Вальхалла
Согласно эддическим текстам, Вальхалла – это локация в Асгарде, которой безраздельно правит Один. Она представляет собой огромный зал, стены которого составлены из исполинских копий. Копья упираются в золотые щиты, которые служат крышей Вальхалле. В зал ведут 540 дверей.
Во время Рагнарёка, когда Всеотец поведет свои дружины на битву с хтоническими чудовищами, сражаясь за судьбу всего мира, из каждой двери Вальхаллы выйдут по 800 воинов. Таким образом, войско Одина составит 432 тысячи бойцов.
Если понимать Старшую Эдду буквально, получается, место в Вальхалле строго ограничено. А понимать ее по-другому в данном случае сложно, иначе нет смысла в детализации вместо применения традиционных для скальдической прозы метафор. Однако нужно понимать, что на тот момент население Европы (всей Европы, не только Скандинавии) по разным данным составляло от 25 до 65 миллионов человек. Так что армия в 432 тысячи воспринималась как несметное войско, и должно было немало времени пройти, чтобы столько людей собралось в Вальхалле. Как раз до Рагнарёка.
Воины, оказавшиеся в Вальхалле, каждое утро облачаются в доспехи и идут сражаться друг с другом, зная, что смерти для них больше нет. После битвы павшие восстают, а раны живых исчезают. Все они садятся за огромный стол, установленный по всей длине Вальхаллы, на лавки, убранные кольчугами, и начинают пировать. Они пью мёд, который дает небесная коза Хейдрун, и едят мясо кабана Сехримнира.
Обращаю вниманию, в «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона прямо указано, что мёд Хейдрун – это хмельной напиток, причем невероятно сильный по своему эффекту. Мясо Сехримнира готовит йотун Андхримнир в котле Эльдхримнир. Кабан настолько большой, что может утолить голод целого войска. Каждое утро Андхримнир закалывает его, но к следующему утру кабан снова возвращается к жизни и полностью восстанавливается, так что его опять можно готовить.
Коза Хейдрун и олень Эйктюрнир стоят на крыше Вальхаллы и поедают листья Лерада. Этимология имени козы доподлинно неизвестна. Обычно «хейд» переводят как «яркое небо» или «светлое небо», тогда как «рун» – это традиционный для древнескандинавского языка суффикс женского имени (например, Гудрун). Любопытно, что в «Песне о Хюндле» великанша Хюндла использует слово «хейдрун» («heiðrún»), чтобы оскорбить Фрейю, поэтому некоторые исследователи полагают, что это слово переводится как просто «коза».
С этимологией имени оленя Eikþyrnir тоже все сложно. По версии Анатолия Либермана, в ранней скандинавской мифологии, которая практически не дошла до нас, небо («хейд») по сюжету некоего мифа было разделено на верхнее «эйктюрнир» и нижнее «хейдрун». Но если с Хейдрун есть хоть какие-то версии, то что означает основа «тюрнир» в имени оленя – нет даже гипотез. Хотя по версии того же Либермана, слово может переводиться как «колючий кустарник». Возможно это кеннинг оленьих рогов.
Но самое интересное в этой истории – древо Лерад («Læraðr»). Большинство исследователей (например, М.И. Стеблин-Каменский) отождествляют Лерад с Иггдрасилем, хотя нет источников, которые подтвердили бы, что это действительно одно и то же дерево. Тем не менее, версия закономерна, потому что слово «лерад» имеет два вероятных перевода. Первый вариант – «устроивший предательство» или «нанесший вред». Под этим может подразумеваться акт самопожертвования Одина, когда он пригвоздил себя копьем к Иггдрасилю.
Второй вариант перевода – «дарующий защиту». Согласно Джону Линдоу, эта версия может указывать на позицию в скандинавских эсхатологических мифах самого Иггдрасиля или Вальхаллы. Ведь Лив и Ливтрасир, единственные люди, пережившие Рагнарёк, укроются в роще под Иггдрасилем. Что касается Вальхаллы, то ее воины выступят на защиту Девяти миров.
