сначала о делах, а потом можете с ним делать, что хотите. И не подумаю его у вас отбивать. Но сейчас я его забираю.

Мы разместились в креслах, некоторое время, считывая друг друга, помолчали.

- Спасибо, конечно, большое, что не забыл выяснить ( он усмехнулся), но подарок слишком дорогой. Очень похоже на взятку, на подкуп. Работы большого мастера! Если бы такое прислал не ты... Ему бы это обошлось сильно дороже. Не поздоровилось бы. С тобой - другое дело. Просто так вернуть подарок не могу. Ты оскорбления не заслуживаешь. Но в такое положение ты меня поставил, что не мог я тебя не позвать. Не привык к вопросам без ответов. Давай, колись.

- Виктор Евгеньевич, здесь работа большого мастера - только рамки. Дорого, признаю. Настоящее красное дерево. Но не мог же я подарить халтуру на юбилей! Я на этом не разорился, уверяю.

- Да? А кто автор всей этой графики? Ты? Или маляр Тютькин?

- Все работы подписаны. Правда, я попросил подписать так, чтобы подписи оказались в подвороте и ушли за рамку.

- Значит, ты с художником знаком. Так. И он тебе по дружбе порцию шедевров отвалил задаром. Как звать этого ненормального? Кто он?

- Юрий Левитан.

- Марк!

- Нормальное русское имя и нормальная еврейская фамилия. Что вас так удивляет?

- Марк!!!

- Товарищ генерал-майор, моё нахальство не выходит за рамки субординации. Я говорю чистую правду, и вы это видите. Видите же? Я не закрываюсь.

- Да, вижу. Прости. Излагай.

- Юра действительно Левитан. И он мой двоюродный брат. И это его рисунки. И у него огромные проблемы. Вы сами сказали: "Если уж очень припрёт, просигналь". Припёрло.

- Теперь понятно.

Он встал, обошёл свой письменный стол и вернулся с рисунком в рамке.

- Значит, это - автопортрет.

- Да. Я сам не понимал, насколько всё серьёзно, пока не увидел. Мне стало страшно.

- Для меня он чужой, но и меня пробрало. В чём у него проблема?

- Коротко или подробно?

- Коротко.

- Представьте себе, что у вас отняли дело всей вашей жизни и послали учиться другому: хорошему, уважаемому, почётному. Но не вашему. На геолога учиться, на авиаконструктора... не знаю, на ядерного физика. И - ни шагу назад. Некуда. А вам от этого почётно-уважаемого тошно, до смерти тошно! До смерти!

Я транслировал изо всех сил. Он должен принять. Он же тоже Другой.

- Давай подробно. На время не смотри. Максимально подробно!

И я изложил максимально подробно.

- Понимаете, до этого автопортрета я уже знал, что ситуация у Юрки похабная, но...

- Что он упал не случайно?

- Да. Он жуткий растяпа и рохля. Поэтому он меня своим приключением до колик рассмешил. Это в его стиле. Когда я увидел портрет его матери (он у меня есть в репродукции), а потом он у на наших глазах изобразил Наташу - это одна из девушек на рисунках - я понял, что есть смысл просить помощи у вас. Но опять: всё очень спокойно.

- А когда автопортрет?

- Паника! Этот придурок действует импульсивно. Каждый день заказываю межгород. Девчонкам велел глаз с него не спускать, насколько возможно.

- Ты и сам много можешь.

- А если сломаю? Быть бы рядом с ним, другое дело.

Генерал расставил все пять работ вдоль стенки. Долго и очень пристально изучал их.

- Ты понял, о чём я?

- Да. Только это не должно выглядеть экзаменом. Заказ, работа. И без искусствоведов в штатском. Юра не дурак. Он даже слишком умный.

- Через десять дней я буду гостить у друзей на даче под Москвой. Там отметим и вторую звезду. Сиди. Поздравления приняты. Пара специалистов будет среди гостей. Ты сам знаешь, как ему объяснить и родителям. Талантам надо помогать, а …

- Бездари пробьются сами.

- Отож! Пошли, почаёвничаем, защитник китов.

Эрудиция у него, однако!

После разговора с Леной, убедившись, что Юрка не хандрит, а напротив, весьма успешно перевоспитывается в должном направлении, я дозвонился до семейства Левитанов.

- Тётя Раечка, здравствуйте! Как живёте, как животик? Упражняете ли?

- Марик, я тебя убью! Что ты сотворил с моим мальчиком? Это был идеальный ребёнок. Что ты с ним сделал, а?! Познакомил со своими девками. Он с ними днями...

- И ночами? Неужели?! Джигит! Но, позвольте, дням они на работе. Я точно знаю.

- Только иногда, а так ночами он дома. Этого ещё не хватало, слава богу. Он ещё жалеет свою бедную маму.

- Значит вечерами управляется. Молодец! Хоть немножко похудел?

- Типун тебе на язык! Он накупил всяких причиндалов, приходит с пачками рисунков. Кстати, откуда у него деньги? Зарплату из стройотряда он всю отдал нам. Эти девки? С кем он там связался? Он ничего не говорит, всё скрывает. Марк, мы уже боимся.

- Да, эти милые девушки. Им удалось продать два его натюрморта. Портреты я просил пока придержать. Очень недорого, но это первые деньги, что он заработал по настоящему своим трудом и талантом. Поздравьте его!

- Что-о-о?!

- Что он не будет плохим врачом, а будет хорошим художником.

- Этого нам не хватало!

- Именно этого. Вы меня ещё будете целовать во все места. Сейчас вы мне его позовёте, а пока слушайте. Вы помните мой шикарный кейс? Да, "дипломат". И помните, что я вам говорил. У меня появился знакомый фун ди зеер гейхе фенстер. Зеер гейхе! Я подарил ему несколько Юркиных работ, и они ему очень понравились. Уверяю вас, он очень большой человек и много чего повидал. Зря хвалить не станет. Так вот, он хочет познакомиться с автором.

- Ой, Господи!

- Не надо падать в обморок прямо сейчас, он к вам в гости не заявится. Слишком большая шишка для таких пролетариев. Но Юрку он хочет видеть. Через насколько дней он будет у своих друзей на даче. Пригласит Юру к себе. Там будут очень серьёзные люди. Если им понравится, у Юры будут заказы. И кое-что ещё, что в данный момент гораздо важнее. Я рассказал, что он работает быстро, поэтому не исключено, что ему предложат погостить и порисовать там. До начала семестра времени много. Не страшно.

- Марк, Марк, что ты вытворяешь?! Во что ты нас втравливаешь? Что я Яше скажу?

- Что я спасаю вашего сына от вас обоих. Вы его угробляете, а я спасаю от вашей глупой любви. И не вздумайте мне мешать! За Юрку я буду драться. А к маме обращаться можете сколько угодно. Вы знаете, у меня нет от неё тайн. А теперь давайте сюда маэстро. Он дома. Я слышу, как он сопит.

Я заставил его перетащить телефон на кухню (шнура хватало с избытком), закрыть дверь и в точности запомнить мои инструкции.

- Всё, Юрок. Зелёная ракета! Начали! Привет Наташе и Леночке.

"Делай, что можешь, и будь, что будет". Всё, что мог, я сделал. По тому, как увидел Юркин автопортрет Виктор Евгеньевич, и по его оценке этого изображения (он прямо-таки любовно упаковал его в картон, проложив поролоном, со словами: "Я ещё хорошо подумаю, где его повесить"), я сделал вывод: всё, что мог, я сделал правильно. Скребущие душу кошки сдохли.

А потом позвонил телефон. Кто говорит? Мама.

- Привет, сынуля! Лёд тронулся. Юра уехал на дачу. Ты там не соскучился по нам и по подробностям?

В подробностях было так.

Позвонили и попросили Юру к телефону. После чего он скрылся в своей комнате и вскоре появился оттуда весь при параде и при полном наборе своих художественных принадлежностей. Драматическое материнское "Не пущу!" было пресечено таким взглядом, что тётя Рая только бессильно рухнула на диван и испортила макияж слезами.

За Юрой приехал очень просто одетый молодой мужчина, который представился Олегом Сергеевичем, коллегой Виктора Евгеньевича.

- Раиса Львовна, чем я вас так напугал? Успокойтесь, бога ради. Юрий Яковлевич, если ваша мама против, вы вполне можете отклонить приглашение. Правда я не вижу ничего страшного в том, что вы это предложение примете. Пара-тройка дней на подмосковной даче, среди чудесной природы и очень приятных людей.

- Олег Сергеевич, я еду. У мамы нервы... Я всё приготовил.

- Юра, если не против, давайте на "ты". Я не намного старше вас, как-то неудобно выкать. Там у нас обстановка самая неофициальная. Просто собрались старые друзья. Я, собственно, сын одного из них. Самый младший из гостей, кроме вас, конечно.

- Согласен. Можно просто - Олег?

- Ну да, конечно. Кстати об обстановке. Юра, а чего ты нарядился на дачу, как на приём к министру? Не впишешься в компанию. Лучше бы тебе переодеться по дачному. Там лес, речка. К нашему приезду уже наверно шашлыки поспеют. Переодевайся, и поехали, а то без нас всё съедят.

Тётя Рая спустилась с ними во двор, холодея от ужаса. Самое ужасное, что она увидела, это была "Волга" обычного серого цвета. Юркин небольшой багаж положили на заднее сиденье. Олег сел за руль, Юра - рядом, и машина вырулила на улицу. После чего тётя взлетела на свой этаж, немедленно назвонила маме на работу и постаралась поставить её на уши требованием осознания всего этого кошмара и экстренного сочувствия. Каковое получила незамедлительно. Ничуть не слабее, чем в самом лучшем вытрезвителе. А вот не надо иметь сестру - психиатра!

- Как мы с тобой Юру прозевали, сынуля? Вовремя же тебе занадобились библиотеки! Райка - дура набитая. И я не лучше. Всё хорошо, всё распрекрасно! Если всё-превсё прекрасно, значит хреново до невозможности. Вот же зараза!

- Твой прогноз, мам? Тогда, у Виктора Евгеньевича, я никакого диссонанса не словил.

- Марк, а я уверен, что всё будет хорошо. (Это папа вступил в разговор.) Генерал сейчас на подъёме. Он же Ольгин завод курирует. Там всё прошло - лучше не намечтаешь. Дочу с мамой ты ему в чувство привёл. Сына его лучшего друга вы с Ольгой осчастливили. Не зря же он именно этого Олега за Юркой прислал. И в генерал-лейтенанты поднялся. Нам даже представить трудно его возможности.

