МИСТИЧЕСКИЙ “ПИКНИК”. Или четверть века в параллельных мирах
Из архива "Солидарности": с вокалистом “Пикника”, играющим на гитаре и сочиняющим музыку и тексты, настоящим лидером группы Эдмундом ШКЛЯРСКИМ, а также с бас-гитаристом Маратом КОРЧЕМНЫМ беседовал корреспондент “Солидарности” Александр КЛЯШТОРИН, 2010 год.
В НАЧАЛЕ БЫЛО...
- Эдмунд Мечиславович, как зародилась группа “Пикник” и в каком виде она была, когда вы в нее пришли?
Эдмунд Шклярский: - Я пришел в нее по приглашению давнего знакомого, Евгения Волощука, с которым мы пересекались еще в любительских институтских ансамблях. Тогда у каждого из нас была своя группа. На мероприятиях я иногда играл у них на рояле, но особых состыковок не было. А в 81-м он мне позвонил и рассказал, что после выступления его группы “Пикник” на одном из фестивалей пятеро из состава группу покинули. Осталось двое - бас-гитара и вокалист. Cтранная ситуация, ведь выступления “Пикника” по тем временам были весьма неплохие. Функционировать в таком составе было тяжеловато. Он начал вспоминать, кто еще из его знакомых умеет играть, и вспомнил обо мне.
- А как появился ваш символ?
Э.Ш.: - Мы на многих иноземных пластинках видели нарисованные закорючки. У многих групп какой-то один символ переходил из пластинки в пластинку. Нам тоже хотелось нарисовать, кроме нашего названия, какой-то значок, который бы ассоциировался с нами. Знак был нарисован и не вызвал какого-то отторжения. - Знак похож на “Пикник”?
Э.Ш.: - Теперь, наверное, похож.
СМУТНЫЕ ДНИ
- В какой период за более чем четверть века “Пикнику” жилось тяжелее всего?
Э.Ш.: - Ничего оригинального здесь не скажу. Можно провести параллель со страной и сказать, что с 1990 по 2000 год, потому что, так или иначе, все эти годы были подвержены каким-либо кризисам и встряскам. Пока все устаканивалось, вместо нормальных концертных организаций появились молодежные досуговые центры, которые пытались запихнуть музыкантов в неизвестно какой зал, стараясь сэкономить на всем. Представьте - человек, никогда не занимавшийся организацией концертов, вдруг решает попробовать. Присматривает какой-нибудь лекционный зал, где более уместны проповедь или съезд продавцов гербалайфа, и устраивает там концерт... Конечно, это невозможные условия.
При Советском Союзе любая организация была поставлена куда лучше, чем в те годы. И монополистом в этом отношении была “Мелодия”. Выпущенная пластинка стояла неделю во всех магазинах страны. Мы могли спокойно везти концертную аппаратуру, скажем, во Владивосток, даже не думая, сколько это будет стоить государству. Жесткая рука в подобных конструкциях приветствовалась.
- Отразился ли дефолт 1998 года на финансовом положении группы?
Э.Ш.: - Он не то что отразился, он просто послужил причиной того, что наши концерты практически прекратились - не на что было ориентироваться. Когда все вокруг тебя меняется, никакую конструкцию не построишь. Если под ногами шатается земля, вряд ли ты можешь построить сколько-нибудь прочный фундамент и продержаться на нем какое-то время. Единственное что возможно в такое время - это ругаться матом в подушку.
ЖИЗНЬ МУЗЫКАНТА - ДОРОГА
- Тем не менее в 90-м году было путешествие в Японию, в 91-м записан альбом “Харакири”. Как все это согласовывалось с тем, что творилось в стране, и с отсутствием фундамента, о котором вы говорили?
Э.Ш.: - Тогда фундамент еще был. Осака и Ленинград - города побратимы. На нашем месте мог быть любой другой, но человек, который отправлял тогда группы в Японию, был нашем знакомым, вот он и послал нас. Мы везли в Японию подарки в виде водки и, не дождавшись прилета, стали использовать их в самолете. Поэтому первый день был скомкан. Нас сразу же повезли на фестиваль “Экспо-90”, где мы увидели всякие разные чудеса. Но по состоянию здоровья хотелось побыстрее уйти. Но следующие дни мы старались держать себя в тонусе и посещать все мероприятия.
