Есть орфографические и пунктуационные ошибки. По мере написания буду исправлять.
Хочу услышать объективную оценку.
За стеной в очередной раз за эту ночь раздались громкая, крепкая ругань, а потом и детский плач. Соседи в соседней комнате опять что-то не поделили, муж с женой, обремененные нежеланным ребенком. Вся квартира с нетерпением ждала, когда эту семью выселят за шум и беспорядки, но их держали неприлично долгое время. Ходили слухи что они платили по двойному тарифу и коменданту было не выгодно выселять их, даже не смотря на жалобы.
Удар посуды об стенку снова разбудил Антона. Глянув, на часы он залез под подушку, прячась от криков за стеной. Вставать дико не хотелось, но и на пост опаздывать было нельзя. Антон снимал комнату в одном из сталинских общих домов на Московском проспекте. Многокомнатная квартира пестрела от различных людей, снимавших соседние комнаты. Большинство из его соседей были военнослужащие, так как в основном только они могли позволить такие комнаты, дом считался не самым плохим в городе. Но за последний год он видел тут несколько семей с детьми, в том числе и за стенкой. Долго они не задерживались. Их выселяли из-за долгов и детского плача. Такие были порядки к 2025 году, люди отдавали последнее за ночлег под крышей и в тишине. Домоуправляющему приходилось идти на крайние меры, чтоб поддерживать авторитет и дороговизну комнат.
Полгода назад, по соседству жили два китайца. Никто не мог точно сказать откуда они и чем занимаются, но все боялись заражения Восточной чумой. Через две недели они бесследно пропали, заставив домоуправляющего срочно искать новых жильцов.
Электричество и горячая вода были очень дорогим удовольствием. На каждого человека выделялось ровно десять литров горячей воды, что было в два раза выше обычной городской нормы. Все данные показывал счетчик, а их в свою очередь строго фиксировали в специальной тетради учета. Электричество в жилых домах работало в утренние и вечерние часы, когда люди собирались на работу или приходили с нее, в остальное время оно было сильно ограничено.
Многие люди с окраин города оставили свои квартиры из-за слабой работы электростанций. Атомная электростанция была выведена из эксплуатации, в двадцатом году, в связи с окончанием срока работы станции, к 2024 году планировали построить ей замену, но из-за катастрофы финансирование работ было приостановлено, город и область теперь держались на одних ТЭЦ и ветряках. Электричество подавалось только на близлежащие к метро дома. Из-за нехватки горячей воды, люди дома мылись редко, предпочитая общие бани. Проветривания запрещались. Любое вирусное заболевание быстро распространялось из-за отсутствия достаточного количества лекарств в городе. Ближе к лету, когда температура переваливала за ноль, некоторые возвращались в свои квартиры, чтобы сэкономить деньги и подготовиться к следующей зиме.
На часах было шесть тридцать две, оставалось полтора часа до работы. Антон быстро оделся, он не любил подолгу валяться без дела, и поставил чайник. Закинув в рот заплесневелую булку и запив ее чаем, он вышел из дома и направился к метро Фрунзенская. Пустые, серые улицы недружелюбно встретили его. Моросил легкий дождь, но жесткий ветер превращал капли в быстрые потоки острых стрел, бьющих по лицу. Комендантский час заканчивался только в семь утра, поэтому он торопился к станции, чтоб не натолкнуться на патруль. Метро так же открывалось в семь утра, поэтому Антону пришлось немного подождать, пока главный станционный комендант поднимется и сам откроет единственную рабочую дверь на станции, остальные были замурованы.
– Опять на сутки Антон? – спросил сонный комендант в военной форме, пропуская Антона на станцию.
– Как и всегда, стабильный график уже как третий год. А вы все дверь открываете, каждое утро?
– Незавидная работа, не правда ли? Как и всегда, в соответствии с комендантским часом, открываю – закрываю. Зато ответственность какая, думаешь просто следить за порядком? У меня всего пять человек на станции, а бомжи только так на станцию прошмыгивают, вонь от них такая, людям работать мешают, воруют. На чай то зайдешь, до поезда еще минут пятнадцать.
– Не Алексеич, я лучше на работу.