- А что - прогноз? Боря прав. Будем ждать. Надолго это не затянется. И вот что, я полечу к ним. Давно не видела сестричку - отличный повод. Я им там устрою семейный совет! Ты для них не авторитет, и оторваться тебе сейчас сложно. А я неделю отпуска недогуляла. Не пропадать же добру. Завтра напишу заявление.

Юра вернулся на четвертый день.

Живой-здоровый и неприлично счастливый. Встретившую его тётю Риту (мама успела прилететь рано утром) он моментально подхватил на руки и закружил по комнате, после чего тут же уронил её на журнальный столик. Если бы не её отличная физическая форма (успела сгруппироваться), пострадал бы и телевизор.

Когда вопли, сопли и слёзы были успокоены, останки столика выброшены, а порядок - наведен, с Юры потребовали подробного отчёта. К слову сказать, этот раздолбай мог звонить домой сколько угодно, но сначала он, видите ли, был слишком увлечён и впечатлён, а потом решил сделать сюрприз. Только чудо спасло столичных кардиологов от возни с парой лишних инфарктов. Поэтому отчету предшествовала нешуточная физическая расправа. Силу маминых красивых рук Юркина задница прочувствовала более, чем основательно. Морду она ему не набила, только заботясь о сохранности его товарного вида.

Движимый угрызениями совести, Юра первым делом поведал главное: с первого сентября сего года он уже студен первого курса факультета графики Московского государственного академического художественного института имени В. И. Сурикова. Это длинное словосочетание было произнесено без запинки, на одном дыхании и с очень торжественным выражением.

Мало того, это юное дарование с того же числа октября того же года приступает к работе в качестве внештатного научного сотрудника отдела специальных психологических исследований в НИИ с таким названием, что новоявленный исследователь ну никак не мог произнести. Хотя размер будущего оклада произнёс вполне отчётливо.

Мама выдержала паузу, заполненную охами, ахами и неможетбытями. Оставаясь единственным этой компании человеком с непоколебленным душевным равновесием, она организовала коллективный сеанс трудотерапии. Ибо триумф - триумфом, а пожрать надо. Вот после основательного обеда и основательный доклад будет к месту, и выслушан будет с должным вниманием, не заглушаемый шумами кишок. Опять-таки, отлив крови от головы не позволит эмоциям опасно разгуляться. Дядя Яша водрузил на стол драгоценную бутылку армянского "Юбилейного".

Первый тост взяла мама.

- Я предлагаю выпить за талант!

- Ура! За Марка!

- За вас обоих, дурашка! Чтоб вы мне были здоровы! За вашу молодость и талант!

В общем, дело было так.

Дача - большой двухэтажный бревенчатый дом - располагалась в лесу на берегу маленькой речки, отдельно от дачного посёлка, до которого было с пол километра по извилистой лесной дороге. Никаких садов-огородов не было, если не считать небольшого цветника. А живность была представлена толстым сибирским котом и весёлым рыжим лабрадором, который немедленно кинулся по собачьи целоваться с новыми гостями. Как обещал Олег, ничего официального не было и в помине.

Виктор Евгеньевич - Юра узнал его по моему описанию - одетый в синий спортивный костюм, хлопотал у большого мангала. Остальной народ выглядел соответственно. Олег не успел представить моего кузена, как Виктор Евгеньевич торжественно провозгласил:

- Друг моего друга - мой друг! Гость в дом - бог в дом! Товарищи, знакомьтесь: настоящий Юрий Левитан! Молодой, начинающий, но очень талантливый художник! Двоюродный брат человека, который уже сделал людям много добра и ещё больше сделает. А что уже сделал Юрий, я вам скоро покажу! Я обещал вас всех удивить? Немного терпения! А пока... Дамы, как там у вас дела? Мясо уже просится на стол!

А чуть погодя, после обмена рукопожатиями, уже совсем тихо и спокойно:

- Очень рад тебя видеть. Расслабься, отдыхай. Все дела и вопросы потом. Не соскучишься. А сейчас мы просто отдыхаем. Не дичись, здесь все свои.

- Товарищ генерал-лейтенант...

- Всё, считай, что поздравил. Просто Виктор Евгеньевич. Знакомься, моя жена - Елена Петровна. Иван Данилович - хозяин этого дома. С его сыном - Олегом - ты уже знаком. А вот и жена Олега - Лида. Лидочка, передаю этого застенчивого юношу на ваше попечение. Вам, молодым, вместе будет проще и веселее. Идем уже, идём! Давайте за стол, ребята.

И было обычное весёлое застолье. Тосты, поздравления. Юрка устал ждать, когда же начнётся самое главное для него и постепенно оттаял, включился в общую болтовню. Лида и Олег оказались лёгкими компанейскими ребятами, постепенно познакомили его со всеми гостями, ни разу не назвав их званий и должностей. Когда уже все разошлись из-за стола и, как обычно, общая компания распалась на маленькие группы, над лужайкой загремел мощный баритон хозяина.

- Внимание, внимание! Все ко мне!

Когда вокруг него образовался плотный круг, он продолжил:

- Виктор обещал нас всех удивить? Я исполняю его обещание. Всё готово. Милости прошу пожаловать в светёлку.

Просторная светлая комната на втором этаже была превращена во что-то вроде выставочного зала. По стенам были развешаны двенадцать Юриных работ. Подаренные мною генералу выделялись рамками красного дерева, остальные были оформлены стандартно. Кто-то позаботился о правильном освещении, горели лампы подсветки.

Выставка. Первая в Юркиной жизни выставка его творений.

- Боже мой! Юра, это всё ты? - Лида почему-то говорила шепотом. - Боже мой!

Под Юрой оказался стул. Елена Петровна заметила, что художника не держат ноги и позаботилась. А потом все как-то сразу заоглядывались. Добрались до автопортрета. Немного придя в себя, Юра стал внимательно наблюдать за зрителями. Равнодушных не было ни одного.

- Виктор, ты хочешь сказать, что он - самоучка? Этот мальчик?!

Другой голос:

- А кто может этому научить? Лично я не знаю таких.

- Она же дважды нагая! Как он это сделал? Дьявольщина! Вся душа - нагая.

- Колдовство...

- Этот юный богатырь - он же ангел! Громадная сила - ангельская.

Говоривший перекрестился.

- Виктор Евгеньевич, позвольте...

- Я уже понял, Георгий Вахтангович. Олег, проводи профессора к телефону.

В ушах у Юрки завыло-зазвенело, и он просто вырубился.

Проснулся уже среди ночи, пытаясь сообразить, где находится и куда бежать.

- Идём, провожу.

Олег заботливо поддержал его, помогая восстановить равновесие.

- Ты всех там перепугал. Хорошо, что хоть один врач нашёлся. Ну, блин, художественная натура. Всё? Пошли обратно. В люлю до утра. Я тут рядом покемарю. Спи, давай.

И было утро. И был день. Часть гостей разъехалась. Юра полностью оклемался и тут пошло то, о чем я его предупреждал. Просьбы "порисовать, если он, конечно, достаточно хорошо себя чувствует".

Его просить порисовать? А соловья попросить попеть? Уже обычные для него реакции моделей на портрет: восхищение и лёгкий ужас.

А потом подошёл Олег с одним из рисунков в руках. Снял со стенки.

- Юра, а ты Лиду можешь так? Я очень прошу.

- Постараюсь. Но сама Лида согласится позировать? Ню - это же не обычный портрет.

- Да согласна я, Юра, согласна! Молодость пройдёт, красота. Красота останется! Ну, Юра!

- Как ты хочешь: в комнате, на пленэре? Тогда придётся место искать. Тут народу много. И свет надо поймать.

- Тут есть подходящая комната. Идём, покажу. Давай, возьму твой мольберт.

Лида спокойно разделась.

Как мне стать? Или лечь?

- Просто стань возле этой стены. Тебе не надо особых поз. Просто спокойно стой. Хотя... Нет, не так. Правую руку сюда. Я постараюсь тебя не утомлять.

- Мне выйти? Я вам буду мешать.

- Останься. Будешь помогать. Ты же её очень любишь, я чувствую. Это помогает.

Олег вышел ненадолго, предупредить, чтобы их не искали и не мешали. Вернулся и застыл позади художника. Юра пару раз давал Лиде передохнуть, подвигаться, попить воды. И наконец показал ей почти готовый рисунок. Для окончательной отделки натура ему была не нужна.

- Юрка, это волшебство! Дай, я тебя расцелую. Олежка, держи его!

На лужайке перед домом их уже ждала компания ценителей искусства.

- Лидочка, можно посмотреть? Или это слишком интимно?

- Можно. Такое - можно! Смотрите!

- Виктор, сколько мы знакомы с Лидой? Полгода? Она хорошая, знаем. Но здесь она... столько хорошего! Дело не в наготе. Красивое тело, да. Но он же её душу обнажил. Очень красивую душу!

- Марк не соврал. Он только сильно поскромничал. Твои проблемы закончились, мальчик. Забудь о них. Отдыхай.

- Витя, а я у тебя красивая?

- Наверно да. Сколько раз тебя пытались у меня отбить? Только на губе я раз пять из-за тебя сидел. И сейчас за тобой глаз да глаз нужен. Допрыгаешься ты, Ленка, у меня!

Генерал нежно обнял жену.

- Понял я, всё я понял. Пока ещё не поздно? Не поздно. Завтра. Посмотри на него.

- Юра! Отдыхать! - в голосе Виктора Евгеньевича прогремел генеральский металл.

В десять утра в той же комнате Юра приступил к работе. Он долго всматривался в обнажённую модель, не решаясь начать рисунок. Генерал положил ему руку на плечо, слегка придавил. Но от этого стало легче. Напряжение ушло. Вернулись понимание и уверенность.

- Елена Петровна, не надо так. У вас другая фигура и другой характер. Просто опустите руки и... нет, чуть правее. Так!

- Ой, я забыла снять браслет и часы. Сейчас...

- Не надо, так даже лучше. Какая-то нечаянность, спонтанность. Живее так. Даже добавить что-то из одежды. Нет, будет пошло. Оставим как есть.

И начал рисовать. В дверь постучали. Генерал чертыхнулся.

- Я же просил...!

- Виктор Евгеньевич, телефон. Оттуда! Срочно и обязательно.

Он вернулся через пару минут. Сообщил, что вынужден уехать на несколько часов в Москву, но до вечера вернётся обязательно. Пожелал успеха и ушёл, осторожно, без малейшего звука закрыв за собой дверь.

