В Крыму, в 5 км от центра города Керчь, находится посёлок Аджимушкай. Возле посёлка находятся Большие и Малые Аджимушкайские каменоломни, ставшие одним из символов величайшего мужества и стойкости советских людей. Это «Керченский Брест», выдержавший 170-ти дневную осаду и, несмотря ни на что, не покорившийся врагу.
В мае 1942 года войска Крымского фронта, потерпели поражение и вынуждены были оставить Керчь. Учитывая сложившуюся ситуацию, руководство Крымского фронта вынуждено было принять решение об эвакуации оставшихся сил с полуострова. Для прикрытия отступающих частей был отдан приказ о последовательной обороне двух рубежей, оборона первого из которых (м. Тархан - пос. Катерлез - Керчь-порт) была уже невозможной из-за захвата к этому времени немецкими войсками большей его части. Поэтому заградительные бои, которые позволили выиграть время для вывоза основной массы войск Крымского фронта, развернулись на оборонительном рубеже: высоты 95,1 - 133,3 – Аджимушкай – Колонка. Рубеж приказали удерживать «во что бы-то ни стало».
Командующим обороной рубежа 14 мая был назначен Павел Максимович Ягунов - начальника отдела боевой подготовки штаба Крымского фронта (КФ), который в этот же день начал готовить отдельные батальоны и ударные отряды из личного состава резерва.
Основу группы Ягунова, кроме командиров, политработников резерва и личного состава 1-го фронтового запасного полка, составили несколько сотен курсантов военных училищ, бойцы и командиры 276-го стрелкового полка НКВД и 95-го пограничного полка, а также военнослужащие различных родов войск из частей и соединений фронта, которые «уже 13 мая стали заполнять проходы каменоломен». Очень скоро небольшая группа разрослась до несколько тысяч человек за счёт отступающих солдат и жителей, бежавших из города. Мирные жители, так же, привели с собой и детей. Больших и маленьких. Очень много грудных. Детям - попавшим под контроль фашистов в оккупированной Керчи так же пришлось не сладко. Их вывозили в степи и оставляли замерзать. Известен случай - когда фашисты организовали для детей экскурсию по Крыму, для которой напекли пирожков с начинкой из "Циклона-Б" (синильная кислота). Всего более 10 000 человек укрылись в Больших катакомбах, и более 3 000 в Малых.
Впервые в бой группа Ягунова вступила к концу дня 14 мая, когда немцы неожиданно вышли к Аджимушкаю. В ходе контратаки, противник был остановлен, а затем и отброшен. В течение последующих дней советские подразделения вели активную оборону на этой линии, выигрывая время и надежно закрывая переправы с севера. 18-19 мая ценой огромных усилий советским подразделениям удавалось удерживать только узкую полоску. Там бои стихли только утром 20 мая, когда отсюда на судах под вражеским огнём были вывезены последние соединения. Благодаря стойкости, высокому мужеству командиров и бойцов арьергардных частей, большую роль среди которых сыграла и группа полковника Ягунова, из района Керчи удалось эвакуировать до 140 тыс. человек, в том числе десятки тысяч раненых и часть тяжёлого вооружения и имущества фронта.
Группа полковника Ягунова, как и части 44-й армии, согласно приказу командующего Крымским фронтом, должна была удерживать позиции до «особого распоряжения», которого она так и не получила. Впоследствии бывший командующий Крымским фронтом Д.Т.Козлов писал: «Полковник Ягунов честно выполнил приказ, обороняя район Аджимушкая… На выход из окружения у него вряд ли были силы, так как он не имел ни пушек, ни танков. Связь с Ягуновым была прервана, и восстановить ее не удалось, несмотря на усиленные попытки арьергарда 51-й армии прорваться к окруженным».Тем не менее, в последующие после окружения дни, отряд полковника Ягунова вел ожесточенные бои, пытаясь прорвать кольцо окружения и пробиться к переправам. Но эти атаки не принесли успеха – наткнувшись на массированный огонь противника и понеся большие потери, наши бойцы и командиры вынуждены были вернуться к каменоломням. Для выработки плана дальнейших действий был собран военный совет. Среди старших командиров утвердилось мнение о необходимости продолжить борьбу, спустившись под землю и создав сильный очаг сопротивления. Результатом решения, принятого на военном совете, стал приказ, объявленный утром 21 мая 1942 г. в Больших каменоломнях, о создании «участка обороны Аджимушкайских каменоломен» («полк обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина»).