– Ладно, эскалаторы я запустил, на тебе, жетончик на дорожку, я пока тут останусь, может еще кто зайдет.
– Спасибо Алексеич, удачной смены.
– Да какая тут смена, двадцать четыре часа, семь дней в неделю…
Ступив на эскалатор, Антон доехал донизу. Вход на перрон был ограничен небольшим забором и одним единственным турникетом, у которого сидел сонный охранник. Антон бросил жетон в турникет прошел несколько шагов вперед и увидел просыпающуюся станцию. Сама станция была не большой, всего метров сто в длину. С десятком выдолбленных в бетоне арок. Первые и последние арки оставались свободные для пассажиров, остальные с обеих сторон станции были заставлены палатками. Торговцы уже расчехляли их и выкладывали свои товары. Помимо денег, ценность которых упала в несколько раз, единицей расчета были жетоны. Один жетон равнялся пятидесяти рублям, а также служил ключиком для прохода в метро через турникеты. Подходя к первым палаткам, он учуял запах жаренного мяса. «Давид уже работает, перекусить бы.» – подумал Антон.
Он подошел к прилавку с оригинальным» названием «Мясо по-кавказски», выцарапанное на деревяшке ножом. Владельцем был, наверное, единственный азербайджанец, работающий в городе. После похолодания, все южане съехали, но к Давиду уже все успели привыкнуть за несколько лет. Довольно крупный шатер, по сравнению с остальными, находился прямо по середине станции. Несмотря на восхитительный запах, Антон не особо доверял мясу. Никто не знал откуда оно каждое утро появляется у него. Ходили слухи, что он нанимал местных мальчишек, чтоб они отлавливали животных и тащили к нему. Напрямую, конечно, Давиду это никто не говорил, был риск попасть в черный список. Несмотря на тайну производства, цена была далеко не демократичная. За пятьсот рублей, вы получали три куска мяса с вертеля и кусок лаваша. Некое подобие шавермы, но без овощей и соусов. С особенным пристрастием он принимал золотые украшение так же в обмен на еду.
На его жирном теле висело несколько толстых золотых цепочек. Ряд золотых зубов ослеплял каждого покупателя. Всегда богато одетый, Давид сегодня был в бархатной, фиолетовой тобе, широких штанах и черных мокасинах. По его лысой голове градинами лился пот, лишний вес и горячий вертел делали свое дело. Он обслуживал, с виду, бедняка, и видимо разговор был не самым приятным, так как спустя мгновение Давид выскочил из-за прилавка и с криками и проклятьями на своем языке отгонял бедолагу от своей палатки.
– Эй, Давид! – крикнул Антон, не доходя метров пятнадцать. – Обслужи-ка лучше постоянного покупателя.
Повернув голову в сторону Антона, его золотая улыбка растянулась до ушей.
– Э, дорогой, проходи конечно, я люблю постоянных покупателей. – сказал Давид с диким акцентом.
– Мне как обычно, одну порцию, хорошо деньги до зарплаты остаются. А ты куда свои деваешь? На побрякушки всякие?
Давид жадно выхватил пятьсот рублей и начал просматривать ее на свет.
– Да настоящая, настоящая. Ты каждый раз просматривать будешь?
– А то. – отозвался Давид. – Мои поставщики ой как не любят фальшивки, голову оторвут.
Положив деньги в карман, он ловко развернул вертел.
– Что хотел тот мужик? – спросил Антон. – За что ты так с ним?
– Просил еду в долг, а когда я отказал, он начал угрожать мне! Мне! – Давид взмахнул рукой. – Говорит, что подожжёт весь мой шатер! Хорошо охрана тут на месте и работают круглосуточно. Я лично позабочусь, чтоб этого шайтана больше на станции не было.
– Да ладно тебе. Тут люди с голоду дохнут, а ты цены задрал. Вот и злятся.
– Ээээй, будешь так говорить, я и тебя так же прогоню! Я тут три года работаю. Три года! В свое время понадавал в долг. Хватит. До сих пор мои ребята с них по копейке выбивают. Так еще эти, как их там? Проценты.
Он грубо бросил тарелку с едой на стол.
– А ты ешь давай и проваливай. Нечего с утра мне настроение портить!
