- Я в оперотдел позвонила , чтоб уточнить - что за новый онкобольной появился в районе обслуживания нашей подстанции, а там, в оперотделе новенькая диспетчер вышла, тоже тоже толком ничего не сказать не может, - продолжила диспетчер. - Говорит, что вызывала мать больного, сообщила про кровотечение и онкологию... Ты там как-нибудь аккуратно разузнай всё? (в то время у нас на подстанции вёлся учёт онкобольных, нуждающихся в паллиативной помощи на дому в границах обслуживания подстанции. Обусловлено это было необходимостью введения им наркотических анальгетиков и, естественно, какой-никакой, а контроль за использованием наркотических средств)
Лето было и воскресенье. В городе было свободно, потому что люди, выхватывая жаркие летние деньки короткого уральского лета, уехали на дачи и озёра. Мой водитель сидел в тени беседки и курил. Он, запрокинув голову, расслабленно пускал кольцами сигаретный дым, наблюдая, как кольца, ударяясь о крышу беседки, растворяются в воздухе. Возможно, он сожалел о том, что такой погожий денек приходится быть на работе, или, может быть он предвкушал, как завтра, когда все пойдут на работу, он поедет на пустой пляж. А может быть и вовсе ни о чем не думал, а просто получал удовольствие от жизни здесь и сейчас. Вот так, не опуская головы, он и перевел взгляд с колец дыма на появившегося в поле его зрения меня с картой вызова в руках:
- Марченко, одиннадцать, третий подъезд.
Окурок тут же был раздавлен в пепельнице, а еще через несколько секунд мы уже выезжали с подстанции.
Дверь открыла мать больного. Женщине,было примерно сорок пять лет на вид. Я посмотрел ей в глаза, но не увидел в них выражения того ожидаемого тяжёлого горя, характерного для всех родственников онкобольных. Напротив, она даже улыбнулась мне, но с какой-то усталостью, грустинкой.
"Уже проще", - тут же подумал я, тоже улыбнулся в ответ и спросил.
- Здравствуйте! Вызывали?
- Здравствуйте. Да, проходите.
Я прошел в прихожую. В квартире было чисто, прибрано, неприятных и посторонних запахов не чувствовалось. Видимо, работал кондиционер , потому что в квартире было прохладнее, чем в подъезде.
- Что случилось? - спросил я.
- У меня сын страдает гемофилией, - ответила женщина. - Ему "фактор колют".
"Уже сложнее, -подумал я, - но не так уж и страшно".
Женщина, видимо, увидела некоторое замешательство на моем лице, поэтому замолчала, вопросительно посмотрев на меня.
- Я вас внимательно слушаю, - ответил я. - Продолжайте.
Ну он из санатория приехал, там ему в процедурном кабинете делали уколы раз в неделю. И всё хорошо было. Вот, вернулся из санатория две недели назад, а о том, что снова сустав опухать начал, промолчал.
"Сначала повод дали как онкология, теперь выясняется, что гемофилия, а теперь сустав опухший... реактивный артрит? Растяжение? Разрыв связок?" - я стал пытаться найти какую-то логику во всем этом.
- Сегодня утром я заметила, что он хромает, предложила ему в поликлинику съездить, чтоб "фактор" уколоть, а ведь выходной сегодня... А сейчас и вовсе, он на боль в суставе жалуется, ходить вообще не может...
Когда-то в старших классах школы и на занятиях по Генетике мы проходили гемофилию. Это хроническое генетическое заболевание, связанное с нарушением свёртываемости крови, и страдают им только мужчины (хотя были в истории и женщины, страдавшие гемофилией). Так вот, на Генетике мы только лишь решали задачки по законам Менделя: родится ребенок больной, здоровый или носитель гена гемофилии. Благо, что ген этот рецессивный - то есть, простым языком, слабый, подавляющийся (маскирующийся) доминантным (доминирующим) геном. Да на Заболеваниях крови по Терапии мы только задели тему гемофилии: разобрали неотложку, которая сводится к остановке кровотечения и, при необходимости, госпитализации в стационар - болезнь эту должны лечить гематологи, на основании тщательного обследования и наблюдения. Вот, собственно и все что я знал про гемофилию на тот момент.
Выслушав женщину, мне пришло какое-то понимание, что сустав у больного опух не по причине ревматоидных проявлений, и не из-за растяжения или разрыва связок, а по причине того, что само по себе движение в суставе является ни чем иным, как трением суставных поверхностей друг о дружку и окружающие ткани. Вот именно из-за этого трения и возникают микротравмы, через которые и происходит кровоизлияние в полость сустава, вызывая гемартоз (скопление жидкости в полости сустава). Здоровые люди менее подвержены подобным поражениям ввиду того, что и стенки сосудов у них крепче, и система свертывания крови работает исправно. У больных гемофилией же, микроцарапина толщиной в человеческий волос, кровоточит не прекращая, поэтому и развиваются гемартрозы. Вот ведь оно что! Оказывается таким людям не только острых предметов стоит бояться, а даже двигаться надо предельно осторожно!
- Где сын? - спросил я женщину.
- Он в своей комнате, проходите! Сделайте нам, пожалуйста, укол "Фактора"!
Я прошел в комнату. Обычная комната пятнадцатилетнего пацана: постеры каких-то музыкантов и певцов на стенах, полка с книгами, компьютер в углу с колонками, электронное пианино. На кровати, чуть наклонившись туловищем вперед и держась за левый коленный сустав, сидел парень. Стиснув зубы и прикусив губу, он еле слышно стонал, с шипением втягивая воздух на вдохе сквозь стиснутые зубы. Взгляд его был не по-детски серьезен, сосредоточен, и не было в нем никакого намека на слёзы или призыв к жалости.