Сразу же после объявления приказа началось формирование подразделений и служб, в связи с чем произведен учет бойцов и командиров, находившихся под землей. Всем были выданы личные знаки – пропуска, служившие для предъявления при передвижении внутри каменоломен. Весь личный состав был разделен на батальоны. Были созданы и отдельные службы: связи, тыла, группа разведки, химотдел, особый отдел, военная прокуратура и военный трибунал. Известно, что некоторые дезертиры - бежавшие из каменоломен - доносили до немцев схемы комнат и галерей. Для борьбы с подобными явлениями был создан специальный взвод, возглавляемый неизвестным майором, в задачу которого входило «очищать гарнизон от предателей и изменников». Со всей суровостью и беспощадностью пресекались воинские преступления (дезертирство, попытки перехода на сторону врага, нарушения дисциплины и воровство).
Подобный гарнизон, численностью более 2000 человек, разделенных на 4 батальона, был сформирован и в Малых Аджимушкайских каменоломнях.
В Центральных каменоломнях оборону возглавили полковник П. М. Ягунов, старший батальонный комиссар И. П. Парахин и подполковник Г. М. Бурмин, в Малых — подполковник А. С. Ермаков, старший лейтенант М. Г. Поважный, батальонный комиссар М. Н. Карпехин.
Начальный период обороны характеризовался ожесточенными боями на поверхности, попытками прорвать кольцо окружения, а также стремлением других групп, сражавшихся в окружении, соединиться с гарнизонами каменоломен. Так, 19 мая 1942 г. группа военнослужащих под командованием подполковника Г.М.Бурмина, прорвалась в каменоломни. Более мелкие группы пробивались в Аджимушкай до 22 мая.
Наиболее упорный характер в это время носила борьба за воду, нехватка которой начала ощущаться в первые же дни. Все подходы к единственным источникам воды – двум колодцам на поверхности (как их называли местные жители, «сладкий» и «соленый») – хорошо простреливались противником с близлежащих холмов, и аджимушкайцы несли тяжелые потери за каждое ведро воды. Участник обороны каменоломен Г.Н.Акопян вспоминал вылазку, в которой приходилось участвовать ему: «… взяли 4 ведра воды, а потеряли около 100 человек. Крови пролили больше, чем воды брали, это было необходимо, потому что раненые… умирали без воды». В некоторых местах вода просачивалась сквозь пористые плиты потолка - по каплям ее собирали в каски. Так же по распоряжению штаба - красноармейцы высасывали воду из пористой породы в местах где она не капала и сплевывали в каски и имеющуюся посуду. Вся добываемая вода подлежала строжайшему учету и распределению службой водоснабжения. При всем при этом дневная норма воды для гарнизона в первые дни была 1 столовая ложка в день на человека - в том числе и для раненных и для детей. Позже, чтобы совсем отрезать людей от воды, немцы подорвали колодцы.
Для решения проблемы водоснабжения, которая становилась все более острой, защитники Центральных каменоломен в конце мая начали долбить подкопы к наружным колодцам, заваленным оккупантами сверху. Судя по воспоминаниям самих аджимушкайцев, один из этих подкопов был сразу взорван фашистами, а второй – к «соленому» колодцу – удалось закончить 3 июня. Позже бойцы гарнизона катакомб смогли прорыть колодец. Рыли с соблюдением максимальной тишины, дабы немцы не смогли организовать подрыв потолка над колодцем. Работа была крайне тяжелой, камень приходилось долбить вручную, используя кирки, ломы, лопаты. Бойцы постоянно сменяли друг друга, пытаясь быстрее добраться до воды.
