Литературная истина
"Ежели человеку сурьезное настроение, ежели плакать хочется, или истома найдет, слабость, – никогда он матерного не скажет и не напишет.
А вот если злоба душит, или смех разбирает, а еще если сильно удивишься, – тогда оно как-то само идет."
Татьяна Толстая "Кысь"
А вот если злоба душит, или смех разбирает, а еще если сильно удивишься, – тогда оно как-то само идет."
Татьяна Толстая "Кысь"
Хорошо жить, озоновая все вокруг и в то же врем оставаться самим собой...
Из архивов... //... -Мы живы?
... Тишина...
-Я жив?! - В голове эхом отклнулась тишина...
...Тишина...
Я различаю тишину, значит я вменяем. Первый вопрос который я задал себе - "Кто я?". Осознав то что я могу мысленно, опираясь на конкретную речь задавать вопросы, я забыл....
...Тишина...
-Забыл!
Я наконец открыл глаза я понял что очень долго не спал.
Прислушавшись, я услышал уже приевшийся звук работающего кулера. Луна все также светила. Тень от от рамы окна все так же строго ложилась на клавиши "F1; 1; 2; TAB;. И тильду зацепляла... Но что то было не так как всегда. Мой хард крехтел от натуги.
Лениво откинув одеяло, я встал с кровати для того чтобы посмотреть и оценить деятельность моего сокровища*.
-Ничего нового, какие то новые патчи на любимую игру, и 1 письмо в папке "спам". Почта была создана 2 дна назад именно для той самой "любимой игры". Понятное дело я открыл папку и решил прочитать название письма. Название было такое: "Будь сыт тогда, когда другой не голоден, и будь тогда не голоден, когда твой ближний сыт"
-Че за хуйня? Подумал я... Увидев содержимое прикрепленного файла, я определённо был в ступоре... С этого дня весь мой окружающий мир перевернулся..
... Тишина...
-Я жив?! - В голове эхом отклнулась тишина...
...Тишина...
Я различаю тишину, значит я вменяем. Первый вопрос который я задал себе - "Кто я?". Осознав то что я могу мысленно, опираясь на конкретную речь задавать вопросы, я забыл....
...Тишина...
-Забыл!
Я наконец открыл глаза я понял что очень долго не спал.
Прислушавшись, я услышал уже приевшийся звук работающего кулера. Луна все также светила. Тень от от рамы окна все так же строго ложилась на клавиши "F1; 1; 2; TAB;. И тильду зацепляла... Но что то было не так как всегда. Мой хард крехтел от натуги.
Лениво откинув одеяло, я встал с кровати для того чтобы посмотреть и оценить деятельность моего сокровища*.
-Ничего нового, какие то новые патчи на любимую игру, и 1 письмо в папке "спам". Почта была создана 2 дна назад именно для той самой "любимой игры". Понятное дело я открыл папку и решил прочитать название письма. Название было такое: "Будь сыт тогда, когда другой не голоден, и будь тогда не голоден, когда твой ближний сыт"
-Че за хуйня? Подумал я... Увидев содержимое прикрепленного файла, я определённо был в ступоре... С этого дня весь мой окружающий мир перевернулся..
"Ад Данте" или "Как подать книгу так, чтобы ей заинтересовались". Продолжение в комментах.
Y- Жду пересказа "Божественной комедии". А то на шашлык пущу.
X- короч слушай сюда:
Напуганному до отвисших подштанников Данте является тень любимого им, лампового, и фапельного древнеримского поэта Вергилия.
Тот тип такой: Вы выиграли бесплатный тур по Аду. Плюс тебя ждет the girl you like-Беатриче.
При входе в ад мелом на заборе надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!». У входа - те пидормоты, что ни добра ни зла в жизни не делали, сидели за бодягой из воды с винищем, трахали телок, ну и собсно были никем па жизни, епта. Далее - река Ахерон, опоясывающая ад. Через нее Харон - местный бомбила, перевозит на лодке преставившихся пацыков и пацанок. Харон сначала отказывается перевозить Данте, ведь он - живой, но Вергилий дает ему на лапу и грит, типа, свой чел. Первый круг ада — лимб. Тут обитают души тех, кого поп в чан при рождении не макал, но и всякой злобной хуйни они тоже вроде бы не творили. В их числе и Вергилий. Среди них Гомер, Сократ, Аристотель, Платон и прочие нпс, не имеющие побочных квестов.
У спуска во второй круг подземного царства-пахан Минос (пахан острова Крит) определяет, какого зэка в какую камеру прятать. В первом круге ада- ебыри-террористы, ебучки, сифозные грешницы и прочая шваль. Среди них - Клеопатра(из личного дела: Торговала своим телом, дабы добиться расположения местных паханов на земле. Та еще ебучка.) и древнегреческая Елена Прекрасная(Из личного дела- зафрендзонила всех мужиков-братанов, заставила развалить здоровенный сука город, по этому простой народ называл ее сукой. А слова, как знаете, материальны).
Внимание Данте привлекают два типа из местного населения: Паоло и Франческа-местные некрофилы, возбуждающиеся от чтения некрологов. В этот раз им попался такой: Местный бандюга Ланселот запал на личную шкуру Короля Преступного Мира-Джиневру, после чего, этот Пахан грохнул обоих.
