Воспользовавшись отсутствием оркестровой работы, представляем вашему вниманию коротенький клип. Шостакович, прелюдия.
Жаль что у меня нет музыкального таланта. Так что с меня только монтаж и моральная поддержка. Надеюсь вам понравится.
Эфир идёт вот здесь: youtube.com/watch?v=DWsAkSvzXoA
Заходите, если интересно. Очень нужна ваша поддержка!
Сюита для двух фортепиано, опус 6 (1922)
Шостакович и в 16 лет - гений. Так интересно слушать взрослый музыкальный язык, взрослые мысли, но через призму максималистического восприятия подростка. Ещё интересно наблюдать ход мыслей этого человека, он как будто обращается к нам: послушайте, какую замечательную мелодию я нашёл, я её даже повторю и сделаю из неё лейтмотив, ну посмотрите, какой замечательный мотив! А мы и рады его послушать, потому что это действительно умнО и красиво. Молодой Шостакович ещё не мрачен, он как бы играет звуками, оборотами, темами, ему самому это интересно, и потому интересно и нам.
P.S. Ах да, дело происходит в Малом зале Московской консерватории
P.P.S. А во втором отделении обещают "Весну Священную" Стравинского, но там отзыва не будет, скорее всего, потому что меня после такого великолепия будут выносить из зала на носилках.
Для многих французов эта мелодия, пожалуй, главный музыкальный символ России. Но парадокс в том, что он, несмотря на свою яркость и «хитовость», этот вальс знаком в самой России лишь немногим.
Открытие!
Мы ехали в машине и слушали только что купленный сборник популярных классических произведений. Когда зазвучала эта композиция, муж с чувством произнес:
‒ Обожаю этот вальс Шостаковича!
Я, честно говоря, была в некотором замешательстве, поскольку мелодия с Шостаковичем совсем не ассоциировалась. Она казалась знакомой, но назвать ее автора я не могла, хотя люблю классическую музыку и знакома со всеми ее самыми популярными произведениями.
‒ Все французы знают этот русский вальс, ‒ продолжил муж, а затем даже стал подпевать! Я напряглась еще больше. Русский вальс? Шостакович?! Не может быть! Но муж говорил так уверенно, и я, прежде чем опровергать, все же решила незаметно посмотреть содержание диска.
И в самом деле, Шостакович! Вальс №2 из Джазовой сюиты. Удивлению моему не было предела. «Русский вальс» ‒ мелодия настолько легко ложится на слух, что сразу кажется давно знакомой, близкой и родной... Уверена, я бы точно запомнила его, если бы хоть однажды слышала на концерте или в записи. «Как же так? ‒ недоумевала я, ‒ как такая яркая и абсолютно хитовая мелодия могла пройти мимо меня?»
О том, что я слышу это вальс впервые, я промолчала. Мне было стыдно не знать «самый популярный во Франции русский вальс»... Но я уточнила:
‒ Самый популярный? Популярнее вальсов Чайковского?
‒ Да! Его знают все французы! ‒ безапелляционно заявил муж.
«Да ладно, прямо уж и все, не обобщай», ‒ подумала я про себя и решила его утверждение проверить, что постепенно и осуществила. Муж оказался прав: стоило напеть французам первые 4‒7 нот, как все мои «испытуемые» продолжали мелодию... А самые интеллектуальные из них добавляли имя автора. :)
В интернете я нашла видео, где харизматичный популяризатор классической музыки Андре Рьё со своим оркестром исполняет этот вальс, и отправила ссылку подруге-музыканту. Отправила с целью показать ей реакцию зала на этот вальс (в том, что подруге вальс знаком, у меня сомнений не было). Но каково же было мое удивление, когда выяснилось, что подруга, преподаватель музыки со стажем, чьи познания в классической музыке совершенно иного уровня, чем мои, тоже никогда не слышала это произведение и удивлена, что оно написано Шостаковичем.
И этот факт озадачил меня еще больше...
Позже я наткнулась на слова Валерия Лебедева, исследовавшего историю этого вальса: «он очень известен на Западе, даже имеет название «Русский вальс», но совсем неизвестен в России. Я провел своего рода опрос: ни один из знакомых мне музыкантов или музыковедов ничего не слышали о Вальсе номер 2».
Секрет популярности
‒ Помнишь, ты говорил, что вальс Шостаковича знают все французы? ‒ спросила я мужа. ‒ Чему он обязан своей популярностью? Ведь далеко не все слушают классическую музыку.