В «Младшей Эдде» также указано, что за столом павшим воинам прислуживают валькирии. Те самые, которые доставляют их в Чертоги Одина (подробнее об этом позже). Валькирии подносят воинам еду и питье, но не более. Ни в одном из источников не указано, что между воинам Всеотца и валькириями есть более тесные отношения.
О Вальхалле мы знаем из целого ряда источников. Основные – Старшая Эдда и Младшая Эдда Снорри Стурлусона. Также зал Одина упоминается в Круге Земном и Эйриксмол, анонимном стихотворении Xвека, которое посвящено норвежскому королю Эйрику Кровавая Секира. Теперь рассмотрим этимологию слова и подробнее пройдемся по указанным источникам, чтобы понять, кто и при каких обстоятельствах может претендовать на посмертие в Вальхалле.
Этимология
Древнескандинавское слово «Valhǫll» – это имя существительное, образованное сращением основ: «Valr» переводится как «убитый» (не просто «мертвый», а именно «убитый»), тогда как «hǫll» означает «зал».
Слово «valr» имеет множество родственных форм в других германских языках, например, «wæl» на древнеанглийском означает «бойня, резня», а «wal-dād» со старосаксонского переводится как «убийство». Все эти формы произошли от протогерманского «walaz». В древнескандинавском языке много слов, которые используют эту форму в составе. Например, валькирия («valkyrja») буквально переводится как «павших подбирающая».
Слово «hall» присутствует в современном английского без изменений и даже сохранило исходное значение. Оно произошло от протогерманского «hallō», что значит «большое крытое место». Любопытно, что от этого же слова произошло название другого места, о котором мы сегодня поговорим. Это место называется Хель («Hel») и предлагает умершим альтернативный вариант посмертия.
Хотя традиционно слово Вальхалла переводят как «зал павших», существует другая точка зрения. По версии Рудольфа Симека, «hǫll» в слове Вальхалла может происходить от «hallr», что значит «скала». Эта гипотеза подтверждается тем фактом, что в шведском фольклоре несколько мифических гор называются Вальхалла и все они описываются как обитель мертвых. Так что возможно изначально Вальхалла располагалась не на вершине Иггдрасиля, а в горах или даже под землей и являлась хтонической реальностью.
Анализ упоминаний
Наиболее древние упоминания Вальхаллы встречаются в «Старшей Эдде» (ее еще называют Поэтической Эддой), а именно в «Речах Гримнира» и во «Второй Песне о Хельги Убийце Хундинга». Также есть короткое упоминание в «Прорицании Вёльвы» в связи со смертью Бальдра (там использован кенинг гибели бога – «горе Вальхаллы»). Еще раз залы павших встречаются в уже упомянутой «Песне о Хюндле», где Фрейя заявляет, что отправится вместе с великаншей в Вальхаллу, чтобы помочь Оттару.
Начнем по порядку с «Речей Гримнира». Здесь Один (в облике Гримнира) заявляет, что Вальхалла находится в царстве Гладсхейм. Со старонорвежского «Glaðsheimr» переводится как «светлый дом». По одной версии это название отдельного региона в Асгарде, однако Стурлусон пишет, что Гладсхеймом называется зал для собраний, который расположен в Идавеллире. В этом зале 38 мест и в нем на совет собираются боги. Рядом на Идавеллире стоит Вингольф – точно такой же зал, где на совет собираются богини.
В этом же эпизоде дается подробное описание Вальхаллы, которое я привел в самом начале. Один говорит, что перед Вальхаллой стоят древние врата Валгринд, а в самих чертогах есть 540 комнат (по числу дверей), в том числе – комната Тора (она, по словам Всеотца, самая большая).
Во «Второй Песне о Хельги Убийце Хундинга» Вальхалла упоминается в связи с гибелью прославленного героя Хельги, который попадает в Вальхаллу и Один предлагает ему править вместе. Тут мы впервые сталкивается с эпизодом, который говорит нам, что не для всех павших воинов Вальхалла будет чередой славных битв и пиров. Хельги встречает здесь своего бывшего врага Хундинга и заставляет его делать черную работу – мыть воинам ноги, разжигать в очагах огонь, следить за собаками и лошадьми, кормить свиней.
