Прорыв гвс в месте сварки...
Ежедневная, подвальная баня

#comment_171742198

#comment_88185617

Мы выехали из вечернего мегаполиса, который уже успел заблистать огнями архитектурной подсветки, фонарями широких улиц и нагромождениями рекламы. Солнце ушло за горизонт высоток, на замену свету естественному пришёл соблазняющий и порочный свет рукотворный.

Наша машина мягко съедала асфальт колёсами, увозя нас прочь из чужой столицы. Дорога, как всегда случается в России была долгой, скучной повисшей в вакууме тёмного одинакового леса, в темноте неба затянутого облаками. Впереди было, освещённое дальним светом полотно дороги, позади всё оно же, погрязшее в темноту. С флангов набегали ленивые деревья, когда-то давно посаженные вдоль дорог, да так и оставшееся на своём скучном посту.

Вокруг был вакуум. Жизненно важная атмосфера сохранялась только внутри салона, благодаря странным разговорам обо всём, которые и могли возникнуть только так, от нечего делать между водителем и пассажиром в ночной час. Мы говорили о чём-то возвышенном. О космосе и сопутствующих технологиях, о нашем мире и человеческой цивилизации, о всём том, о чём способен рассуждать только скучающий человек, забывший о своих насущных проблемах.

Облачное небо осталось позади и теперь мы ехали под белым светом бесконечного космоса. И теперь мысли наши были где-то далеко от скучного асфальта и тёмных полос леса.

За очередной дугой затяжного поворота из посадки елей выглянуло большое застроенное низкими зданиями пространство. Такие изредка встречаются на пути дальних дорог. У обочин и на специальных стоянках там дремали многотонные фуры, их водители отдыхали рядом в ветхих мотелях и кафе. Немного городской вульгарности в виде ярких светодиодных вывесок и выцветших баннеров добралось и сюда. Самый яркий щит, красными буквами извещал: «ГОРЯЧИЙ ДУШ». Все остальные попытки привлечь внимание проезжающих дальнобоев меркли перед этим словосочетанием.

Тогда мы ненадолго замолчали, и я, рассматривая этот оплот дорожного отдыха, подумал, какими же низкими категориями приходится жить путевым людям, раз важнейшая их потребность всего лишь горячий душ.

Я не обвинил их и не принизил, мне только стало немного грустно от осознания судьбы этих людей. Правда вскоре этот эпизод нашего пути мне совсем забылся и разговор снова продолжился в том же фантастически возвышенном мире.

Уже через год тот город, из которого ещё недавно я уезжал стараясь забыть его шум и ночное беспокойство, оказался моим новым домом. Студенчество теперь занимало меня. Его скучные будни и многообещающие выходные. Наступила весна, и от меня, рассуждающего о высоком космическом, о судьбах мира, озабоченного не собой одним, а обществом, не осталось и следа. Захотелось вновь женской ласки, полуночных разговоров, шумной кампании, дурманной безмятежности.

Целая неделя прошла в ожидании этого события. Я ходил поглядывал на неё, иногда замечая и её взгляды на мне. Когда приходилось мы заговаривали, но никогда не подбирались к главному моменту моего интереса. Всё что должно было случится, принято было оставить до установленного момента.

Этот день наступил. Наступило и время.

Путь к месту встречи был долгий, по тем же дорогам, с тем же лесом по бокам, но водителем теперь была она, и я говорил и шутил, а она улыбалась и смеялась. В предвкушении предстоящего все мы были радостны и даже самые глупые шутки вызывали улыбки, вызывали трепетание наших сердец. Мы приехали только под вечер, туда, где уже поднабралась компания, где уже было весело, куда хотелось сразу же без промедления влиться.

И мы не стали медлить. И мы бросились в этот огонь надеясь согреться. И согревали нас и напитки и объятия после них, и помутневшие взгляды друг другу в глаза. Она рассказывала что-то о себе, а я заворожённо слушал, поедая её жизнь, как проголодавшийся пёс. События её жизни, её эмоции, чувства наполняли меня, а я так и не решался прекратить всё это, наедаясь только тем, что она говорит со мной.

В беспамятство ушла ночь, на утро было гадко от голода и сонного состояния. Я поднялся и беспомощно стараясь вспомнить самое главное, убирался за всеми ещё спящими. Тихое загородное утро наступало, и мирно чирикали птички, и солнце поднималось из-за леса.

Через какое-то время все встали, вышли во двор. Она тоже вышла, мне было стыдно смотреть в её сторону. Прошли ещё долгие мучительные минуты, и мы сели в её машину. Я на заднее сидение. И они говорили о чём-то, теперь смеясь над словами сидевшего рядом с водителем. И она смеялась. А я смотрел в окно и пытался выключить осознание произошедшего, происходящего.

Машина остановилась у общаги. Мы попрощались. Поднялись в свои комнаты. Через несколько минут я спустился к душевым кабинкам. Сбросил пропахшую костром одежду и повернул вентили.

Душ был горячим.