- Юра, рисуй спокойно. Ничего не случилось. Просто служебные дела. Не помню, чтобы Виктор хоть раз отменил или изменил своё решение. Он их так вырабатывает, чтобы не изменять. А пока его нет, я за него тут. Генеральша, как-никак!

Она рассмеялась.

- Стоп! Замрите! Нет - лицо. Как секунду назад. Всё, поймал!

- Говори, как тебе надо. Здесь ты главнокомандующий.

Генерал вернулся, как и обещал, ближе к вечеру. Долго изучал рисунок.

- Лен, а я, оказывается, тебя совсем не знал. Надо же. Какая ты... Юра, у кого Марк заказывал рамки?

- Не знаю, Виктор Евгеньевич. Надо у Наташи спросить.

- Наташа? Это те девушки? Спроси. И передай им от меня огромное спасибо.

- За что?

- За тебя.

- Осталось узнать, откуда взялся этот НИИ - догадываюсь, какой - и как ты заделался научным работником?

- Всё просто, тёть Рита. Там были два психолога. Я их вычислил почти сразу. Понимаете, люди смотрят по-разному. У меня всегда торчали за спиной, когда я рисовал. Но одни - на рисунок, а эти двое - на меня. И не всегда сзади. Им было неинтересно, что я рисую. Они хотели понять - как?

- Не всё сказал. Дальше.

- Ну, вот это, от чего все тащатся... ну, в общем... понимаете. Я смотрю и понимаю глазами. И это сразу идёт в руку, в карандаш. А если карандаша и бумаги нет - теряется. Марк долго со мной возился и научил. Я теперь могу перехватывать на пути к руке и... как это? Осознавать. Вот.

- Детки у нас... Продолжай.

- В последний вечер они завели со мной разговор. Может я не против поработать с ними и у них? Я сразу сказал, что они хотят, чтобы я изучал людей, а они будут изучать меня. Мы ещё поговорили, и я согласился.

- Ты упомянул Георгия Вахтанговича. Он был одним из них?

- Да. Что-то не так, тётя Рита?

- Нет-нет, всё так. Всё очень даже так. Всё очень хорошо. Благословляю!

- Я обещал Наташе с Леной встретиться возле их библиотеки. Пока доеду...

- Обещал - выполняй. Райка, цыц! Яша, сидеть! Юра уйдёт, и мы с вами тут побеседуем, мои дорогие! Ох, как мы побеседуем!

Из-за так и не отступившего к вечеру зноя, мы уснули, ничем не укрываясь. На широченной румынской кровати нам вполне хватило места, несмотря на мои нестандартные габариты. Однако под утро стало чуть прохладнее. Попытка повернуться не удалась и, проснувшись, я обнаружил, что обе прелестницы в поисках тепла устроились на мне с обеих сторон. Я погладил упругие прохладные попки и девушки ещё теснее прижались ко мне. Глубоко вдохнув чарующий аромат их духов, запретил себе шевелиться и снова погрузился в сон.

Окончательно проснулся от вкусных запахов из кухни и тихих, но отчётливых звуков, сопровождающих кухонную возню. Смыв холодным душем остатки сна с души и тела, присоединился к весёлой утренней трапезе. Видела бы её, а главное - слышала бы, моя добродетельная тётя, она утратила бы последние остатки веры в приличность человечества.

Мы обсуждали итоги вчерашних опытов. Сравнили ощущения, впечатления и самочувствие от тантрического (как мы это себе смогли представить и воспроизвести) секса и последующего обычного (Лена и я) с ощущениями, впечатлением и самочувствием от обычного и последующего тантрического (Наташа и я). И как это выглядело с позиции наблюдателя: Наташи, а потом Лены. Всё это было записано на диктофон, который мы с общего согласия убрали под стол, чтобы его вид не влиял на естественность изложения. Сначала девушки стеснялись и говорили рубленными фразами, но потом заговорили свободно. Методически неправильно, но так или иначе начало исследованию было положено и первая порция информации зафиксирована на плёнке.

Щелчок выключателя почти совпал с телефонным звонком. Трубку сняла Наташа.

- Марк, это тебя. Похоже на голос твоей тёти.

- Гут морген, майнэ таерэ мумэ. Вус герцах, вус махцах, ви уйсгимахцах! (Доброе утро, моя дорогая тётя. Что слышно, что делается, кто обделался? - идиш.)

- Марик, не ёрничай пожалуйста. Случилось несчастье!

Я весь внимание, тётя Рая. Что стряслось?! Говорите же толком!

- Юрочка сейчас звонил с Павелецкого. Он возвращается!

- Так это хорошо. Почему несчастье?

- Марк, умоляю тебя, с такими вещами не шутят! Мальчик получил травму! Ой, боже мой! И он возвращается домой!

- Кто его сопровождает?

- Никто, типун тебе на язык! Ох, у мальчика травма! А Яша только-что уехал на работу, куда-то в область. Приезжай немедленно , я тебя умоляю, я тебя заклинаю! Что делать, ЧТО ДЕЛАТЬ!

- Прекратить истерику! Вот что. Сейчас оденемся и приедем.

- С твоими шиксами? Погоди, что значит - оденемся? Такая жара! Вы там...

- Вот именно! И не с шиксами, а с зеер шейне унд клуге мейдлами! (искаж. идиш. - Не с девками, а с очень красивыми и умными девушками.)

Я намеренно дразню тётю. Паника и злость плохо сочетаются. Разозлится - будет нормально соображать.

- Приезжай хоть с самим чёртом, только быстрее, Маричек!

- Так уже лучше. Еду.

Я положил трубку.

- Девочки, не спеша наводим порядок, одеваемся и едем к тёте Рае.

- Потом уберём, там же такое горе! Марк!

- Давайте мыслить спокойно. Имеем производственную травму. Если этот герой труда не навернулся на ровном месте. Человека не госпитализируют, не привозят на "Скорой", а отправляют домой обыкновенным поездом без сопровождения. Это означает, что у мальчика центральная нервная система, органы зрения и хождения, а также слуха и говорения, и, как минимум, одна рука - в полном порядке. Он же говорил по телефону и чем-то набирал номер. Такие травмы относятся к категории лёгких или незначительных. Не будем спешить. Пусть тётя Рая выльет на своего шлимазла весь запас слёз и слюней, а потом мы приедем, и я наведу в этом всём порядок. Да, чтоб вы знали, на языке моих предков слово "шиксэ" и, соответственно, "шейгец", не несёт никакой отрицательной коннотации, а просто обозначает девочку или мальчика любой, кроме еврейской, национальности. "Инородец" - точный эквивалент. Это я говорю, чтобы не было необоснованных обид. Тётя - очень хороший, добрый и порядочный человек, но у них серьёзные забабахи по части своего чада. Просто очень прошу это иметь в виду. Вы слышали наш разговор с мамой. Так это - наоборот.

Произнося всё это, я успел прибрать со стола и помыть посуду.

- Девочки, вы очаровательны голенькие, глаз не оторвать, но хоть минимум приличий придётся соблюдать. Одевайтесь, пожалуйста. Как в Москве вызывают такси? Да, вы постарайтесь на себя такое надеть, чтобы захотелось вас немедленно раздеть. Есть у меня соображения. По дороге изложу. Юрку надо спасать, но не от дурацкой травмы.

- Тётушка, знакомьтесь. Эта неотразимая шатенка - Лена. А эта неотразимая же рыжая прелесть - Наташа. Девушки, эта достойная дама - моя любимая тётя Рая. Раиса Львовна. Надеюсь, вы приятно проведёте время, пока я буду заниматься моим травмированным на всю голову кузеном.

Увернувшись от тумака - тётя уже вполне пришла в норму - я проследовал в комнату страдальца.

- Восстань, Юрок, и виждь, и внемли!

Без малейших церемоний вытащил с присвистыванием дрыхшего кузена из мягчайшей постели и поставил на ноги. Никаких внешних повреждений не обнаружилось. Тщательно просканировал весь организм. Зашибись! Ухватиться не за что. Вполне себе приличный юноша, чуть выше средней упитанности. Имеет место дисгармоничный мышечный тонус, как следствие отлёживания правого бока.

- Проморгался, печень висельника? Выкладывай, что с тобой стряслось, недогефест долбанный.

История оказалась простой и житейской.

Большой, но физически убогий, Юрочка стал уставать от непривычных телодвижений с нагрузкой. И вот, по причине крайнего к обеду переутомления, герой электросварки ухитрился гепнуться со второго этажа в котлован на группу трудящихся товарищей со всеми своими электропричиндалами, разметав бригаду как кегли, и приведя свой защитный намордник в абсолютно нереставрируемое состояние. Сам он при этом ухитрился не получить ни царапины. При том, что его сварочный электрод пронзил комбинезон бригадира, слегка бок ему ободрав, и застрял в какой-то лесине, войдя в неё на половину длины.

Насмерть перепуганный командир стройотряда дрожащей рукой выписал справку о производственной травме и отправил пострадавшего к его матери, молясь богу, дьяволу и политбюро, чтобы этот кошмар обратно не вернулся.

Тётя Рая и обе мои подруги ворвались в Юрочкину комнату на ужасный хохот и грохот. Они обнаружили травмированного растерянно стоящим в просторных семейных трусах, а меня - катающимся по Юркиной кровати в припадке гомерического хохота. Ну очень ярко Юра описал своё приключение.

Когда с помощью интенсивного самовнушения мне удалось вернуться в относительное душевное равновесие, я, шмыгая носом и активно подавляя остаточные судороги, осуществил взаимопредставление Юры, Лены и Наташи.

Мой двоюродный братец уставился на очаровательных девушек, одетых в строгие, но очень короткие шорты и блузу цвета хаки - одна, и в обтягивающие джинсы со здорово не достающей до них, завязанной на животе ковбойкой - другая. Сверху у обеих всё было расстёгнуто настолько, что бы ещё оставалось хоть что-то для фантазии. Вот в эти поля чудес и был устремлён взгляд моего, пока ещё невинного, кузена. И этот взгляд вселял надежду.

Тётя Рая перехватила инициативу.

- Юра, ты совершенно неприлично выглядишь при девушках. Мы выйдем, а ты немедленно приведи себя и комнату в порядок. Идёмте в гостиную, молодые люди.

- Марик, твоя мама изображает тебя, как медицинского самородка. Что ты скажешь о состоянии Юрочки?