Эпизод любопытен еще и тем, что указывает на наличие в Вальхалле полноценного хозяйства с домашними животными, и обычную бытовую работу никто здесь не отменял.
Дальше сюжет «Второй Песни о Хельги Убийце Хундинга» не касается Вальхаллы напрямую, но для нас он все равно интересен. После описания жизни Хельги в чертогах Одина рассказывается, как служанка Сигрун, жены Хельги, шла мимо кургана, где он был похоронен, и увидела войско мертвых, которое к кургану вел павший герой. Служанка вернулась домой и сказала Сигрун, что Хельги ждет ее в кургане.
Сигрун провела с Хельги ночь внутри кургана, при этом в тексте сделан акцент на то, что герой не воскрес, а пришел из Вальхаллы на землю. Затем он говорит, что ему пора проехать «по алой дороге, на бледном коне». Хельги и его мертвая армия уходят, и больше не возвращаются. Сигрун вскоре умирает от тоски, но сага завершается тем, что они оба переродились. Хельги стал новым героем, известным как Хельги Хаддингьяскати, а Сигрун обратилась валькирией по имени Кара.
Финал этой песни любопытен тем, что он указывает на возможность возвращения из Вальхаллы, но, судя по всему, ненадолго. К сожалению, не указывается причина, по которой Хельги вернулся. Была ли это его привязанность к Сигрун или, возможно, он ходил куда-то воевать. При этом служанка Сигрун, в первый раз увидев войско мертвых, спросила, не начался ли Рагнарёк, на что Хельги ответил: «не настал света конец, хоть мы и шпорим наших коней, но не дано нам домой возвратиться».
Эйнхерии
Для именования воинов, которые жили в Вальхалле и во время Рагнарёка будут биться под предводительством Всеотца, у скандинавов существовало конкретное слово – эйнхерии. Использование этого слова в контексте большого войска довольно странно, учитывая его перевод со старонорвежского.
«Einherjar» можно перевести как «тот, кто бьется в одиночку». Хотя есть и альтернативный перевод – «один как целая армия», и это, по видимому, ближе к истине. Ведь эйнхерии, тренируясь день за днем в кровавых спаррингах на протяжении веков и тысячелетий, определенно к Рагнареку должны стать грозными бойцами.
Предполагается, что слово «эйнхерии» восходит к названию германского племени хариев или харийцев, которых упоминает Тацит (древнеримский историк I века нашей эры). Тацит писал, что харии – самое сильное и воинственное из германских племен. Они берут черные щиты, раскрашивают тела и нападают не врагов в ненастные ночи, так что выжившие рассказывают о кровожадных чудовищах, а не о людях.
Многие исследователи (например, Рудольф Симек) связывают образ эйнхериев с германской легендой Хьяднингавиг. Согласно легенде, у короля Хёгни сын Одина Хедин похитил дочь. Когда Хёгни прибыл на остров Хой, расположенный в Оркнейском архипелаге, его дочь Хильд предложила отцу примириться с Хедином. Однако тот уже обнажил свой легендарный клинок Дайнслейф. Этот меч никогда не промахивался и наносил раны, которые не заживают, но его нельзя было вернуть в ножны, не пролив кровь врага.
Между двумя армиями завязалась битва, к вечеру воины разошлись по своим лагерям, а Хильд произнесла заклинание и вернула всех убитых к жизни. На следующий день они снова сразились и Хильд вновь вернула павших. В финале легенды говорится, что армии Хёгни и Хедина будут биться изо дня в день до самого Рагнарёка.