Третий круг охраняет суканах трехголовая, обожранная мутагенами и обколотая стероидами собачатина по имени Цербер. Здесь непрерывно идет ледяной дождь, падает град(ПРЯМ КАК МИНОМЕТНЫЙ ОБСТРЕЛ ДУХОВ В ГОРАХ I LOVE SMELL OF NAPALM IN THE MORNING). В этом круге мучаются от диареи и адской изжоги, а так же горящего пукана те, кто жрал в три горла, будучи еще живым. Обжоры, кароч.
В четвертом круге отбывают посмертное кутилы, вроде Бибера и всякие жиды, типа Абрамовича. Среди жидов много духовных лиц, в том числе папы и кардиналы. Этот круг охраняет тупой как пробка и такой же исполнительный громила, как исполин Плутос. Грешники,разбежавшись по окопам, перестреливаются и рамсят, типа:
— Хули копишь, жид? В могилу не унесешь!
— Таки еблишко завалите, гои!
Общее между ними то, что и у тех, и у других главным смыслом жизни было лаве.
В пятом круге сидят те, кто был неуравновешен и ебашил всем по еблету по любому поводу. Так же там обитали завистники, которые тихой сапой ненавидели соседушку, у которого машина круче или хуй длиннее. Сидели они в болотах Стигийской низины.
Гневливые постоянно пиздятся, так что 03 там работает исправно, епта! Те же, кто всю жизнь сопели в дырки, подглядывая за тем как соседушка шпилит каждый день новых шлюх-задыхаются в глубине зловонной жижи.
У адского города Дита путники встретили трех местных курв-фурий и множество бесов. Ну знаете, у нас они еще мобилами из-под куртки в метро торгуют. Всюду Данте видит объятые пламенем гробницы, из которых доносятся ебанутые визжания еретиков. Один из еретиков - Фарина-та, гордый и надменный гибеллин. И сука, даже в аду заткнуть этого петуха не представлялось возможным.. «Моя семья превыше твоей, Тони Монтано!» — орет он нашему протагонисту. Круги ада, как очко на экзамене, чем глубже-тем уже. Седьмой круг опоясан горами и ДЗОТами. Его охраняет полубычара Минотавр. Этот придурок при жизни потерялся в лабиринте своего папаши, и вырос там, так как папка такое страхоебище показывать никому не хотел, и изредка подкармливал его охуенными телочками и ровными пациками с соседних районов. Ну пациков Минотавр канеш сразу ебашил картечью, а вот с телочками иногда развлекался. За что и получил пулю в лобешник, от местного участкового- Теси Гречевского. В местной станции по переработке железа, в плавильне орут не своим голосом тираны-типа Сталина и ворье, имеющее на себе кражу и мокруху. Кентавры- эдакие дитяти зоофилов, обожающих лошадей, а иногда и пони, с мостков пиздят их ссаными тряпками.
Перейдя при помощи кентавра Несса через мостки, Данте увидел колючие кусты без зелени. Он сломал какую-то ветку, и вдруг из нее заструилась черная кровь. Ствол застонал. Сначала Данте подумал, что и в Аду, оказывается, в кустах можно ебаться, но все же кровища из ветки его смутила. Оказалось, что эти кусты — души тех, кто собственноручно захуярил себя при жизни. Их клюют адские птицы Гарпии(чет на подобие наших ворон, только, сука, куда наглее, да и клюв у них размером с топор), тем самым причиняя кустам средние по тяжести увечья и боль. Один растоптанный куст попросил рассказчика собрать сломанные сучья и вернуть их ему. Выяснилось, что этот куст — земляк Данте.
Поэт выполнил его просьбу, и наши компаньоны отправились дальше. Перед ними открылся здоровенный кошачий сортир. Пустыня, по другому. На песок сверху летят файрболы, по пустыне от них съебывают местные фраера.Только один стоит неподвижно. Это Капаней — один из древних королей мафиозного мира. За свое греческое происхождение получил кликуху "Грека". Он бросил вызов самому прокурору, Зевсу Электровичу и был вьебан с тесла-пушки хедшотом. Грека не жалуется: он или молчит, или материт богов так, что сам Аллах грит ему "МАЛАЦА". Вергилий обвиняет Капанея в том, что тот сам напросился, ибо нехуй было выебываться.
В седьмом круге отбывают наказание ростовщики и прочие процентщики. С их шей, вызывая удушье, свисают нихуевых таких размеров их личные кошельки с бабосами.
Восьмой круг разделен на десять рвов. В первом наказывают тех, кто трахал девушек, а потом бросал их на произвол судьбы, чтоб народ чисто поржал. Этих пидарасов хуярят бичами рогатые черти. Среди соблазнителей и земляк Греки-Ясон, который вел себя очень непорядочно по отношению к женщинам. Далее — льстецы и жополизы, сидящие по уши в говнище. Воняет шопздц.
Третий ров - каменный. В камне - углубления, из которых торчат ноги высокопоставленных духовных лиц. Они торговали церковными должностями, чтобы обеспечить лавэ себе и своим родственникам. (Ничего не напоминает из связанного с РПЦ, а?) Головы и туловища их скрыты в камне. А пятки пылают так, что от них даже прикурить сложно. Данте беседует с одним из римских пап (Орсини), который утверждает, что и его преемник - пока здравствующий папа Бонифаций тоже будет подвергнут такой пытке за свою продажность и корысть.