- Физически он совершенно здоров. Не было у него никакой реальной травмы. Ему сказочно повезло, хотя он был не пьяный и далеко не дурак. Зато по его вине - вольной или невольной - вполне реально мог погибнуть человек. Хоть Вы и не специалист, но вполне понимаете, что такое грязный железный прут в печени - на территории какого-то Нижне-Нахерраздолбайского хутора. А хоть бы прямо на Красной площади. Это смерть, тётя! Миллиметры - не преувеличиваю - отделяли того парня от смерти, Юрку - от тюрьмы, а кучу других людей -- от жутких неприятностей. Какого чёрта вы загнали его в этот стройотряд?. Он ему нужен, как слону - пододеяльник.

- Короче можешь? Какие могут быть последствия?

- Последствия чего? Травмы, как таковой, не было. Она только на бумаге. Бумага даёт Юре полное право дожидаться дома начала семестра и поездки в колхоз. Вот от этого очень рекомендую его отмазать. Он опасен для себя и окружающих.

- Понятно. Что ты предлагаешь?

- Давайте я ему прямо тут чего-нибудь сломаю или вывихну. Чтоб далеко не возить.

На этот раз я увернуться не успел. Но куда ей до моей натренированной мамы. Слабачка.

- Не казните, смилуйтесь, государыня! Имело место падение с высоты. Это очень удобно, имея справку, для симуляции сотрясения мозга и контузии внутренних органов. Что врать медкомиссии, я его научу. Он сам должен знать, на курс старше как-никак. Но мой оптимизм не заходит так далеко.

- Вот за это - спасибо тебе большое! Так и сделаем. Ну а вы, девушки?

Тётин взгляд выражал полнейшую уверенность, что девушки только-только вернулись в столицу со сто первого километра, куда были высланы на время Олимпиады. Занятно наблюдать крушение иллюзий.

Закинув одну восхитительную ногу на другую, не менее восхитительную, Лена уведомила тётю о своём высшем гуманитарном образовании и месте работы. Наташа сказала, что они учились на одном факультете, а потом ещё вместе прошли факультатив по искусствоведению и курсы экскурсоводов. Время от времени подрабатывают в Музее искусства народов Востока, проводя экскурсии на английском и французском языках.

Состояние, в которое погрузилась тётя Рая, стараясь примирить свои представления о мире с двумя очаровательными реальностями, называется по-научному когнитивным диссонансом.

Стараясь спасти свою разваливающуюся модель мироздания от неминуемого краха, она осведомилась, как её непрошеные гостьи проводят свободное от интеллектуального труда время? Информация о знаменитой на всю Москву студии акробатических танцев оставила от тётиной модели дымящиеся руины. Правда, оставалась надежда, что девушки попросту врут, но их безупречные манеры, осанка, речь!

Наблюдая всё это, я тихо млел от удовольствия. Явился, наконец, Юра - мытый, бритый и наглаженный. Взглядам, которыми одарили смазливого юношу мои подруги, артистка Светличная могла бы только завидовать.

- Ладно, поскольку его жизнь спасена, мы удаляемся. Дела-с. Юрку берём с собой.

Я слетал в его комнату и вернулся со всеми своими пожитками.

- Марик?

- Тётя Рая, Юра вернулся в свою комнату. Зачем мне его стеснять?

- Вам там вполне хватит места. Раньше же хватало.

- Я уже вырос, тётя Раечка! И мне гораздо приятнее в одной постели с женщиной, чем с мужчиной, даже, если я его люблю. Буду у Лены. Телефон Вы знаете. Юра, захвати тот здоровенный планшет с твоими работами. Девушки их профессионально проанализируют. Все (я подчеркнул голосом) возьми.

- Юрка, ты никуда с ними не пойдёшь! Только через ...

Ольгиным приёмом - без слов и заметных движений - я вернул тётю на диван и отключил ей говорилку.

- Юра вернётся поздно. В полной сохранности. Привет дяде Яше.

Когда мы уже выходили из лифта, наверху хлопнула дверь. Кончилось действие тормозного посыла. Чёрт, рано, не рассчитал!

- Быстрей, киднэпперы! Лена, голосуй такси. Ходу, ребята!

- Ну, отдышались? Юра, можешь сбросить мамину узду и быть свободным. Все её правильности отменяются. Не понял? Ты никому ничего не должен и не обязан. Есть только твоё хочешь - не хочешь. Чего хочешь - можешь. Не хочешь не надо. Леночка, у тебя такая вкусная газировка, притащи, а? Я сейчас расскажу, чего не успел. Что такое Юра - мой старший двоюродный брат, которого я, честно, очень люблю, а сейчас, с вашей помощью, девочки, похитил с целью спасения? Спасения от его мамочки и самого себя. Юра - чистый врождённый гуманитарий, у него аллергия на все естественные науки!

Смотри, Юрка: вот девушки сидят - умницы, красавицы. Обе с высшим педагогическим образованием. Эрудиция - энциклопедии ходячие. Почему не в школе работают? Вовремя поняли - не могут они учить детей. Это против их природы. Ушли в совсем другую сферу, где их эрудиция и знание языков на пользу им самим и другим людям. Если б не их помощь, я бы до сентября в книжной пыли копался и хрен с два чего накопал бы.

- Юрочка... Иди сюда, не делай вид, что ты скромнее таракана. Скромность украшает наглецов, они скромниками питаются и толстеют. Садись ближе и любуйся мной, сколько хочешь. Ещё пуговку расстегнуть? Пожалуйста.

- Юрка - художник от бога и поэт от архангелов. Какого хера ты попёрся туда, где тебе скучно, страшно и противно? Что ты, с нашей фамильной сверхпамятью еле на трояки выгребаешь? Да тебя тошнит от всего этого.. Сколько ты лягушек отпрепарировал? Сколько раз за труп руками брался? Трояк по анатомии, физиологии и по всем естественным и клиническим; пятёрки по латыни, английскому и всем общественным. Хочешь, я твою зачётку наизусть прочитаю? Прятал бы уже к маме в косметичку, что ли.

От больных дурно пахнет. Ну их? Живые они пока. А душевых в наших больницах даже для персонала нет. Учимся по книжкам, но сдаём по трупам, препаратам, живым людям. Я бы твоего приезда всё равно дождался бы. Не поеду в этот грёбанный колхоз. Меня профилакторий выпросил для себя. Больные и увечные от продовольственной программы пойдут, буду пахать не с четырёх до восьми, а с восьми до восьми. И больше. Но мне это в кайф! Я вылечивать обожаю! Мне человечина не воняет, хотя, безусловно, лучше чистота и парфюм. Но он мешает диагностике... ладно, не о том.

А Юрке? Он большой талант. И он очень умный! Но не в том, во что его пихают. Это его любящие родители сперва сами своей оху... чрезмерной любовью гнотобионтом сделали, в детстве затормозили, а теперь опомнились: ах, куд-кудах! У него, оказывается, иммунитета к житейским микробам нет, он о себе заботится не умеет, зарабатывать неспособен, полное говно. Но своё. Жалеют, любят. Удушают они тебя своей, мать их, любовью! Ещё бы чуть-чуть... Юрка, вот не зуб, а всю челюсть даю: тебе мать жениться не даст. А если даст, сама тебе жену выберет, сама с тобой к ней в постель ляжет и сама твой член ей во влагалище заправит. А то сыночек сам не справится.

- Марк, как тебе - он запыхтел - при девушках. Ну... Ну...

- Эти девушки... Родители не дают тебе стать мужчиной, им с милой игрушкой жалко расставаться. Яков Мироныч вроде бы только-только прозревать стал. Так вот знай: мужчиной человека делает женщина. Мне тогда сверхневероятно повезло. Это изумительная женщина - моя Учительница! Эти девушки тебя сделают человеком, мужчиной - не только по набору хромосом.

Девчонки, он же о Суриковском мечтал. Такие планы строил! И поступил бы. Ну, не с первого раза... Альтернатив полно. Но у дяди Яши блат в Первом. Надёжная, уважаемая профессия с распределением под мамину юбку. А художник - это куда кривая вывезет. Признают талант или нет? Будут картины покупать, стихи печатать? Пан ли пропал? А хрен его знает.

- Юра, давай твои работы посмотрим. Марк, вы с Юрой вытащите вон тот большой стол на середину и раздвиньте. Так удобно будет смотреть.

Я доставал из планшета лист за листом, выкладывал на стол. Девушки их очень внимательно, видно было, что профессиональным глазом, смотрели. Просмотренное складывали в разные стопки. К каким-то возвращались, меняли местами, переговаривались тихонько. Юра сидел на краешке стула, весь напряжённый и слегка напуганный. Впервые в жизни наблюдал работу экспертов. Так это действо выглядело и таковым, по сути, оно было. Первая в его жизни художественная оценочная экспертиза.

Слово взяла Наташа.

- Это, безусловно, не шедевры. Но! Если бы мы не видели здесь автора и не боялись навредить ему преждевременной похвалой, мы сказали бы, что это работы одарённого художника - графика. Ты же маслом не работаешь, Юра?

Он отрицательно помотал головой.

- Вот в этой пачке - мусор. Не выбрасывай, потому что там набор типичных для тебя ошибок. Их надо понять и изучить, чтобы не повторять. Поможем. Здесь - довольно-таки средненько. Явно рисовал с натуры и перестарался. Копировал. До настоящего гиперреализма не дотягивает, от обобщенных образов ушёл. Но чувствуется верный глаз и умелая рука. Вот эти рисунки пером: голова работает отлично, а вот рука... Юр, не обижайся, кривая. Эта техника только кажется простой. Не верь. Её годами оттачивают. Может просто ещё рано. Вот тут я отобрала зарисовки, жанровые сценки - карандаш. Хорошо. Местами - очень хорошо. Они живые. Умеешь видеть, ловить момент. Но часть из них... С фотографий срисовывал? Честно? Те или эти?

Юра покраснел.

- Наташ, как вы догадались? Вон те.

- А чего застеснялся? Это тоже метод. Фотограф и художник ловят момент по-разному. Это заметно. Но я же не сказала, какие именно. Мы с Леной заметили типичные отличия и сложили две группы. Даже большие мастера работают иногда по фотографиям. Нормально.

- А теперь я. Портреты. Разброс очень большой. От мусора - ранние, наверно? - до очень хороших. Не мастер ещё, но уже и не копировщик. Есть чувство, есть понимание натуры, характер. И... - она вытащила из пачки лист - спорим, ты его маме не показывал? Это же её портрет. Рисовал, она позировала, потом ей надоело... Как же точно! Ну, вот вся она здесь! Ну понял же ты её, понимаешь!

Лена аж зубами скрипнула.

- Я не имею права. Портрет - превосходный потрет. Он тебе очень дорог? Если да - рисуй копию. Его на вступительные представить - пятёрка с плюсом! А хочешь, помогу продать. Себе бы оставила, но у меня столько денег нет, а грабить тебя - не могу.