Время уже поджимало, Антон торопясь съел содержимое тарелки, кивнул Давиду, и пошел к перрону. Поезда ходили по определенному расписанию, примерно раз в пятнадцать минут. У входа на станцию он заметил странную картину, к контролеру, сидевшему на небольшом стульчике у турникета подошла женщина и начала ему что-то шептать на ухо. Судя по одежде, она была похожа на цыганку, но при этом славянской внешности. Не заплатив, что заметил Антон, она уверенным шагом направилась на перрон и остановилась рядом с Антоном. Через пару минут подошел поезд, и он опустился на свободное место. Поезд был почти пуст, помимо него и женщины в вагоне было всего пару человек. Не смотря на обилие свободных мест, женщина уселась прямо с ним. Каково же было его удивление, когда из-под разноцветного платка на него посмотрели уставшие старческие глаза. В целом приятная старушка, аккуратно одета, в пестром платье и платке. Но глаза, глаза так и норовили заглянуть прямо в душу. Холодные и бесцветные, они несколько секунд бегло осмотрели Антона, затем остановились на его лице. Она улыбнулась так, как будто бы его узнала.
– Здравствуй милёк. – добродушно заговорила бабулька. – На службу едешь?
– С чего вы взяли? – попытался выразить удивление Антон.
– Ну как же. Вон здоровый какой. Ботинки у тебя солдатские, такие у сына моего были, очень уж похож ты на него. Да только погиб он.
– Ох… Соболезную!
– Как за границей эта проклятая болезнь началась, так и отправили моего сыночка на дальний восток, Родину защищать. – продолжала старушка. – Хороший был сынок, денег присылал нам с отцом. А потом как зараза через границу перебралась, так и закрыли его в карантине. Долго не протянул видимо, через полгода пришло письмо из Министерства, что умер то сынок мой, от заразы. Героем объявили, медаль прислали, да только кому она нужна! А тут еще от горя старик мой помер. Вот теперь я у метро тут и живу, молодым гадаю, иногда на станциях ночую, если комендант добрый окажется.
Антон продолжал слушать старуху, пока не приехали на следующую остановку.
– Ну что, бабуль, пора мне выходить, родину охранять.
– Ох, права я была, совет тебе дам. Бежал бы ты с работы этой, а то отправят черт знает куда. А то и под суд попадешь. Помяни мое слово. Вижу – горе за тобой по пятам бежит. – как-то зло ответила старуха.
Антон проводил взглядом уезжающий поезд и ухмыльнулся. Куда ж я пойду то от такой зарплаты.
Добравшись до станции Чернышевская, он без происшествий поднялся на улицу. Выйдя на Литейный проспект, он увидел перед собой бетонный пятиметровый забор пересекающую всю улицу от здания до здания. За стеной находилось Управление Министерства Городской Безопасности. У центральных ворот собралась небольшая очередь из сотрудников. Охрана проверяла документы, обыскивала каждого, кто намеревался войти. Самой охране вход в комплекс был запрещен. Их здание охраны находилась тут же у стены. Оружейная комната и раздевалка находились на первом этаже, остальные были закрыты. Заборов вокруг управления было пять. Две перекрывали Литейный проспект с северной и южной стороны. Еще три блокировали проезд на смежных улицах. Пропускных пунктов всего было два, и каждый был усилен несколькими бойцами на крышах дома и четырьмя вооруженными охранниками возле самих ворот.
Такую охрану поставили не просто так. Несколько лет назад, в период массового голода, волнения захлестнули весь город. Народ попытался прорваться к зданию Министерству и к Смольному. Несколько десятков тысяч человек закидывали здания камнями и самодельными коктейлями Молотова. Приехавшие пожарные пытались отогнать протестующих водой из брандспойтов. Но тех было через чур много. Тяжёлые металлические двери были закрыты изнутри, бес специального тяжелого оборудования их просто невозможно было открыть. Военные, вооруженные пулеметами, высунулись из окон второго этажа, давая предупредительный огонь. Люди продолжали кидать камни и палки, ломая входную дверь. Когда в одно из окон залетел коктейль Молотова, остальные оборонцы открыли огонь по первым рядам наступавших. Откуда-то из центра толпы последовали очерёдные выстрелы, положившие ещё несколько солдат. На Литейном началась паника. Народ бросился в рассыпную, спасаясь от выстрелов. Тогда живьём растоптали пару десятков человек, еще несколько десятков были убиты или ранены от пулеметного огня. Из солдат погибло только восемь человек. После этого происшествия было срочно принято принципиальное решение построить вокруг здания прочный забор.