Более всего в Японии запомнилось постоянное ощущение комфорта. Обычно, когда ты выходишь из дома, ты выходишь в какой-то враждебный, в какой-то степени чуждый тебе мир. Там же улица казалась продолжением твоего дома. Ты открываешь входную дверь, но все равно находишься в “комнатном” состоянии. Примерно такое же ощущение возникает в Венеции. Никакого впечатления дискомфорта. Я не знаю, как японцы и итальянцы добиваются такого эффекта, это надо у них спросить.
- За 25 лет у вас было немерено гастролей, разъездов. Не устаете от жизни такой?
Э.Ш.: - Куда больше устаешь, когда у тебя из под ног вышибают почву, как в случае с тем же дефолтом... Возникает прострация. Ты уже привык к какому-то образу жизни, к перемещению. Даже когда гастролей не было, мы все равно находили какие-то способы куда-то ездить, не сидеть на месте. Эти перемещения могли быть даже не связаны с музыкой, но они были необходимы. Я думаю, что те, кто сейчас в “Пикнике”, не променяют состояние “сегодня здесь, завтра там” ни на какую сладкую оседлую жизнь.
- Запомнились ли какие-либо внештатные ситуации во время переездов или перелетов?
Марат Корчемный: - Мы этим летом снимали клип “Из мышеловки”. Плыли на кораблике в открытое море, надеясь там найти какой-нибудь необычный план. И случился неожиданный шторм. Все спрашивали друг друга: “А куда мы, собственно, плывем?” - и никто не хотел брать ответственность на себя. В конце концов капитан сказал, что мы сейчас либо куда-нибудь пришвартуемся, либо перевернемся.
Э.Ш.: - Именно на случай таких внештатных ситуаций в любом деле должен быть тамада, который берет на себя ответственность. Не важно, свадьба это или съемка клипа.
- Гастролируя по стране, вы наверняка видите жизнь населения...
Э.Ш.: - Не очень-то мы видим жизнь населения. Бывает так, что приезжаем в гостиницу и из нее на автобусе едем на площадку.
М.К.: - Единственное, что мы видим на сто процентов, - это то, что дорог в стране как не было, так и нет. Это факт, который не спрячешь. В общем и целом все довольно грустно. Страна медленно поднимается, но уж больно много квадратных метров поднять надо. Страна наша огромна.
- Множество стран, множество впечатлений... Какая страна больше всего запомнилась?
Э.Ш.: - Да все они так или иначе запомнились.
М.К.: - На мой взгляд, самая шокирующая - это все же Китай. Это страна, где ты понимаешь, насколько разнообразен мир. Там все абсолютно по-другому. Что в мире больше всего удивляет? Отношения между людьми и отношение этих людей к тебе. Вот Китай в этом смысле совершенно непредсказуем. Допустим, идешь, а прохожий кидает тебе бутылку с кока-колой. И думаешь: то ли он в тебя кинул, то ли тебе кинул... Нас туда приехало на пароме несколько человек, просто погулять, отметиться. И почему-то следом немедленно выстроилась толпа. За нами по непонятным причинам шла целая гурьба китайцев. Среди нас, правда, был один весьма нетрезвый товарищ, который постоянно что-то вещал. Видимо, они там привыкли, что, когда вещают, - нужно идти.
ТРЕХРУКИЙ ШАМАН И ДРУГИЕ
- Расскажите, пожалуйста, какие-нибудь истории создания песен.
Э.Ш.: - Если взять песню “Иероглиф”, то я прочитал рассказ “Человек, которого звали Прикоснись пирожного с кремом”, ну а с восточным уклоном это преобразовалось в “Мое имя - стершийся иероглиф”. Это и дало направление дальнейшей мысли. Песня “У шамана три руки” пришла из книги “Избранники духов”, где написаны всякие интересные вещи о шаманах. Например, что они, попадая в нижние или верхние миры, обзаводятся дополнительными органами. В частности, если нужна третья рука, то она у шамана появляется. Песня “Фиолетово-черный”... Сначала мне хотелось нарисовать картину в таких тонах. Картины, увы, не получилось, зато вышла песня с таким припевом.