В более поздних источниках слово «эйнхерии» заменяется на «асгардрейден» («asgardreiden» или «asgardsreien»), что в переводе значит «Всадники Асгарда». В позднем средневековье на основе этого образ возникает архетип Дикой Охоты – фольклорного мотива, который в том или ином виде встречается по всей Северной Европе. Это войско мертвых, возглавляемое неким героем или иным мифическим персонажем, например, Нуаду, Королем Артуром, Херлом Охотником, Обероном и даже Дьяволом. Появление Дикой Охоты предвещает масштабное кровопролитие.
Прозаическая Эдда
В Эдде Стурлусона Вальхалла впервые упоминается в части «Видение Гюльви». Здесь король Гюльви попадает в Вальхаллу, не будучи мертвым. На входе он видит человека, жонглирующего клинками. Человек проводит Гюльви через огромный зал с золотой крышей. В зале много людей, одни сражаются, другие играют в игры, третьи пьют. Также Гюльви видит много жилых помещений. Это описание совпадает с тем, что мы встречаем в «Речах Гримнира».
Король Гюльви подходит к трем тронам, что стоят на дальнем краю зала. На первом троне сидит Высокий, на втором – Равновысокий, на третьем – Третий. Позже оказывается, что все трое – это иллюзия, созданная Одином, который говорил за каждого из них. Всеотец рассказывает, что посылает валькирий в Мидгард, чтобы они присутствовали при каждой битве. Валькирии в бою выполняют три функции: они решают исход сражения, решают – кто должен умереть, и забирают половину павших, чтобы доставить их в Вальхаллу.
Когда Гюльви говорит, что в Вальхалле должно быть много воинов, Один отвечает, что их действительно много и будет больше, но все равно окажется недостаточно, «когда придет волк» (имеется ввиду вырвавшийся из заточения Фенрир, который ознаменует начало Рагнарёка). Дальше Гюльви повествует, что сам Один ничего не ест со стола, свою пищу от отдает волкам Гери и Фреки. Всеотец лишь пьет вино, которое ему «и вода и пища». Обращаю внимание – не мёд он пьет, как остальные эйнхерии, а именно вино.
Кстати, в «Видении Гюльви» также упоминается омела, которая позже сразит Бальдра. Она растет к западу от Вальхаллы.
Во второй части Стурлусоновой Эдды, которая называется «Язык поэзии», Вальхаллу посещает Эгир, он же Хлер, йотун и воплощение моря у скандинавов. Здесь описание немного отличается – щиты составляют не крышу зала, а висят на стенах, внутри же пируют не только эйнхерии, среди них ходят и сами асы. Любопытная деталь – источником света в Вальхалле служат обнаженные мечи, которые отражают солнечный свет, направляя его внутрь зала.
В 17 главе «Языка поэзии» в Вальхаллу прибывает великан Хрунгнир. Он напивается и начинает буянить, тогда асы призывают Тора. Однако Хрунгнир заявляет, что он гость асов и те не смеют тронуть его в стенах Вальхаллы. Затем он вызывает Тора на поединок, в результате которого погибает.
Последнее упоминание Вальхаллы в «Языке поэзии» – 34 глава. В ней сказано, что перед входом в залы павших растет дерево Гласир с листьями из красного золота. Это самое красивое дерево во всех мирах. Затем в текст вставлена цитат скальда Браги Боддасона, которая дублирует утверждение о красоте дерева. Что интересно – это дерево еще дважды упоминается в «Языке поэзии», при этом в третий раз использована форма Glasislundr, что со старонорвежского можно перевести как «Роща Гласир». Однако в двух других местах использована форма «Glasir».
Из «Круга Земного» мы узнаем еще несколько новых деталей о Вальхалле. В частности, здесь говорится, что согласно законам Одина, умерших необходимо сжигать, а их прах закапывать в кургане или развеивать над морем. При этом тело надлежит сжигать вместе с его оружием, доспехами и бытовыми предметами, остатки которых также потом закапываются. Все это будет с умершим в Вальхалле.
