Авторский рассказ + ЯПлакалъ

В некотором депрессивном регионе, в некотором маленьком городке, на самой его окраине, жили были мама и ее дочка Маша двенадцати лет отроду. Папы у них не было, и Маша даже не знала кто он. Думал что путешественник. Да и мама не знала кто был папой Маши, и была уверена что он редкий козел.
Жили они бедно, мама часто задерживалась на работе, а также в поисках нового папы, и Маша большую часть времени была предоставлена себе.
Бегала по улицам с мальчишками, играла в казаки-разбойники, в пиратов и в кладоискателей. Да и внешне она напоминала мальчика, короткие темные волосы, худая и угловатая, острая на язык и любящая похулиганить. За домом Маши начинался лес, в котором можно было найти много интересного. Поганые грибы, несъедобные ягоды, мусор, шприцы, бутылки и презервативы. А вот кладов не водилось, но дети все равно любили их искать.
И вот однажды, перед новым годом, когда мама снова не пришла домой, а все друзья разошлись, решила девочка пройтись по лесу. Далеко заходить она не думала, но очень хотела встретить что-нибудь похожее на сказку. Ибо было ей так грустно и так одиноко, что хоть плач. И о чудо! Увидела она на краю леса, в аккурат под фонарем, не кого-нибудь, а настоящего деда мороза. В красной шубе, шапке, с белой бородой. И как завороженная пошла к нему.

А тот увидел девочку, заулыбался широко, и тоже пошел к ней. И когда они приблизились друг к другу, спросил он:
— Хочешь подарок? — и распахнул шубу под которой ничего не было, кроме свисающего живота и выпирающего срамного места.
Если бы Маша была простой девочкой воспитанной на фильмах про любовь и играх в куклы, то возможно завизжала бы и упала в обморок, но постоянно играя с хулиганами, она поступила иначе.
Закричала что-то оскорбительное, и от всей души врезала ногой по срамному месту, да так удачно, что фальшивый дед мороз согнулся пополам. Не давая ему опомниться Маша выпустила в него струю из газового баллончика, после чего самообладание оставило ее, и девочка с криками побежала не разбирая дороги.
И казалось ей, что слышит она треск и ругань, что гонится за ней охальник, и не могла она остановиться, и лишь чудом не споткнулась о корни коварные, да не подвернула ногу в неприметных под снегом ямах. И только когда силы совсем оставили ее, остановилась она стараясь отдышаться, и поняла что никто не гонится за ней. Зимний лес был тих, ни шороха, ни треска.
Осмотрелась она стараясь понять в какой части леса находится, да и испугалась пуще прежнего. Когда бежала, небо было чистым, звезды освещали дорогу, а сейчас небо затянуло тучами и началась метель.
Побрела Маша ища путь домой, дорогу фонариком на телефоне подсвечивая, да оступилась на снеге коварном, не удержалась на ногах, упала и покатилась куда-то вниз не в силах остановиться. Кричать не могла, снег набился в рот, за шиворот, в сапоги. Остановилась лишь тогда когда упала на дно оврага глубокого.

Лежала так несколько минут, пока не пришла в себя, затем встала медленно. При падении ушибла колено она сильно, да телефон потеряла. Хорошо хоть небо снова очистилось, Луна вышла, да такая яркая, что Маша и не видела раньше. И при этом лунном свете, поняла девочка, что не сможет обратно взобраться, крутые стены у оврага были, по таким только падать легко.
Испугалась она, но не запаниковала, вытряхнула снег из сапог, да побрела прихрамывая на правую ногу. Замерзла, устала и поняла - не вернуться ей домой. Но несмотря на отчаяние продолжила идти она и увидела огонек впереди. Вдохнула в нее надежда силы новые, ибо где огоньки там и люди.
Так шла она проваливаясь в снег глубокий, пока не вышла к избе большой. Поднялась по ступенькам деревянным, да постучала в дверь дубовую. И о чудо, дверь открылась словно по волшебству, и вошла в избу девочка. Тут было натоплено жарко, но хозяева не спешили ей показываться.
Силы оставили Машу, слишком тяжелый выдался вечер, легла она прямо на пол и уснула крепко.
Проснувшись, увидела она что лежит на кровати, теплым одеялом укрытая. Ее мучала жажда, болело горло, а все тело сковывала слабость, такая что и вставать не хотелось.
Маша услышала шаги и повернув голову, увидела мужчину высокого. Странное дело, несмотря на незнакомое место, и то что не помнила она что случилось после того как в избу зашла она, не испугалась девочка, а стала с интересом незнакомца рассматривать.
Высокий и худой. Темные коротко-стриженные волосы контрастировали с лицом бледным. Тонкие губы были в улыбке изогнуты. В руках незнакомец держал серый бокал на ножке длинной.

— Я почувствовал что ты проснулась, — голос его был мягким, приятным.
— Где я? — прохрипела Маша и пожалела об этом, горло болело адски.
— Сначала тебя надо вылечить, — подошел он и присел около кровати. Просунул руку под подушку и приподнял ее, тем самым помогая Маше принять сидячее положение.
— Выпей, — он протянул ей бокал. Маша взяла его двумя руками и чуть не выронила, тяжелее оказался бокал красивый, чем думала она. Девочка некоторое время рассматривал его дивясь цвету странному, бокал не был прозрачным и казалось сделан был он из металла светлого.
— Это серебро, — казалось хозяин угадал ее мысли, — выпей, зелье которое там, насытит тебя и хворь поможет одолеть.
И тогда девочка решилась и пригубила напиток. Тот оказался приятным на вкус, и не колеблясь более допила она содержимое бокала серебряного. Боль в горле стала стихать, веки отяжелели и провалилась девочка в сон.
Проснувшись, подивилась она тому, что горло более не болело, слабость ушла, да и чувствовала она себя превосходно. Рядом с кроватью стоял стул, на котором висела ее одежда, сухая и чистая, и Маша быстро оделась, ей не терпелось узнать где она и что будет дальше.
Дверь в комнату распахнулась и на пороге появился давешний знакомый, тот который поил ее из бокала серебряного.
— Как чувствует себя наш гостья? — спросил он и Маша слегка смущаясь ответила.
— Хорошо, спасибо, — и решившись спросила, — а где я, и, и кто вы?
— Ты находишься в стране волшебной, — ответил хозяин, — я местный властитель, меня зовут Карачун, или Кощей, сейчас меня так чаще называют. Мне сразу поведали что в наши края попала девочка из краев лежащих за барьером непреодолимым, больная и замерзшая, и поспешил я на помощь тебе тогда.
— Почему? — голова у Маши шла кругом, ответы мужчины были непонятны, и хотелось задать ей вопросов множество, да не знала она в каком их порядке спрашивать.
— Легенда есть у нас, — ответил Кощей, — что от увядания страну сказочную, спасти можно будет лишь тогда, когда правитель ее, — слегка поклонился он тут, да продолжил, — возьмет в жены девушку, из-за барьера непроходимого пришедшую,.
Глаза Маши расширились, а рот округлился от изумления и смогла она лишь вымолвить.

— Маленькая я еще для этого!
— Бессмертный я, — улыбнулся Кощей, — подожду пока вырастешь ты. А пока ,— махнул рукой он, — пора нам в замок далекий отправляться, там и узнаешь все что надобно.

И началась у Маши жизнь новая, интересная. Кощей объяснил что невеста правителя это не просто кукла красивая, а помощница верная в делах и заботах. А забот в сказочной стране хватало. То скелеты взбунтуются и пробуют республику организовать. То стаи дрессированных насекомых выйдут из под контроля и начнут собственные поля уничтожать, то зима не захочет передавать эстафету весне и решит остаться навсегда. Но больше всего ущерба приносили герои и рыцари разные, которые прикрывшись идей благородной о мира спасенье, слетались со всех сторон в страну сказочную как осы на варенье сладкое.
Вот так и превратилась жизнь Маши в учебу сплошную. Ведьма старая - сгорбленная и морщинистая, учила ее зелья, лекарства и яды варить да в травах и кореньях разбираться. Темный рыцарь, шлем никогда не снимающий, учил ее коротким клинком сражаться, да из лука стрелять. А магии ее учить сам Кощей начал, но уезжал он часто по делам государственным и заменял его волшебник пожилой, на гриб обликом немного похожий. Еще читала она много, было в библиотеке Кощея книг много с Земли, а Маша уже знала, что это ее Землю называли - мир, что за барьером непреодолимым лежит, и девочка с удовольствием читала сказки, сравнивая придуманное авторами незнакомыми, с тем что глазами тут видела. И дивилась то неуемной фантазии авторов, то тому как эти книги через барьер сюда попадали.
Время шло, четырнадцать лет Маше исполнилось. На день рождения, подарил Кощей кинжал волшебный ей, да коня говорящего. Очень ей дары понравились, с конем поговорить могла она, а кинжал не оружием, а другом ей настоящим показался. У него имя даже было, - “коготь”, а после того как девочка напоила кровью его из ладони порезанной, по настоящему подружились они. Не могла Маша теперь потерять его, не могла порезаться. В рукаве носила и знала что он всегда легко в ладонь соскользнет при надобности, да крови врага испробует.
Коня же Тенью звали. Был он спокойный и рассудительный, любил поговорить о сене и овсе, пообсуждать кабыл из соседней конюшни, но мог и совет хороший дать, особенно по выбору пути короткого и безопасного.
Надо сказать что зима в сказочной стране не хотела уходить. Маша долгое время думала что так и надо, бывают же места где всегда зима, но в свой день рождения не выдержала и спросила Кощея об этом.
— Нет, Марья, — будущий жених всегда называл ее так, — тут не всегда была зима. Что-то неладное произошло в землях владычицы снежной. По слухам новый регент, то ли Ким, то ли Вон обманом погрузил ее в сон беспробудный и начал свои порядки устанавливать, нарушать ход вещей естественный. Но пока руки не доходят разобраться с этим, к счастью его власть не распространяется над всей страной сказочной, так что есть у нас места где все идет как положено.