Четвертый ров — место для всяких гадалок, магов из желтых газет и тд. У них скручены шеи так, что рыдая они пускают сопли не себе на пузо, а на спину. (А чо, удобная поза, я б попробовал). Вергилий материт их, но сочувствием рассказывает о своей землячке, ведунье Манто. Ей еще и при жизни за наркоту двадцатку накинули, ибо такую пургу, которую несла она-можно было нести только под чистейшим герычем.
Пятый ров залит кипящей смолой. В нее черные крылатые черти бросают взяточников и прочих вымогателей.
В шестом рве сидят те, кто в глаза говорил одно, а за спиной начинал пиздеть про человека всякое(что у него в трусах чиркаши видел или еще что) Их, чисто по приколу, заставили таскать золотую одежду. Тяжелая сцука. Там же находится прибитый к земле кольями иудейский первосвященник, тот самый, что настаивал на том, чтобы распять Христа. Его топчут ногами фарисеи в своих тяжелых одеждах.(примечание: Фарисеи (ивр. , перушим, прушим) — религиозно-общественное течение в Иудее в эпоху Второго Храма, одна из трёх древнееврейских философских школ, возникших в эпоху расцвета Маккавеев (II в. до н. э.), хотя возникновение фарисейского учения может быть отнесено к времени Ездры. Учение фарисеев лежит в основе Галахи и современного ортодоксального иудаизма)
Трудным путем,среди скал, отбиваясь от Гимли и его друзей, пробираются путники в седьмой ров. Тут находится ворье, которое кусают чудовищные ядовитые змеи. От их укусов грабители рассыпаю
X- короч слушай сюда:
Напуганному до отвисших подштанников Данте является тень любимого им, лампового, и фапельного древнеримского поэта Вергилия.
Тот тип такой: Вы выиграли бесплатный тур по Аду. Плюс тебя ждет the girl you like-Беатриче.
При входе в ад мелом на заборе надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!». У входа - те пидормоты, что ни добра ни зла в жизни не делали, сидели за бодягой из воды с винищем, трахали телок, ну и собсно были никем па жизни, епта. Далее - река Ахерон, опоясывающая ад. Через нее Харон - местный бомбила, перевозит на лодке преставившихся пацыков и пацанок. Харон сначала отказывается перевозить Данте, ведь он - живой, но Вергилий дает ему на лапу и грит, типа, свой чел. Первый круг ада — лимб. Тут обитают души тех, кого поп в чан при рождении не макал, но и всякой злобной хуйни они тоже вроде бы не творили. В их числе и Вергилий. Среди них Гомер, Сократ, Аристотель, Платон и прочие нпс, не имеющие побочных квестов.
У спуска во второй круг подземного царства-пахан Минос (пахан острова Крит) определяет, какого зэка в какую камеру прятать. В первом круге ада- ебыри-террористы, ебучки, сифозные грешницы и прочая шваль. Среди них - Клеопатра(из личного дела: Торговала своим телом, дабы добиться расположения местных паханов на земле. Та еще ебучка.) и древнегреческая Елена Прекрасная(Из личного дела- зафрендзонила всех мужиков-братанов, заставила развалить здоровенный сука город, по этому простой народ называл ее сукой. А слова, как знаете, материальны).
Внимание Данте привлекают два типа из местного населения: Паоло и Франческа-местные некрофилы, возбуждающиеся от чтения некрологов. В этот раз им попался такой: Местный бандюга Ланселот запал на личную шкуру Короля Преступного Мира-Джиневру, после чего, этот Пахан грохнул обоих.
Третий круг охраняет суканах трехголовая, обожранная мутагенами и обколотая стероидами собачатина по имени Цербер. Здесь непрерывно идет ледяной дождь, падает град(ПРЯМ КАК МИНОМЕТНЫЙ ОБСТРЕЛ ДУХОВ В ГОРАХ I LOVE SMELL OF NAPALM IN THE MORNING). В этом круге мучаются от диареи и адской изжоги, а так же горящего пукана те, кто жрал в три горла, будучи еще живым. Обжоры, кароч.
В четвертом круге отбывают посмертное кутилы, вроде Бибера и всякие жиды, типа Абрамовича. Среди жидов много духовных лиц, в том числе папы и кардиналы. Этот круг охраняет тупой как пробка и такой же исполнительный громила, как исполин Плутос. Грешники,разбежавшись по окопам, перестреливаются и рамсят, типа:
— Хули копишь, жид? В могилу не унесешь!
— Таки еблишко завалите, гои!
Общее между ними то, что и у тех, и у других главным смыслом жизни было лаве.
В пятом круге сидят те, кто был неуравновешен и ебашил всем по еблету по любому поводу. Так же там обитали завистники, которые тихой сапой ненавидели соседушку, у которого машина круче или хуй длиннее. Сидели они в болотах Стигийской низины.
Гневливые постоянно пиздятся, так что 03 там работает исправно, епта! Те же, кто всю жизнь сопели в дырки, подглядывая за тем как соседушка шпилит каждый день новых шлюх-задыхаются в глубине зловонной жижи.