Лена перевела дух.

- Уффф. Аж взмокла. Марк прав. Тебя не туда гонят. Ну почему ты не упираешься? Осёл упирается, если его гонят не туда. Не понимаю! Убей, не понимаю.

- Юрка, у тебя же шикарные ню. Я нарочно придержал на потом. Девочки, посмотрите.

Юра пошёл красными пятнами. Дёрнулся к столу, но я его придержал. Без выкрутасов. Просто придержал. Девушки внимательно изучали листы.

- Выбрось из башки папы-мамину труху. Наивеличайшие мастера изображали обнажённую натуру и изображают сейчас. Хорошие работы. Но все - с фотографий. Вот в такой позе модель долго не продержится - устанет. Видно нарушение пропорций - это, где снимок широкоугольником. В фотографии это оправданный художественный приём, а тут, в графике, выдаёт халтуру. С натуры есть что-нибудь?

- Юрка, слушай. Я с этой авантюры не поимею ничего, кроме неприятностей. Как-никак, они - при всех различиях - родные сёстры. Работаю на тебя. Только на тебя. Я тогда ещё поймал, но не понимал, что. Я, оказывается, всю жизнь ловил. Пока мне Олечка не встретилась, моя Учительница. Она мне меня открыла. Мы тут тебе - тебя открываем. Тебя же душат, душу твою душат. Теперь я это читаю, а тогда я как неграмотный: видит знаки, а что в них? А сейчас я грамотный: и тебя, и твоих читаю. Они... они очень хорошие люди. Сдохнуть мне, если вру. Но они не могут понять, что ты не такой, как они. Ты из другой стаи, ты Другой. Вот взлетишь, они поймут. А пока они тебе крылья режут, чтоб не летал. Им не жалко, чтоб ты летал. Нет же! Им страшно, что ты упадёшь и побьёшься. Они тобой дорожат, сокровищем своим единственным. Сбрось это, Юрка!

Похоже всё моё красноречие просвистело мимо его ушей. Его сознание было резко ограничено очаровательными искусствоведшами.

- А где я её возьму, натуру? Кто мне позировать будет? Да и как-то это...

Девушки расхохотались, глядя на смущённую Юркину рожу..

- Кстати, я счас сдохну от этой духоты. От вентилятора толку нет. Раздеваемся. Ленка, у тебя рисовальные принадлежности есть?

- А как же! Папины. Уже несу. Папка обожает рисовать, и у него очень даже неплохо, хотя даже сейчас до тебя ему... А если учиться будешь, уууу! Нате вот, посмотрите, ребята. Это он нас с мамой запечатлел на моё шестнадцатилетие. Мы ему неделю позировали. Он несколько вариантов нарисовал. Этот - мой любимый.

На большом альбомном листе были изображены две обнажённые фигуры: молодая стройная женщина и девочка-подросток. Свободные позы, улыбки на лицах. Рука женщины у девочки на плече. Я поймал себя на том, что улыбаюсь совершенно непроизвольно. Такое тепло, задушевность. Залюбовался. С трудом оторвался от рисунка.

- Прелесть какая, вы совсем живые тут. Можно сфотографировать?

- Можно. Я тебе позже свет организую. У нас есть подсветка для репродуцирования. И остальные варианты, если хочешь.

- Тогда я основательно займусь. Пересниму и все Юрины работы.

- Ну вот, Юра, а ты натуру не мог найти. Вот тебе сразу две натурщицы. Плюс натурщик, если захочешь.

- Всё, к чёрту тряпки! Юрка, хочешь меня раздеть? Это особенно интересно, если в первый раз. Ну, ты же медик. Чем тебя удивишь? Давай сначала я тебя разоблачу.

И Лена уверенным движением расстегнула на Юре ремень. Быстренько освободила его от одежды.

- А ты симпатичный! Ну, твоя очередь. Ты же мне всё время заглядываешь в лифчик. И правильно делаешь. Раздень меня и увидишь всё. И не только увидишь. Ну, становись мужчиной, мальчик!

Мы с Наташей быстренько разделись, окатились в душе холодной водой и теперь блаженствовали, медленно обсыхая и наслаждаясь прохладой. Вдруг Юра оторвал взгляд от Лены и узрел наши с Наташкой голые фигуры и насмешливые физиономии. Тут его прорвало. Он мигом стащил с Лены блузку и шорты, а своё французское бельё она спасла от непоправимых разрушений каким-то чудом. Вошедший в раж, парень легко подхватил совсем не хрупкого сложения девушку на руки, прижал её к себе, целуя, как попало и во что попало, и ринулся с ней в спальню. При этом он чуть не снёс её попой дверь.

- Ну, милый, не спеши. Не так, не так. Вот, правильно, так, так, умница..

- Марик, неужели мы будем скучать?

- Порадуемся за них и будем радоваться сами. Нам достался весь ковёр!

- Акробатка и атлет на ковре. Ой, чего я придумала!

Они вернулись нескоро. Юрка выглядел слегка потрёпанным, но страшно гордым. Даже вся его рыхлая фигура как-то подтянулась и окрепла. Парочка проследовала в душ и вышла оттуда мокрая и прохладная.

- Так вот, Юра, сейчас у тебя есть две натурщицы и один натурщик. Пока Марк не уедет. Мы ещё поможем ему в работе с литературой и проведём кое-какие опыты. Можешь поучаствовать, если захочешь. Заодно научишься интересным и важным вещам. А пока мы все вместе, рисуй нас, сколько хочешь. Если надо позировать - мы умеем. И научим, как правильно работать с обнажённой натурой. И вообще - с натурой. Как ставить позу, свет, антураж. Мы с Ленкой какие-никакие, но искусствоведы, хоть и библиотекарши. Мы теперь все будем на связи друг с другом. Даже если с родителями случится полный раздрай, пропасть не дадим. Считай, что мы уже начали продвигать твою графику. Заработаешь!

Потом мы все вместе стряпали на кухне, обсуждали Юркины работы, разбирали его стихи, а самое главное - строили тактику его отношений с родителями. Очень хотелось обойтись без драм.

Почему парень терпит ненавистный мед? Ответ прост: армия. В армию ему никак нельзя. При царящих там нравах, этот большой ребёнок вернулся бы оттуда изуродованным: морально или физически. Или даже и. Если вернулся бы.

Вот оно, что ело и грызло душу дяди Яши. Как назло (надо же, какой парадокс), Юра был очень здоров. Отмазать его, даже за большую взятку, немыслимо.

Он страшный растяпа и раздолбай. Да... Но он Художник! Эврика! Никаких катастроф. Он пока остаётся студентом Первого меда. Пока я не проработаю всё с мамой и Олей.

- Юра, у твоей проблемы есть решение. Можно ещё раз взглянуть на портрет? Ну тот, тёти Раи.

- Можно. Вот.

- Это у тебя случайно получилось или ты сможешь вот так: взять и вытащить на бумагу душу любого другого человека?

- Надо пробовать, а что?

- Пробуй! Давай прямо сейчас. Леночка, что ты там принесла?

Лена поставила перед Юрой настольный мольберт с уже натянутой на планшет бумагой, стакан с заточенными карандашами, ластик и ещё какие-то причиндалы.

- Для чистоты опыта начни с Наташи. Ты её ещё не изучил так глубоко, как меня.

- Пожалуйста. Если это портрет, я просто сяду лицом к окну, вот так, чтоб был косой свет. Юра, командуй, как тебе... Я исполню.

Юра с минуту внимательно вглядывался в неё.

- Наташенька, оденься, пожалуйста. Иначе портрета не будет. Он слишком волнуется.

Наташа скрылась в соседней комнате, пошуршала там одеждой и вернулась в классической белой блузке и джинсах.

- Удобно сядь на стул, не напрягайся и не смотри на меня. Думай о своём.

Юра ещё несколько минут разглядывал её, долго выбирал карандаш и, наконец, нанёс на бумагу первые штрихи. Мы с Леной расположились сзади, чтобы его не отвлекать. На мой взгляд, он рисовал как-то странно. Лист постепенно заполнялся какими-то бессистемно расположенными линиями, штрихами, растушёвками.

"Что он делает, абстракционист хренов?". Я отвлёкся, придумывая, как бы поехиднее задать ему вопрос, и вдруг Лена тихо - даже не охнула - выдохнула:

- О, Господи. Чеширский кот. Наташки нету... но она... есть.

Это было что-то ирреальное. Мы почти перестали дышать, забыли о времени. Стало так тихо, что слышно было, как грифель скользит по бумаге.

- Всё! Это ещё надо думать и доделывать... Но можно уже посмотреть.

Мы с Леной не пошевелились. Наташа недоуменно посмотрела на нас, встала со своего стула, слегка потянулась всем телом и обошла Юру сзади, чтобы взглянуть на портрет. Тихо охнула и медленно уселась на пол, не отводя глаз от рисунка. Тишина стала прямо густой.

- Юра, ты кто? Ты колдун?

Её красивое лицо слегка перекосилось, она готова была заплакать.

- Я же голая тут. Голее голой. Ты меня... меня... меня наизнанку вывернул. За такое убивают. Как ты всё это узнал? Кто тебе рассказал? Ленка?!

Потом она опомнилась. Встала с пола. Обошла художника по круговой орбите.

- Если этого человека хоть... Голыми руками кишки выдерну! Слышали?! Все слышали?!

Вот на этот вопль и мы Леной ожили.

- Девушки, вы поняли, КОГО я к вам привёл? Я сам понял только сейчас. Наташа, успокойся. Никто его не обидит. Дайте ему воды, простой воды. Много.

Потом мы все как-то вернулись в - ну, почти - обычное состояние.

- Юрка, есть хочешь?

- Не то слово. Жрать хочу!

Девушки размылись в пространстве. Стол заставился едой.

- Лопай, маэстро лопоухое.

Здесь Юрка тоже блеснул мастерством. Мы присоединились - в меру наших ничтожных способностей.

- Юра, мне надо несколько таких работ. Рисуй меня, отца, девчонок... кого хочешь. Вот так - красиво и сверхчестно! Чтоб душа, характер были видны, как на рентгене. Всё оформить как принято по вашим стандартам. Девочки, это ваша забота. Рамки, стёкла, ну чего там ещё. Профессионально и качественно до предела, сколько бы ни стоило. Деньги у меня есть. К моему отъезду. Я буду тянуть до предела. Но, чтоб было!

Теперь меня затеребили с трёх сторон.