Шли годы. Маша выросла, превратилась в девушку прекрасную - гибкую и стройную, с волосами цвета крыла вороного. Из-за больших голубых глаз, казалась она наивной и по девичьи беспомощной, но внешность та обманчивой была.
Все науки давались легко девушке, вот только магия, не ворожба не травничество, да целительство, а настоящая, черная как ночь магия все не давалась ей. И это расстраивало девушку, так как понимала она, что правительница сказочной страны обязана разбираться в чародействе, ибо как иначе править магами и волшебниками?
Но Кощей успокоил ее, сказал что догадывается в чем дело, но разговор о том заведет, когда девушке семнадцать исполниться.
И вместо магии они разговаривали, как на нужные темы, такие как управление государством, тонкости политических игр, силу временных союзов, беспринципность владык, так и просто вели разговоры о разном.
Прочитавшая много сказок Маша спрашивала Кощея о том почему написанное там так сильно отличается от того что она видела собственными глазами.
— Люди скрывают свои страхи по масками, — отвечал Кощей, — вот меня рисуют то старым, то глупым и всегда беспричинно злым даже в ущерб себе. Над таким врагом и посмеяться не грех, а где смех, там страха нет.
— А что это за история со смертью твоей, которая обязательно в яйце, зайце, утке и все такое? Откуда бред такой?
— Если написать что смерть моя хранится в темной столице, в сокровищнице замка и что добраться туда можно лишь через лабиринт комнат полных смертельными ловушками, то тут сказка и закончится, ибо умом скорбных которые попробуют рискнуть днем с огнем не сыскать.
Они помолчали и Кощей добавил.

— А вот таких ларцов на дубах развешано по сказочной стране видимо не видимо, так что есть доля правды в сказках этих.
— А зачем ларцы эти? — спросила девушка.
— Ловушки. С ядами, огненными всполохами и прочими смертными заклятиями. Ибо хороший герой - это мертвый герой, — со смешком ответил Кощей.
А когда до семнадцатилетия ей оставался месяц, появился в сказочной стране богатырь силы невиданной. В то время Маша с женихом находились в одном из небольших замков, у подножия скал неприступных, и богатырь точно знал где искать Кощея.
— Завтра вечером тут будет он, — молвил Кощей.
— Ты убьешь его? — спросила Маша,ибо переживала сильно за жениха она.
— В этих доспехах его нельзя убить или ранить, а вот он, клинком своим волшебным, сможет разрубить на куски тело мое, — ответил тот и не было страха в словах этих, лишь скорбь да тоска смертная.
— И что произойдет тогда? — закусив губу спросила Марья.
— Властитель новый у сказочной страны появится, — ответил Кощей.

Пусто было в таверне, лишь за дальним от входа столом сидел широкоплечий богатырь и завтракал. Маша с интересом рассматривала его, светлые волосы, синие глаза, лицо красивое мужественное. И молод он был, может лишь на несколько лет старше ее.
Вышла она ночью из замка, воспользовавшись тем что Кощей к схватке готовился. Не мог он мощью армий своих воспользоваться, был закон нерушимый по поводу этому, не запомнила закона-то Марья, но понимала, лично Кощею придется с богатырем дело иметь.
У полудню она добралась до таверны, где судя по показанному яблочком на волшебной тарелочке, богатырь светлый остановился.
— Не занято? — потупила глаза она скромно, как и надобно девице целомудренной. Богатырь отодвинул тарелку, рыгнул сыто, да осмотрел ее внимательно.
— Я занят, Кощея надобно победить да царем стать, — чинно ответил он.
— Я как раз по этому, — стрельнула взглядом и зарделась она, — помогу одолеть супостата, а ты меня в жены возьмешь за это?

Встретились они в самой высокой башне замка. Пустое круглое помещение, с выходом на площадку смотровую с перилами низкими, вот и все убранство комнаты где поединок состоятся должен был.
Кощей стоял посреди комнаты, с черным клинком в правой руке. Ни доспехов, ни щита. Ждал он богатыря, не мог избежать схватки хоть и мало шансов было против особых доспехов заговоренных.
Но вместо молодца в зал вошла Маша.
— Не стоит тебе быть тут, — молвил Кощей, — не для девичьих глаз бой этот.
— А боя не будет, — улыбнулась Маша и достала из кармана иглу длинную, серебряную.
— Откуда? — побледнев спросил жених севшим голосом и попятился.
— Не важно, — она провела ногтем по поверхности иглы и дернулся Кощей как от удара, — другого мужа я хочу, молодого да красивого!
Вошел в этот момент в помещение добрый молодец, да с усмешкой на врага посмотрел.
Пятился Кощей, и не заметил как на смотровую площадку вышел. Меч выпал из дрожащей руки, в глазах застыло безумное выражение.
— Прощай старик! — переломила иглу Маша без усилий видимых. Выгнуло дугой тело Кощея, перевалился через перила он, и рухнул с большой высоты прямо в глубокий овраг, снегом засыпанный.
Богатырь выдохнул с облегчением и спрятав меч, обхватил Машу за талию.
— Пора нам пожениться, — сказал он и притянул ее к себе.
— И когда свадьба? — радостно спросила она.
— Начнем прямо сейчас, — хохотнул он, — веди меня в опочивальню.

Полумрак царил в опочивальне. Тьму разгоняло лишь жаркое пламя камина огромного. Богатырь развалился на кровати большой, да по хозяйски смотрел на девушку, скромно стоявшую посреди комнаты. Маша, от смущения покрасневшая, в одной длинной сорочке оставшаяся, смотрела в пол и ждала что скажет муж ее новый. Магические доспехи и волшебный меч стояли в углу комнаты.
— Иди ко мне, — похлопал по кровати он, и девушка сделала робкий шаг, но снова замерла.
— Давай помогу! — встал он легко, подошел к девушке, поднял на руки и опустил на кровать, свежими простынями застеленную. Навалился сверху, ища губы, а девушка, робость свою поборов, обняла его.
Послушный “коготь” выскользнул из рукава ночной сорочки и вонзился под правую лопатку молодца.
Тот отпрянул, а затем замер и рухнул рядом с Машей. Та поднялась брезгливо поморщившись, выдернула “коготь” из раны глубокой. Богатырь еще сумел перевернуться на спину, но после этого паралич сковал тело его, мог он лишь глазами вращать, но этого хватило чтобы увидеть что в комнату Кощей вошел, целый и невредимый.
— Спасибо, Марья, оденься пожалуйста, — сказал Кощей и посмотрел на богатыря парализованного.
— А что с ним будет? — спросила девушка облачаясь в одежду привычную.
— Если бы в честном поединке сошлись мы, умер бы он с честью, а так станет псом поганым, в клетку посаженным, да по стране сказочной возить его будут, в назидание другим героям неугомонным, — сказал Кощей, и добавил, — но не стоит пока тебе смотреть на это, рано еще.
А вечером следующим, сказал Кощей невесте своей верной, что знает он почему магия не дается Маше как бы та не старалась.
— Чую что не хватает тебе вещи ценной. Бабка твоя должна была передать тебе ее да не смогла видимо. Вернуться тебе домой надо, да у матери спросить, должна мать знать твоя.
— Знаю я о чем говоришь ты, — ответила Маша, — есть у матери моей кольцо особое, от ее матери доставшееся, думаю о нем ты молвишь сейчас.
И на следующий день собралась Маша в дорогу. Гостинцев для матери прихватила, коня верного оседлала, да доехала до тропинки миры соединяющей. Оставила Тьму тут она, наказала ждать ее, да ловко вскарабкалась по стенам оврага отвесным, и поняла что видит лес из которого сюда попала.
Давно отвыкла бояться она, лишь верный “коготь” удобно устроившийся в правом рукаве теплой куртки проверила, ибо если ей вновь извращенец встретиться, не побежит она в этот раз.
Но никто так и не встретился Маше и добралась она до когда-то родного, а теперь ставшего совсем чужим дома. Легко взбежала на четвертый этаж и нажала на кнопку звонка.
Дверь открылась через минуту, на пороге стоял начавший лысеть, немного обрюзгший мужик лет сорока. Он осмотрел Машу и оскалился в улыбке явив миру два золотых зуба.
— Кого там принесло? — донесся из глубины квартиры крик матери и Маша поморщилась, ибо не раз слышала этот крик в детстве и пугал он ее тогда сильно.
— Да телка какая-то — ответил мужик и спросил уже Маши, — ты кто?
— Марья, дочь Антонины, — ответила девушка, — войду?
— Слышь, Тонька! — рявкнул тот, — у тебя что, дочка есть? — а потом повернулся к Маше, — ну заходи, дочка, — выделил он слово последнее, да заулыбался мерзко..
Зашла Маша в прихожую и скривилась от неприятной смеси запахов перегара и табака.
— Какая до… — начала было мать, — но при виде Маши осеклась, а потом завопила, — ты? ты?! Шлялась где-то пять лет а теперь вот так заявляешся? Квартиру захотела?
— Шесть мама, — холодно ответила девушка, и сделала шаг в сторону комнаты, но тут на ее левое плечо легла рука тяжелая мужчины дверь ей открывшего.
— Стой тут, — начал он, но девушка отвыкла от того что ее хватают без спроса, дернулась освобождаясь от хватки крепкой, а “коготь” послушно скользнул в ладонь правую.
— Стой, дрянь! — разозлился мужик и схватил ее снова, на этот раз сильно плечо сжав, явно стремясь причинить боль.
Развернулась девушка движением одним ловким, да ударила его “когтем” вниз живота, а затем рванула руку правую вверх и вскрыла нахала от паха до горла самого. Стерла с лица кровь брызнувшую да к матери обернулась.
Не кричала та больше, не гневалась, лишь открывала и закрывала рот, словно рыба на берег выброшенная. Затем подкосились ноги ее, и осела она на стул, тупо на дочку глядя.
— Не волнуйся, мать, мне не нужна квартира, — вошла девушка в комнату и осмотрелась. Тут ничего не изменилось в лучшую сторону, грязь, пустые бутылки, мусор.
— Я за кольцом бабушки, — сказала Маша и мама непроизвольно посмотрела на руку левую, безымянный палец которой украшало колечко золотое парой небольших рубинов украшенное. Странное дело, как бы ни нуждалась мать девочки в деньгах, ни разу не возникло мысли у нее, продать или заложить кольцо это. И никто из тех с кем она встречалась, а были среди этих мужчин и весьма опасные люди, никто не подумал украсть или отобрать его. И сейчас поняла мама, что она хранила это кольцо для Маши, а теперь пришло время отдать.
— Замуж я выхожу, — продолжила девушка, — кольцо это на свадьбу мне надобно, — а вот это приданное, — положила она на стол мешочек тяжелый из которого выпали монеты золотые, крупные, да по столу рассыпались.
Мать кивнула головой, да кольцо снять попробовала, но крепко то сидело на пальце и слезать не желало.
— Значит правда нужно напоить его, — молвила Маша, полезла за пазуху и достала алмаз крупный, — это ком-пен-са-ция, — по слогам проговорила она словно мудреное, и взяла безвольную руку матери.
— Ка-ка-я ком… — заикаясь начала та, но Маша взмахнула “когтем” и безымянный палец матери отделился от ладони. Та даже боли не почувствовала, посмотрела на ровный срез образовавшийся на том месте где был палец и упала в обморок.
Маша обработала рану ловко, взяла телефон мамин и набрала номер полиции.
— Я Марья Метелкина, звоню из квартиры по адресу Лесная четыре, квартира семь. Только что я убила сожителя матери и отрезала ей палец. Приезжайте и скорой сообщите. — И повесила трубку не дожидаясь ответа.
Выбежала из подъезда и быстрым шагом направилась в сторону леса. И уже скрывшись под деревьями услышала далекую сирену, улыбнулась и пошла в сторону тропинки в страну сказочную ведущей. Мысли девушки были заняты предстоящей свадьбой. Теперь, когда у нее есть кольцо бабки, она сможет овладеть магией как ночь черной и стать по настоящему достойной женой Кощея. И лишь два вопроса продолжали тревожить девушку - какую сделать прическу, и какое, синее или черное платье больше подходит к свадебной церемонии.