Это интересный момент, который присутствует во многих культурах древнего мира, – вера в то, что в посмертную реальность вместе с человеком попадает все, с чем он был похоронен. То есть вполне вероятно, что воинам в Вальхалле не выдают снаряжение, они бьются тем, что взяли с собой. У нас нет этому подтверждений, но возможно, если воин не был надлежащим образом погребен, то и оружия у него не будет. А значит, придется ему как бедолаге Хундингу не оттачивать мастерство в кровавых битвах с боевыми братьями, а заниматься хозяйством и неблагодарной работой.
Еще один интересный эпизод, связанный с Вальхаллой, встречаем в королевской саге «Красивая кожа» («Fagrskinna»). В текст произведения введена поэма «Речи Эйрика», которую по просьбе Гуннхильд, Матери Королей, написал неизвестный скальд. Поэма посвящена Эйрику Кровавая Секира. В ней говорится, что когда Один узнал о смерти Эйрика, он разбудил эйнхериев и валькирий, приказав им подготовить Вальхаллу к прибытию короля.
Браги, бог скальдической поэзии, услышав звуки приготовлений, доносящиеся из Вальхаллы, спросил у Одина, неужто из Хельхейма вернулся его любимый сын Бальдр? Всеотец ответил, что скоро к ним прибудет Эйрик, и попросил героев Синфьётли и Зигмунда (отец Сигурда) встретить Кровавую Секиру. Зигмунд, который не знает о происходящем в Мидгарде, интересуется, чем прославился этот король, что оказался достоин столь великой чести. Один говорит, что Эйрик был великим воином и покорил многие земли. При этом он прибывает не один, с ним приходя еще пять королей.
«Песнь Эйрика» интересна несколькими деталями. Во-первых, умерший не сразу попадает в Вальхаллу, путь от Мидгарда занимает довольно длительное время. Во-вторых, умершие, по всей видимости, могут встречаться на этом пути и прибывать ко Всеотцу группами. В-третьих, эйнхерии, которые сражаются и пируют в Вальхалле, ничего не знают о мире смертных. Откуда обо всем знаем Один нам известно – у него для этого есть Мунин и Хугин.
Во время Рагнарека
Когда адский пес Гарм вырвется из пещер Гнипахеллира, а Фенрир пожрет Солнце, начнется трехлетняя зима Фимбульвинтер, во время которой весь мир погрузиться в анархию братоубийственной войны. Великий змей Йормунганд поднимется из мирового океана, в сторону Мидгарда двинется Нагльфар, корабль из ногтей мертвецов, управляемый йотуном Хримом, который поведет в битву против асов свой народ.
Под предводительством Суртура с юга придут Сыны Мусппелля, огненные йотуны. Они пройдут по мосту Биврёст (в переводе – «дрожащий путь»), что ведет к Асгарду, и разрушат его. Одновременно со стороны Хельхейма выдвинется войско мертвецов, которое поведет Локи и его дочь Хель (Фенрир и Йормунганд тоже его дети). Узрев эту чудовищную армаду, Хеймдаль, светлейший из асов и страж Асгарда, вострубит в золотой рог Гьяллархорн.
Под звуки золотого рога из Вальхаллы выйдут эйнхерии, которые тысячи лет ждали этого часа – последней битвы за судьбы людей и богов. Лишь они встанут между миром смертных и армией чудовищ. В битву их поведет сам Всеотец в сияющем золотом шлеме, вооруженный копьем Гунгнир, удар которого нельзя отразить, на восьминогом скакуне Слейпнире (тоже сын Локи).
Две армии сойдутся на равнине Вигрид, другое название – Оскопнир. Любопытно, что эти слова имеют принципиально разное значение. Вигрид («Vigriðr») переводится как «место, где бушуем битва», а Оскопнир («Oskopnir») – «место, которого еще нет».
На равнине Вигрид Гарм и Тюр (бог победы) убьют друг друга, Фенрир загрызет Одина, но его сын Видар (бог мщения) разорвет чудовищному волку пасть. Тор убьет Йормунганда, но тут же сам падет, зараженный его ядом. Локи и Хеймдаль смертельно ранят друг друга, но против самого опасного противника, Суртура, выступит храбрейший из ванов – Фрейр. Он будет доблестно биться с повелителем огня, но не сможет его одолеть, потому что в руках у него не окажется легендарного меча (ранее он отдаст его своему другу Скирниру).