- У одного генерала осенью юбилей. И он тоже - Другой!

- - -

Продолжение следует.

Эта история дошла до меня через "сарафанное радио" в лице, а вернее, в языке Олиной секретарши Вали, благополучно исцелённой мною от "туннельного синдрома", на самом деле оказавшегося своеобразной разновидностью писчего спазма или спазма машинисток, который возник не вследствие перегрузки рук, а стал проявлением неосознанной самой Валей зависти к своей изумительно красивой и фантастически успешной начальнице.

Разумеется, Ольга быстро и без труда разобралась, что означают внезапное изменение почерка, опечатки в машинописи и забывчивость ранее почти идеальной секретарши. И могла бы быстренько вылечить её самостоятельно или просто заменить. Но, её нынешний ноблес облизывал её не заниматься такими "мелочами", неизбежно раскрывшими бы её второе Я (вот уж, что было бы совсем некстати). А уволить хорошего человека из-за невроза, причиной которого невольно стала она сама? Ну, это была бы не Оля. Кроме того, менять секретаршу именно сейчас, в самое горячее время, перед пуском производства - это было немыслимо. Рухнула бы вся тщательно выстроенная хитроумная система явных и тайных связей, при помощи которых Ольга вполне успешно управляла своим, на мой взгляд, непостижимо сложным хозяйством.

Появлению Вали у меня в профилактории предшествовал телефонный звонок.

- Марка Штерна можно к телефону?

- Я слушаю, Ольга Николаевна.

- Марк, ты сейчас очень занят?

- Как всегда, предельно. А что, у Вас серьёзные проблемы?

- Считай, что у меня. Моя ближайшая помощница заболела. Что-то с руками. Была у хирурга и даже у доцента... Какой-то (голос за кадром: туннельный) туннельный синдром. Надо оперировать, а она боится. Пыталась к тебе попасть, но ей в регистратуре... сам знаешь. Может найдёшь для неё несколько минут? Вдруг можно без операции? Им бы сразу резать, а ты иногда справляешься по-своему. А я без Вали как без рук! Она мне позарез нужна - здоровая и нерезаная. Посмотри её, сделай одолжение.

- Ольга Николаевна, я по уши занят. Но если Вам это так важно...

- Очень, Марк, мне это очень важно!

- Пусть придёт к самому концу смены. Вы можете на листочке пару слов написать, чтоб её пропустили, а то у нас на входе такая мегера сидит...

- Сейчас напишу. Так она сегодня придёт?

- Договорились.

- Спасибо, Марк!

С Валей всё оказалось просто. Молодая симпатичная замужняя женщина, всего на два года моложе Ольги. Двое детей, хороший, любящий и любимый муж - мастер в одном из цехов нашего химкомбината - нормальный мужик, трудяга и семьянин. Никаких проблем в делах интимных. Но... как всегда есть окаянное НО: разница между отличницей - выпускницей Химтеха и её ровесницей, отличницей - выпускницей факультета РГФ. Одна ракетой взлетела на вершину профессиональной и карьерной пирамиды, царствует и правит, а другая - ну, ничем не хуже - несостоявшийся филолог, серая мышка, секретарша. И ведь не бесталанная же! Психологической ситуации, в которой оказалась Валя, не позавидуешь. И то, в какой форме проявилась душевная драма - это ещё очень большое счастье. Могло быть хуже. Ох, как могло быть хуже!

Я выбрал самый прямой и короткий путь: объяснил Вале механизм её болезни. И дополнил рациональную психотерапию блаженством мягкого расслабляющего массажа, под аккомпанемент незаметного, ненавязчивого внушения, спрятанного в лёгкой болтовне. Улучшение пошло сразу. А когда у папы оказалась рукопись Валиной статьи и он продвинул её в областную газету... Параллельно - но строжайшему секрету - я переговорил с её мужем Виталием, и научил его нескольким интересным вещам. После всего этого о более работящей, преданной и толковой помощнице Ольга могла бы, конечно, мечтать, но мечты эти были бы далеко за пределами реальности.

Вот на одном из лечебных сеансов Валя рассказала мне об этой Олиной выходке.

На совещании областной верхушки, где Ольга присутствовала как руководитель серьёзнейшего проекта, её огорошили ( Уверен: не так, чтобы очень - наивной она не была, наверняка ждала чего-то этакого. ) сообщением о принятых обязательствах по досрочному пуску объекта.

- Ничего досрочного не будет. График работ научно обоснован, разработан очень умными (тут она сделала акцент) людьми и нарушения его недопустимы. Если нам не будут мешать, всё закончим в назначенный срок и запустим производство. Без авралов и аварий. Вам зачитать маленький список того, что вырвется в атмосферу в случае... в двух шагах от миллионного города? Какой идиот придумал это строить именно здесь?! И нечего меня пугать. Всем известно: я на эту должность не рвалась. Отлично себя чувствовала в своей лаборатории. Выгоняйте. Ставьте другого. А я немедленно уеду подальше. Мне жить хочется. Вот в этой папке запросы на то, что нам абсолютно необходимо. Там обозначены сроки. Ни раньше и не позже. Точно. А если кто-то собрался выслужиться за мой счёт, даже не соизволив со мной посоветоваться, так его проблемы меня волнуют, разумеется, больше, чем снегопад в Сахаре. Но не намного больше. У меня всё, товарищи.

По окончании этой тирады Ольга покинула трибуну и проследовала к своему месту такой походкой, что большинство участников совещания как-то странно заёрзало на стульях.

Рассказывая мне это, Валентина была в полнейшем восторге. Зато сама Оля потом, любуясь искренним восхищением на моей физиономии, резюмировала кратко: "От тебя же нахальства набралась". И этим ограничилась. Пришлось выражать свои чувства другим способом, который нам обоим так понравился, что, едва отдышавшись, мы его повторили.

Родители с братишкой Лёней, как и планировали, укатили в путешествие по Средней Азии. Папа мне сказал по телефону, что в Ташкенте главным редактором местной газеты оказался его старый приятель - ещё со студенчества. Восточное гостеприимство выразилось в том, что в распоряжении моего семейства оказался редакционный УАЗ-469 с шофёром и редакционное задание: сбор материалов об успехах трудящихся советского Востока.

А что, классная идея! Обсудим с Олей. Очень вкусная идея! Но это потом.

А пока моя прекрасная Учительница разыграла блестящий административно-психологический этюд.

Она поставила своего бывшего заместителя по ЦЭЛу перед двумя возможностями остаться. Остаться вместо неё полноправным заведующим лабораторией или, опять таки, остаться - её заместителем, но уже заместителем директора завода (в составе огромного химкомбината). Надо сказать, Иван Николаевич Рыбаков - мы давным-давно дружили семьями, я звал его дядей Ваней, а он меня - Контиком - был личностью замечательной. Тому, кто взялся бы писать на него характеристику, не пришлось бы мучиться, выбирая слова. Вполне достаточно было бы всего одного: надёжный.

Ольга честно и обстоятельно изложила ему все плюсы и минусы обоих вариантов, сопроводив коварной просьбой: не обращать ни малейшего внимания на её, Ольгины, желания и предпочтения. Главное - имеет место карьерный рост и интересная работа, а третьего не дано. Для профессионала такого уровня в нашем городе просто нет других достойных мест.

Иван Николаевич размышлял недолго.

- Олечка, ну как я могу оставить тебя, такую маленькую и хрупкую, без поддержки сильного мужского плеча? Валеру Родионова на завлаба сможешь протолкнуть?

В ответ Оля молча положила перед ним готовый проект приказа о назначении Валерия Сергеевича Родионова начальником ЦЭЛа. Не хватало только подписи начальника отдела кадров.

- Чёрт тебя подери! Куда мне от такого начальства?!

Договор был скреплён крепчайшим дружеским поцелуем.

А через три недели наступил день Х. Икс, то есть.

Мама сказала, что уже видела на Ольге этот шикарный деловой костюм. Это когда они экстазировали над привезенными из Германии шмотками. Оля предусмотрела всё, иначе она не умела.

В торжественных речах недостатка не было. Высокие персоны козыряли - строго по Марку Твену - перед прибывшими из Москвы ещё более высокими чинами. Аж целый секретарь ЦК, озаряя нашу унылую провинцию светом высочайшей идеологии, выступил с высокой трибуны с обвинениями в адрес товарища Ольги Николаевны Черниковой.

- Она преднамеренно скрыла от руководства реальный срок пуска технологической линии и всего завода в целом. А теперь мы, видите ли, вынуждены получать от ваших смежников благодарности за высочайшее качество получаемых ими деталей из новейшего сверхпрочного композитного материала - поликарбонсил... кгх-кхм. Не будем оглашать по соображениям секретности. Вот так, товарищи!

Шутка юмора его партийного высочества была встречена аплодисментами, переходящим в овацию. Оля старательно изобразила ослепительную улыбку. Только мы с ней, да ещё отчасти Иван Николаевич и Валя знали, что предшествовало этой шутке и чего оно ей стоило. Если бы не её стальная воля и несокрушимое душевное здоровье...

Когда самая официальная катавасия завершилась обязательным банкетом, а банкет переплыл торжественный экватор, Оля собрала своих.

- Ритка, Ваня, Нукзар, Боря, ну где ты там?! Ну их всех в жопу! Поехали ко мне. Выпьем от души, по человечески. Господи, как же я устала!

Не люблю поезда.

Всю эту романтику духоты, сырых простыней, потных подмышек, детского нытья, взрослого храпа и тошнотворных задушевных разговоров. И ноги девать некуда. Можно бы в нишу для чемоданов, но там же чемоданы!

Поэтому ритмичному перестуку колёс всегда предпочитаю монотонный гул турбин. Оно и быстрее.

Аэропорт "Быково" - электричка - Казанский вокзал - метро "Профсоюзная" - тётя Рая.

- Марик, дорогой! Сколько ж я тебя не видела! Ну, проходи, проходи, не стесняйся. Ой, какой ты громадный стал, не дотянуться! Чмок, чмок, чмок! Проходи в Юркину комнату, располагайся. Он в стройотряд умотал на всё лето. Жалко, не встретитесь. Ты к нам надолго? Быстро не отпустим, не надейся. Как там Риточка, Боря? Лёнечка уже в какой класс перешёл?

И так ad infinitum.

- Тёть Рая, я к вам на недельку, дней десять - максимум. Сентябрь на носу. Мне в библиотеках поработать надо. В медицинской - тут три квартала от вас. А если не найду, что мне нужно, то в "Иностранке". Если быстро управлюсь, то схвачу немножко Москвы. Поброжу просто, может билеты куда-нибудь поймаю. Соскучился по хорошей живой музыке.