Автор -Арет.

— Васька! Паразит ты, леший! Ну-ка быстро иди сюда!!!
Баба Нюра привычно сметала с пола разбитую чашку и продолжала ругать Ваську, заранее зная, что тот до завтрашнего утра на глаза ей не появится.
Раньше, когда Василий был ещё молодой и глупый, он прибегал на бабкины крики. Но, получив пару раз тряпкой и веником по заду, стал умнее. И теперь по интонации и мощности децибел безошибочно определял степень опасности. Когда можно появиться вечером, а когда и через два–три дня.
В этот раз в погоне за мышью он случайно смахнул со стола забытую чашку. В прошлый – рассыпал пакет с крупой, а до этого было ещё много мелких недоразумений. И всё из-за вредных мышей. Но баба Нюра почему то продолжала ругать Ваську, хотя, по большому счету, он тут был ни при чём. Он просто делал свою работу и исправно отчитывался, принося бабке на подушку задушенных мышей, кротов и крыс.

Утром, проснувшись и увидев очередной «отчёт», баба Нюра мелко перекрестилась и завела старую песню:
— Васька! Паразит! Зачем ты мне это опять в кровать тащишь? Выгоню, чёрт, леший!
А увидев разбитую чашку, завелась пуще прежнего. Но, справедливости ради, надо сказать, что на людях хозяйка своего кота нахваливала. Мол, и мышелов отменный, и чистюля, и ласковый.
Василий старался не подвести и охранял небольшой бабкин урожай со всем усердием.
А иначе мыши в подполе подчистую уничтожили бы всю картошку и морковь. Да и крупой бы не побрезговали. А разбитую посуду и другие неурядицы Василий философски списывал на сопутствующие неизбежные потери.

В этот вечер баба Нюра налила в блюдечко молока и долго звала кота, но он куда-то запропастился и категорически отказывался появляться:
— Кис-кис-кис, Вася, паразит. Куда пропал? Молоко скиснет. Ну, и чёрт с тобой...
Бабка решила нажарить себе на ужин картошки. Открыла крышку погреба, и кряхтя, стала спускаться вниз по ступенькам. Согнувшись в три погибели и подслеповато щурясь, она добралась до отсека с картошкой. Когда глаза привыкли к полутьме, баба Нюра увидела Ваську. Он судорожно дышал. Правая передняя лапа распухла, став в два раза толще левой.
А рядом на картофельных клубнях лежала здоровенная мёртвая гадюка.
«Господи! — охнула баба Нюра, живо представив себе, как ей в руку впиваются ядовитые клыки. Уже только от этого сразу подскочило давление и сердце стало биться с перебоями. — Васенька, спаситель ты мой. Ты что же, помирать вздумал? Я сейчас, сейчас. Потерпи. Ах ты, паразит, вот же угораздило. Как же я без тебя?».

Подхватив кота, баба Нюра выбралась из погреба, схватила сумку с кошельком и прямо в тапках побежала к соседу.
— Пашка! Пашка! Выручай! Срочно отвези меня в райцентр.
— Что случилось, баб Нюр? Чё за спешка, на ночь глядя?
— В ветеринарку мне надо. Ваську гадюка кусила. Отвези, Христом богом молю. Я с тобой потом рассчитаюсь и за бензин, и за беспокойство.
— Ща, баб Нюр. Жене скажу и едем.

Возле ветеринарной клиники баба Нюра выбралась из машины. Поминутно охая и причитая, достала кота, который, тяжело дыша, висел как тряпочка и шустро засеменила в приёмную.
— Доченька, – обратилась она к дежурной. – Помоги, пожалуйста. Спасите Васеньку, а то у меня кроме него и нет никого.
Беглого взгляда на несчастного кота было достаточно, чтобы сразу поставить диагноз.
— Змея? Когда был укус?
— Сегодня. А точно не скажу. Я его в погребе нашла и сразу к вам.
— Срочно под капельницу.

Ваську унесли. Примерно через двадцать минут врач вернулась в приёмный покой и обратилась к бабе Нюре:
— Давайте оформим документы. Вы, значит, хозяйка? Как Вас зовут?
— Анна Сергеевна. Смирнова.
— Так, как зовут кота? Сколько ему лет?
— Вася, шесть ему, вроде. Вы уж спасите его, пожалуйста. С Васей я и поговорю, и кино посмотрю, и зимой с ним теплее. Опять же, где я ещё такого мышелова найду? Вот и от змеи меня спас.
Баба Нюра расплакалась.
— Успокойтесь. Мы сделаем всё, от нас зависящее. Вам придётся оставить его у нас в станционаре на ночь. Завтра приезжайте, будет понятно: что и как.
— Доча, скажи, а дорого это?
— Не переживайте. Заплатите только за лекарства. Я уверена, всё будет хорошо. Кот у Вас — богатырь! Выкарабкается.
— А Вас-то как величать?
— Вера Анатольевна.
— Дай Вам Бог здоровья, Верочка.

В машине баба Нюра спросила у Паши:
— Паш, ты меня завтра с утра сможешь сюда довести?
— Баб Нюр, я завтра на работу в семь выезжаю...
— Вот и я с тобой.
— Дак больничка-то с девяти.
— Ничего, я подожду.
— Ну хорошо. Завтра подъеду.

На следующий день Вера Анатольевна, идя на работу, увидела на лавочке возле клиники вчерашнюю клиентку. Старенькая бабушка с надеждой поднялась ей навстречу:
— Как там мой паразит?
— Сейчас посмотрим.
***
Спустя полчаса баба Нюра, прижимая к груди кота, шла к автобусной остановке, гладила по голове Ваську и приговаривала:
— Вот, Вася, Верочка сказала, что через три дня будешь как новенький. Я тебе сметаны куплю. Да не магазинной, а домашней, и колбасы. Заслужил. Ты только живи подольше, паразит ты этакий.

Автор - Алексей Байков. Источник.

Подводники и противолодочники – в общем и целом антагонисты. Но раз в год бывают ситуации, когда одним без других не прожить. Когда и те, и другие сдают соответствующие задачи. Сперва корабль ищет, находит и атакует подводную лодку, а потом, часов через несколько, после обеда и адмиральского часа, стало быть, совсем наоборот.

В большей степени это нужно надводникам. Потому что если лодка не захочет – хрен мы ее найдем. Мы ее можем услышать километров за пятьдесят – да и то, в идеальных условиях гидрологии. А она нас в любых условиях идентифицирует километров за двести. То есть, у нее остается еще сто пятьдесят, чтобы спокойно вздремнуть, зевнуть, выпить кофе, почесать яйца и свалить, не торопясь, в сторону.

Но и надводники могут нехило нагадить покорителям глубин – особенно во время их торпедной стрельбы. Потому что у противолодочного корабля есть много всяких хитрых приспособлений, чтобы не угодить под торпеду. Мы можем метаться из стороны в сторону жгучими зигзагами, можем побегать на максимальной скорости, пока у торпеды не кончится запас хода. Можем пульнуть за борт «погремушку», сбивающую самонаводящуюся торпеду с панталыку. Наконец, можем жахнуть по ней из ракетно-бомбовой установки, специально для таких дел разработанной.

В общем, надводники и подводники при сдаче задачи могут нагадить друг другу в тарелку так, что мало не покажется. А поскольку все мы люди-человеки, то все подобные вопросы решаются за несколько дней до выхода в море между двумя командирами ко всеобщему удовлетворению где-нибудь на нейтральной территории (обычно – в кабаке под коньячок). То есть, на момент выхода в море, мы точно знаем, где будет находиться лодка, куда и с какой скоростью она будет двигаться. А если все равно не услышим, то подводники включат погромче все свои шумящие системы, пошипят цистернами, на самый худой конец постучат разводными ключами по своим трубопроводам, чтобы мы уж никак не ошиблись. В свою очередь противолодочники обещают не шарахаться, как припадочные, от лодочной торпеды, дать ей спокойно попасть, после чего всем поставят зачеты за торпедную стрельбу, и в мире снова воцарится мир.

