Без названия 2
Если не ты - то кто же?
Любишь, душишь, страдаешь,
вечером на коленях
тишину исступлённо гладишь.
(Осени - небо)
Капает в ванной из крана
вода - медленно, осторожно,
в коридоре часы устало
бьют - до оторопи, до дрожи.
(Лорке - Дали)
Ты приручил одиночество.
Оно на твоих коленях
сворачивается привычно,
потягивается ленно
не открывая глаз.
Ты с ним гулял сегодня -
пара кругов возле дома,
Лишь бы не ныло только.
(Винсенту - Тео)
Ночь наступает внезапно.
Ты её не замечаешь -
думаешь, пишешь, под утро
тишину в полусне обнимаешь.
(Да будет так)
Без названия
Больше не буде ни песен, ни
голоса, ни даже мимолетного
вскрика от встречи коленки
с дверным косяком - всё это в
прошлом.
Больше не будет стихов - ни
слова, ни слога, ни даже
буковки на полях потёртых
тетрадок.
Всё унесётся потоком из
грязи, камней и песка туда,
где уже
упокоился Петербург и картины,
где лежат на булыжной,
хромой мостовой звукозаписи
и кинохроники прошлого -
сокровенные осколки
мини-вселенной, подаренные кем-то
в нерадивые полудетские руки.
Там, среди мятых обрывков
газетных историй скрываются узкие
улочки, книжные смерти (пережитые
словно свои) и большие
парадные, исписанные маркером
восьмидесятых.
И здесь, на краю, балансирует
настоящее, готовое сорваться в любую минуту,
тянет свои худые, синие ручонки
и захлёбываясь в слезах
и соплях, булькающим шёпотом
стонет:
- Да вытащи ты меня уже и не дай
превратиться в картинный твой
Петербург! Он давно подох и гниёт среди
грязи, песка и камней в закромах
твоей чёртовой памяти.
Не позволяй мне уйти, хоть за волосы
дёрни зубами, но вытащи.
И тогда обретёшь ты
спасенье своё.
Загадка.
Гигантский взрыв - моё начало,
И длинный путь невидимых частиц,
Полёт гигантов на точках перекрестка параллелей,
Деление на ноль, вплоть до переворота единиц.
Потом был атом, который стал двуликим,
Два круга, которые решили стать ядром.
Росли цепочки, росли по лестницам крутым,
Ступенька за ступенькой, но временами под уклон.
Потом гиганты-динозавры, летят, плывут, бегут, едят...
Сначала то, что под ногами, потом себе подобных.
Потом погибли разом, их кости стали почвой для опят,
Осталось мало их. Хотя они живее всех живых.
Из года в год, сто плюс-минус десять тысяч лет.
Еще немного, секунд ну где-то десять...
На сцену лезут люди. Здесь я пишу "да будет свет",
И начинается бардак.... Частей этак на пять.
PS. Комментарии для минусов прилагаются.
Белый стих #1
Говорят что нет ничего больнее
Чем крах нашей первой любви
Говорят что все это лечится временем
Но увы это только стихи
Ведь не лечится временем боль,
Та которую мы познали,
Ведь она остается с тобой,
До момента как гроб не вкопали,
Ведь та боль не такая как все,
И не лечится она временем,
Потому что как знаем мы все,
Остается она всегда в сердце.
Говорят что сердце лишь орган,
Что гоняет в нас кровь,
Ну а так же, помогает оставаться собой.
Мы помним что нет ничего,
Что могло бы помочь,
В печальной такой ситуации,
Но ведь это не главное, вновь
Говорят все это воспоминания.
Но чтобы не говорили,
Мы все помним того одного и одну,
Кого первыми мы полюбили,
И того с кем расстались столь печально.
И задайте вопрос вы себе,
Если могли бы вернуться,
В тот самый момент когда рухнуло все,
Что бы сделали вы?
Изменили бы вы тот момент?
Неизменно бы все осталось, тогда-то ведь
Нас научили, о том что такое любовь.
От Шляпника
Всю жизнь меня преследует
Девица белокурая.
Мешает делать шляпы,
И снится по ночам.
Приходит только к чаю,
И без одной минуты
Уходит всегда молча.
И пропадает с глаз.
Она немного глупая,
Рассказывает бредни нам.
Я сразу вижу взглядом -
Немного не в себе.
Фантазии беспечные,
О мире настоящем,
Где даже Чешик -
Не может полететь.
Не верит в восемь пятниц,
И в джентльмена время.
Наивная девчонка -
О, как она глупа.
Но в сердце, что-то теплое,
к Алисе просыпается
Ведь может, что есть чудо -
Девочка сама?
Бесстрашна к Бормоглотику,
И с королевой ссорится.
Обыгрывая смело
В фламинговый крикет…
Да милая Алиса,
Безумие скучает.
Не делаются шляпы.
И время без пяти…
А в тишине твой голос,.
Он шепчет тихо тихо
Одно лишь слово -
Жди.
О насущном.
Ну чтож сказать, ну чтож сказать,
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Что знать им, блять, не надо