- А чего тебе в "Иностранке"? Там переводы, знаешь сколько за лист?

- Не знаю. Сам обойдусь.

- Ну да, ты же полиглот! По-английски свободно читаешь?

- Ещё по-немецки и по-испански. Но это вряд ли понадобится. Но, если надо помочь Вам с диссертацией, так пока я здесь, давайте. Без проблем. Тёть Рая, я умоюсь с дороги? И рвану в ЦМБ. Только десять на часах. Не хочу день терять. А вечером и дядя Яша будет дома. Вот я вам всю информацию выложу, вместо телевизора.

- Постой, хоть позавтракай!

- В самолёте кормили. А пока электричку ждал, два "Пломбира" схомячил. Московский с розочкой - это не замороженное непонятно что у нас в глубинке.

Я подхватил свой шикарный кейс, кинул на плечо ремешок фотика и ринулся в бой за информацию.

Трофеи оказались, как я и предполагал, невелики. Совсем немного идеологически выдержанных статей с критикой идеалистических восточных учений. Ничего нового, кроме того, что мне уже известно. Однако, под вечер, когда библиотекарша в читальном зале уже смотрела на меня злобной крокодилой, я напал на нечто очень интересное. Оказывается, в Болгарии - кто бы мог подумать! - существует целый НИИ йоги. И люди там занимаются вот прямо тем, над чем я ломаю голову: очисткой материальной, физиологической и психологической основы от многослойной мистической шелухи. Позиционные, висцеральные, сухожильные рефлексы, аэродинамика дыхательных путей, психо-соматические отношения. Ай да братушки, ай да молодцы!

Но публикаций до обидного мало. Или тётенька просто устала? Завтра беру штурмом каталоги. Надо продумать дерево поиска. Зильбер. С чего это мне вспомнилась эта фамилия? А. вот оно. На общей хирургии дали немножко анестезиологии. Препод с большим пиететом говорил о профессоре Зильбере, как о большом клиническом физиологе. Значит это, что надо искать и в эту сторону. Иначе я ни хрена не пойму у болгар. В хаосе стал намечаться порядок. Мы рождены, чтоб скаляр сделать вектором, чтоб покорить... чего-нибудь. Уже не зря приехал!

У тёти Раи не оголодаешь. Я на аппетит не жалуюсь, но на всё это надо трёх любимых племянников вдвое превышающих меня по габаритам - каждый. Настоящая идише мумэ. Да она и выглядит как мумэ. Всего на два года старше своей сестры, но мама по сравнению с ней - девчонка. Рыхлая, вялая, пухлая. Зачем ей косметика с утра? Столичная дама. Но тревожных сигналов вроде не ловится. Образ жизни такой, стало быть.

- Ну, это ты всё изложил. Спасибо А сам-то как? Рита писала, что учишься без напряга, весь из себя отличник. А чего в строй-отряд не поехал? Юрка с первого курса - сварщик третьего разряда. Все на работу - значит все.

- А зачем мне сварка или штукатурка, если я буду работать с живыми людьми, а не с мертвым железобетоном? Руки портить?

- Юра тоже медик. Но ручки запачкать не боится. И с коллективом. Сам знаешь, как это для нас (он выделил это слово) важно. Чтоб пальцем за спиной... Да и деньги - штука не последняя. Хотя, при таких папе-маме у тебя этой проблемы нет.

- Эта проблема есть, дядь Яша. И заключается она в том, что мужчине позорно клянчить рубль у родителей, чтоб с девочкой сходить в кино и угостить её мороженым.

- А я про что?

- И я про то. Я тоже с первого курса работаю. Только не два месяца в году, а все двенадцать И сейчас взял свой законный отпуск: для работы с литературой. Но в отличие от Юры, я готовлюсь к работе с людьми, работая с людьми. Для этого мне нужны руки чистые и мягкие, без уважаемых трудовых мозолей.

- И чем же ты таким деликатным занимаешься? Где работаешь?

- На нашем химкомбинате. Массажистом в профилактории. Я не умею ворочать бетон, который мне на фиг не нужен и никогда не занадобится, зато умею работать с человеческим телом и умею профессионально разговаривать с людьми. Я ж каменную морду делаю, когда вижу, как мои однокашники обращаются с больными. Решаю в уме вопрос: кто кого больше боится? Женщине грудь приподнять, чтобы сердце прослушать, а его уже самого трясёт, как тот бетон от вибратора, тьфу!

- А тебя не трясёт. Привык, значит. Умеешь с телом обращаться своими мягкими руками. Хорошо устроился: женщин лапаешь, а тебе ещё за это платят, красавчику. По блату устроили?

Убежденный большевик, дядя Яша оседлал любимого конька. У них с папой по всем идейным вопросам большие разногласия. Но куда шоферюге супротив журналюги? В смысле, зав автобазой супротив спецкора "Известий" и "Труда". За неимением папы дядюшка решил сплясать канкан на мне. И наш разговор меня от души потешает. Яков Мироныч - сама доброта и сердечность. Обижаться на его бзик по части идеологии мне и в голову не приходит, с удовольствием ему подыгрываю.

- Можно подумать, Вы святой и у Вас блатов мало. Юрку бы так же устроили. Но эта пахота не для него, ему не подходит. Это сначала научиться надо у хорошего учителя, теорию освоить и понимать, как её приложить к практике. И пахать, как Давыдов в "Поднятой целине", только ещё одновременно работать головой. Вы хорошего массажиста после работы видели? Много на нём сухого места? А ему ещё надо за своим дыханием следить: не сопеть и не пыхтеть. У тебя голый человек в руках. Вопрос - как он это сопение поймёт? Особенно, если не он, а она.

- А тебе подходит. Ты весь такой трудолюбивый. Да? Да, я тебя спрашиваю? На стройке можно больше заработать и не "следить за дыханием". Баб лапать любишь. В тепле и в уюте.

- Дядя Яша, я лечить люблю. Люблю и уже умею. Люблю уметь и умею любить. И люблю всё время больше уметь. Мои с Лёней ездили в Самарканд любоваться красотами, а я вам с тётей Раей на голову свалился, чтобы работать с литературой, чтобы потом умнее работать с людьми.

- Марик, ну что ты долбишь, как дятел? Работать, работать, работать. Рисуешься: вот я какой красавец и весь из себя правильный! И Рита: ах, он отличник, ах, он самостоятельный и сам из себя состоятельный. Сам квартиру снимает и мне с моими больными помогает! И уже даже людей спасает! Ага! Я не Станиславский, но не верю. Не верю!

Ох, что-то у дяди чувствуется большая какашка на душе. Это у него не только от любви к полемике, что-то его грызёт, давно и больно. Какая-то досада. Зависть? Похоже. Но непохоже на него. Полапать бы его самого, взять через руки. Ладно, потом успею.

- Ты отселился, небось, чтоб свободнее девок водить. А мать тебе потакает.

Ухты, какой снайпер! Надо же!

- Так точно, дядь Яш! Именно так. Мама знает, что я давно уже мужчина и что мне уже мало, как Вы говорите, лапать и по углам обжиматься. Пока трусы не намокнут. Или под одеялом...

- Марик! Фу, какая гадость!

- Это реальность, данная нам в ощущениях, тётя Раечка. Я же сказал, что я умею любить. Но не в одной же комнате с Лёнькой. Подрастёт, я его всему научу. Но пока ему рано. И папа с мамой в обморок не попАдают, если встретят голую девушку на кухне, но ей может быть капельку не совсем приятно.

Дядя Яша расхохотался, а тётя Рая краснела, бледнела, держалась, крепилась и не выдержала. Закатилась - колёс не видать. Потом, размазывая макияж слезами:

- Знаешь, ты всегда был нахалом, но чтоб настолько! Чтоб настолько тебя Ритка распустила... ох сил моих нет.

Я выдержал паузу, дал им успокоиться.

- Но все свои удовольствия я оплачиваю сам, за свой счёт, сам на них зарабатываю.

Опа! Синхронный сигнал. Во что-то очень чувствительное попал. Оба смотрят на мои вещички. И оба заметили, что я это заметил. Упредительный, пли!

- Мама уже успела насплетничать, что я кого-то спасал. Это она зря. Но вот этот мой шикарный кейс - как раз подарок. Подарок за спасение.

- Генеральский подарок, однако! Соври ещё, умеешь смешить.

Во дядька даёт! Пророк Иаков прямо.

- Опять угадали. Генеральский. Подарок от одного генерала за спасение двух женщин, очень ему дорогих. Подробнее не могу. Простите. Это не шутка.

- Кх... Надо же. А этот "Никон"? Я такие только у иностранцев видал. От другого генерала?

- Помните, я сказал: сначала надо научиться у хорошего учителя? Так вот, это подарок от Учительницы. За хорошую учёбу. Только не "Никон", а "НикОн". Японцы назвали фирму в честь своей богини, а не русского попа. Поздно уже. Можно я спать пойду?

В Юркиной комнате я внимательно осмотрелся. Куда бы я сам это положил? Ага, вот она. Вытащил аккуратненько, как бирюльку из кучи. Пролистал. Так же аккуратно и точно вернул на место. Пасьянс сошёлся, а то какая-то была дисгармония непоняток. Этот лежебока и сибарит - Юрочка - ударник физического труда! Энтузиаст трудового коллектива и стройотрядовского движения. Ага, прям сразу. Судя по зачётке, наше будущее светило отечественной медицины ещё ни разу в жизни не получало стипендии, зато дважды было на шаг от отчисления. Дядю легко теперь понять. Это ж какое счастье иметь такое счастье! И бесконечная тёти Раина диссертация, которую она никогда не защитит. А мама взяла и во всё это нахвастала. За каким...?! Придётся выправлять эту кривизну. Загрубил чувствительность, отстроившись от их шёпота , лег в постель и отрубился.

Утром я вышел на балкон слегка размяться. Места мало, но ничего, обойдусь растяжками и изометрией. Несколько асан напоследок. Пранаяма в этом воздухе? Боже упаси! А вот и дядя нарисовался.

- Ну, ты даёшь! Какой атлет, однако. С твоей мускулатурой можно в цирке выступать.

Я засмеялся.

- Было дело. Выступал.

- Ну да, Рита писала. И даже вырезку из газеты прислала, а то мы бы не поверили.

Бедный Юрик!

- Понятно теперь, что все девки - твои! И что, неужели так каждое утро?

- Нет, конечно. Тесновато у вас тут. У меня дома ещё гири, коврик. Ничего не попишешь, дядюшка, красота требует жертв. Но они окупаются.