- Сынок, вот доктор приехал, - с характерной материнской заботой в голосе сказала мать. - Сейчас он тебе поможет...
- Здравствуйте, - сказал парень. - Вы можете мне сделать укол "фактора"?
- Здравствуйте, - ответил я, а сам подумал, что "Фактор" - это скорее всего лекарство, которое применяют для лечения гемофилии.
-У нас на скорой не бывает препаратов для лечения гемоф..., - начал говорить я, но парень меня перебил:
- У нас есть. Мам, принеси, пожалуйста?
Мать выскочила на кухню, хлопнула дверцей холодильника, и через секунду уже протягивала мне флакончик препарата и пробирку с растворителем.
- Пожалуйста, сделайте укол? - попросила она.
- Нам нельзя применять препараты больных, - ответил я. - Нам запрещено. Я могу вас отвезти в терапию ...
Я говорил, а сам думал, что вот повезу я его сейчас с гемартрозом в больницу, там его осмотрит дежурный врач, вызовут гематолога, в приемном покое ему все-таки сделают этот пресловутый Фактор, сделают компресс на сустав и отправят домой с рекомендациями. А сколько мучений ему предстоит вынести с больным суставом?
В городах, загнанные какой-то абсурдной Системой, работники скорой помощи выглядят менее добрыми и отзывчивыми, нежели в селах. Часто приходится сталкиваться с каким-то непониманием со стороны медиков. Например, как в вышеописанном случае. Казалось бы, вот больной, вот его препарат, от медика только требуется осуществить манипуляцию, но нет. НЕЛЬЗЯ. Скорее всего, это обусловлено не абсурдностью минздрава или какого-нибудь ФОМСа, и не вредностью старшего врача подстанции, проверяющего карты вызовов и выписывающего штрафы на и без того низкие заработные ("кровные", как в прямом, так и в переносном смысле) платы (хотя и это тоже), а предшествующими прецедентами, повлекшими за собой трагические последствия для больных и самих медработников (просроченное лекарство, несоблюдение условий хранения, да мало ли, что родственникам или больным в голову взбредет?). Исключения на нашей подстанции были лишь для онкобольных, нуждающихся в обезболивании наркотическими анальгетиками. Кстати, уважаемые коллеги читающие этот рассказ, напишите в комментариях ответ на вопрос:
"Разрешают ли у вас применять личные препараты больных на вызове?"
Женщина, услышав мой отрицательный ответ, с огромным огорчением посмотрела мне в глаза и бессильно опустила руки. Я глянул на парня. В его глазах не было осуждения или злости. Скорее, напротив, во взгляде его было какое-то понимание меня и принятие своей проблемы. А я вдруг подумал, что с подобной ситуацией он уже сталкивался и не раз. Имея такое редкое заболевание, он, скорее всего, много раз слышал отказ от рядовых медицинских работников сделать ему в домашних условиях редкий специфический препарат. - У меня после укола через день-два всё проходит... - сказал парень и отвернул лицо в сторону окна. Мать так и стояла с лекарством в руках с грустным взглядом. Хотя нет. Взгляд уже был каким-то безнадежным, похожим на тот взгляд, что бывает у родственников онкобольных "Да пошла она, эта система! - закричал мой внутренний голос. - Пошла она на ... эта долбанная система!!!" - Дайте мне амбулаторную карту и инструкцию от препарата, - решительно сказал я. - Сейчас! - радостно засуетилась мать. - Сейчас!!! Парень с удивлением и благодарностью посмотрел на меня. Изучив амбулаторную карту и инструкцию препарата, я не увидел ничего, что препятствовало бы его введению в домашних условиях, за исключением того невидимого и неосязаемого пункта Системы: "НЕЛЬЗЯ ПРИМЕНЯТЬ ПРЕПАРАТЫ БОЛЬНЫХ!".
Осмотрев больного, никаких из ряда вон выходящих симптомов у него я не увидел. Исключением был только его левый коленный сустав. Сустав, вернее окружающие его ткани, были красными, на ощупь горячие. Кожа натянута, напряжена как на футбольном мяче, да и по форме сустав напоминал мяч. Малейшие прикосновения к кожным покровам в области сустава, отдавались болью - парень стискивал зубы и с шипением втягивал воздух, как будто он только что обжёгся. - Вот шприц, - суетилась мать больного, протягивая его мне. - Ну, уж шприцы-то на скорой есть! - ответил я. Парню я внутривенно ввел необходимую дозу препарата.
- Я бы и обезболивающее вам сделал, - сказал я, закончив вводить препарат, - но оно обладает кроверазжижающим действием, а при вашей болезни...
- ... нельзя, - закончил за меня мысль больной, прижимая ватный шарик к месту инъекции. - Я знаю.
- Теперь мне останется только оправдаться перед старшим врачом, почему я так поступил, - сказал я. - Поэтому, распишитесь вот тут, в "отказе от госпитализации".
Я должен был как-то себя защитить. Мать и сын расписались мне в карте, клятвенно пообещали на утро пойти в поликлинику. А через несколько дней меня вызвала старший врач. Немного поругала за такой поступок, но сказала, что больной написал благодарность, только она сейчас у главного врача и она думает, что с тобой делать: наградить или выпороть?
- Оставьте меня в покое, - только и ответил я.
Вот такая история имело место быть в пору моей работы на скорой. Однажды я вычитал такую фразу: "Если не знаешь как поступить, поступай правильно". Наверное, это как раз про этот случай? Источник.