В Малых каменоломнях тоже пытались вырыть подземный колодец, но прокопать его удалось только на 5 м, после чего он был брошен. К тому моменту людей под землей оставалось не так уж много, и воды с водокапов уже хватало.
Таким образом, предпринятые меры позволили решить проблему водоснабжения – с середины лета воды было в достаточном количестве и удалось создать ее запасы, что свело на нет надежды немецкого командования на сдачу подземного гарнизона из-за жажды.
Для борьбы с темнотой, на первых этапах, использовался мотор - переоборудованный в генератор. Когда топливо закончилось приходилось выходить из положения — из покрышек от автомобилей вырезали полосы и поджигали — чадящий дым плотно окрасил стены из светлого ракушечника. На местах стоянок устанавливали светильники из гильз от снарядов, куда заливали машинное отработанное масло. Для перемещения по центральным штольням натягивали телефонные кабели, чтобы идти в темноте. Если штольни хорошо проветривались, разжигали костры.
Огромная проблема была с продовольствием. Запасы керченского военторга обеспечили ежесуточную норму: хлеба — 200 г., жира — 10 г., концентратов — 15 г., сахара — 100 г. Норма выдачи сахара увеличивалась, остальных продуктов — уменьшалась. Полевая кухня, как и солдатские котелки скоро стало не нужна.
В конце мая в каменоломню зашли кавалеристы 72-й кавалерийской дивизии. Лошади были сразу забиты, мясо съедено, а кости, шкуры и копыта закопаны в дальних штольнях. Но уже в конце июня полусгнившие останки откапывают, жарят и готовят супы-затирки. Ели ремни, кирзу, траву - которую рвали при вылазках, но до людоедства не дошли. Готовили на машинном масле. Ели все, что можно съесть - вплоть до хлопчатобумажной одежды. В начале августа люди начали умирать от голодного истощения.
В одной из комнат каменоломен была организована операционная. За недостатком медикаментов, стерилизации инструментом - операции и ампутации все же проводились насколько это было возможно. Потолок над операционным столом завешивался тряпкой, чтобы частицы породы не сыпались во вскрытые тела бойцов. Все это чаще всего делалось без наркоза. В каменоломнях сохранился огромный запас сахара (тут его хранили еще до войны), и теперь солдаты научились гнать из него самогон. Пациенту давали перед обширной операцией стакан самогона. Иногда удавалось раздобыть цигарку, папироску для мнимого успокоения.
Спали в казармах на земле в различных "комнатах" каменоломен, кроватей не было - спали подстелив шинель и прочее тряпье.
В таких условиях приходилось существовать, и при этом отчаянно сопротивляться врагу. Постоянно проводились вылазки, велась разведка, делались попытки установить связь с «Большой землей» и керченским подпольем. Вылазки, п, тщательно планировались и готовились, с предварительным наблюдением через тайные наблюдательные пункты, оборудованные в нескольких местах. Проблему нехватки оружия и боеприпасов пытались решить созданием специальных «трофейных команд» и организацией ремонта стрелкового оружия под землей.
В июле тяжелейшим ударом для защитников каменоломен стало известие о падении Севастополя. Измученные люди верили, что пока держится главная база Черноморского флота Крым остается советским, и о них тоже не забудут, их не оставят. В эти дни ряды защитников дрогнули… Этим сразу же воспользовались немцы, засыпав защитников листовками с призывами сдаться. Но и в этих условиях командование сумело удержать ситуацию под контролем, люди смогли выстоять. Даже, когда после крупной вылазки, проведенной в ночь с 8-го на 9 июля, трагически погиб командир гарнизона полковник П.М.Ягунов, Аджимушкай упорно сражался.