- А чего ты в такую рань? Суббота.

- Библиотека сегодня полдня открыта. А мне ещё надо просмотреть вчерашние записи и наметить план поиска по каталогу. Вчера весь вечер проговорили.

- Деловой ты не по годам. Да. Скажу Рае, чтоб тебе позавтракать сготовила.

- Не надо. Я сам чего-нибудь соображу.

- Ничего, не перетрудится. Занимайся своим планом.

За полдня удалось вычерпать из этой библиотеки всё. Кое-что закажу потом по МБА и вместе с Олей вдумчиво проштудируем. Больше тут делать нечего. С понедельника в "Иностранку". А пока мозги отдыхают, отдамся эмоциям.

Приятный сюрприз оказался в Большом зале. Выступала Мария Гамбарян. Изумительная пианистка. Я уже раз слышал её у нас в филармонии. У этой красивой немолодой женщины очень энергичная, чёткая, какая-то мужская манера исполнения. Как она "Шествие гномов" играла! Каждый звук помню. К счастью, у неё не слишком громкое имя. К моему счастью, понятно. Удалось взять билет.

Под музыку хорошо думать. Посмотрим, что накопается в "Иностранке", но если там будет сплошная метафизика и все эти чакры-шмакры... Не буду спешить. Это у нас секс только для прироста народонаселения. На Востоке он ещё нечто сакральное. И Тантра оказалась не одна. Как интересно! Тут стоп. "Ты не наблюдал, не испытывал, не размышлял. Как ты можешь судить?" Премудрые китайцы правы. Ни черта ещё не знаю, не умею, а уже сужу. А пианистка уже перешла к Дебюсси. Взлетают и кружат радужные шары звуков моих любимых "Образов". Как хорошо. Как же хорошо...

В Библиотеке иностранной литературы сначала решили поморочить голову. Не ту голову и не тому. Через часок мадама будет мучительно вспоминать, как это она так легко оформила читательский билет. А может и не будет. Бывает такая вот непонятная амнезия. Я-то тут при чём?

Зато материала оказалось уйма. Быстренько отобрал всё, что болгары опубликовали на английском. Попросил взглянуть на болгарском. Ну, если месячишко вдумчиво и неотлупно, даже без словаря можно будет понять. Нет у меня этого месячишки. На всякий случай перефотал все карточки.

Теперь Тантра. Их несколько. Оставим в покое тибетские варианты. Сплошная мистика, астральность, аскетизм и прочие абсолютно чуждые мне вещи. Так, а вот это я сохраню на плёнке, перечитаем вместе с Олей. Моей головы мало. Дальше, дальше.

Получается, что Тантра и Веды разошлись с приходом в Индию ариев и крушением матриархата. Тантра сохранила примат женского начала в единстве мироздания. Симметрия и гармония восстанавливается через разную пропорцию духовного, интеллектуального и телесного в женщине и мужчине, когда они объединяются в любовном экстазе. Не понял, тогда почему направлено на задержку оргазма? Опять теория и практика не стыкуются? Что там у Ошо? Вот оно как! Но это же почти то, что я сказал Оле, когда она меня учила тайским приёмам. Марик, какой ты вумнай! Как ты правильно строишь подготовку! Вот заявишься в ашрам и пришибёшь любого гуру своей офигенной эрудицией, придурок.

Так, это отработано. Начинает пониматься, как проводить демаркацию и чего, собственно, там спрашивать и чему учиться. Вот же интересные будут дискуссии. А какие приятные эксперименты! Стоп! Маркер в памяти: тут что-то спрятано. Обдумаю потом. Уффф... засиделся. Двигаться и жрать. Нет, другое раньше. Слева от каталожного отдела. А то натворю сейчас то же, что модель, неудовлетворённая желудочно. И диуретически. Взорвусь к чёртовой матери.

- Девушки, а можно эти книги пока в хранилище не отправлять? Завтра вернусь и продолжу. Я сегодня только начал разбираться в теме.

- Молодой человек, а Вы спятить не боитесь? Как вас там... Вот, Штерн Марк Борисович. Я на вас четвертое продолжение карточки открыла. Или Вы уже псих? У нас тут всякие бывают.

- А у меня уже руки болят, Вам книги таскать. Вы бы хоть одну прочитали. А то только листаете и камерой щёлкаете. Тут зал читальный, а не листальный. Всё равно Вы тут последний сидите. Останутся книги. Поздно уже отправлять.

Очень милые девушки. Они меня, оказывается, давно наблюдают и изучают. Здорово я погрузился, если даже не почувствовал.

- Леночка, а я читал! - проныл я голосом двоечника. - Читаааал. Просто я быстро читаю. Вот смотрите.

Я взял том Ошо. Открыл наугад и прочитал обе страницы.

- Следите за текстом. Я перескажу.

Ничего себе, Марк...

- Просто Марк, Наташа. Без церемоний. На ты, Вы не против?

- А откуда...?

- Вы между собой разговариваете. Запомнить нетрудно. Я просто умею быстро читать и запоминать. Это вовсе не фокус для охмурения девушек Такая техника. По ней учебники есть. Когда нужно обработать много информации, она выручает.

- Какой ты интересный. Не помню, что бы кто-то эти книги брал. Зачем тебе эта заумь? С виду нормальный парень.

- Пока - из любопытства к Востоку, но, если смогу разобраться и выделить из всей этой жутко красивой метафизики рациональную психофизиологическую составляющую, то можно будет применить в медицине.

Наташа задумалась.

- У нас сейчас часто спрашивают Аюрведу. Это пошла такая мода у врачей?

- Может быть. Но Тантра и Веды разошлись тысячелетия назад.

Телефонный звонок.

- Ой, давно надо было зал закрыть и поставить на сигнализатор. Марк, ты завтра придёшь?

- Прямо к открытию. Девушки, сможете мне подобрать на тему "Тантрический секс"?

- Ой. Ничего себе! А начал с высоких материй, с метафизики.

- Вы сильно торопитесь? Давайте выйдем на свежий воздух. Посидим на лавочке. Попробую объяснить то, что пока понял сам.

Оказывается, понял я совсем не много. Уложился в двадцать минут.

- Очень интересно, прямо очень. Мы сидим на таком богатстве и даже не подозреваем. Начну сама читать.

- Я тоже. А как ты отбираешь книги? Их же тьма в каталоге. Даже с твоей скоростью годы нужны.

- А у меня только неделя. Но есть признаки, по которым можно сразу отсеять заведомую чепуху. Потом - уровень за уровнем - приближаться к главной теме. Вроде аппроксимации в математике.

- Ладно, завтра увидимся. Продолжим. До завтра, Марк.

- До завтра, девочки!

Теперь обе симпатичные библиотекарши понимали, что именно я ищу, и дело пошло веселее. Кроме того, они мне заполнили несколько бланков МБА на книги, которые требовали особо вдумчивой работы. Вернусь и запущу их из институтской библиотеки. Ну, спасибо, девоньки! А потом у меня на столе оказалось несколько вариантов Камасутры и несколько книг по Кундалини-йоге Но с ней я уже разобрался в первую очередь. Это, по сути, Камасутра, к которой приделана йогистическая философия, и она остаётся руководством по любовной акробатике, для которой нужна физическая подготовка йога. И всё! Остальное - от ракшасов. Жалко тратить на это время.

Я вынырнул из тантрических дебрей и встретил очень вопросительные взгляды зелёных и карих глаз. Отрицательно помотал головой и, отодвинув на край стола ненужные мне книги, ткнул пальцем в том большого формата, название которой можно было перевести как "Практическое руководство по тантрической любви", отлично иллюстрированную. Изобразил восхищение и снова погрузился. До закрытия зала удалось изучить ещё один похожий по содержанию и оформлению том.

Когда я выходил на короткие перерывы, получалось немного поболтать в коридоре то с одной, то с другой девушкой. Оставлять зал без присмотра им было строжайше запрещено.

А с темы, похоже, уже все сливки сняты. Полезной литературы до обидного мало. Ошо, разумеется, вот эти два "Руководства" и статьи болгар на английском. Да, ещё их с индийцами совместная монография. Это мне девочки обещали откопировать и переслать. Или даже сам оригинал - через МБА. "Книга сия столь толста и учёна", что я оказался её первым читателем, а экземпляров два. Разрешат.

Снова я досиделся до закрытия библиотеки, и мы вышли вместе.

- Наташка сейчас живёт у меня. Предки мотаются по Алтаю - туристы заядлые - а мне одной скучно. Пошли к нам? Посидим, поболтаем. С тобой интересно. Да не надо никакого такси. Тут пройти всего ничего. Двинули?

- Ну, духотища. Даже вечером спасу нет! Прохладного душа жаждет душа...

- Арбуза холодного жаждет желудок. Wate а mitute, girls!

Я потянул носом пробензиненный московский воздух, сориентировался по запаху и заскочил во двор. Вернулся с двумя здоровенными арбузами - под бурную овацию подруг.

Лена, как только мы вошли в её жилище, сразу пооткрывала все окна и балконную дверь, запустила вентилятор. А оба полосатых немедленно оказались в холодной ванне - остывать.

- Хорошо им, - с завистью в голосе сказала рыжая Наташа. - Прохладно. А нам?

- Марк, ты не против в Шурика поиграть?

- Блестящая идея! Тебе помочь?

- Если ты истинный джентльмен.

Я зашёл сзади и медленно расстегнул "молнию" её лёгкого платьица и спустил его на пол. Взялся за застёжку лифчика.

- Не сейчас. Потом. Наташе помоги.

Наташин сарафан расстёгивался спереди. Я проделал ту же манипуляцию с застёжкой и снял его с очень мило покрасневшей девушки. Потом быстренько разоблачился сам. Остался в плавках, а девушки - в крошечных, почти не существующих, кружевных прозрачных лифчиках и трусиках. Они грациозно покружились возле вентилятора и мы все расположились вокруг журнального столика. Дамы, естественно, заняли кресла, а я просто уселся на пол. Лена сбегала на кухню и вернулась с запотевшим сифоном и стаканами. Они непринужденно разглядывали меня, а я любовался ими. Гибкие, сильные, стройные фигуры, с развитыми, но не чрезмерно, формами. Изумительная осанка. Студия акробатических танцев. Чудо, как хороши!

- Давай, вещай, красавец молодой, какую такую медицину ты собрался творить из всей этой индийской любовной экзотики. Мы чувствуем, что ты не просто мозги пудришь. Колись!

Окончание главы помещено в комментарии.