У адского города Дита путники встретили трех местных курв-фурий и множество бесов. Ну знаете, у нас они еще мобилами из-под куртки в метро торгуют. Всюду Данте видит объятые пламенем гробницы, из которых доносятся ебанутые визжания еретиков. Один из еретиков - Фарина-та, гордый и надменный гибеллин. И сука, даже в аду заткнуть этого петуха не представлялось возможным.. «Моя семья превыше твоей, Тони Монтано!» — орет он нашему протагонисту. Круги ада, как очко на экзамене, чем глубже-тем уже. Седьмой круг опоясан горами и ДЗОТами. Его охраняет полубычара Минотавр. Этот придурок при жизни потерялся в лабиринте своего папаши, и вырос там, так как папка такое страхоебище показывать никому не хотел, и изредка подкармливал его охуенными телочками и ровными пациками с соседних районов. Ну пациков Минотавр канеш сразу ебашил картечью, а вот с телочками иногда развлекался. За что и получил пулю в лобешник, от местного участкового- Теси Гречевского. В местной станции по переработке железа, в плавильне орут не своим голосом тираны-типа Сталина и ворье, имеющее на себе кражу и мокруху. Кентавры- эдакие дитяти зоофилов, обожающих лошадей, а иногда и пони, с мостков пиздят их ссаными тряпками.
Перейдя при помощи кентавра Несса через мостки, Данте увидел колючие кусты без зелени. Он сломал какую-то ветку, и вдруг из нее заструилась черная кровь. Ствол застонал. Сначала Данте подумал, что и в Аду, оказывается, в кустах можно ебаться, но все же кровища из ветки его смутила. Оказалось, что эти кусты — души тех, кто собственноручно захуярил себя при жизни. Их клюют адские птицы Гарпии(чет на подобие наших ворон, только, сука, куда наглее, да и клюв у них размером с топор), тем самым причиняя кустам средние по тяжести увечья и боль. Один растоптанный куст попросил рассказчика собрать сломанные сучья и вернуть их ему. Выяснилось, что этот куст — земляк Данте.
Поэт выполнил его просьбу, и наши компаньоны отправились дальше. Перед ними открылся здоровенный кошачий сортир. Пустыня, по другому. На песок сверху летят файрболы, по пустыне от них съебывают местные фраера.Только один стоит неподвижно. Это Капаней — один из древних королей мафиозного мира. За свое греческое происхождение получил кликуху "Грека". Он бросил вызов самому прокурору, Зевсу Электровичу и был вьебан с тесла-пушки хедшотом. Грека не жалуется: он или молчит, или материт богов так, что сам Аллах грит ему "МАЛАЦА". Вергилий обвиняет Капанея в том, что тот сам напросился, ибо нехуй было выебываться.
В седьмом круге отбывают наказание ростовщики и прочие процентщики. С их шей, вызывая удушье, свисают нихуевых таких размеров их личные кошельки с бабосами.
Восьмой круг разделен на десять рвов. В первом наказывают тех, кто трахал девушек, а потом бросал их на произвол судьбы, чтоб народ чисто поржал. Этих пидарасов хуярят бичами рогатые черти. Среди соблазнителей и земляк Греки-Ясон, который вел себя очень непорядочно по отношению к женщинам. Далее — льстецы и жополизы, сидящие по уши в говнище. Воняет шопздц.
Третий ров - каменный. В камне - углубления, из которых торчат ноги высокопоставленных духовных лиц. Они торговали церковными должностями, чтобы обеспечить лавэ себе и своим родственникам. (Ничего не напоминает из связанного с РПЦ, а?) Головы и туловища их скрыты в камне. А пятки пылают так, что от них даже прикурить сложно. Данте беседует с одним из римских пап (Орсини), который утверждает, что и его преемник - пока здравствующий папа Бонифаций тоже будет подвергнут такой пытке за свою продажность и корысть.
Четвертый ров — место для всяких гадалок, магов из желтых газет и тд. У них скручены шеи так, что рыдая они пускают сопли не себе на пузо, а на спину. (А чо, удобная поза, я б попробовал). Вергилий материт их, но сочувствием рассказывает о своей землячке, ведунье Манто. Ей еще и при жизни за наркоту двадцатку накинули, ибо такую пургу, которую несла она-можно было нести только под чистейшим герычем.
Пятый ров залит кипящей смолой. В нее черные крылатые черти бросают взяточников и прочих вымогателей.
В шестом рве сидят те, кто в глаза говорил одно, а за спиной начинал пиздеть про человека всякое(что у него в трусах чиркаши видел или еще что) Их, чисто по приколу, заставили таскать золотую одежду. Тяжелая сцука. Там же находится прибитый к земле кольями иудейский первосвященник, тот самый, что настаивал на том, чтобы распять Христа. Его топчут ногами фарисеи в своих тяжелых одеждах.(примечание: Фарисеи (ивр. , перушим, прушим) — религиозно-общественное течение в Иудее в эпоху Второго Храма, одна из трёх древнееврейских философских школ, возникших в эпоху расцвета Маккавеев (II в. до н. э.), хотя возникновение фарисейского учения может быть отнесено к времени Ездры. Учение фарисеев лежит в основе Галахи и современного ортодоксального иудаизма)
Трудным путем,среди скал, отбиваясь от Гимли и его друзей, пробираются путники в седьмой ров. Тут находится ворье, которое кусают чудовищные ядовитые змеи. От их укусов грабители рассыпаю
Это литературное произведение я хочу посвятить любителям постить баяны на пикабу!
Разбили ебало еблану
За то, что постил баяны!
Долго били, потом связали
В рот насрали и обоссали.
"С подключением, уебан бля!"