Вот только не подозревали мы, что с нами в море пойдет командир дивизии Михаил Леопольдович Абрамов, о повышенной мудаковатости которого я уже неоднократно писал на этих страницах. А он пошел, хотя должен был уехать во Владивосток. Будущий начальник главного штаба ВМФ, в тот момент без пяти минут контр-адмирал, шел по карьерной лестнице по головам, и о старом брежневском принципе: «Живи сам и дай жить другим» не подозревал.

То есть, пока мы ударно искали в квадрате лодку (ибо знали, где искать), пока красиво ее преследовали – с двумя вертолетами, закидав половину Тихого океана противолодочными буями, - пока не менее красиво атаковали, жахнув на предельной дистанции ракето-торпедой с нужного борта (то есть, с правого, потому что с левого при залпе всегда улетала за борт полуторатонная дверь газоотбойника, что приводило к неразумным последствиям в виде постановки в завод) – все было хорошо.

Но когда пришла очередь подводной лодке сдавать свою задачу, Михаил Леопольдович, естественно, ни о каких договоренностях не предупрежденный, усмотрел в действиях командира «ебучий инфантилизм». После чего самолично исполнил лихой противолодочный маневр (в кают-компаниях офицеров и мичманов попрощались с фарфоровой посудой и начали сметать осколки в мешки) и ушел от торпеды. «Понял, как надо?» - подбоченясь, спросил он нашего командира, у которого враз потухли глаза.

Почему у командира потухли глаза, лично я понял, едва мы вернулись на базу. Я заступил дежурным по кораблю, и как только нам подключили береговую связь (а никаких мобильников тогда еще в помине не было), раздался звонок, и в трубке зашипело:

- Передай этому пидору гнойному…
- Простите, кому?
- Командиру своему, мля! Передай ему, что хер он еще противолодочную задачу сдаст. Стахановец, сука!

Я пошел докладывать папе о столь странном звонке, но он уже собирался каяться. И укладывал в сумку самое ценное сокровище – грелку с коньячным спиртом, давным-давно конфискованную замполитом в моряцкой посылке из Армении.

В общем, через неделю лодка пошла пересдавать свою задачу. А мы пошли ее обеспечивать - целью. Стрельба у лодки не заладилась, что-то там их рукожопые минеры накрутили. Торпеда явно проходила впереди по курсу и совсем не собиралась в нас подворачивать. Так наш командир втопил по газам, выжал из механика все, что только мог, но торпеду настиг и доблестно подставил ей борт. «Прошла под нами!» - радостно информировали его гидроакустики, что означало выполнение лодкой своей задачи. Услышав это, папа глубоко выдохнул, закурил, и сказал что-то такое в адрес командира дивизии, которого на этот раз на борту не было, что-то настолько перенасыщенное деепричастными оборотами, что даже мне стыдно произносить это вслух.

А в мире опять воцарился мир.

Автор: Максим Лебедев. Источник.

Умер банально. Поскользнулся на куске мыла в ванной и хряпнулся затылком о раковину. Всего-то хотел полочку прикрутить. Зачем жене именно в тот момент захотелось бельё постирать? — ума не приложу. А теперь и некуда. Сама же орала — просверли! Просверли… А сама стирать начала. И где мне там в ванной с ней было развернуться? Ванна-то маленькая. Полка эта…дюбеля…дрель…В удлинителе ногами запутался…

Зато на похоронах так ревела, так убивалась по мне, что я не выдержал и остался. Ну, надо же полочку повесить, чем не повод? Я так ангелам, которые за мной явились, и сказал:

— Не могу, граждане мои дорогие, права не имею. Дело у меня незаконченное на Земле осталось.

Ну, ангелы почесали рога, покрутили хвостами. А куда деваться? Ну, если дело незаконченное, это же как карточный долг: ужом вертись, а сделай! Вот я и остался. Тем более, что и время свободное появилось, опять же. На работу ходить не надо. Сверли да сверли.

Только вот проблемка: вернулся я в свою квартиру, а тела-то нет. Тело-то в гробу, в земле стало-быть, а сам я дух бесплотный.

Пробовал по всякому подобраться к инструменту. Пытался ухватить тем, что осталось. Всё время мимо. Руки вроде бы есть, но они прозрачные и ухватить ничего не получается. Насквозь всё проходит. Прям беда. А пока я полочку на её законное место не присобачу, меня тоже не заберут. И что делать, если в квартире меня никто не видит, кроме кошки? А кошка, когда меня видит, орёт и за обоями пытается спрятаться.

Я в раздумьях начал слоняться по дому, а дом у нас очень приличный - девять этажей и магазинов ещё на первом целая куча. Гуляю, значит, гуляю и вижу, что один дед мохнатый за тумбочкой притаился и так пристально на меня смотрит. И не орёт, главное.

Ну я его, ради интереса, цап за бороду, а он мне лаптём, прям по… Раньше-то, сказал бы по яйцам, но тела-то нет, однако ударил больно. Я прям почувствовал.

Так и познакомились. Я извинился, он тоже что-то буркнул. Водки мне добыл из холодильника. Налил в два стакана. Выпил при мне, а моя рука только зазря воздух цапнула. Подружились. Ну я и стал его просить, чтобы меня научил так же. Я же вижу, что он тоже не совсем материальный. Сквозь стены ходит, по потолку бегает и никто его не видит, кроме меня. Борода у него до пола, значит дядька в годах и опытный.

Он покобенился малёхо, но я ему про жену свою рассказал и про своё горе, вот он и сжалился. Стал учить. Поначалу, я тренировался в подвалах и на чердаке. Дед притащил мне коловорот, а я учился им пользоваться. Как в руках держать, сколько усилий требуется, как сверло зарядить — всё заново прошёл, будто с пелёнок. А вот электроинструмент, дед, почему-то не уважал. Я было пытался ему продемонстрировать, когда пообвыкся, но он боялся. Да ещё эта статика. Я посверлю, бывает, дрелью, а дед, если рядом постоит, потом, весь наэлектризованный и борода дыбом. И пылесоса он очень шугается.

Ну, месяца два-три прошло и у меня стало получаться. Любой инструмент стал поднимать, молоток, дрель, отбойник, а по вечерам стакан с дедом, это всегда пожалуйста. Захотелось мне продемонстрировать своей живой супруге своё искусство, дабы поминала она меня потом добрым словом. Явился домой и на кухне вижу, что она с моим закадычным друганом Федькой шашни крутит. Причём, на столе холодец, бутылка водки, котлеты, колбаса различная, а моя, значит, хихикает и рассказывает Федьке, что я дома при жизни гвоздя забить не мог. И так это меня покоробило дорогие товарищи! Так это меня обидело до глубины души такое к себе отношение! Я, значит, ради неё на Земле остался. Свой однокомнатный котёл с паровым отоплением на неё, шалашовку помойную, променял, а она вот как, значит? И Федька ещё поддакивает…Тоже мне, друг!

Сильно я тогда на них обиделся. Я и гвоздя забить не могу? Да после таких слов ничего бы не пожалел! Сам бы себя из могилы выкопал, а вернулся и забил бы гвозди во все места, и Федьке, и жене своей. Обоим короче. Но, поскольку я был мёртв, а мёртвые, как говорится "сраму не имут" — решил я восстановить историческую справедливость. Полочку присверлить. Только так, чтобы они на всю жизнь запомнили. И начал я сверлить. Коловоротом. По заветам мохнатого дедушки. Как он меня учил, так и делал, а свёрла выбирал самые тупые. Те, которые с завода притащил, советские, с победитовой напайкой. И днём сверлил, и ночью. Мне то чё? У меня времени вагон. Отпуск сплошной. Могу позволить, как говорится.

Ох, они меня проклинали. Вернее не меня, а того поганого дятла. Соседи особенно. Они-то думали на Федьку, который поселился в моей квартире вместо меня, а значит имел сука за всё ответственность. А он думал: просто так будет мою жену иметь и спать на моей постели? Тем более они не расписывались. И руки у него золотые. Не как у меня. А я честно, когда к нему приходили, сверлить прекращал, слушал. Напрасно Федька кричал, что это не он и сверлят в совершенно другом месте. Я, когда надо и улики подбрасывал: мусор строительный, куски бетона, плинтус и гвозди. А чтобы соседи кричали громче, я по ночам делал отпечатки Федькиной обуви на лестнице, на стенах, на ковриках соседей, чтобы уж совсем подтвердить их опасения, что он, подлец, по ночам строительный мусор выбрасывает.

Зато, как меня соседи хвалили! Как Федьке меня в пример ставили! Ведь при мне такого говна не было, как при Федьке. Тишина и спокойствие при мне были. Красота, одним словом!

Мой бывший кореш не продержался и месяца. Слабак. Он съехал и жена моя решила квартиру сдавать. Ага, щас! Я не для того столько сверлил, чтобы в моей квартире какие-то посторонние хмыри жили. У меня полочка в ванной не прикручена, для кого?

Первые жильцы съехали через две недели, вторые не продержались и пяти дней. А потом моей жене пришла в голову идея сдать квартиру глухонемым, и я поначалу немного растерялся. Даже сверлить перестал. Но противоядие нашёл очень быстро. С запахами-то у них нормалёк. И я начал активно вонять. Ну, не сам конечно, а при помощи различного вспомогательного оборудования.

Засорял канализацию по всему подъезду, забивал кухонную раковину. Мазал рыбьим жиром обои. Заставлял всех окрестных собак и кошек ходить под дверь. Привёл из соседнего барака стадо тараканов и прописал их на своей законной жилплощади.

В конце-концов и глухонемые не выдержали. Жене моей они на пальцах рассказали, что в квартире "Фу и жить невозможно", а сами в спешном порядке слиняли.