‒ Все просто! Под эту мелодию одна очень известная страховая компания в начале 90-х сделала серию рекламных роликов. Их режиссером стал ныне знаменитый, а тогда еще малоизвестный Ларс Фон Триер, ну и, понятное дело, эти рекламные ролики ‒ запоминающиеся, можно сказать, выдающиеся. Их крутили по телевизору много-много лет, вот все и выучили эту мелодию! ‒ раскрыл мне муж секрет популярности вальса у французов.
Главная загадка
Отлично, секрет такой бешеной популярности русского вальса у французов раскрыт. Но главная часть загадки Вальса № 2 оставалась: почему он не был популярен в России? Не звучал по радио, не исполнялся на концертах, не транслировался по телевидению? Почему на эту простую, но изящную мелодию не положили слова, как это произошло со многими популярными вальсами того времени?!
В двух словах разгадка выглядит так: Популярности этого вальса не хотел сам его автор, Дмитрий Шостакович. Почему не хотел? Потому что написал это произведение как стилизацию, подражание... Это была своеобразная музыкальная шутка Шостаковича, которого в те годы критиковали за то, что его произведения сумбурны и далеки от народа. Хотите народный вальс ‒ получайте! Вот только сам автор считал, что в вальсе не звучит его композиторский голос и что он написан чужим для него языком. Именно поэтому он не хотел давать разрешение на его широкое исполнение. И только однажды, когда нужно было срочно заработать, Шостакович разрешил его использовать в фильме 1956 г. «Первый эшелон» режиссера М.К. Калатозова.
Дальше, согласно версии некоторых музыковедов, партитура загадочного вальса была утеряна... И вновь найдена уже после смерти композитора.
Реинкарнация
Небольшое расследование музыковедов показывает, что впервые после забвения Вальс № 2 в Лондоне исполнил оркестр под управлением Мстислава Ростроповича 1 декабря 1988 г., но он остался малозамеченным.
В 1991 г. этот вальс снова исполнен, а в 1993 г. записан на пластинку Нидерландским Королевским оркестром.
Затем он прозвучал в исполнении оркестра под руководством Андре Рьё и, как говорят, именно этот вальс сделал Рьё и его оркестр знаменитым. Вальс № 2 стал широко известен в Европе и Америке после 1999 г., когда вышел фильм Стенли Кубрика «С широко закрытыми глазами», где он звучит в разных кадрах и полностью ‒ в финальных титрах.
И только французы благодаря рекламе Ларса Фон Триера опередили со своей любовью к русскому вальсу весь мир.
«Пляской ученых крыс под дудку крысолова» - так назвал эту музыку Алексей Толстой.
Примитивный туповатый мотивчик возникает отдаленно и вначале похож на какую-то простенькую и жутковатую пляску, но со временем он трансформируется в сущего монстра, с оглушительным лязгом ползущего прямо на слушателя, топчя на своем пути все живое.
Слушать с 6:35 до 15:32
Оркестр MusicAeterna
Дирижер Теодор Курентзис
Этот отрывок являтся так называемым эпизодом фашистского нашествия из 1 части 7 симфонии Дмитрия Шостаковича, (на видео вся симфония целиком).
Даже человек не особо разбирающийся в классической музыке легко сможет представить себе картину наступающей фашистской машины, настолько эта музыка образна и понятна.
Идею для написания эпизода фашистского нашествия Шостакович позаимствовал у своего коллеги Мориса Равеля.
Также, как и в равелевском "Болеро",
https://pikabu.ru/story/pod_gipnozom_6816036
Шостакович в этом эпизоде использовал всего лишь одну мелодию - вот она - тема фашистского нашествия:
Тема эта повторяется в неизменном виде 12 раз, обрастая всё новыми голосами, раскрывая все свои зловещие стороны. Все это время ее (также, как и в "Болеро") сопровождает барабанная дробь, один и тот же ритмический мотив.
Проследим за развитием монстра?
6:35 - сначала в тишине как бы издалека доносится еле слышная дробь барабана. Устанавливается автоматический ритм, не прекращающийся на всём протяжении этого страшного эпизода. На его фоне развивается странная мелодия - симметричная, отрывистая, аккуратная. Словно дергаются паяцы.
Поначалу ее звучание кажется безобидным. Играют здесь струнные (скрипки, альты) и деревянные духовые инструменты: флейта, гобой и фагот. Пока еще очень тихо.
10:05. Тема проигрывается с 5 - 8 раз. Агрессивность в музыке начинает нарастать. Появляются медные духовые инструменты. Музыка приобретает всё более жестокий, "звериный" облик. Крысолов со своими железными крысами поднимается из-за холма...
12:52 (на 9 раз) тема достигает устрашающей звучности fortissimo. Восемь валторн в унисон прорезают грохот и лязганье оркестра "первобытным рёвом".