Сказали люди еблану
В минусах утонул недотёпа
Шизоидальная апоплексия мозга.
За то, что постил баяны!
Долго били, потом связали
В рот насрали и обоссали.
"С подключением, уебан бля!"
Сказали люди еблану
В минусах утонул недотёпа
Шизоидальная апоплексия мозга.
Куда пропадают ложки
Актёрская слава очень скоротечна.
Я стал вести тихую, скромную жизнь, музыкой зарабатывая на еду и аренду комнаты. Трижды в неделю (вторник, четверг, суббота) в кафе "снегирёк" я играл на синтезаторе советские шлягеры и песни Челентано, изредка вставляя в репертуар свои композиции. Большого дохода это не приносило, скорей наоборот - приходилось считать каждую копейку, но меня вполне устраивало такое положение вещей. Свободный график позволял много времени уделять собственному творчеству и сочинению новых песен.
Именно недостаток финансов и послужил толчком для последующих событий.
Когда ты богат, или даже не богат, но не стеснен, на некоторые вещи просто не обращаешь внимания. Нужда заставляет пристальней взглянуть на свой повседневный быт и многое начинает очень удивлять. К примеру, чайные ложки. Казалось бы ресурс их практически неограничен и купив набор из трёх чайных ложек, человек может пользоваться ими всю свою жизнь. То, что это заблуждение, я понял практически сразу. Ложки постоянно пропадают. Вчера у тебя было три чайные ложки, сегодня их почему-то две, а послезавтра ты размешиваешь сахар в кружке карандашом. В другое время я бы даже не стал задумываться об этом - в конце концов, велика ценность - ложки, зашёл в магазин "всё по 36" и купил. Но для меня даже 36 были довольно весомой суммой и я решил точно выяснить куда же уходит детство.
Первым делом были проверены все труднодоступные пространства - под кроватью, за шкафом, под холодильником. Ни одной из десятка потерянных ложек там обнаружить не удалось. И тогда подозрение пало на сметану. Иногда, при хороших чаевых, я себя баловал и покупал баночку сметаны, которую съедал в один присест. Возможно, подумал я, по рассеяности я каждый раз оставлял ложечку в пустой банке и потом выкидывал с мусором. Для проверки этой версии сметану я стал есть только руками. Ложки продолжали пропадать. Это было поразительно. Они пропадали несмотря на всю мою бдительность. Только что она лежала на столе, в специально отведенном месте. Через час ложка находилась на подоконнике - и я действительно вспоминал, что сочиняя новую песню, вдохновенно вертел её в руках и положил на подоконник. А к вечеру её было уже не найти.
Следующее подозрение пало на соседей. Отказывая себе во всём, я скопил на самый дешевый авторегистратор и установил его в комнате. Несмотря на все мои надежды, регистратор день за днём записывал абсолютно пустую комнату, даже без намёка на какое-либо чужеродное движение.
Я сдался. Я старался заставить себя относиться к ложкам, как к чему-то быстро заканчивающемуся, типа зажигалок или пакетиков чая. Хоть здравый смысл и протестовал против этого. Я давил все мысли по этому поводу и примерно раз в месяц заходил в магазин "всё по 36". Мне почти удалось смириться со сложившейся абсурдной ситуацией, когда произошло нечто, заставившее меня по-новому взглянуть на ложечную проблему.
В ту среду я просто гулял по улицам в поисках новых музыкальных тем и смыслов. Они всегда выскакивали внезапно и следовало чутко прислушиваться ко всему: шороху шин, женскому голосу светофора, пиликанью домофона, обрывкам слов прохожих.
Подустав, я решил, что наверное могу позволить себе чашку кофе и зашёл в первую попавшуюся на пути кофейню. Она открылась совсем недавно - большое полутёмное помещение с низкими неудобными столиками и диванами. По всему пространству без видимой системы стояли полки с книгами. В кофейне никого не было, кроме женщины средних лет; она, по всей видимости, выполняла роль и баристы, и официантки. Попросив у неё американо, я взял первую попавшуюся книгу - это был "Насморк" Лема - и сел на диван в ожидании заказа.
Напитки в этом заведениии подавали в чашках разной величины и конфигурации, надо думать, для создания непринуждённой атмосферы. Женщина поставила передо мной блюдце с уродливой керамической кружкой. На краю блюдца лежала ложечка, один взгляд на которую бросил меня в жуткую дрожь узнавания - это, вне всяких сомнений, была моя ложка, потерянная дома пару месяцев назад. Ошибка была исключена: надпись "stainless steel" была переделана в озорную "st. ss ee!" моим надфилем и я прекрасно помнил, как делал эту кропотливую работу.
Сердце бешено стучало, мне хотелось вскочить и устроить скандал, дебош, вызвать полицию или сжечь к чертям эту малину. Усилием воли я успокоился. Разгадка столь важной для меня тайны находилась совсем рядом и нельзя было спугнуть её необдуманными действиями.
Я присмотрелся к женщине за стойкой. Она читала какую-то тоненькую книгу в бумажной обложке, скорей всего стихи. Весь её вид говорил об тонкости и артистизме натуры. Я примерно представлял кто она. Надо было идти ва-банк.
- Не подскажете, - спросил я, подходя к стойке, - А здесь нет сборников Линор Горалик?
Я мотнул головой в сторону книжных полок.
- Линор? - задумчиво переспросила женщина, - Была когда-то, но украли...
