Зондеркоманда 1005. Операция 1005 или "операция эксгумации"⁠⁠

В 1942 году нацистское руководство начало разрабатывать план мер, необходимых для ликвидации следов массовых убийств гражданского населения и военнопленных на оккупированных территориях и в концентрационных лагерях. Проведение мероприятий такого рода было поручено штандартенфюреру СС Паулю Блобелю, командиру SK 4a айнзатцгруппы С. Блобель должен был разработать методику ликвидации большого количества останков в братских могилах при помощи кремации. Форсированное выполнение этого задания началось после того, как в феврале 1943 года советское правительство продемонстрировало зарубежным журналистам огромные братские могилы под Ростовом, который был только что освобожден.

Пауль Блобель создал для этой цели три специальных подразделения, которые должны были действовать в тыловой зоне южного, центрального и северного участков Восточного фронта. Блобель имел чрезвычайные полномочия, полную независимость от других инстанций и первоочередность выполнения для своего задания. Специальные подразделения Блобеля создавались из служащих айнзатцгрупп, гестапо и полиции порядка. Весь персонал этих подразделений должен был соблюдать строжайшую секретность. Помимо зондеркоманд 1005, такие акции также проводились всеми подразделениями айнзатцгрупп под руководством представителей зондекоманд 1005. Непосредственно во время работы, когда надо было извлекать трупы из могил и сжигать их, привлекались узники лагерей и военнопленные, которые по окончании мероприятия подлежали уничтожению.

Бывшие заключенные-евреи, насильно входившие в состав зондеркоманды 1005 (Sonderkommando 1005), у машины для дробления костей в концлагере Яновский, после его освобождения.

Слева направо: неизвестный, Давид Манусевиц и Моисей Корн. Фотография сделана вскоре после освобождения г. Львов в ходе проведения следственных действий. Яновский — концентрационный лагерь и лагерь смерти, организованный нацистами в сентябре 1941 года на окраине г. Львова (Украина). Немецкое название Janowska получил из-за того, что он находился на улице Яновской, 134 (сейчас улица Шевченко). Действовал до июня 1944 года. В лагере погибло от 140 до 200 тысяч заключённых. https://waralbum.ru/390999/

Несколько случаев акции 1005 в Белоруссии:

Первые мероприятия начались осенью 1943 года в районе Орши. Работы по эксгумации проводила SK 7b и примерно 20 – 30 тюремных заключенных из числа военнопленных. Присутствовал представитель SK 1005 гауптштурмфюрер СС Гардер. Эксгумировались 200 трупов, которые помещались на большой костер, снабжались разными зажигательными веществами, такими как фосфор из разряженных зажигательных бомб, отработанное масло, бензин. После окончания кремации кости перемалывались с помощью деревянных устройств, золотые коронки и украшения изымались из пепла. Один из военнопленных попытался бежать, но был застрелен. После окончания всех работ военнопленные были расстреляны. Немецкий персонал во время проведения этой акции получал особый рацион в алкоголе. Возможно, в районе Орши проводилось несколько таких операций.

Крупная акция была проведена айнзатцкомандой 8 в районе Могилева, рядом с деревней Пашково . Во время этих работ немцы использовали заключенных могилевской тюрьмы. 25,000 трупов сжигались в течении двух недель. Во время этих работ 16 человек отравились трупным ядом и заболели. Они были немедленно расстреляны. Было несколько случаев, когда заключенные падали с огромных костров, выложенных из дров и трупов, высота которых составляла 5 метров, получая при этом тяжелые травмы. Немцы также немедленно убивали травмированных рабочих. Оцепление близлежащей территории проводила рота полицейского батальона.

Следующая акция по ликвидации следов массовых убийств была проведена в октябре – ноябре 1943 года в районе Могилева рядом с деревней Полыковичи . Советский свидетель рассказал немецкому прокурору про акцию, в которой участвовал он лично. Во время акции сжигалось примерно 8,000 трупов. В этих работах использовались советские военнопленные. Во время проведения работ из соседней деревни мимо проходила девочка, которая была немедленно убита. В тот день, когда работы были завершены, военнопленные были уничтожены в «душегубке» несколькими группами. Несколько человек вытаскивали трупы из фургона и сжигали их, после чего и они были расстреляны. Советскому свидетелю удалось спастись, спрятавшись в костре до того, как он был зажжен. Позже, под прикрытием дыма ему удалось добежать до ближайших кустов.