Эйнхериев будет слишком мало, чтобы остановить армаду йотунов, огненных великанов и мертвецов из Хельхейма. Однако они будут биться столь яростно и жестоко, что исход сражения никто не в силах предсказать. Тогда Суртур оглянется вокруг и увидит, что все миры Иггдрасиля погружены в хаос войны. Он соберет в своих руках всю мощь огня и испепелит мироздание. Останется только роща Ходдмимис (она находится либо под Иггдрасилем, либо под Мимамейдом, либо все это названия одного и того же Мирового Древа).
Роща укроет двух людей, Лив и Ливтрасир. Также Рагнарёк переживут сыновья Одина – Вали и Видар, и сыновья Тора – Моди и Магни, которые унаследуют Мьёльнир. Из Хельхейма успеют вернуться Бальдр и Хёд (бог солнца и бог судьбы), которые примирятся между собой. В «Пророчестве Вёльвы» сказано, что еще выживет черный дракон Нидхёгг, а мир будет освещать дочь Сол (или Сунны, персонификация Солнца у скандинавов). Новый мир начнется там же, где начался предыдущий – на равнине Идаволл, где некогда был построен Асгард, а теперь будет вечнозеленое поле.
Таким образом, судьба эйнхериев – погибнуть во время Рагнарёка. Однако в культуре древних скандинавов посмертие человека не ограничивается Вальхаллой. Посмотрим, какие еще есть вариант. Может, кому-то повезет больше?
Фольквангр
Выше я упомянул, что валькирии, которых Один посылает в Мидгард, забирают в Вальхаллу только половину павших воинов. Вторую половину они уносят в Фольквангр. Это бескрайний луг, которым правит Фрейя. Посреди Фольквангра стоит Сессрумнир, ее чертог. В «Языке поэзии» из «Младшей Эдды» упоминается, что павшие воины попадают не просто в Фольквангр, а именно в Сессрумнир.
Интересно, что в скальдических текстах есть два Сессрумнира – чертог Фрейи и корабль. При этом само слово «sessrumnir» переводится как «большое место со множеством сидений». То есть чисто технически слово подходит для описания и большого зала и корабля. Рудольф Симек предполагает, что оба варианта восходят к каменным кораблям – это тип захоронений в Древней Скандинавии. Такие захоронения обычно размещались в поле, они представляли собой контуры условных кораблей, выложенные камнями.
Версия интересна в разрезе того факта, что Фрейя была не асом, а ваном, как и ее брат Фрейр. Согласно одной из гипотез, сжигали скандинавы лишь тех, кто чтил асов (как, согласно эддическим мифам, заповедовал Один). Тех, кто чтил ванов, хоронили в земле и место захоронения обозначали каменным кораблем. Это объясняет, почему в Эдде сказано, что валькирии половину павших относят Одину, а другую половину Фрейе. Вероятно, в раннесредневековой Скандинавии обе группы богов – асы и ваны – почитались приблизительно в равной степени.
Поэтому вполне вероятно, что после битвы часть воинов сжигали (они попадали в Вальхаллу), а других хоронили (они, соответственно, отправлялись в Фольквангр). Эту версию сегодня разрабатывает целый ряд известных скандинавоведов, например, Джозеф Хопкинс. Хотя все равно остается много вопросов. Например, в некоторых источниках присутствует Вальфрейя, что можно перевести как «Фрейя павших» или «Госпожа павших». Это довольно сложный вопрос, но есть мнение, что в Асгарде была не одна Фрейя и половина воинов попадала к той, которая Вальфрейя.
Анализ упоминаний
Фольквангр упоминается в «Речах Гримнира», именно там говорится, что половину павших воинов забирает себе Фрейя, тогда как другая половина достается Одину. В «Видении Гюльви» Высокий делает важное замечание на этот счет – Фрейя получат себе воинов лишь тогда, когда сама присутствует на поле битвы. Возможно, это говорит о том, что вальхалльские валькирии приносят павших воинов только Одину, Фрейя же забирает своих воинов сама. Учитывая, что валькирии выбирают павших, по всей видимости, Фрейе достаются оставшиеся, то есть она выбора не делает.
