Русский офицер
Рядовой Вернер Букс боялся попасть в окружение и торопливо пробирался к своим в одиночку. В результате наступления частей Красной армии на Ленинградском фронте батальон Вернера был рассеян, командиров рядом не было, принимать решения предстояло самому.
Проходя мимо воронки, Вернер услышал стон. Там лежал русский капитан. Из раны на животе у него вываливались кишки, которые он пытался как-то то ли придержать, то ли запихнуть обратно. Капитан увидел немца и попросил воды. Вернер знал, что при таких ранениях пить воспрещается. Но помощи ждать было неоткуда — все равно капитан уже не жилец, так уж пусть хоть попьет перед смертью.
Вернер приложил к губам русского офицера свою фляжку. Тот отпил, а потом, как смог, объяснил немецкому рядовому, какой дорогой надо двигаться, чтобы до своих добраться.
По пути Вернер встретил группу сослуживцев, которые тоже выбирались из окружения и звали с собой. Но Вернер пошел дорогой, указанной капитаном.
Через некоторое время он забрел в болото. Не просто промок, а чуть не утонул. Был страшно зол на русского: «Я ему попить дал, а он меня, гад, в трясину отправил!». Когда Вернер все-таки добрался до своей части, он узнал, что все, кто пошел посуху, погибли. Они были уничтожены кинжальным огнем из засады, о которой знал капитан...
Танцульки
«Держитесь, сволочи, я вам устрою танцульки».
Молоденький солдат осторожно выглянул из воронки. Группа гитлеровцев приплясывала под звуки губной гармошки. Один копошился в двигателе бронетранспортёра.
«Радуются победители, чтоб вас. Не был бы я ранен, да патронов к автомату хоть десяток. Но ничего, гранаты тоже хватит, сейчас мы добавим нового танцора».
Пожилой немец, шутливо толкнул товарища в спину, тот смеясь, толкнул в ответ. Завязалась борьба. Остальные окружили «спортсменов» и стали подбадривать громкими выкриками.
«Нет, ну вы посмотрите, как у себя дома, ещё и состязания устроили».
Молодой гитлеровец сорвал с головы каску и стал исступлённо бить по ней ложкой, скандируя имя одного из борцов.
«Разорались. Сейчас успокоим», - размахнувшись, солдат метнул лимонку прямо в центр импровизированного ринга.
Все звуки смолкли.
«Твою.., я чеку не выдернул. Хана».
Немцы застыли, с недоумением глядя на неразорвавшуюся гранату. Пожилой что-то резко крикнул и недавний барабанщик, нахлобучив каску, бегом бросился к воронке, остальные попадали на землю, занимая круговую оборону.
«Как глупо».
Он поднял глаза вверх и замер – направив винтовку, на него смотрел такой же молодой и, кажется, чем-то внешне похожий гитлеровец.
«Прощайте».
Раздался выстрел.
Брызнувший фонтанчик земли больно хлестнул по лицу. Солдат недоумённо открыл глаза: немец подмигнул и, приложив палец к губам, что-то прокричал в сторону залёгших товарищей. Подмигнув ещё раз, он поднялся, и не торопясь ушёл.
Через несколько минут затарахтел мотор…
...............................................
- Вот такие чудеса.
- Да уж, - старшина задумчиво затянулся, - видать, среди них тоже человеки есть, не все звери. Говоришь, молодой?
- Так точно, может, мы с ним даже ровесники. А почему он меня не убил, ведь если бы я выдернул чеку...
- Да кто ж знает, чужая душа – потёмки. Может, напомнил ты ему кого-то, может, желторотый совсем, первый раз живого врага увидел. А может, тебя ангел спас. Это только Богу ведомо.
- А я ему даже не кивнул, не поблагодарил, получается…
- Ты, сынок, не переживай, жизнь – штука интересная, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Не ты, так судьба отблагодарит.
- И всё же, почему?
- Спать ложись, почему. Что вы, молодёжь, неугомонные такие?
- Да понять хочу.
- Приказываю спать!
- Есть, товарищ старшина.
………………………………..
1945, март
«Ты смотри, прямо как в 41, опять танцульки».
Сержант осторожно выглянул из воронки. Группа гитлеровцев приплясывала под звуки губной гармошки. Один копошился в двигателе бронетранспортёра.
«Или пьяные, или ненормальные, тут через час ад будет, а они веселятся».
Пожилой немец, шутливо толкнул товарища в спину, тот смеясь, толкнул в ответ.
«Нет ну, точно, как в 41, не хватает только...».
За спиной раздался звук передёргиваемого затвора
Сержант обернулся и замер – прямо на него, направив автомат, смотрел ... тот, молодой гитлеровец из июня 41, сильно изменившийся, но всё равно это был он, никаких сомнений, чем-то внешне похожий на растерявшегося от неожиданной встречи бойца.
Они и в самом деле имели сходства: оба худощавые, темноволосые, с ранней сединой на висках. На груди одного светились два знака за ранения, у другого – две жёлтых полоски, почти одинаковые нашивки на погонах, по три медали и четыре года войны на двоих. Орден Славы отбросил солнечного зайчика на Железный крест.
Подмигнув друг другу, они улыбнулись.
Сержант показал на часы и поднял один палец вверх. Немец кивнул и что-то прокричал в сторону веселящихся товарищей. Подмигнув ещё раз, он поднялся, и, не торопясь, ушёл.
Через несколько минут затарахтел мотор…
Панов. Русские на снегу. Продолжу
После удачного приземления Димы, очень хорошо попавшего в струю, дня через два последовал указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза с вручением медали Золотая Звезда и ордена Ленина, за героический подвиг в воздушном бою. Вокруг подвига сразу был поднят необыкновенный шум, и ясно было, что летать и воевать, рискуя погибнуть, такому герою как Зайцев, не к лицу. Он должен был быть не по зубам фашистским асам. Для этого Диму срочно назначили командиром полка истребителей ПВО в город Горький, куда немцы наведывались лишь по праздникам, и где Дима до самого конца войны благополучно попивал водочку и парился в бане.