Жена моя поревела-поревела, да и оставила квартиру пустой. Вывезла всю мебель, ободрала обои, отключила газ. Уехала. Остался я в квартире один, наедине со своей полочкой. Даже тараканы и те меня бросили. Скучно стало до смерти. А когда умер, да ещё и скучно, так и в сто крат хуже. Совсем было я упал духом, если бы не мохнатый дед. Пришёл ко мне в квартиру, обвёл глазами обстановочку, да и объяснил, что всё это соответствует моей жизни и сущности. Жил, сам всё профукал и только хуже всё сделал, а и после смерти ничем, и никем лучше не стал. Хотя шанс выдался выдающийся. Хорошо сделать напоследок. Да и тот шанс я просрал.

Стыдно мне тогда стало. Правильно он мне всё сказал, напрямик. Ну я посидел, подумал и решил сделать, чтоб всё как было. Соседям написал записки, что я новый жилец и, извините-пожалуйста, по утрам и вечерам буду ремонт делать, но только в удобное для вас время. Они сначала оху…ох как удивились. Ведь никого нет. Квартира пустая. А я как начал делать ремонт. Только свист стоит. Но стоит к квартире подойти, прислушаться - так тишина. У меня порядок. И по ночам я не шумлю, только в строго отведённое время. В общем стараюсь потише.

Большую часть материалов я конечно стыбзил. Нет, а кто мне плитку, скажем, продаст? А гипсокартон? Понемногу и воровал. Оно, если где валяется и никому, так почему бы не взять? Нет, насчёт закона я согласен: поймал меня за руку — веди в тюрьму. Но ведь никто и не поймал, даже когда я ванну из особняка одного судьи утащил. Ни одна собака не гавкнула.

Евроремонт сделал полный. Проводку переделал. Пробки на автоматы сам поменял. Искру на язык проверил. Полы, стены, потолки выровнял ровненько, любо-дорого посмотреть. Меблировку организовал: за неё мебельному центру на соседней улице — большое спасибо. В ванной плитка новёха, в туалет зайти и то страшно, там унитаз последней модели, японский. Как зайдёшь, сразу здоровается и уточняет цель визита. Вот до чего техника дошла!

А уж кухню я соорудил какую! Не только моей жене - самой королеве Английской будет пирожки стряпать не стыдно. Всё имеется, всё под рукой есть. Одного только нету. Домашнего уюта. А как мне жену обратно в квартиру зазвать? Она - с одной стороны изменщица, но с другой стороны - я же умер. Квиты получается. Да и Федька уже не при делах.

Подглядел я у одного соседа замануху. Сайт знакомств. Оказывается, можно свою фотокарточку туда воткнуть и крутить амуры, соблазняя любую бабу по переписке. Ну, мне-то не любую надо было, а только свою. Жаль только, что она у меня компьютер, только по телевизору видела. Пришлось подарить. Украл…Эм, в смысле, купил ей ноутбук, стоявший на витрине магазина электроники.

Нашёл, где она живёт, поставил под дверь, позвонил, а к ноутбуку приложил открытку. В открытке ей написал, что я очень застенчивый воздыхатель, влюбился в неё без памяти и жить без неё не могу. Готов общаться тайно через ноутбук. Сначала она ни в какую. А я ей снова записочки под дверь и цветы. А потом ещё два мешка картошки. Тут-то она и поплыла. Начали общаться. Фотографию я конечно чужую взял. Не с надгробия же брать, неудобно. Жалел её, развлекал, обещал всякое. Ну, как в молодости. И сам как-то незаметно воспрял духом. Легче стало. Серьёзно легче. После смерти, только и понимаешь, сколько всего ты не ценил в любимом человеке такого, за что ценить следовало. Но врал. Врал, а как же иначе? Мужик бабе не соврёт, так ни дня не проживёт. За то нас и любят.

Враньё - враньём, а всё-таки подвёл я её к вопросу о брошенной квартире. Как говорится, нос к носу. Жить-то говорю, где-то надо нормально, а там хоть две комнаты, а свои. Приезжай говорю, там и встретимся, а я тебе её ремонтировать помогу. Наврал ей с три короба, заболтал, убедил. Поверила.

Ну я сам тоже обрадовался. Всё-таки родной человек. Набрал, накупил в магазинах всякого. Холодильник набил. Прибрался. Наготовил. Жена же придёт. И только перед её приходом опомнился: тела-то нет!

Побежал я быстрой ногой на кладбище. Отобрал у первого попавшегося могильщика лопату и давай себя обратно откапывать. И ведь не думалось дураку. На азарте всё. На кураже. Крышку открыл и всё. Понял, что опоздал. Причём опоздал надолго. Хоть и в костюмчике, а износилось моё тело непутёвое. Время никого не бережёт. Вздохнул, чем вздохнулось. Пожелал червям и гадам земным "приятного аппетиту" и закопал сам себя обратно. Только работу закончил, а мне в спину уже ангелы "доброго здоровьица" желают. Кланяются и говорят, что меня там заждались уже. Я согласно киваю, меня берут под призрачны рученьки и только тут я вспоминаю: "Тьфу-ты! Я же полочку так и не прикрутил!"

Автор - Vyrodok

Привет. Меня зовут Лиза. Мне восемь лет. Я живу с мамой и бабушкой в большой многокомнатной квартире. Мы живём хорошо и дружно, только мама запрещает мне выходить из дому. А ещё я не учусь в школе, как другие дети, и даже не ходила в детский сад. Я учусь сама, а ещё меня учит бабушка и Чука. Раньше меня учила только бабушка, но она уже год лежит в постели и не встаёт. Мама говорит, что бабушка болеет. Ей лучше знать, потому что моя мама врач и работает в больнице. Она очень хороший врач и все умеет делать сама.

В прошлом году, когда бабушка заболела и от нее стало плохо пахнуть, мама закрылась с ней в комнате и сама сделала бабушке операцию. Мне было очень любопытно, но мама запретила подглядывать. Она вышла из комнаты с несколькими пакетами и выбросила их на помойку. С тех пор бабушка перестала противно пахнуть, а наоборот, стала пахнуть лечебными травами. Видели, может, подушку, которую набили мятой, мелиссой, душицей и чабрецом. Бабушка стала пахнуть точь-в-точь, как такая подушка. Откуда я знаю про такие травы? Я очень смышлёная.

Давным-давно бабушка на все лето уезжала в деревню, а осенью привозила всякую разную сушёную траву и мне показывала, зачем нужна каждая травка и от каких она болезней. Правда, у неё не все травки для лечения, некоторые наоборот. Бабушка говорила, что не все люди хорошие и среди них есть очень плохие. Она их называет - враги. Враги делали бабушке плохие вещи, а бабушка их в ответ травила и заражала при помощи особых травок. Если она постарается, то враг, обидевший бабушку, может не только заболеть, но и умереть.

Когда у неё хорошее настроение, бабушка любит рассказывать, как она травила своих врагов в молодости, а все думали на других. У неё много таких историй, она в каком-то общепите работала. Я спрашивала у неё, что это такое - Общепит? Я думала, это место где люди вместе питаются, но бабушка смеялась в ответ и говорила, что питались при Сталине и Хрущёве, а уж потом-то была не столовая, а Рыгаловка обыкновенная.

Я, так понимаю, что раз бабушка работала в месте, где все рыгают, значит она правильно делала, что всех травила - приличные люди за столом рыгать не должны. Не знаю, кто такой Хрущёв, но, наверное, очень хороший дядя, потому что о дяде Сталине бабушка отзывалась с большим уважением и у неё над кроватью висит его портрет. Очень важный пожилой мужчина с усами в мундире, мне он тоже нравится. Бабушка говорит, что если бы он дожил до наших дней, то наша бы семья сейчас жила в совершенно в другом месте и мне не надо было бы сидеть взаперти.

Теперь бабушка только лежит и командует мной - полей цветы, приберись, учи старые книги и ей пересказывай вслух.

У неё очень много растений в комнате: на подоконнике, на столе, под кроватью, даже в шкафу растут. Все надо поливать, а некоторые кровью, разбавленной водой, которую мама приносит с работы. Ещё бабушка постоянно жалуется, что мама забрала у неё зубы и убрала на самый высокий сервант. Мол говорит - на старости лет никто куска мяса сырого старикам не подаст, вот был бы жив дед, он бы всем показал, где раки зимуют.

Мне очень жаль бабушку, я слышу, как её зубы грустно стучат на серванте в шкатулке, но я ещё очень маленькая и мне не хватает роста, чтобы достать их. Даже со стула мне не добраться, а если всё-таки доберусь, то ключа от шкатулки у меня всё равно нет. Ключ-то у мамы. А ещё мне жаль дедушку, я его не знала, но по словам бабушки он был очень хорошим человеком. Только вот заболел и умер. Я спрашивала, чем он болел и можно ли было его вылечить? А бабушка, вздыхая, отвечала, что если бы она могла, то сама бы вылечила дедушку, но от осины ещё лекарств не придумали.

Я даже всю медицинскую энциклопедию пролистала, но не нашла такую болезнь - осина. Видимо бабушка права и болезнь действительно очень страшная и редкая.

Целый день я в квартире одна, если не считать Чуки, но он с нами не живёт, а приходит из чулана в дальнем конце коридора. Забыла рассказать, в нашей большой, просторной квартире один длинный коридор с множеством комнат по обеим сторонам. Большая часть комнат закрыты на замок, а ключи есть только у мамы. Зато у нас две закрытых решётками лоджии, комната-библиотека и большое окно на кухне. Обычно я сижу на кухне и гляжу в окно или в окно в своей комнате. Чука приходит, когда мне больше всего скучно, и развлекает меня. Он похож на обезьянку из детской книжки про Айболита. Он мохнатый, юркий и умеет стоять на голове.

Я тоже пробовала, но у меня голова кружится.