- Эдмунд, у вас есть песни, пользующиеся наибольшей популярностью, - “Иероглиф”, “Шарманка” и другие...
Э.Ш.: - Я бы не брал на себя ответственность расставлять песни по местам. У каждого свои впечатления. Вот я покупаю сборник и не нахожу своих песен, которые должны занимать те или иные места. Если мы спросим любителя нашей музыки, каким должен быть альбом “The Best!”, то услышим совершенно разные мнения. Смотря кому что привиделось и понравилось. Зависит еще и от того, с какого времени человек начал нас слушать.
- Не набили ли какие-то песни оскомину за столь продолжительное время исполнения?
Э.Ш.: - Песни, которые не приживаются, мы не исполняем. Если при исполнении чувствуется какой-то внутренний дискомфорт, значит, ее не стоит исполнять. Есть песни, которые не предназначены к исполнению отдельно. Они не имеют самостоятельной жизни вне контекста альбома.
- Скажите, что служит вдохновением к написанию текстов песен, а что - к написанию музыки?
Э.Ш.: - Вдохновение - это громкое понятие. Вдохновения не надо ожидать, скорее его надо провоцировать. Музыку я могу сочинить, только если в руках есть инструмент, а если его нет, то я ничего не смогу. В голове моей не гудят иерихонские трубы.
Возможно, это как-то связано со временем. Помню, в детстве ходили рассказы про лунатиков. Были знакомые люди, которые якобы видели лунатиков. А вот прагматичная, жесткая действительность все это убрала. Это как во время войны меньше сумасшедших: людям как-то не до этого, все вокруг и без того сходит с ума. Лучший врач - это реальная действительность. Когда пропадают лунатики, становятся необходимы конкретные инструменты, на которых и сочиняется музыка. Сочинению музыки способствовал и магнитофон: то, что удавалось переписать с пластинок старшим товарищам, а потом послушать тебе, то и становилось примером.
Слова песен приходят даже не из каких-то литературных произведений, а скорее из сюрреалистической живописи, с ее своеобразным взглядом на мир. Джорджо де Кирико, Рене Магрит и, конечно, Дали - они нашли свое отражение. На эти картины необязательно долго смотреть, просто взглянешь - и видишь что-то небывалое.
Конечно, были и книги, которые так или иначе повлияли на творчество. Первой такой стала книга “Дао Дэ Цзин” Лао Цзы, которая в какое-то время стала для меня актуальной. И я пытался ее использовать, отражая то или иное явление с разных сторон, не называя его, чтобы каждый читающий или слушающий мог сам его определить по своему разумению.
- Как мне кажется, из всего русского рока у “Пикника” текст песен лучше всего подходит к музыке. Как вы этого добиваетесь?
Э.Ш.: - В основном “напильником”. Чтобы деталь подошла одна к другой, необходим напильник. Здесь также присутствует метод отбрасывания лишних “стружек”, чтобы слов было ровно столько, сколько надо. Они не должны вязнуть во рту. Должно быть совпадение детали музыкальной и детали словесной. Если это удается, тогда и получается песня.
- В какой цвет окрашена музыка “Пикника”?
Э.Ш.: - Это зависит от осветителя. Мы себя не видим, мы смотрим в зал, а зал обычно черный. Вчера мы вместе с Вадиком Самойловым играли в Киеве концерт под названием “Тень вампира”. И люди говорили: жалко, вы не видите себя со стороны.
- Можете ли вы связать свои альбомы с происходящими в стране событиями?
Э.Ш.: - Да не хотелось бы. Для этого есть газеты, которые все и без того связывают и перевязывают. Другое дело, что мир отражается так или иначе, хочешь ты того или нет, но опосредованно. Мне кажется, что если получается передать какое-то настроение, это гораздо полезнее, чем давать какое-то название. Потому что нет ничего более унылого, чем перестроечные фильмы, которые откликались на злобу дня. Режиссеры этих фильмов подобны детям, которые бросились на яркую игрушку и стали ее детально описывать.
Продолжение статьи читайте на сайте "Солидарности".