Несмотря на май месяц, погода вела себя совсем не дружелюбно. Сильный, холодный ветер дул со стороны Невы, обдувая щеки морозом. Уже привычная температура для этого времени года, никак не позволяла деревьям расцвести, а льду на реке - растаять.
Его смена на южных воротах начиналась через пятнадцать минут. Он зашел в здание охраны, поздоровался с оружейником Николай Иванычем и направился в раздевалку. Состав его смены редко, когда менялся, и в помещение, как он и ожидал, увидел всех трех своих напарников. Смена делилась на пары. В паре с Антоном работал Макс, здоровенный амбал, два с лишним метра ростом, с глупым лицом и сильными руками. Этакий русский Джон Рэмбо.
В другой паре работал Миха, не самого высокого роста, толстоват, слеповат, да и вообще с виду мало подходящий на работу охранника. Поговаривали, что он попал сюда исключительно благодаря связям. Санек был последним в этой четверке и пришел пару месяцев назад, вместо старого Олега Петровича, которого отправили на пенсию по возрасту. Санька прислали из Москвы, так называемое подкрепление. Там он занимался бумажными работами и с оружием почти никогда не сталкивался.
– Э, Миха, очки не забыл? – засмеялся Макс. – Чего не веселый такой? О, старший пришел, здорова! – поздоровался Макс с вошедшим Антоном.
– Парни, привет! – Антон обменялся рукопожатиями. – Опять свои глупые шутки шутишь?
– Иваныч тебе ничего не говорил? Вчера говорят бедняки какие-то приходили с Купчино. Требовали говорить с руководством, выдать им жилье, что-то такое. Человек пятнадцать двадцать, а то и больше.
– А че к нам то суются, правительство же у себя в Смольном. Да черт их поймёшь, тоже самое говорили. Постояли да ушли. Так что сегодня повнимательнее надо. Парни собрались и пошли на пост, поменявшись ровно в восемь.
Ближе к полудню выглянуло солнце.
– Последний раз я видел солнце в августе того года. – заметил Санек. – Еще у себя в Николаевке.
– Где это вообще? – спросил Миха.
– Да под Москвой, оттудова я. Забыл, что ли?
– Надеюсь скоро весь пепел осядет и настанут теплые дни. Может тогда и город восстановится и все станет как прежде. – сказал Антон.
– Ученые говорили, еще тогда, в девятнадцатом, что вулканическая зима продлится около двадцати лет. Так что еще не скоро. – заверил напарника Миха.
– Дай бог дожить бы.
С той стороны ворот незаметно подъехало два автомобиля. Явление было не частое, так как мало кто мог себе позволить цены на бензин. Большая часть нефти уходила на продажу в Европу, малая часть перерабатывалась в бензин и поставлялась в главные городские службы крупных городов страны. Если КАМАЗ, загруженный солдатами, не вызывал особого удивления, то вот гражданский автомобиль, так еще и бизнес класса заставлял людей пялиться в окна и оборачиваться. В городе такие автомобили могли позволить себе Министерство, городское управление и еще оставшиеся бизнесмены, ходившие в друзьях у правительства и занимавшие высокие посты.
После многозначительного сигнала автомобиля, охрана засуетилась. Как у старшего, в обязанности Антона входила проверка документов у водителя и у пассажира, если по рации не поступала обратная команда.
Не все машины подвергались проверке, самые серьезные личности, начиная от начальников Министерства, заканчивая губернатором города под эту процедуру не попадали. Но сейчас рация молчала, и Антон смело направился к водительскому окну первой машины.
– Чё надо? – спросил рожа в черных очках, сидящая на водительском сидении.
– Документы пожалуйста. – спокойно отреагировал Антон. Обычно водители спокойно относятся к осмотру документов.
– Ты охренел? – взревела рожа, – Ты хоть знаешь кого везем?