Он приносит мне пластилин для игр и учит играть. У него всегда пластилин серого цвета, мы лепим из него человечков и разыгрываем сценки. Лучше всего это делать у окна. Из окна вид на детскую площадку, автостоянку и кафе, откуда по ночам доносится громкая музыка, и страшно кричат пьяные дяди и тёти. Чука называет их отдыхающими и быдлом. Быдло - это, наверное, такая тяжёлая профессия, люди много работают, устают и поэтому им приходится много пить и кричать на улице ночью. Чука научил меня, как делать так, чтобы они поменьше кричали и не мешали нашей семье спать по ночам. Для этого нужно слепить человечков, представить, что они пьяное быдло, и немного открутить человечкам головы. Самую чуточку. После такой игры крики за окном сразу стихают, а позднее, часика через два, к кафе приезжает красивая машина скорой помощи. Они забирают дядь и тёть, которым стало плохо после того, как мы с ними поиграли.

Ещё Чука приносит мне книжки-раскраски. Они тоже необычные. Если в книжке есть предмет, похожий на предмет, который я вижу из окна, то, когда я раскрашиваю предмет в книжке, меняется и цвет предмета на улице. Однажды, он мне принёс книжку, где были одни машинки, и я с удовольствием их раскрасила разноцветными фломастерами, а потом оказалось, что машины, стоявшие на автостоянке и под окнами нашего дома, тоже изменили свой цвет и стали яркими, как на моих картинках. Мне очень понравилось. А вот дядям на автостоянке, не очень. Там собралась целая толпа и все они громко ругались, а потом даже били дядю-охранника.

Зато Чука смеялся так, что у него живот заболел. А вообще он хороший и добрый. Он позволяет мне покидать квартиру, когда мама на работе, а бабушка спит. Вернее, мы не покидаем квартиру, по-настоящему, а уходим через чулан в место, где он живёт. Это место называется - Застенок. У меня есть книжка про лабиринты, так вот это место похоже на лабиринт. Оно состоит из узких коридоров, где-то можно пройти, а где-то надо протискиваться и даже ползти. Зато есть множество проходов, дверей и окон в самые удивительные места. Чука говорит, что Застенок - это целый мир со своими законами и из него можно попасть куда угодно. На улицу мы конечно ни разу не выходили, но там и без того есть на что посмотреть: на ледяные пещеры и на пещеры, полные гигантских светящихся грибов. Я видела квартиры, где в одной маленькой комнате жило 10 человек. Это были какие-то рабочие, а в других квартирах, больших и с хорошей мебелью, наоборот, вообще не жили люди, хотя всё там для жизни было и даже холодильники были до отказа забиты продуктами. Мы гуляли по подвалам, полными труб и странных гудящих машин. Мы лазили по коробам вентиляции и сквозь решётки наблюдали, как живут странные люди с чёрной кожей. Я раньше думала, что у людей бывает только розовая кожа, или зелёная, как у заморышей. Но Чука рассказал мне, что кожа может быть любого цвета, а ещё люди говорят на разных языках. А я-то думала, что люди на картинках просто так раскрашены, а оказывается не просто так. Однажды, мы нашли с ним бассейн, заполненный водой, это такая ванна только очень большая, и Чука научил меня плавать. До этого я не знала, что в воде можно плавать, я думала можно только мыться. Теперь, я умею плавать. Главное, чтобы мама не узнала, а то она сильно расстроится.

Мама у меня очень добрая и красивая, только она сильно устаёт на работе. А ещё она боится, что однажды я выйду из дома и может случиться беда. Для этого она закрывает входную дверь на несколько замков, а потом ещё и дверь в тамбуре. Мне запрещено даже выглядывать в тамбур, потому что мама боится беды. Но почему именно она может случиться? - мама мне никогда не отвечает. Я спрашивала бабушку и Чуку. Бабушка говорит, что это из-за моего глаза. Я тыщу раз стояла перед зеркалом и проверяла глаза - про какой она говорит? Про левый или правый? Обычные, серые глаза. Бабушка-то ладно, а вот Чука только хихикает и говорит, что просто время моё не пришло. Говорит, что глазу нужно время, тогда всё откроется. Не понимаю. Похоже они видят во мне что-то, что я сама не вижу. Такое бывает. Это как с папой.

Папа у меня хороший. Только он всегда в командировках. Бабушка его не любит и ворчит, что он маме всю жизнь испортил, и называет папу - чёрт рогатый. Папа приходит иногда домой, но только ночью, и мне запрещено на него смотреть. Мама всегда запирает дверь в мою комнату и только потом пускает в квартиру папу. Папа разговаривает со мной через дверь. Спрашивает - как дела? Всё ли у меня хорошо? Жалеет, что не может найти время побыть дома подольше.

Я очень люблю папу. Я знаю, что он большой, красивый и сильный, но совершенно не помню его лица. Даже в семейном альбоме, который я иногда рассматриваю, лицо у папы размыто и похоже на варёное яйцо. Там мне три годика, и я сижу у папы на коленях. А ещё есть фотографии с моих дней рождений. Мама готовила торт, я его ела и засыпала, потом приходил папа и они делали семейные фотографии. Папа всегда держал меня на руках спящую. Скоро снова у меня будет день рождения, я попрошу маму завязать мне глаза, нечего мне в торт снотворное подкладывать, я уже взрослая. Пусть хоть один вечер папа проведёт время с нами. Серьёзно, почему я не могу выйти на улицу с завязанными глазами? Если они у меня больные и их завязать какой-нибудь повязкой, беды же не будет?

Мне так хочется хоть раз выйти на детскую площадку, поиграть с другими детьми. Покачаться на качелях, съехать хоть раз с горки, прокатиться на велосипеде или на роликовых коньках. Да. Я уже умею кататься и на велосипеде, и на коньках, даже на этих, чтобы по льду. Чука меня научил, в застенке. Но мне бы хотелось побывать именно на этой детской площадке, которую я каждый день вижу из окна. Там я, иногда, вижу мальчика, который мне очень нравится. Он примерно моего возраста и носит очки. Похож на Гарри Поттера из книжки, которую мне подарил папа. По утрам он бегает, а потом занимается на турнике, а я за ним наблюдаю. Мне кажется он одинок и у него совсем нет друзей. Я бы очень хотела подружиться с ним, но только меня не выпускают. Почему я думаю, что он одинок? Однажды, я видела, как его побили другие ребята на детской площадке, когда он подтягивался на турнике. А потом в другой день побили. Он плакал, потому что они разбили ему очки. Поэтому я очень внимательно следила за ним и когда всё те же самые мальчишки хотели его побить и в третий раз, я ему немного помогла. Я слепила из пластилина фигурки этих мальчишек и открутила руку самому главному в той компании. Он так громко закричал, когда его рука отделилась от тела. Я не думала, что ему будет так больно, а потом остальные закричали и больше этого мальчика в очках не трогали, а разбежались в разные стороны. А тот, без руки, упал и лежал, пока не приехала скорая помощь. Теперь мальчик в очках занимается на турнике только ранним утром, когда все ещё спят. Он-то не знает, что я за ним всё равно слежу. Мало ли ещё кто его обидит? Например, пьяные дяди из кафе или люди, выгуливающие собак на детской площадке?

Чука называет людей, выгуливающих собак, собачниками. Некоторые из них очень странные. У них большие злые собаки, а они выгуливают их без намордников и ещё ругаются, когда другие им делают замечание. Мне не нравится, когда их собаки какают в песочнице и писают на детскую горку. Там же играют дети! Я даже видела, что некоторые дети этих собачников там играют после того, как их родители выгуливали там своих собак. Чука говорил, чтобы я не обращала на такое внимание, но я не выдержала. Я начала делать фигурки собачников из пластилина и подворачивать им ноги. Теперь, по детской площадке собачники своих собак не выгуливают. Правда и детей на площадке стало меньше. Через открытую форточку я слышала разговор двух людей: один другому говорил, что улица проклята. Из-за этого у нашей семьи начались проблемы и к нам в квартиру вломилась беда. Вернее, так сказала мама, а бабушка сказала, что это поганые враги-ведьмаки и что мало их советская власть не пришибла. Расплодилась мразь, в девяностые.

Дело было так.

Мама по утрам уходит на работу, а возвращается всегда поздно вечером с тяжёлыми сумками и начинает готовить ужин. Потом мы вместе идём кормить бабушку и заморышей. Заморыши сидят в закрытой комнате, они не умеют говорить, только поскуливают и очень боятся света. Иногда они умирают, мама уносит их на кухню, разделывает и выносит в пакетах на помойку.

Мама говорит, что иначе нельзя, нужно поддерживать баланс. Если оставить мёртвого заморыша в комнате с живыми, они его съедят и начнут плодиться. И выпускать их нельзя - тоже беда будет большая. Пока они в комнате, их всегда будет одно и тоже количество. Я, честно, много раз пыталась пересчитать заморышей, но сбивалась со счёта. Всегда непонятно - сколько их? Они выглядят, как грудные дети с зелёной кожей и у них острые треугольные зубы, не помещающиеся во рту.

Бабушка называет их упырями. Я прочитала в одной из её старых книжек и посмотрела картинку - упырь выглядит иначе. У него тёмно-синяя кожа и он размером со взрослого. Я сообщила бабушке, что она ошибается, а бабушка начала ругаться, назвала меня малолетней дурой и потребовала, чтобы я прочитала другую книгу - про подменышей.

Бабушка, ругаясь, поведала мне, что пока подменыши сидят в комнате - они безобидны, но стоит их выпустить, то ого-го что будет! Я пыталась найти эту книгу, но в комнате у бабушки таких книг полно и так не смогла выяснить, что за ого-го такое. Пока странные люди не взломали нашу дверь.

Они пришли, когда мамы не было дома. Сначала я увидела в окно, что к дому подъехали оранжевые грузовики-фургоны, а потом жителей нашего дома начали эвакуировать. Мне было очень интересно наблюдать, как люди в панике убегают, а потом собираются в толпу на краю улицы. Ещё приехали полиция и пожарные. А потом я почувствовала приятный запах, пахло сиренью. Я вышла в коридор и увидела, что по полу вьётся какой-то жёлтый дымок, а запах сирени стал необычайно сильный. У меня подкосились ноги, и я заснула прямо на полу. Когда очнулась, оказалось, что меня связали какими-то пластиковыми ленточками. По коридору ходили дяди в противогазах и выламывали топорами все двери. Я спросила, что им тут нужно?