13:35 - последние три проведения темы - напряжение в музыке достигает почти немыслимой силы. Здесь уже слышно все: и металлические взвизги, и разноголосица чуждой речи, и грохот мощной техники... Создается впечатление, что железное чудовище с оглушительным лязгом тяжело ползет прямо на слушателя. Марш марионеток превратился в поступь механического монстра. Он торжествует! Fortissimo в финале вырастает до размеров цунами, звуковая мощь которого просто сносит с места. (В 14:13 кое что происходит с оркестром - находка дирижера!).
В постсоветское время тема трактовки 7 симфонии стала очень политизированной. Появилась информация о том, что музыку эпизода фашистского нашествия Шостакович написал еще в 1937 году и что для него эта музыка олицетворяла сталинский режим.
Как бы там ни было, 9 августа 1942 года симфония прозвучала в блокадном Ленинграде. Во время премьеры, несмотря на авиаудары, в филармонии были зажжены все люстры. Зал был полон. Новое произведение Шостаковича потрясло слушателей: многие из них плакали, не скрывая слёз. Чувства людей - вот что важнее всего!
Во время исполнения симфония транслировалась по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Как потом говорили, немцы обезумели... Они-то считали, что город мёртвый.
После войны двое туристов из ГДР разыскали дирижера тогдашнего концерта - Карла Элиасберга - и признались ему: "Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть".
28 мая 1958 года ЦК КПСС отменил собственное постановление, в котором Шостакович, Прокофьев, Хачатурян, Шебалин и другие композиторы были обвинены в том, что разрабатывали «антинародное формалистическое направление в музыке».
Оборин, Хачатурян, Элиасберг, Мурадели
Краеугольным камнем этой истории выступило постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об опере Вано Мурадели «Великая дружба», принятое 10 февраля 1948 года. В нём утверждалось: «Музыка оперы невыразительна, бедна. В ней нет ни одной запоминающейся мелодии или арии. Она сумбурна и дисгармонична, построена на сплошных диссонансах, на режущих слух звукосочетаниях. Отдельные строки и сцены, претендующие на мелодичность, внезапно прерываются нестройным шумом, совершенно чуждым для нормального человеческого слуха и действующим на слушателей угнетающе. Между музыкальным сопровождением и развитием действия на сцене нет органической связи. Вокальная часть оперы — хоровое, сольное и ансамблевое пение — производит убогое впечатление…»
Стрелы критики были пущены и в адрес других композиторов: Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева, Арама Хачатуряна, Николая Мясковского, Гавриила Попова и Виссариона Шебалина. В их сочинениях, говорилось в постановлении, «особенно наглядно представлены формалистические извращения, антидемократические тенденции в музыке, чуждые советскому народу и его художественным вкусам». Такая музыка «сильно отдает духом современной модернистской буржуазной музыки Европы и Америки, отображающей маразм буржуазной культуры, полное отрицание музыкального искусства, его тупик…»
Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович и Арам Хачатурян
Советское руководство, следуя в русле политики «кнута и пряника», на этот раз довольно быстро сменило гнев на милость. В 1950 году Шостакович получил Сталинскую премию первой степени за ораторию «Песнь о лесах» и музыку к фильму режиссёра Михаила Чиаурели «Падение Берлина», а в 1952-м был удостоен Сталинской премии второй степени — за сюиту для хора «Десять поэм» на стихи революционных поэтов. Две Сталинские премии получил и Николай Мясковский: второй степени в 1950-м — за сонату № 2 для виолончели и фортепиано и первой степени в 1951-м (посмертно) — за симфонию № 27 и струнный квартет № 13.
В 1951 году Сталинской премии второй степени удостоился Сергей Прокофьев — за вокально-симфоническую сюиту «Зимний костёр» и ораторию «На страже мира» на стихи Самуила Маршака. В 1950-м Сталинскую премию первой степени получил Арам Хачатурян — за музыку к двухсерийному фильму режиссёра Владимира Петрова «Сталинградская битва».
Николай Мясковский
Финальная точка в «музыкальной истории» была поставлена в 1958 году. В принятом 28 мая постановлении ЦК КПСС «Об исправлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий», «От всего сердца»» утверждалось, что постановление 1948 года «в целом сыграло положительную роль в развитии советского музыкального искусства».
Вместе с тем признавалось то, что оценки творчества отдельных композиторов «в ряде случаев были бездоказательными. В опере В. Мурадели «Великая дружба» имелись недостатки, которые заслуживали деловой критики, однако они не давали оснований объявлять оперу примером формализма в музыке. Талантливые композиторы тт. Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, В. Шебалин, Г. Попов, Н. Мясковский и др., в отдельных произведениях которых проявлялись неверные тенденции, были огульно названы представителями антинародного формалистического направления».
Пост взят из паблика ВКонтакте История и Право