В «Саге об Эгиле» приводится альтернативный вариант, как человек может попасть в Фольквангр. По тексту источника, Торгерд, дочь Эгиля Скаллагримсона, собирается покончить жизнь самоубийством вместе с отцом и говорит: «Я не ужинала и не буду ужинать, пока не попаду к Фрейе. Я намерена последовать примеру моего отца, я не хочу пережить его и брата». То есть она хочет умереть от голода и таким образом попасть к Фрейе. При этом ее слова насчет отца можно трактовать двояко. Значат ли они, что Эгиль, убив себя, тоже попадет к Фрейе? Ведь он был известным воином.
Этот источник наравне с «Сагой о Хервёр» Бритт-Мари Нэсстрём использует в качестве доказательства того, что в Фольквангр могли попасть не только мужчины и для этого не обязательно было погибать в бою. В «Саге о Хервёр» королева вешается в месте под названием дисарсалр. В переводе с древнескандинавского «disarsalr» означает «Зал Дис». Дисы – это категория женских божеств в мифологии древних скандинавов, главной из которых была Фрейя.
Нэсстрём предполагает, что либо к Фрейе попадали женщины благородного происхождения, либо смерть должна быть особенной. Учитывая, что Торгерд из «Саги об Эгиле» не имеет знатного происхождения, едва ли оно играет здесь решающую роль. Вероятнее речь идет об обстоятельствах или даже мотивах самоубийства. Торгерд не хочет жить без отца, а королева из «Саги о Хервёр» – без мужа. Обе при этом находятся скорее в состоянии гнева, чем скорби.
Этимология и интерпретации
Само слово «Фольквангр» («Folkvangr») может указывать нам на не вполне верное позиционирование этого места авторами средневековых саг, которые могли основываться на более поздних представлениях, не до конца заменивших оригинальные (по крайней мере, не на языковом уровне). В одном из вариантов перевода «Folk» означает «воинство». Соответственно «Фольквангр» будет переводиться как «поле воинов» или «поле армий».
Выше я не зря упомянул Вальфрейю, «Госпожу Павших», и сагу Хьяднингавиг о вечной битве, где некая женщина раз за разом поднимает погибших из обеих армий. Джон Линдоу в своих работах увязывает эти разрозненные факты в один мифологический конструкт, согласно которому Фольквангр изначально был копией Вальхаллы, но правила там Фрейя, которая в оригинальном образе могла быть куда более воинственной, чем в позднесредневековых текстах.
Вполне вероятно, что изначально у каждого бога было что-то вроде персональной Вальхаллы, куда могли попадать умершие. Например, мы знаем, что у Улля, бога-лучника, тоже была своя локация в Асгарде. Она называлась Эдалир («Ýdalir»), что значит «тисовые долины». Однако нам ничего не известно о характеристиках этого места. По мнению Хильды Дэвидсон, локации других богов были вытеснены Вальхаллой, потому что скандинавы на протяжении всей своей истории вели экспансивно-завоевательную политику (во многом вынужденную, о чем я подробно рассказывал на стриме про эпоху викингов).
Бритт-Мари Нэсстрём идет в своих размышлениях дальше. Если Фольквангр был во многом похож на Вальхаллу, возникает закономерный вопрос – зачем скандинавам два «героических рая»? Вероятно, причина в вышеупомянутых культах асов и ванов. Я уже отметил, что их хоронили по-разному. Логично предположить, что и посмертие у них было разное. А коли Фрейя – ван, и изначально могла быть связана с войной, все складывается в единую картину.