Ко мне подошёл дядя в длинном плаще и в противогазе и сказал, что это им самим интересно узнать, что я тут делаю совсем одна и почему в комнате бабушки лежит мумия старухи?

Я попыталась объяснить, что мне нельзя выходить из дома и что бабушка вовсе не мумия, мумии выглядят совершенно иначе, но тут они взломали дверь, где сидели заморыши. И им стало не до меня. Заморыши вырвались на свободу и напали на дядей в противогазах. Как оказалось, заморыши только с виду слабые и дохлые, а на деле... Вот тогда я и узнала, что такое ого-го! Они пронеслись по коридору зелёным вихрем, оставляя после себя только лужи крови и измочаленную одежду. Вот и всё, что осталось от дядь в противогазах. Меня, они не тронули, я же была своей. Сожрав тех, кто проник в квартиру, заморыши не остановились и побежали дальше через тамбур на лестницу. Я услышала, как там закричали люди, но ничем помочь не могла. Меня же связали. Я бы так и лежала связанная, но тут прибежал Чука и найденными на кухне ножницами перерезал пластиковые ленточки. Мы бросились в мою комнату и стали смотреть в окно. Заморыши бегали по улице и нападали на прохожих, полицейских и окрестных жителей. Не трогали только детей. Я хотела выбежать на улицу и попробовать загнать заморышей обратно в комнату, но Чука мне запретил. Он отвёл меня в комнату бабушки, и та, вздыхая, попросила меня достать из-под подушки сотовый телефон. До этого я сотовым телефоном никогда раньше не пользовалась. У нас в доме таких устройств нет, только телевизор, но я его не люблю смотреть, разве что иногда мультики. Бабушка объяснила, как им пользоваться, я нажала на кнопку вызов и, когда услышала в телефоне чей-то голос, рассказала, что произошло.

Голос меня выслушал, после чего велел сидеть в своей комнате и никуда не выходить. Только, когда послышались короткие гудки я поняла, что разговаривала с папой и очень обрадовалась.

Папа и мама приехали вместе. Сквозь щёлку в двери я наблюдала, как папа загоняет заморышей обратно в комнату, и они его слушаются, а мама ругает какого-то дядю в военной форме, который пришёл вместе с ними и требует возместить ущерб. Дядя в военной форме извинялся и заверял, что всё будет сделано в лучшем виде. Тут мама заметила, что я подглядываю и строго шикнула мне. Пришлось лечь в кровать, а через несколько секунд я услышала, как щёлкнул замок на моей двери. Потом в коридоре начался шум, зажужжали двери, застучали молотки, и я не заметила, как уснула. Проснулась, а все выбитые двери снова на месте и все новые. А папа на прощание оставил мне в подарок ноутбук и записку.

В записке было сказано, что он меня очень любит, чтоб я хорошо училась, раз всё равно сижу дома и теперь у нас будет всегда возможность поддерживать связь через ноутбук, как только я научусь им пользоваться. Он написал, что раньше мама была против, но теперь она не доверяет военным и лучше пусть будет у нас лишняя подстраховка. Он написал, что через интернет я быстрее смогу завести себе новых друзей и расширить свой кругозор. Что он (папа) делает для нас всё возможное для того, чтобы нам жить всем вместе и мы ни в чём не нуждались.

В конце записки он написал, что очень скоро я смогу выйти из дома, и мы уедем жить в другое место, а пока я ищу друзей по переписке. Кто-то ночью нарисовал на стене соседнего дома красивый рисунок разными красками. Граффити. Мне очень нравится. И загадочные слова:

"Не буди лихо, пока оно тихо".

Я, когда вырасту, тоже буду рисовать граффити. А ещё помогать людям. А ещё лепить. У меня хорошо получаются человечки. Недавно я слепила самолёт, иногда над нами пролетают такие. Всё не решаюсь попробовать поиграть им. Дяденька в машине на улице, когда я слепила похожую, так испугался...Из машины выскочил. Ну и что, что машина каталась по дороге сама без водителя? Я же ещё ребёнок. Я только хотела поиграть.

Ну, вот вроде и вся моя жизнь. Написала про всё интересное. Итак, меня зовут Лиза. Мне восемь лет и мне разрешили найти друзей по переписке.

-----------------------
Автор - Василий Кораблев. Источник.

— Тато, тато! Они ещё не ушли?

— Спи, Кароль, не бойся.

Он подоткнул одеяльце, вытер привычным движением пересохший рот и подошел к окну. Они были там. Они не уходили, хоть и время близилось к ночи. Еще один оборот часовой стрелки и люди за забором превратятся в силуэты.

— Тато, тато!

Кароль звал его, но Адам не слышал. Он просто стоял у окна и смотрел, а пришельцы смотрели на него.

— Тато, мне страшно. Пусть они уйдут.

Адам услышал дрожь в голосе сына и очнулся. Очнулся, сбросил с себя пелену страха и через мгновение гладил Кароля по голове.

— Не нужно бояться, сын. Это просто люди.

Из -за стола выглянула дочурка. Она показала ему «Я боюсь» и Адам улыбнулся ободряюще. «Всё будет хорошо», — шепнул одними губами и вышел во двор. Жены видно не было, наверное возилась в коровнике и теперь боялась выйти, а может зашла к соседям и застряла там. Хотя нет, соседи были уже здесь.

— Здравствуй, Адам! — оперся о калитку Войтек, толстяк-кузнец с огромными волосатыми руками и черной бородой, которую мог случайно поджечь своим же факелом. — Как у нас говорят, Спокойного Вечера!

— И тебе, — поклонился пониже Адам. — И всем, кто стоит у моего забора! Вынести пива из погреба? Только чур желтым снегом не закусывать.

— Шутишь, Адам? Не хочу обидеть, но юмор твой никогда не дарит улыбку окружающим.

— Ничего, сосед. Я переживу.

«Тато!» — позвал Кароль и Адам обернулся. Сын торчал в окошке, для этого им с дочкой пришлось передвинуть тяжеленную лавку ближе к стене и вскарабкаться на неё, помогая друг другу, не смотря на все его запреты. Маленькие непослушники. Он махнул им «уходите» и обернувшись встретился с тяжелым взглядом Войтека. Сосед не входил без приглашения, как и было принято в графстве, но оперся на забор со всей силы,так что штахетины натужно заскрипели.

«Старый солдат Войтек» вспомнил Адам, тот, кто приволок на плаху десятки изменников и сотни беженцев, а сейчас неумолимо старел и полнел на пенсии. Самое время поразмяться и он нашёл жертву — старого отца двух маленьких детей.

— Конечно переживёшь, если свой долг перед людьми исполнишь. Добрых соседей не обидишь, продемонстрируешь своё мастерство. Громаде местной поможешь.

— Я на пенсии, — напомнил Адам, — и больше работать не намерен и дня. Я своё отработал.

— И долг перед Королевством искупил, — кивал Войтек и почёсывал шрам на огромной волосатой руке, след от ножа, скорее всего, — но простило ли общество твои грехи?

«Тато!»

Два детских голоса.

— Моя работа говорит за меня. Королевское прощение говорит за меня. Что тебе ещё надо сосед?

— Заходим! — гавкнул маленький лысый человечек с продолговатым как у птицы черепом. — Заставим его!

Войтек поднял вверх кулак и старый прелюбодей аптекарь Янек закрыл рот, но глаза не закрыл — всё пилил взглядом Адама.

— Мне не нужно ничего твоего, сосед. Я про имущество. Деревне нужны твои навыки.

— Я больше не палач, — отрезал Адам, — имею право. 250 загубленных душ, всё посчитано, заверено, подписано и королевская печать сверху, показать? Я больше этим не занимаюсь, имею право.

Он развернулся и пошёл к дому. Янек зарычал и в бешенстве затряс забор, держась за верхние доски. Войтек погладил его по голове как пса, успокаивая, но кажется успокаивал он сам себя.

***

Нужно было найти жену, но Адам вернулся к детям. Зоя позаботится о себе сама, она смелая и не глупая баба.

— Кароль, я же сказал лежать в кроватке и не высовываться. Что непонятного сынок?

— А кто такой "палач"?

— Узнаешь, когда подрастешь. Профессия, одна из многих.

— Ты палач?

Он вздохнул и погладил мягкие волосы сынули.

— Был когда-то!

«Адам!!» — закричали на улице, и он почувствовал как вздрогнул сын под рукой, и как забилась рыбкой в углу немая дочь.

«Адам!!! Если ты не исполнить свой долг добровольно, придётся просить как в столице просют! Не доводи до греха, палач!»

— Тато? Они уйдут?

— Обязательно мой маленький друг, обязательно. А если не уйдут я им помогу.

***

Они не ушли. Они стояли всю ночь не решаясь нарушить закон, придуманный когда-то королевским бардом.

«Никто не должен осквернять себя близостью с Палачом.

Бывших палачей не бывает!

Разговор только по делу!

Палач не может обидеть невиновного, даже словом.»

Второе правило трактовалось по разному и как вздумается воеводе, королю, маркграфу — кому угодно. На самом деле чтобы заслужить Прощение нужно казнить 250 осужденных. Тогда Палач освобождается от своего Обета, получает королевскую бумагу с печатью и больше не считается Палачом. Но всегда смотри цитату номер два. Не бывает бывших убийц и бывших палачей — бремя своё неси до конца.

В отличии от катов и заплечных дел мастеров профессия палача не передавалась по наследству. Кароль не обязан будет брать в руки меч и не возьмёт — Зоя не даст, но пятно всё равно останется висеть над его головой коричневой кучей и уйдет только после смерти отца.

Пока он размышлял дети внезапно заснули: похрапывал сынок, обняла брата и сопела немая, и только со двора был слышен треск горящих факелов и тяжелое дыхание молчаливого крестьянского люда. Они ждали его. Ждали ответа.

Адам поднялся, последний раз посмотрел на детей и пошёл во двор.