Женщина обескураженно развела руками, словно недоумевая с этой нелепицы, с оксюморона - любители Линор и украли...
- Досадно, - сказал я, - Так отчего-то захотелось её перечитать. А Дениса Драгунского?
Женщина заинтересовано всмотрелась в меня.
- Вы не поверите, - сказала она, - Были его рассказы, но я только вчера взяла их домой на время. Тоже перечитать захотелось... - она замолчала, а потом протянула мне руку, - Анна.
Я назвал своё имя и крепко пожал её ладонь.
- Уютно у вас здесь, - сказал я, вспоминая диван, сидя на котором упирался подбородком в собственные колени.
- Да, только народу пока маловато.
Торопить события не стоило, но я был уверен, что всё получится.
- Знаете, Анна, я профессиональный музыкант. Обычно только за деньги выступаю. Но у вас тут такая атмосфера хорошая и акустика тоже, подозреваю. Хотите я у вас дам концерт бесплатный, в поддержку, так сказать, молодого заведения?
- А что вы играете? - спросила Анна.
Ошибаться было нельзя. Да, с Драгунским сработало, но лохануться в музыке - это был бы конец всему. Женщин типа Анны, по глубоко личным причинам, я называл про себя "помидор царица ночи" и, как правило, слушали они мяукающего Фёдорова, гундосящего Гребенщикова и пыльного Вертинского. Последнего через силу.
- Ну, знаете, у меня вкусы довольно нестандартные, - сказал я, - Песни Лёни Фёдорова исполняю. Борис Борисыча ещё. Ну и свои вещи на стихи поэтов-футуристов.
- Как здорово! - воскликнула Анна, - Это было бы очень здорово! Прямо наш формат.
- Давайте завтра в семь? - спросил я.
- Давайте! Я договорюсь с руководством и объявление о концерте в нашей группе на фейсбуке дам.
Мы очень тепло распрощались и я пошёл домой освежать в памяти песни ненавистных мне музыкантов.
*
На следующий день я позвонил в "снегирёк", сказал, что заболел и без десяти семь был уже с гитарой в кофейне.
Народу на мой бесплатный концерт пришло немного, впрочем, я особо не всматривался. Публика была мне безразлична, гораздо сильнее меня расстроило то, что на концерт не явилось руководство Анны. Зато сама она надела винтажное бежевое платье с открытой спиной, что, безусловно, было хорошим знаком.
Полтора часа я страстно мяукал Фёдорова, мудро блеял Гребенщикова и мужественно хрипел свои вещи на музыку Тома Вейтса, слова Велимира Хлебникова. Всё это время я смотрел только на Анну. Моё выступление она слушала приоткрыв рот и изредка, не выдержав, без голоса мне подпевала.
Завершив концерт, я поклонился жидким аплодисментам немногочисленных присутствующих и вышел на улицу покурить. Туда же вышла Анна.
- Как это было прекрасно, - сказала мне она, - У вас такая энергетика...
- Спасибо, - сказал я, - Отчего-то именно сегодня я стремился выложиться по-полной..
- У вас получилось. Я давно не слышала ничего подобного.
Анна ненадолго задумалась и продолжила:
- Вы знаете, мне совершенно случайно достался раритет, если можно так выразиться. Историческая вещь. В общем, у меня дома есть гитара, на которой, по нашему семейному преданию, Борис Борисович в восемьдесят первом давал свой легендарный квартирник в Коломне. Мне бы очень хотелось, чтоб вы сыграли что-нибудь на ней.
- Не знаю, осмелюсь ли я к ней прикоснуться, - сказал я, - Но мне бы тоже очень этого хотелось.
- Заодно и Драгунского возьмёте, - сказала Анна.
До дома Анны мы добирались пару часов. Она жила в квартире-студии, которую получила после размена коммуналки.
На стенах комнаты висели картины импрессионистов и фотографии писателей. Там же висела и желтая гитара с каими-то дурацкими переводными картинками на корпусе. Анна трепетно сняла её со стены и вручила мне, словно принцесса вручающая меч юному рыцарю. Помидор царица ночи.
Я провёл по струнам. Гитара была говно, хотя это и не имело никакого значения. Пластмассовый мир победил, - запел я тихо, - макет оказался сильней.
Когда закончилась песня, в глазах Анны стояли слёзы.
- Очень люблю Егора, - сказала она, - Он такой честный. И всё понял...
Я кивнул и медленно отложил гитару.
- Какой удивительный инструмент, - сказал я, - Он весь дышит историей.
Я погладил желтый изгиб и положил руку Анне на бедро.
- Хотите, я почитаю вам Бродского? - спросил я.
Чуть позже, мерно двигая тазом, я продолжал читать Бродского, но уже мысленно. Упираясь рукой в спинку кровати, я смотрел на закрытые глаза Анны и вспоминал: красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться - и тут, тут конец перспективы. Этот самый конец перспективы я не то чтобы видел, а даже вполне ощущал с каждым толчком. Но ведь это Бродский чисто в анатомическом плане писал, думал я, а у нас тут перспективы ого-го. Ложечки близко. Я ошибался.
Пока я курил на балконе, Анна с кровати, через открытую дверь, что-то рассказывала мне про кинопоказы у них в кофейне на следующей неделе. Я не вслушивался - размышлял как бы потоньше подойти к столь волнующему меня вопросу. А потом решил не разводить ненужной дипломатии.