Антон махнул рукой Максу. Тот поднял оружие и медленно направился в сторону машины.
– Я еще раз повторяю, документы пожалуйста. – слегка повысил голос Антон.
Заднее окно второго автомобиля опустилась и из него слегка высунулась лысая голова.
– Сынок, подойди-ка сюда.
Антон дал команду Максу и Саньку не пускать машину и направился к открытому окну. Где-то он уже видел этого мужика. Новый серый костюм, дорогие часы на левой руке, на его коленях лежала длинная черная трость. Одет он был свежо, чего не скажешь о уставшем лице. Оно прибавляло десятку к его и так не молодым годам. Не может быть…
– Я конечно понимаю, служба, но неужели у вас нет приказа пропускать губернатора без досмотра?
– Товарищ губернатор, мы не…
– Ха, меня так еще никто не называл, товарищ губернатор
– Про…ить! нем…енно! – зашипела рация.
– О, а вот и начальство соизволило сообщить. Впредь будьте внимательны, вы же не хотите потерять такую престижную работу, верно?
– Верно. – только и смог выдавить Антон
Он отошел от машины, дал сигнал Михе, чтоб тот поднимал ворота. Рация продолжала что-то шипеть, но уже более грозным тоном.
– Не слышу вас, рация не работает. – ответил он в неисправный аппарат. – Наверное села батарейка.
Машины уехали, ворота с громким лязгом закрылись, а к ним со стороны Управления бежал солдат с новой рацией.
– Начальство разъярено, будьте осторожны, слышал вас вызовут на ковер. – предупредил их солдат, забрал рацию и поспешил обратно.
– Солохов. Вы и вся ваша компания в восемь после дежурства ко мне. Будем разговаривать. – предупредила рация.
– Так точно, товарищ майор. – отчеканил Антон.
Антон убрал рацию в карман и, опустив голову, поплелся на свое место. «Первый серьезный проступок за два года. Как старшему, мне никак нельзя было совершать неосторожных действий.» – думал он. «Наверняка губернатор позвонит начальству, а тот может принять воспитательные меры, так называемую, показательную порку. Эх не вовремя он проехал.»
– Антох, не грусти. Если и выебут, так всех. – попытался поддержать напарника Миха.
– Тут вплоть до увольнения может дойти. Все-таки первое лицо города проехало. откуда вообще он взялся? С нашей стороны он не въезжал. Он вообще по этой дороге не ездит.
– Да черт его знает, это начальство. Куда хочет туда и едет.
– Эй, смотрите! – раздался взволнованный голос Санька. – Ее тут не разу не видел, куда она прет?
Санек показывал пальцем на невысокую старуху, ковылявшую в сторону их ворот. Антон сразу узнал этот пестрый платок, ведь только этим утром он обратил на него внимание. Ее взгляд был так же холоден, как и утром.
– Бабуль, ты к кому? – Макс опять вскинул автомат и пошёл ей на встречу.
– Не по твою душу я пришла. Мне вон тот нужен. – она кивнула в сторону Санька.
Санек сделал шаг вперед.
– Ты кто такая? Зачем пришла? – голос его чуть дрожал.
– Ты ведь христианин, верно? – чуть слышно спросила бабка.
– Твой брат совершил грех, и он заплатит большую цену! Жизнь за жизнь! Пусть он познает горькую месть.
– Стой, не подходи! – сорвался на крик Санек.
– Старуха подошла к нему вплотную и грудью уперлась в дуло автомата.
– Сегодня мы тебя заберем, слышишь? За…
Прогремел выстрел. Бабка слегка удивившись сделала маленький шаг назад, покачнулась и упала навзничь.
– Ты что наделал!? – Антон сразу кинулся к ней.
Пуля прошла через правое легкое и там застряла, выходного отверстия Антон не увидел. Он попытался закрыть рану, но кровотечение не останавливалось. Старуха взяла окровавленную руку Антона и прохрипела.
– Эта смерть и на твоей совести. Слава Перуну. – она закрыла глаза и начала бормотать.
– О милосердный Прародитель, да будет воля твоя, хотящая всем взрасти и к свету истины прийти, прости и помилуй душу…
Рука отпустила Антона и упала на асфальт.