***

Каждый шаг отдавался где-то внутри его черепа глухим колокольным звоном издалека.

Бум! И улыбка Войтека становится шире.

Бум! Толпа качнулась из стороны в сторону, как моряки на палубе.

Бум! В глазах на секунду темнеет и ненавистные силуэты пропадают вместе со своими вонючими факелами.

Бум! И ближе уже не подойти. Он почти уперся носом в нос со здоровяком кузнецом, а крыса Янек смотрел из под забора снизу вверх.

Так близко, что можно разглядеть черные зубы, гнилые как сама смерть, и дыхание из пасти вонючее, как костер Инквизиции.

Очень много лиц вокруг, но бывший палач видел только Войтека.

— Передумал, сосед?

— Уходи, Войтек. Уходи по-хорошему и людей своих забирай. Не дай бог подпалишь мне дом.

— Никому бы этого не хотелось, верно?

Они смотрели друг на друга почти в упор, как много лет назад Войтек смотрел в глаза капеллану, взявшему его в плен. За его спиной добивали друзей: Сопле вырезали язык, Мужика кастрировали, а потом четвертовали не дожидаясь казни, Ашоту Турецкому вытягивали кишки и накручивали на копья, которые предварительно воткнули в трупы его четверых любовниц.

— Пойдем, — сказал тогда капеллан и протянул ему руку. Животное орал не своим голосом — его насиловали чёрные, как обугленные колена, страшилища с огромными агрегатами, которых капеллан всегда возил с собой, пугая простой люд.

Тогда Войтек тоже подумал, что скажет «Нет». Твёрдо и наотрез, а потом умрёт последним, как и подобает капитану пиратского судна, но он испугался за свою жизнь, испугался, что не выдержит пыток, не сможет терпеть, когда будут ломать пальцы один за другим, не сможет ртом с выбитыми зубами не принять чёрную мокрую плоть и он протянув руку пожал край плаща и встал на колени. Так начинался путь палача.

— Что вам нужно? — устало сдался Адам и обернулся к дому. В окне никого не было, тишина, дети спали.

— Сделай свою работу, казни ведьму, и живи спокойно дальше. Вскоре приедет новый палач и про тебя забудут, но этой ночью нам нужен ты, Адам.

— Я на пенсии.

— А нечистая сила нет! — выкрикнул кто-то из толпы и его поддержали гулом. Они не кричали, уважая покой семьи палача, но и не уходили.

— Ты же знаешь, что если до полуночи ведьму не казнить, потом мы её не удержим. Вся нечисть округи придет, прилетит, приползёт к ней на помощь и больше не будет деревни. Только ты сможешь справиться с обрядом, из города никто не приедет.

— В деревне есть кат - пусть займется бабой. Здесь ворожей не было сотни лет, поэтому я стал твоим соседом, не забыл?

— Это ведьма! — заверещали в толпе, — Точно ведьма! Все признаки проявились и даже больше!

— В поле появились вытоптанные круги, — подтвердил кузнец, — а на огородах странные ямы. Я в кузне нашел фигурку, искусно сплетенную из прутиков, она болталась привязанная к молоту! К инструменту, который даёт мне еду и кров! А теперь у меня чешутся руки и может отсохнут до завтра! Казни тварь, палач!

— Мне нужны доказательства её виновности. Где вы её схватили, какие признаки, почему заподозрили в колдовстве? Она бегала голой по полю? Варила в котле зелья из крыс? Летала или вылезла из печи? Что вы можете предъявить весомого? Могу я осмотреть ведьму?

Войтек вздохнул и кивнул головой, приглашая идти за собой.

***

Аптекарь Янек жил там, где и торговал, только спальня в которой он кувыркался с девицами была в другой половине дома. Именно там ведьма напала на него ночью, когда он мирно спал.

Она оседлала его, привязав руки к кровати и скакала как на лихом жеребце, завывая и вереща сколько у него хватало сил. А мужской силы у аптекаря много, целебные мази он продавал самые лучшие. И все равно у ведьмы сил оказалось намного больше.

И только чудо спасло уважаемого человека — в порыве страсти ведьма свалилась с кровати и ударилась головой о косяк, да и вырубилась, дав Янеку время прийти в себя и связать нечистую.

— Может нужно было захватить топор? — прошипел Янек, — или хотя бы удавку? Время не ждёт.

— Успеется, — ответил палач, — мне нужно убедиться, что это не обычная девица перебрала ваших любовных зелий и решила сбросить пар. Зачем же сразу казнить?

— Ну, тогда входите, — они уже были во дворе нужного дома со скрипящей вывеской «Здаровье» над дверью.

***

Войтек вошел первый. Внутри было довольно тепло, свечи не горели, как и лампадки, только факелы с улицы помогали разглядеть обстановку. Разбросанные в сторону вещи, бутылочки, горшочки. Раскиданные скамейки и деревянные стульчики. Хруст стекла под ногами и специфический замах в закрытом помещении — здесь была драка.

Женщина, полностью голая, привязана за руки к потолку и на голову ей накинули мешок, который обвязали бечевкой, оставив дырку для дыхания. Рот заткнули плотно тряпкой.

Народ собрался позади, не решаясь войти в дом.

«Подозреваемая сильно избита», отметил Адам для себя. Много кровоподтеков по телу, груди синие, хоть и до сих пор красивые, как и округлое тело. Кровь засохла на спине, на ягодицах, между ними, как и с противоположной стороны.

— Странно, — сказал он, и ведьма вздрогнула, — на ведуньях побои заживают почти мгновенно, а эта при смерти. Кто её так?

— А как я мог с ней совладать? — дрожащим голоском ответил аптекарь и встал вровень с палачом, разглядывая ведьму, как будто первый раз, — боялся, что не справлюсь.

Адам отметил, что тот возбудился, чары всё не отпускали.

— По всей лавке катались, столько разрушений.

Ведьма завыла и крутила головой вовсе стороны, пытаясь поймать источник голоса.

— Метка у неё, — показал пальцем Войтек — на плече, в виде глаза. Ведьмина метка.

— Скоро полночь! — крикнул кто-то со двора, — Ещё немного подумаете и ведьма восстанет! Несите топор!

Адам подошел ближе и свидетели затаили дыхание, так близко рядом с нечистью — немыслимо. Вытянул указательный палец и провел им по метке. Ведьма затряслась и потянулась к нему, что-то бормоча, он отшатнулся, вдохнув запах и хотел подняться, когда почувствовал боль в затылке, ещё и он упал лицом прямо на женскую грудь, такую знакомую, такую теплую.

****

— Ты за что его, Войтек?

— Дык он узнал свою бабу. Ты чем метку нарисовал, говорил же не смывается.

— А что?

— А то, что дерьмо твои краски, как и зелья. Он как на палец посмотрел, так и дошло до него. Один удар молота и он бы вскочил, но я раньше успел.

— Нехорошо палача обижать, хоть и на пенсии.

— Нехорошо чужих жён насиловать, кум. А обижать из-за тебя его будем. Иначе конец всей деревне.

— Как страшно, кум. Ты связал его хорошо? Эти палачи же все ублюдки в прошлом, ещё похуже воеводы нашего. Он же 250 ведьм казнил, чтобы душу очистить. Опасаюсь.

— Развяжи, — простонал Адам приходя в себя, — тогда не сообщу королю и умрут только те, кто виноват, а не вся ваша родня на три поколения вперёд.

Испуганная гадкая тишина. Он разлепил глаза и увидел соседа напротив, аптекарь горбился рядом. Самого Адама повесили к потолку на верёвках, совсем как его жену ранее.

— Ты знаешь как сильно бьёт кузнец кулаком? Если не хочешь попробовать закрой пасть.

— Ты знаешь, как отделить голову от плеч одним ударом? Это сложно.

— Войтек не тяни, убей его прямо здесь и потом его шлюху.

— А кровь с досок всей деревней отмывать будем? Или просто спалим аптеку, чтобы следы замести?

Аптекарь побелел и замолчал.

***

Ближе к полуночи Адама с женой повели в лес. Несвязанными оставили только ноги и повели их цепочкой через деревню и по тропинке дальше. Время близилось к полуночи.

— Время ведьм, — замыкал шествие Аптекарь. Он не открывал взгляд от сочного зада девушки и мечтал о своём, пока Войтек впереди освещал дорогу факелом.

— Сказки, не бывает нечисти. Бабские россказни.

— А кого пытают палачи тогда?

Войтек пожал плечами:

— Изменников, конкурентов, душевнобольных, чтобы не кормить ублюдков.

Адам хмыкнул и Войтек дёрнул веревочную петлю чтобы не беспокоил.

— Страшные вещи говоришь, Войтек, но я в это не верю. Это что же зла нет на свете? Все королевские выдумки?

— Есть, — сказал Адам и остановился, — ты, одно из них.

— Эй, — Войтек потянул верёвку и не смог его сдвинуть с места.

— Кум, а ну-ка пни его, что бы ускорился! Кум?

Аптекарь замер на месте и с открытым ртом смотрел вперёд, глотая слюну.

— Ты чего? — Адам оглянулся. Впереди появилась новая фигурка, которую он раньше не заметил. Маленькая фигурка, ему по пояс, белая и с длинными волосами. Глухонемая дочка палача стояла в лесу, на тропинке, чётко освещаемая луной.

— Она тоже зло, — заговорил палач в тишине — только она за наших.

Резко лопнули верёвки освобождая большое тело, свободный конец чуть не выбил Войтеку глаз. Он забыл как дышать, когда девочка взлетела вверх и зависла болтая босыми ножками над землёй.

Хрипел Янек, голая женщина душила его одной рукой, прижав к земле а второй почесывая зад — это походило на какой-то извращенный половой акт.

— Палач не может обидеть невиновного, — шептал кузнец, падая на колени, — не может обидеть невиновного.

Адам смотрел на него и молчал. Кузнец почувствовал лёгкий ветерок, взъерошивший волосы на затылке и легкое прикосновение маленькой ручки.

— Здесь нет невиновных.

Автор - BlairWitcher