- Ань, слушай, а вы ложечки где берете? - перебил её я.
- Ложечки? Какие ложечки?
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВНУТРИ ---->
Я стал вести тихую, скромную жизнь, музыкой зарабатывая на еду и аренду комнаты. Трижды в неделю (вторник, четверг, суббота) в кафе "снегирёк" я играл на синтезаторе советские шлягеры и песни Челентано, изредка вставляя в репертуар свои композиции. Большого дохода это не приносило, скорей наоборот - приходилось считать каждую копейку, но меня вполне устраивало такое положение вещей. Свободный график позволял много времени уделять собственному творчеству и сочинению новых песен.
Именно недостаток финансов и послужил толчком для последующих событий.
Когда ты богат, или даже не богат, но не стеснен, на некоторые вещи просто не обращаешь внимания. Нужда заставляет пристальней взглянуть на свой повседневный быт и многое начинает очень удивлять. К примеру, чайные ложки. Казалось бы ресурс их практически неограничен и купив набор из трёх чайных ложек, человек может пользоваться ими всю свою жизнь. То, что это заблуждение, я понял практически сразу. Ложки постоянно пропадают. Вчера у тебя было три чайные ложки, сегодня их почему-то две, а послезавтра ты размешиваешь сахар в кружке карандашом. В другое время я бы даже не стал задумываться об этом - в конце концов, велика ценность - ложки, зашёл в магазин "всё по 36" и купил. Но для меня даже 36 были довольно весомой суммой и я решил точно выяснить куда же уходит детство.
Первым делом были проверены все труднодоступные пространства - под кроватью, за шкафом, под холодильником. Ни одной из десятка потерянных ложек там обнаружить не удалось. И тогда подозрение пало на сметану. Иногда, при хороших чаевых, я себя баловал и покупал баночку сметаны, которую съедал в один присест. Возможно, подумал я, по рассеяности я каждый раз оставлял ложечку в пустой банке и потом выкидывал с мусором. Для проверки этой версии сметану я стал есть только руками. Ложки продолжали пропадать. Это было поразительно. Они пропадали несмотря на всю мою бдительность. Только что она лежала на столе, в специально отведенном месте. Через час ложка находилась на подоконнике - и я действительно вспоминал, что сочиняя новую песню, вдохновенно вертел её в руках и положил на подоконник. А к вечеру её было уже не найти.
Следующее подозрение пало на соседей. Отказывая себе во всём, я скопил на самый дешевый авторегистратор и установил его в комнате. Несмотря на все мои надежды, регистратор день за днём записывал абсолютно пустую комнату, даже без намёка на какое-либо чужеродное движение.
Я сдался. Я старался заставить себя относиться к ложкам, как к чему-то быстро заканчивающемуся, типа зажигалок или пакетиков чая. Хоть здравый смысл и протестовал против этого. Я давил все мысли по этому поводу и примерно раз в месяц заходил в магазин "всё по 36". Мне почти удалось смириться со сложившейся абсурдной ситуацией, когда произошло нечто, заставившее меня по-новому взглянуть на ложечную проблему.
В ту среду я просто гулял по улицам в поисках новых музыкальных тем и смыслов. Они всегда выскакивали внезапно и следовало чутко прислушиваться ко всему: шороху шин, женскому голосу светофора, пиликанью домофона, обрывкам слов прохожих.
Подустав, я решил, что наверное могу позволить себе чашку кофе и зашёл в первую попавшуюся на пути кофейню. Она открылась совсем недавно - большое полутёмное помещение с низкими неудобными столиками и диванами. По всему пространству без видимой системы стояли полки с книгами. В кофейне никого не было, кроме женщины средних лет; она, по всей видимости, выполняла роль и баристы, и официантки. Попросив у неё американо, я взял первую попавшуюся книгу - это был "Насморк" Лема - и сел на диван в ожидании заказа.
Напитки в этом заведениии подавали в чашках разной величины и конфигурации, надо думать, для создания непринуждённой атмосферы. Женщина поставила передо мной блюдце с уродливой керамической кружкой. На краю блюдца лежала ложечка, один взгляд на которую бросил меня в жуткую дрожь узнавания - это, вне всяких сомнений, была моя ложка, потерянная дома пару месяцев назад. Ошибка была исключена: надпись "stainless steel" была переделана в озорную "st. ss ee!" моим надфилем и я прекрасно помнил, как делал эту кропотливую работу.
Сердце бешено стучало, мне хотелось вскочить и устроить скандал, дебош, вызвать полицию или сжечь к чертям эту малину. Усилием воли я успокоился. Разгадка столь важной для меня тайны находилась совсем рядом и нельзя было спугнуть её необдуманными действиями.
Я присмотрелся к женщине за стойкой. Она читала какую-то тоненькую книгу в бумажной обложке, скорей всего стихи. Весь её вид говорил об тонкости и артистизме натуры. Я примерно представлял кто она. Надо было идти ва-банк.
- Не подскажете, - спросил я, подходя к стойке, - А здесь нет сборников Линор Горалик?
Я мотнул головой в сторону книжных полок.
- Линор? - задумчиво переспросила женщина, - Была когда-то, но украли...
Женщина обескураженно развела руками, словно недоумевая с этой нелепицы, с оксюморона - любители Линор и украли...
- Досадно, - сказал я, - Так отчего-то захотелось её перечитать. А Дениса Драгунского?