Подробности акции 1005 у села Пашково в районе Могилева:

(Из показаний жителя дер. Присна Могилевского района С. И. Пилунова)

В 6 час. 4 октября 1943 г. оставшихся после «разгрузки» 280 чел. разместили на 4 трехтонных автомашинах, предварительно снабдив (не полностью) инструментом — лопатами, топорами, пилами, и повезли в район с. Пашково Могилевского района. Остановились мы на поляне, вблизи Пашковского леса, у зарытого противотанкового рва, берущего свое начало в 200 м на север от шоссе Минск — Могилев и проходящего между Старым и Новым Пашковым до болота, что севернее двух последних пунктов. В 8 час, после завтрака (хлеб и чашка черного эрзац-кофе), часть из нас (около 40 чел.) подвели к противотанковому рву. Переводчик (из немцев Поволжья, имя Василий, фамилии не помню, в возрасте «около 30 лет, среднего роста, худощавый, прыщеватое лицо, длинный нос, голубые глаза, русые волосы) объявил, не вдаваясь в детали, что нам предстоит раскапывать противотанковый ров. Вторая группа (около 20 чел.) приступила к рытью котлованов, предназначенных, как потом выяснилось, для сжигания трупов. Каждый из котлованов имел в длину 7—8 м, в ширину и глубину — по 1 м. 2 котлована, вырытых параллельно, на расстоянии 2 м, пересекались под прямым углом второй парой таких же параллельно расположенных котлованов. Получался квадрат с отходящими от его углов четырьмя парами перпендикулярных один к другому отростков (продолжениями котлованов после их взаимного пересечения). Концы последних имели скосы, дно которых на протяжении полуметра постепенно и правильно понижалось от уровня грунта до уровня дна котлована.

На эту систему котлованов клались в один ряд бревна или жерди, а поверх их — колотые дрова. Далее шла прослойка из кусковой смолы, смешанной с каменным углем, на которую в один ряд складывались извлекаемые первой партией рабочих трупы. Поверх последних клались в прежней последовательности жерди, колотые дрова, смола и каменный уголь, а на них — новый ряд трупов. Штабель под конец достигал 8—10 м высоты, имея до 20 рядов трупов.

Работа наверху требовала устройства специальных приспособлений, напоминавших примитивные леса, применяемые при постройке зданий. Некоторые из работавших падали с лесов, калечили себя и под видом направленных в госпиталь увозились на расстрел. Печь поджигалась с 3 сторон, а горючий материал в местах поджога предварительно обливался обильными порциями бензина. Доступ достаточного количества воздуха в котлованы под нижние слои горючего материала обеспечивался указанными на схеме скосами. Третья партия — около 35 чел.— резала дрова, предназначаемые для сжигания трупов. Остальные заняты были возкой бревен, жердей, каменного угля, смолы и другого горючего материала, доставлявшегося из Могилева и соседних от места нашей работы сел. Приступив к работе по раскопке рва, на глубине полуметра мы обнаружили зарытые трупы, настолько разложившиеся, что у многих из нас появилась рвота. Трупы во рву были сложены в 6—8, а в некоторых местах в 12 рядов, один труп вперед ногами, следующий — вперед головой и т. д., в том же порядке. В первый день мы, работая до наступления темноты, извлекли не менее 4 тыс. трупов. Из мест, залитых водой, трупы извлекались или крюками из полудюймовых железных двухметровой длины прутьев, имеющих рукоять в форме кольца, или обычными крестьянскими железными вилами с деревянными рукоятками. В сухих местах работа по извлечению трупов производилась без инструментов, голыми руками. Первое время тех, кто не решался брать в руки труп или отдельный кусок полуразложившегося мяса, немцы заставляли ложиться лицом вниз, на труп, и вдыхать его запах в течение 5—10 мин. В частности, так немцы 4 раза поступили с десантником капитаном Бондаревым, у которого трупный запах долгое время вызывал сильную рвоту и полную потерю аппетита.