– Врач не нужен, она умерла.
– Как умерла? Как умерла? Я не мог убить ее! – заплакал Санек
К воротам уже подоспело подкрепление, услышавшее выстрел. Два солдата взяли Саню под руки и повели внутрь здания.
– На днях к вам присоединится новый солдат, смену мы укомплектуем. На камерах мы все видели, что и как произошло. – услышали парни голос позади.
– Здравия желаю, товарищ майор.
– Тьфу ты. Хорошо хоть не товарищ губернатор. Угораздило же его в мою смену, дерьмо. – вздохнул майор, срывая кепку с головы. – Что молчите? Нечего сказать, да?
– Но она сказала, что его заберет. – промямлил Миха.
– Кто? Бабка? Не смеши меня, куда она его заберет, она еле ходила, вы совсем с ума по сходили? Вас бы, суки, под трибунал всех. – махнул рукой майор. – Ладно, тело сейчас уберут. Вы тут стойте, только без приключений. Все ясно? И не расслабляться. Под суд вы тоже пойдете. А вот в качестве свидетелей или преступников решит комиссия. Понабрали мразоту! – он сплюнул и ушел.
– Мы в жопе… – первым нарушил тишину Миха.
– Попридержи язык, – зашипел Антон. – А то начальство услышит.
– Я всегда знал, что у него что-то не так с головой, а если б он нас так?
– Он не хотел, ты же видел его лицо.
– И что, его теперь на виселицу? Видать бабка не соврала, все-таки заберет его.
– Ты слышал, что она говорила?
– Неа
– Она сказала что-то про Перуна. Это не те ли сатанисты, что людей на кострах жгут?
– Они на севере города промышляют, а я туда не суюсь.
– Так значит она была ведьмой? – вдруг выпалил Макс?
– Вполне возможно, это тебе не то что раньше, по телеку фокусы показывали. Хотя она ничего такого и не сделала.
Антон не стал рассказывать об утренней встрече со старухой. Ведь и правда она его предупреждала о чем-то нехорошем, а теперь вот обвинила его в смерти. Не придут ли ее сообщники и за ним? «Но ведь терять мне уже нечего» – подумал Антон. Жена умерла на третий год после катастрофы. Родители еще раньше. Нет ни братьев, ни сестер, ни детей. Только одна лишь работа.
– Что бы это ни было, лучше с этим не связываться.
– А че, никому Санька не жалко? – спросил Макс. – Вы только о себе и думаете, а человека казнить хотят.
– Так давай же, иди скажи майоры что он тут не причем, что это ты сделал! Мы ничего не сделали. Так-то жалко конечно, но он сам автомат направил, без приказа, так потом еще по своей глупости выстрелил. Кстати ты бы ближе всех к нему, мог бы и остановить.
– Да пошел ты! – огрызнулся Макс. – Я под пулю ложиться не собираюсь за него.
– Э! Ты кого это тут посылаешь? За языком следи!
– Успокойтесь оба! – рявкнул Антон – не хватало нам еще одного трупа. Встань на свое место Макс. И так все в напряжении.
Остаток дня прошел в напряжении. Антон мечтал, чтоб поскорее кончился этот кошмарный день. Скорее всего домой придется идти пешком. На метро он не успеет из-за вечернего разговора с начальством. Кровь, еще не высохшая, все еще ярко выделялась перед входом. Работники МГБ подозрительно осматривали пятно при входе. «Хорошо хоть вопросов никто не задает.» Кинув еще раз взгляд, он вспомнил жену. Он не первый раз видел смерть, но привыкнуть к этому невозможно.
Тогда был ничем не примечательный день. Аня возвращалась с работы в порту, она была кладовщиком. Как говорил следователь, она свернула в Апраксин двор. Но ведь все знали, что это территория мафии, сборище бандитов и наркоманов, а также большой черный рынок. Выйдя из аптеки, началась перестрелка, частое явление. Шальная пуля попала ей прямо в живот и скорее всего если бы она сразу обратилась к врачам, то ее можно было спасти, но тело обнаружили только с утра. Изуродованное, со следами насилия, оно лежало в двадцати метров от входа и мусорного ведра. Как сказал, следователь повезло, что его вообще удалось найти. Обычно никто не выбрасывает улики на улицу. Бандиты настолько озверели, что уже не боятся убивать и насиловать. Раньше глава мафии, сам казнил такого рода преступников. Он лишь хотел развития большого черного рынка под его контролем. Но после его смерти, началась полная анархия. Власть в свои руки взял полный отморозок, который разрешал вытворять все что им захочется. Уголовное дело, конечно, завели, но никто из полицейские не рискнул заходить на территорию апрашки.
