Николай Морозов. Всемирны ли все силы и законы Вселенной?
В прежнее время думали, что наша Земля есть кружок, плавающий на бездонном море—океане и прикрытый голубым куполом, на котором живут боги.
Потом в Средние Века открыли, что Земля шарообразна, и представляли себе, что Солнце, Луна и пять планет обращаются вокруг нее, как небольшие сравнительно шарики, а далее находится сфера в виде стеклянного шара, окружающая вдалеке земной шар, и на сфере этой, как свечи, горят звезды.
Затем уже в новое время Коперник доказал, что Земля такая же планета, как и остальные пять, и что в центре этой планетной группы находится не Земля, а Солнце... и, наконец, было установлено, что каждая звезда есть такое же Солнце, как и наше, но еще думали, что состав каждой из них совершенно различен.
В XIX в. открыли спектральный анализ света и показали, что каждое газообразное вещество при разложении его лучей призмой даёт свои собственные, одному ему принадлежащие, полоски в своём спектре, и обнаружили по ним, что все сложившиеся звезды состоят из тех же веществ, из которых состоит и Земля, и что каждое небесное светило не вечно.
Научная мысль уже рисует нам, что всякая звезда зарождается из туманного скопления, проходит определенные стадии развития, отделяя от себя ряд планет, и, наконец, как дерево, которое, возникнув, главным образом, из воды и газов воздуха и достигнув предельного возраста, прогнивает внутри и рушится, обращаясь снова в воду и газы воздуха с ничтожной примесью почвенных веществ,— так и звезда, охладившаяся, повидимому, до абсолютного нуля температуры, освобождает скопившиеся в ней внутриатомные и внутримолекулярные силы, которые со взрывом снова обращают её и все её планеты в спиральную туманность, со вспышкой, производящей впечатление временной звезды *.
Кроме того, установили, что звезды роятся во всей бесконечности вселенной не сплошь, а вращающимися дискообразными скоплениями вроде архипелагов в безбрежном океане пространства.
Здесь первичный геоцентризм, предполагавший Землю в центре имеющего свой конец мироздания, уже совершенно исчез, и остается только удивляться, каким же образом в умах многих современных и по внешности образованных людей ещё живут его многочисленные остатки.
Уже давно Ньютон доказал, что закон тяготения всемирен. Спектроскоп доказал, что вещественный состав небесных светил всемирен. Физика неба доказала, что все "физические силы" — свет, теплота, электричество, магнетизм, звук, химическое сродство — всемирны.
Так как же можно даже и подумать, что биологические, психологические и социальные силы ещё геоцентричны и существуют только на одной Земле? Почему к ним до сих пор не прилагают эпитета: всемирный закон борьбы за существование, всемирный закон полового подбора, всемирный закон приспособления организмов к окружающей среде, всемирный закон сознательности и всемирный закон диалектического развития обществ?
До Коперника, конечно, это было вполне понятно, а при современных представлениях о бесконечности одинаковых по природе миров во вселенной даже и подумать о том, что только одна Земля обладает органической жизнью, достигающей сознательного отношения к окружающей природе, значит признавать Землю чудом среди бесчисленности остальных земель. А так как чудеса есть призраки чистой фантазии, то призраком её должна быть и самая мысль об исключении Земли из числа остальных небесных светил.
Если сила тяготения, звук, свет, теплота, электричество, магнетизм, химическое сродство одинаковы на всех светилах и приводят к тем же самым стадиям эволюции неорганическую природу светил, то и биологические процессы должны быть одни и те же повсюду и основным из них является "всемирный закон приспособления организмов к окружающей среде", сначала посредством борьбы за существование, полового подбора, а потом и общественности — сначала инстинктивной, а потом и сознательной. А так как стихийная природа всех небесных светил заставляет окружающие организмы среды проходить те же самые стадии развития, то и приспособление организмов к этой среде должно приводить к тем же самым их типам и даже индивидуальным формам, из которых ни одна не создается произвольно, а посредством наилучшего приспособления к окружающей физической природе, значит, и законы Дарвина должны считаться так же всемирными, как и законы Ньютона.
Точно так же, если бы среди всех бесчисленных планет во вселенной только одна Земля привела к созданию сознательного существа, то это было бы даже чудо из чудес, а при недопущении чудес приходится заключить, что и возникновение сознательного существа есть всемирный финал всякого биологического развития и что в тот период жизни на небесных светилах, когда основными стихиями их поверхностей являются вода и содержащая кислород атмосфера (потому что и они не чудо во вселенной, а вызваны всем процессом предшествующей эволюции светил), наивысшая форма органической жизни должна быть повсюду более или менее антропоморфна, а не в виде каких-нибудь фантомов нашего воображения, как рисуют это наши фантазёры-романисты. Ведь и антропоморфизм не чудо в природе, а естественный результат наилучшего приспособления организма к окружающей стихийной природе.
Обязательность всемирного изоморфизма микробиологических одноклеточных форм, конечно, не требует даже доказательств, а потому и развившиеся по тем же самым всемирным законам Дарвина их макробиотические комбинации должны быть, если и не изоморфны, то омойоморфны, т. е. подобны друг другу.
Так, стихийные силы самой природы приводят к возникновению сознательных существ как материальных комплексов ощущений, впечатлений, мыслей и воспоминаний, сосредоточившихся во временных индивидуумах. Но раз природа везде одинакова, то и впечатления от неё должны быть того же самого рода и, значит, представления о звёздном мире и о законах, им управляющих, должны быть одинаковы у живых существ и на Земле, и на Марсе, и на Юпитере, да и учение об органической природе должно быть везде одно и то же. И вот мы пришли к теории, что и сознание, а с ним и общественность должны везде принимать одинаково близкие и понятные друг другу формы.
Наша наука с её аэропланами, телефонами, инструментами производства и т. д. — тоже не чудо одного земного шара, а естественные окончательные результаты приспособления организмов к окружающей среде, когда существо, достигшее сознательности, начинает, наконец, само приспособлять к себе окружающую его природу. А потому и наука должна существовать и проходить те же самые стадии развития на всех небесных светилах. Но наука не есть уже результат индивидуальных достижений организмов, а результат их коллективного творчества, и, наблюдая то, что происходило на Земном шаре, мы не можем не притти к заключению, что и на остальных планетах пробудившееся к сознанию существо не могло притти к современной рационалистической науке раньше, чем его мировоззрение сначала не прошло через обожание сил природы, оформившееся последовательно в фетишизме, пантеизме и, наконец, в мистическом монотеизме, антитезисом которого и делается везде свободная опытная наука, такая же всемирная, как и физические силы природы.
Таким же всемирным законом должен быть и переход общественной жизни сначала через семейную, потом через патриархальную и через деспотическую стадию развития раньше, чем является возможность появления как антитезиса последней республиканского строя.
А в экономической области всемирным законом является переход первобытной общины, выросшей из семьи, и через рабство, крепостничество, феодализм и капитализм к государственному, а потом и общечеловеческому коллективизму.
Таким образом и закон диалектического материализма, установленный Марксом и Энгельсом, не является чудом в жизни вселенной, а таким же всемирным законом, как и законы тяготения.
Другого выхода нет, если мы не хотим признать наших учёных зa богов. На всех светилах в соответствующие фазы развития должны возникать аналогичные нашим мыслители, приводящие науку и технику к таким же формам и результатам, как и наши.
Природа бесчисленна в своих индивидуальных формах, но типы их везде одни и те же, как одни и те же законы, управляющие возникновением и исчезновением небесных светил.