Насколько можно судить по уцелевшим предметам, умерщвлены и зарыты во рву были военнослужащие и в большом числе гражданские лица. Много грудных детей, стариков, подростков и женщин. Переводчик Василий объявил нам, что найденные на трупах ценности: часы, золото, в том числе золотые зубы, деньги и прочее — требуется собирать и передавать ему. Наблюдал за выполнением этого приказания полицейский Ляхов (впоследствии расстрелянный и сожженный немцами), житель гор. Брянска, заставлявший извлекать из трупов не только золотые, но и белого металла искусственные зубы. Передавая найденное переводчику, Ляхов получал каждый раз «награду»— кусок хлеба, сигаретку, кружку кваса, в обед — увеличенную порцию супа. Попав в свое время в тюрьму за кражу, он там использовался в качестве охранника при погрузках заключенных в «душегубки».

Кроме переводчика Василия был переводчик немец Омельхольд' (которого Ляхов называл Яшкой), имевший свою долю в добывавшихся ценностях. Приметы Омельхольда: возраст — около 30 лет, рост средний, лицо худощавое, тонкий нос правильной формы, глаза карие, светло-рыжего цвета волосы. В этом районе я, работая с рассвета до темноты, находился до 19 октября 1943 г. включительно. К тому времени было извлечено и сожжено в 4 печах свыше 25 тыс. трупов. Каждая печь горела 3—4 суток. Как говорил переводчик Василий Ляхову, в этом районе зарыто около 35 тыс. трупов.

В целях соблюдения секретности документация по этим акциям велась в зашифрованном виде: данные о числе сожженных трупов маскировались как сообщения о погоде, причем число трупов кодировалось как высота облаков. В других случаях эти действия именовались как «вырубка леса», где число сожженных трупов маскировалось под число срубленных «стволов деревьев» . Известен номер полевой почты SK 1005-Mitte, находившейся в Минске – «24231(1005)» .

место действия на карте

Есть такой населенный пункт в районе Минска – Малый Тростинец. В этом районе активно действовала зондеркоманда 1005-центр (SK 1005-Mitte). SK 1005-Mitte была направлена в район Минска в октябре 1943 года и расквартирована в Смолевичах. Зондеркоманда должна была ожидать прибытия 9-й полицейской танковой роты. В конце октября 1943 года SK 1005-Mitte, после прибытия 9-й полицейской танковой роты, получила приказ на акцию в районе Малый Тростинец.

После прибытия в этот район, SK 1005-Mitte была расквартирована в населенном пункте Малый Тростинец, который находился примерно в 15 км юго-восточнее Минска. Рабочий персонал состоял из белорусов и советских военнопленных. Рабочие раскапывали огромные ямы с трупами, железными крючьями вытаскивая полуистлевшие трупы на носилки и перенося их к месту, на котором сооружались кремационные костры. Эти костры имели размеры 4 на 5 метров в длину и ширину, высота составляла от 3 до 5 метров. В каждом костре находилось примерно 200 трупов. Перед началом кремации костры поливались каменноугольной смолой. Каждый такой костер сжигался в течении двух суток.

Зондеркоманда 1005-центр (SK 1005-Mitte) состояла из 75 человек. Примерно 30 полицейских 4-го взвода 9-й танковой полицейской роты под командованием Отто Голдапа. Лишь 8 или 10 человек были действующими полицейскими, переведенными 27 октября 1943 года оз Смолевич в Малый Тростинец, большинство были резервистами солидного возраста.

Отто Древс являлся шефом вспомогательной полиции и заместителем Голдапа. Кроме полицейских, еще примерно 40 человек «фольксдойче» составляли роту вспомогательной полиции. Фольксдойче были родом из Румынии и Венгрии и использовались в качестве полицейских на территории лагеря СС Тростинец, заменяя группу вспомогательной полиции из русских, украинцев и латышей, которые считались ненадежными в предстоящем деле и использовались только лишь как дежурные в лагере.