Женщина заинтересовано всмотрелась в меня.
- Вы не поверите, - сказала она, - Были его рассказы, но я только вчера взяла их домой на время. Тоже перечитать захотелось... - она замолчала, а потом протянула мне руку, - Анна.
Я назвал своё имя и крепко пожал её ладонь.
- Уютно у вас здесь, - сказал я, вспоминая диван, сидя на котором упирался подбородком в собственные колени.
- Да, только народу пока маловато.
Торопить события не стоило, но я был уверен, что всё получится.
- Знаете, Анна, я профессиональный музыкант. Обычно только за деньги выступаю. Но у вас тут такая атмосфера хорошая и акустика тоже, подозреваю. Хотите я у вас дам концерт бесплатный, в поддержку, так сказать, молодого заведения?
- А что вы играете? - спросила Анна.
Ошибаться было нельзя. Да, с Драгунским сработало, но лохануться в музыке - это был бы конец всему. Женщин типа Анны, по глубоко личным причинам, я называл про себя "помидор царица ночи" и, как правило, слушали они мяукающего Фёдорова, гундосящего Гребенщикова и пыльного Вертинского. Последнего через силу.
- Ну, знаете, у меня вкусы довольно нестандартные, - сказал я, - Песни Лёни Фёдорова исполняю. Борис Борисыча ещё. Ну и свои вещи на стихи поэтов-футуристов.
- Как здорово! - воскликнула Анна, - Это было бы очень здорово! Прямо наш формат.
- Давайте завтра в семь? - спросил я.
- Давайте! Я договорюсь с руководством и объявление о концерте в нашей группе на фейсбуке дам.
Мы очень тепло распрощались и я пошёл домой освежать в памяти песни ненавистных мне музыкантов.
*
На следующий день я позвонил в "снегирёк", сказал, что заболел и без десяти семь был уже с гитарой в кофейне.
Народу на мой бесплатный концерт пришло немного, впрочем, я особо не всматривался. Публика была мне безразлична, гораздо сильнее меня расстроило то, что на концерт не явилось руководство Анны. Зато сама она надела винтажное бежевое платье с открытой спиной, что, безусловно, было хорошим знаком.
Полтора часа я страстно мяукал Фёдорова, мудро блеял Гребенщикова и мужественно хрипел свои вещи на музыку Тома Вейтса, слова Велимира Хлебникова. Всё это время я смотрел только на Анну. Моё выступление она слушала приоткрыв рот и изредка, не выдержав, без голоса мне подпевала.
Завершив концерт, я поклонился жидким аплодисментам немногочисленных присутствующих и вышел на улицу покурить. Туда же вышла Анна.
- Как это было прекрасно, - сказала мне она, - У вас такая энергетика...
- Спасибо, - сказал я, - Отчего-то именно сегодня я стремился выложиться по-полной..
- У вас получилось. Я давно не слышала ничего подобного.
Анна ненадолго задумалась и продолжила:
- Вы знаете, мне совершенно случайно достался раритет, если можно так выразиться. Историческая вещь. В общем, у меня дома есть гитара, на которой, по нашему семейному преданию, Борис Борисович в восемьдесят первом давал свой легендарный квартирник в Коломне. Мне бы очень хотелось, чтоб вы сыграли что-нибудь на ней.
- Не знаю, осмелюсь ли я к ней прикоснуться, - сказал я, - Но мне бы тоже очень этого хотелось.
- Заодно и Драгунского возьмёте, - сказала Анна.
До дома Анны мы добирались пару часов. Она жила в квартире-студии, которую получила после размена коммуналки.
На стенах комнаты висели картины импрессионистов и фотографии писателей. Там же висела и желтая гитара с каими-то дурацкими переводными картинками на корпусе. Анна трепетно сняла её со стены и вручила мне, словно принцесса вручающая меч юному рыцарю. Помидор царица ночи.
Я провёл по струнам. Гитара была говно, хотя это и не имело никакого значения. Пластмассовый мир победил, - запел я тихо, - макет оказался сильней.
Когда закончилась песня, в глазах Анны стояли слёзы.
- Очень люблю Егора, - сказала она, - Он такой честный. И всё понял...
Я кивнул и медленно отложил гитару.
- Какой удивительный инструмент, - сказал я, - Он весь дышит историей.
Я погладил желтый изгиб и положил руку Анне на бедро.
- Хотите, я почитаю вам Бродского? - спросил я.
Чуть позже, мерно двигая тазом, я продолжал читать Бродского, но уже мысленно. Упираясь рукой в спинку кровати, я смотрел на закрытые глаза Анны и вспоминал: красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться - и тут, тут конец перспективы. Этот самый конец перспективы я не то чтобы видел, а даже вполне ощущал с каждым толчком. Но ведь это Бродский чисто в анатомическом плане писал, думал я, а у нас тут перспективы ого-го. Ложечки близко. Я ошибался.
Пока я курил на балконе, Анна с кровати, через открытую дверь, что-то рассказывала мне про кинопоказы у них в кофейне на следующей неделе. Я не вслушивался - размышлял как бы потоньше подойти к столь волнующему меня вопросу. А потом решил не разводить ненужной дипломатии.
- Ань, слушай, а вы ложечки где берете? - перебил её я.
- Ложечки? Какие ложечки?
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВНУТРИ ---->
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509