В тот день Антон потерял не только жену, но и не рождённого ребенка. Аня была на 4 месяце беременности, о которой Он не знал. В кармане при обследовании тела были найдены специальные таблетки для беременности. В самом городе достать такие было не реально.
В восемь вечера пришла новая смена из четырех человек.
– Что у вас тут случилось? Иваныч говорит кого-то убили? – спросил Борис, старший смены. – Нас тут всех на уши поставили.
– Чего спрашиваешь, раз все знаешь? Санек бабку подстрелил, сектантку, как я думаю. Испугала пацана, тот и дернул курок.
– Сектанты? У нас только одни сектанты в городе и совсем не опасны. Родоверы вроде, или Родноверы. Уж не веришь ли ты в эти байки про жертвоприношения?
– Ну ведь говорят, рассказывают, не просто же так?
– Сейчас я тебе историю расскажу, мне тут один мой товарищ из Министерства по пьяни выдал, что разведку там недавно проводил. Ничего серьезного, так проверка обстановки, уж сильно зашевелились они. Так вот храм они от бабахали метров пятьдесят, весь из дерева, по крайней мере снаружи, внутрь не пускают, только своих главных жрецов, охрана у них вооруженная. У них с нами вроде как договор, в дела религию не лезть, но ведь интересно же, что там у них происходит.
Вы там домой не опаздываете? – улыбнувшись спросил Борис.
– Ты до расскажи сначала, потом пойдем. – нетерпеливо ответил Миха.
– К храму прилегает такой же деревянный забор. Высокий, за ним не видно ничего. Храм то сам в парке стоит недалеко от озера. Вокруг забора хижины стоят небольшие, наверное, штук двадцать, в них самые преданные приспешники живут, кого в храм не пускают. Ты представляешь? Люди от всего отказываются, от квартиры, электричества и идут жить в лес. Больные на голову!
– Да ну, там одни бомжи, наверное, и живут, пожрать на халяву приходят, да и крыша хоть какая над головой.
– Это точно вряд ли. Один разведчик уже прикидывался бездомным, разоблачили за пол часа. Там все друг друга знают, никого левого нет.
– А что с ни стало?
– Да ничего, как узнали откуда он, отпустили. Но потом они обвинение кинули на руководство, что мол была устная договоренность. Теперь наши, чтоб отношения не портить, только по периметру разведку держат. Так вот залёг мой приятель в кустах неподалеку на холмике, видно только главный вход. Посередине у них нечто похожее на площадь с большим костром. По началу не было ничего интересного. Телеги с брёвнами, запряженные лошадьми, везли видимо издалека, в парке лес не тронут. Они вообще живут странно, лошади у них как грузовой транспорт. Часа через два видит он со стороны метро идут четыре здоровых парня. Одеты совершенно не по погоде, в одних футболках, черные джинсы и военные берцы на ногах. За руки тащили человека с мешком на голове, свой не свой не понятно, может еще кого нашего вязли. В ворота втащили, а дальше хрен поймёшь, что было. Говорит только, что костер там как запылает. Чуть ли не до неба.
– Вот тебе и доказательств, что сжигают!
– Думаешь люди так хорошо горят? – усмехнулся один из охранников в смене Бориса – Врет все твой товарищ, а вы все верите, дураки.
– Слушай, а ведь никто не живет около Озерков?
– Ага, верно, люди около той станции не живут. Туда электричество не доходит, потому что центру не хватает. Вот они костры и жгут. Вот смешно будет если не уследят за огоньком, тот и сожжёт им всю деревню. Ладно, пост снял, пост принял. Отдыхайте.
– Сначала к начальству на ковер. Удачной смены.