Навеяно https://pikabu.ru/story/syin_za_ottsa_5542318
В сумерках осеннего вечера пожилой пенсионер интеллигентного вида возвращался домой.
На душе было хорошо и спокойно, с высоты прожитых 46 лет он понимал - он хороший человек.
Зайдя в подъезд, мужчина с удивлением обнаружил, что лифт не работает, а жил он на 25-м этаже.
Интеллигентно вздохнув, мужчина направился к лестнице, но проходя мимо двери лифта, услышал, что там кто-то есть, и судя по звукам - люди это не хорошие, плохие люди.
Тихонько постучавшись, он негромко позвал - Эй, есть там кто? Может помощь нужна?
- Чё надо? - ответил грубый голос.
- Ты кто такой? - вторил ему второй, такой же грубый и прокуренный. Судя по всему, они там курили, и всё прокурили.
- Я здесь живу, - ответил старик - Я пенсионер.
- Иди нах*й, пенсионер, - голос сплюнул на пол. - И сын твой пусть идет нах*й.
- Но у меня два сына, - дедушка чуть не плакал.
Голос немного подумал, - Тогда пусть нах*й идет тот, который старший.
В глазах у пенсионера потемнело - старший как раз был здесь, дома, в квартире.
Сердце учащенно забилось, нервничая, дрожащими руками он проглотил таблетку валидола, а таблетку аспирина положил под язык.
Он двинулся к лестнице. Ноги не слушались, в глазах потемнело. Когда он добрался до своего 25-го этажа, в последнем пятнышке света он увидел номер своей квартиры, навалился на дверь и потерял сознание...
- Отец, очнись, - над ним склонился старший сын. На груди позвякивали медали и ордена - он пару месяцев как вернулся с войны, и был награжден за уничтожение большого числа как живой, так и не живой единиц врага.
Но никому он об этом, конечно, не рассказывал, так как был очень скромным, а если спрашивали, где служил, отвечал, что отсиделся в штабе, писарем. Медали же он носил только дома, и только по очень важным случаям. Почему он надел их сегодня, отец не знал, да и не спрашивал - надел, значит нужно.
- Что, произошло, отец? - тихо спросил сын.
- Там... они... нах*й... меня.., - слезы непроизвольно хлынули из глаз старика.
Сын сразу всё понял, с полуслова, с полфразы. Стремительным движением он подхватил отца на руки, при этом успев что-то сунуть в карман. С отцом на руках, легко перепрыгивая по три-четыре лесенки, он устремился вниз. Лицо его превратилось в камень.
- А ещё, - прошептал отец, - Они и тебя послали нах*й.
Глаза сына превратились в узкие бойницы, в которых блеснула сталь.
Через мгновение они уже были у дверей лифта.
- Уважаемые, - сын аккуратно постучал носком тапочка - переобуться он не успел, да и не думал об этом, как был - так и побежал, - Это вы тут себя некультурно ведете?
- А ты кто? - спросил тот же скрипучий голос.
- Я - сын.
- Ну тогда, иди нах*й, сын, - раздался громкий, явно наркоманский смех. Судя по всему - они там устроили притон, и вовсю кололись.
На лице мужчины-сына заходили желваки, губы сжались, побелели и превратились в тонкую полоску. Он аккуратно положил отца у дверей лифта, руками помог нащупать щель между створками, а ногу его пристроил так, чтобы она упирались в дверной проем шахты.
- Тяни, отец, сильнее тяни, только береги себя, у тебя сердце!
Старик уперся ногой, и все оставшиеся силы вложил в движение гребца, совершенно не жалея своего здоровья. Створки начали расходится, сначала сантиметр, а вот уже и два. В щели появился красный глаз подлого наркомана.
- Получай, наркоманский подлец, - в голосе сына прозвучала сталь. Он вытянул руку, и через щель прямо в глаз подлеца ударила тугая струя слезоточивого газа. Раздался душераздирающий вопль. Старик отпустил дверь, последние силы покинули его, голова упала на грудь, но по щекам текли слезы. Но это были слезы счастья, слезы гордости за сына, который не простил ублюдкам оскорбления своего отца!
-Отдыхай, отец, я пока пойду чаю заварю, - услышал он голос сына.
Теперь он был еще более уверен - он хороший человек, он Отец и он воспитал Сына.