Фрейя никак не пересекается с валькириями Одина, но является королевой дис (дисов или дисиров). Культ дисов был связан с плодородием, стихийными силами, духами усопших. Сами дисы могли благоволить людям или наоборот, намеренно причинять им зло. По разным версиям к дисам относят норн, валькирий и фюльгъя, а иногда и все эти группы мифологических существ вместе взятые. При этом форма «дис» («dís») обычно переводится как «леди» или «богиня», то есть это определенно категория женских персонажей. Отсюда прозвище Фрейи – Ванадис, что значит «Госпожа Дисов».
Есть версия, что сам образ Фрейи восходит к германской богине, которую упоминает Тацит. Ее условно называют «Исидой свебов», потому что римский историк в этом фрагменте писал о данном племени. Сам Тацит использовал имя египетской богини, будучи уверен, что германцы действительно восприняли ее образ от египтян. Однако сегодня эта точка зрения считается ложной, так как не подтверждается даже косвенно.
Дело в том, что Тацит для описания германских богов использовал сопоставительную интерпретацию с известными ему богами (прием называется Interpretatio romana). Так Одина он именовал Меркурием, Тора – Марсом, а Тюра – Гераклом. Что касается Исиды, Тацит писал, что эта богиня, по его мнению, пришла к германцам из других регионов. Он сделал такой вывод потому, что ее символом был корабль (мол, «приплыла»).
В египетских ритуалах Исиды действительно присутствует корабль, а неизвестная богиня с таким символом была распространена среди почти всех германских племен. Тем не менее, как я уже сказал, связь германской богини с египетской считается ошибочной, а вот теория о связи «Исиды свебов» с Фрейей и каменными кораблями выглядит логичной.
Таким образом, в отличие от Вальхаллы, с Фольквангром вопрос остается открытым. Мы точно знаем, что туда попадала половина воинов, павших в каждой битве. Мы точно знаем, что этой локацией правила Фрейя. Однако, по всей видимости, чтобы туда попасть, не обязательно быть воином. Это можно сделать через самоубийство при особых обстоятельствах и/или ввиду особых мотивов. По крайней мере, на это указывают «Сага об Эгиле» и «Сага о Хевёр». Но главный вопрос – что происходило с умершими в Фольквангре? Я склоняюсь к вышеприведенной версии о том, что это была альтернатива Вальхаллы в контексте «героического рая».
Хельхейм
Это третье и последнее место, куда человек в миропонимании средневековых скандинавов мог попасть после смерти. Хельхейм иногда называют просто Хель по имени правительницы этого места. Хель – дочь Локи и великанши Ангрбоды («Angrboða» переводится как «приносящая страдания»). Согласно одним источникам, половина тела Хель черно-синяя, а вторая – мертвенно-бледная (поэтому иногда она называется «сине-белой Хель»). Однако в других текстах вторая половина ее тела описана как кроваво-красная.
Хель была назначена Одином править определенным регионом Нифльхейма, который получил ее имя. «Helheim» так и переводится – «Земли Хель». Обращаю внимание – традиционно принято считать, что Хельхейм – условно нижний мир в космогонии Иггдрасиля, но это ошибочное представление. Повторюсь, Хельхейм расположен в Нифльхейме, мире льдов и туманов, где обитают инеистые йотуны. Нифльхейм наравне с Муспельхеймом был первым из миров, их слияние над бездной Гиннунгагап породило смертную жизнь.
Позиция Хельхейма в концепции мироустройства скандинавов сильно отличается от позиции Вальхаллы и Фольквангра. Дело не только в космогоническом описании и характеристиках локации. Живые не могут попасть в залы Одина и Фрейи (Гильви – исключение, не зря его путешествие названо «видением»), а вот в случае с Хельхеймом это возможно. Притом что такое путешествие опасно даже для богов. Это подчеркивает фундаментальность мира, которым правит дочь Локи, и уникальность его положения.
Этимология
Очевидно, что современное английское слово «hell» («ад») произошло от древнескандинавского «hel», которое само по себе имело совсем другое значение, а с преисподней стало устойчиво ассоциироваться только после окончательной христианизации региона не ранее XIII века.
Увы, ограничение по знакам. Продолжение здесь.
Ютуб-канал
Группа ВК