В поддержании высокого боевого духа определенная роль отводилась и наглядной агитации – в некоторых местах на стенах выработок вывешивали лозунги, написанные на бумаге. В первые дни обороны выпускались «Боевые листки». До сентября в гарнизоне практически ежедневно проводились занятия по тактике и боевой подготовке, политзанятия, читались лекции, проводились политинформации о положении на фронтах, раздавались по подразделениям сводки Совинформбюро, принимаемые по радио и распечатанные в штабе на машинке. Гарнизон держался.
Длительное сопротивление в каменоломнях создавало для германского командования сложную обстановку в районе Керчи, и отвлекало от решения других задач силы, вынужденно использовавшиеся на подавление этих очагов сопротивления. Поэтому они прикладывали все силы и использовали все возможности, чтобы уничтожить непокорный гарнизон.
С самых первых дней противостояния немцы пытались подорвать каменоломни. Сначала были попытки завалить входы, заперев там людей. Но после того, как это не принесло желаемых результатов, стали пытаться обрушить своды каменоломен. Взрывы производились авиабомбами, которые фашисты закладывали в специально выдолбленные на поверхности шурфы. При этих взрывах обваливался потолок, образуя многотонные завалы, и возникала сильная ударная волна, от которой трудно было устоять на ногах. Иногда под завалами оказывались живые люди. Так, в Малых каменоломнях 29 мая от такого взрыва погиб весь командно-политический состав 3-го батальона, собранный комбатом на совещание, а позже – почти весь личный состав этого же батальона. Бороться с такими взрывами научились только со временем, создав специальные команды «слухачей», бойцы которых парами обходили каменоломни, пытаясь по характерному стуку определить, где фашисты долбят камень для очередных шурфов. При обнаружении таких мест личный состав из этого района эвакуировался.
А когда выяснилось, что на защитников не действуют ни тяжелые испытания, ни их уговоры и сказки, ни угрозы. Немцы применили последнее средство… Начались газовые атаки…
Газовые атаки явились для аджимушкайцев полной неожиданностью. оккупанты добились ожидаемого эффекта – 24 мая во время первой газовой атаки в каменоломнях возникла паника, и к жертвам от удушья прибавились задавленные в темных подземных галереях. Участник обороны В.С.Козьмин впоследствии писал: «Газ, пущенный немцами, застал меня в охранении входа… Я сидел на камне лицом к выходу, услышал сзади шум (гул), оглянувшись, увидел темную стену, двигавшуюся ко мне. Людей не было видно. Я не сразу сообразил в чем дело, но когда первые клубы дыма накрыли меня, понял… Я упал за камень, закрыв нос пилоткой. В это время гул перерос в топот ног и тяжелое дыхание… К вечеру газ рассеялся».
После первой газовой атаки на территории только одного батальона, в котором служил автор дневника, было поднято и похоронено 824 трупа. Огромное количество военнослужащих, не имевших противогазов, вышли на поверхность, и сдались в плен. Часть из них была расстреляна при выходе из каменоломен. Повсеместно в каменоломнях, начиная с 25 мая, начали строиться «газоубежища», (отгораживались толстыми каменными стенками тупиковые отсеки выработок). Эти укрытия оказались достаточно надежным средством защиты от газов для оставшихся под землей бойцов и в дальнейшем свели на нет эффективность использования химического оружия, применяемого фашистами несколько недель.
18 мая в Центральные Аджимушкайские каменоломни спустились от 10 до 15 тысяч бойцов, командиров Красной армии и мирных жителей. В середине июля их осталось 1 тысяча, к началу сентября — не больше 250 человек. В середине октября 1942 года большая часть защитников подземной крепости погибла, но оставшиеся в живых бойцы продолжали оказывать сопротивление врагу. Выстрелы прекратились 31 октября 1942 года, последние измученные и полуживые бойцы были взяты в плен.
Из нескольких тысяч, спустившихся в каменоломни людей, после 170-дневной осады в живых остались только 48…
Вечная память погибшим… Долгих лет живущим…