В состав SK 1005-Mitte входили несколько водителей и 6 переводчиков из управления СД и полиции Минска, которые подчинялись секретарю уголовной полиции Адольфу Рюбе, участвовавшему, как член IV отдела (гестапо) управления СД и полиции Минска, в управлении гетто Минска, где совершил несколько убийств…

Персонал SK 1005-Mitte был вооружен карабинами, пистолетами-пулеметами, пистолетами, а также ручными гранатами и как минимум, одним станковым пулеметом. Кроме достаточного продовольственного снабжения, персонал зондеркоманды часто получал особый рацион в алкоголе и сигаретах. Пьянки или «Дни камрадов» после окончания рабочего дня и потребление алкоголя во время службы не были редкостью. Персонал был проинформирован о характере предстоящей работы только после прибытия в Малый Тростинец. Все члены зондеркоманды давали подписку о сохранении полной секретности своей работы даже по отношению к членам своих семей. Об идеологическом обосновании сокрытия следов убийств, как было установлено во время процесса в Гамбурге против Макса Кранера, Отто Голдапа и Отто Древса, говорилось руководством команды:

«Перед началом работ, Голдапп объявил персоналу зондеркоманды, что речь идет о трупах евреев, ликвидированных в период 1941/42 года и которые должны быть сожжены теперь, так как они «не должны загрязнять немецкую землю». Тем не менее, в зондеркоманде прекрасно отдавали себе отчет, что ликвидация мест захоронений и следов массовых убийств должна произойти прежде, чем советские войска обнаружат их».

По оценкам немцев, в лесу Благовещина находились от 15 до 18 братских могил, в которых находилось в целом от 40 000 до 55 000 трупов.

Уничтожение узников лагеря Клоога

Секретные «Акции 1005» по уничтожению следов массовых убийств проводились нацистами не только в Белоруссии, но и в других оккупированных районах. Не стала исключением в этом плане и Прибалтика. На суде в Нюрнберге бывший уполномоченный по «Акциям 1005» штандартенфюрер SS Пауль Блобель рассказал о географическом перемещении своей деятельности с осени 1943 года:

«Из-за приближающегося фронта было невозможно уничтожить находившиеся на юге и востоке массовые захоронения, оставшиеся после работы айнзатцгрупп. Поэтому я поехал в Берлин для доклада, а затем был отправлен группенфюрером Мюллером в Эстонию. Я передал распоряжения Мюллера оберфюреру Ахаммер-Пирадеру в Риге и обергруппенфюреру Еккельну. Я вернулся в Берлин, чтобы оформить выдачу горючих нефтепродуктов. Сожжение трупов было начато лишь в мае или июне 1944 года. Я припоминаю, что кремации происходили в районе Риги и Таллина. Я присутствовал на нескольких кремациях в окрестностях Таллина…»

В отличие от туманных показаний Блобеля об «Акциях 1005» в окрестностях Таллина, сегодня можно детально реконструировать эти преступления вследствие значительного количества показаний преступников, свидетелей и выживших.

Примерно в 70 км к юго-западу от Таллина немецкие оккупационные власти летом 1943 года создали трудовой лагерь Клоога. Это был один из 20 лагерей в Эстонии, где заключенные работали на строительстве оборонительных сооружений и объектах организации «Тодт». В этом лагере содержалось от 2000 до 3000 евреев, мужчин и женщин, а также около 100 советских военнопленных. Караульные подразделения состояли из немецких и эстонских солдат Waffen-SS. Первым комендантом лагеря Клоога был унтершарфюрер SS Вильгельм Гент.

Из-за неуклонного приближения Красной Армии летом 1944 года, немцы начали спешное «расформирование» своих лагерей в Эстонии. В середине сентября 1944 года Красная Армия прорвала немецкий фронт в Прибалтике. Лагерь Клоога начали спешно готовить к ликвидации…

19 сентября 1944 года в пять часов утра заключенные лагеря Клоога были построены на плацу. Из группы администрации лагеря вышел комендант Вильгельм Верле и сообщил заключенным, что они будут эвакуированы в Германию. После выступления коменданта, два офицера SS, управляющий лагеря Шварц и начальник канцелярии Далман, выбрали 301 узника и отправили их на поляну, примерно в 1 км к северу от лагеря, якобы для подготовки эвакуации. На поляне немцы присоединили к этой группе заключенных еще 700 человек эстонцев, уклонившихся от мобилизации в Вермахт. В то время как часть этих людей занималась заготовкой дров, другую группу заставили построить четыре костра из досок и бревен. После того, как костры размером 6х6 метром каждый, были построены, немцы начали «эвакуацию» узников лагеря. Немецкие и эстонские солдаты SS заставляли узников, конвоируя их из лагеря группами по 30 человек, ложиться на костер, после чего людей убивали. Один из свидетелей вспоминал:

«Немцы из отряда SD угрожая оружием заставляли заключенных лечь лицом вниз на костер и в таком положении стреляли из пистолетов и пистолетов-пулеметов. Людей клали в компактные ряды по всей поверхности костра. Когда вся площадь костра была заполнена трупами, на них укладывался новый слой дров, в результате чего образовывалась новая площадка, на которую была помещена и расстреляна новая группа узников».

Сначала немцы убили мужчин из группы, которая занималась заготовкой дров, затем убили всех заключенных лагеря. Были расстреляны также все больные и весь персонал склада. После этого немцы полили три костра нефтепродуктами и подожгли их. 85 узников пережили «эвакуацию» Клооги, так как им удалось бежать и укрыться в окрестных лесах. Когда части Красной Армии достигли этого места, они обнаружили четвертый костер с трупами, который немцы не успели поджечь из-за большой спешки при отступлении. В отчете советской военной прокуратуры от 12 октября 1944 года говорилось, что по свидетельским показаниям в результате расстрелов погибли не все заключенные. Многие из них были ранены и сгорели заживо, как было установлено в ходе медицинского осмотра тел, оставшихся на костре.

В качестве второго места казни 19 сентября 1944 года немцами был использован барак склада. Выживший свидетель Колесник, принадлежавший к группе заключённых, заготавливающих дрова, сообщал:

«Нас конвоировали солдаты SS. Мы должны были положить руки за спину и идти с опущенной головой. Нас остановили у одного барака. Потом ко мне подошел эсэсовец и приказал зайти в барак. Я понял, что меня там ожидает смерть и с дрожью переступил порог. Тогда эсэсовец очень любезно сказал мне – «Почему ты дрожишь, мальчик?». В следующий момент он дважды выстрелил в меня: один раз в шею и один раз в спину. Но я был в сознании. Одна пуля прошла навылет, другая застряла в теле. Я упал, притворившись мертвым, услышав, как немец покидает барак, хотел встать. Однако немцы еще приводили и убивали узников и мне приходилось неподвижно оставаться на месте, ожидая окончания казни».

Колеснику и еще нескольким раненым узникам удалось бежать, после того как казнь была закончена. Обстоятельства ликвидации узников лагеря Клоога определенно показывают, что Вильгельм Верле и его коллеги из SS получили инструкции от координатора «Акций 1005» накануне ликвидации лагеря.

Один из главных преступников этого эпизода, Вильгельм Верле, родился в 1907 году в Вормсе. С конца 1942 года был сотрудником персонала концентрационного лагеря Hinzert. С сентября 1943 года унтершарфюрер SS Верле был комендантом лагеря Кивиоли. После расформирования этого лагеря был назначен комендантом лагеря Клоога. Умер 29 апреля 1966 года в Вормсе.

Охрана лагеря состояла из 3-й роты 287-го эстонского полицейского батальона, немецких и эстонских солдат 20-й войсковой гренадерской дивизии SS. В момент ликвидации узников, были также задействованы сотрудники SD и полиции безопасности, которые принадлежали соответствующему управлению SD Таллина.

На фотографиях - место преступления. Фото сделаны комиссией советских прокуроров и судебных медиков.

Работа зондеркомандой 1005 А (Sk 1005 А) в Бабьем Яру.

Работы по эксгумации трупов из оврага Бабьего Яра начались 18 августа 1943 года. Работы проводились зондеркомандой 1005 А (Sk 1005 А). Первоначально в этих работах было задействовано 100 узников Сырецкого лагеря. Люди были отконвоированы в овраг, где все были закованы в кандалы, соединенные цепями длиной 75 см. Узники лагеря получили лопаты, после чего должны были проводить раскопки оврага в указанных немцами местах. Примерно через 5 дней из Сырецкого лагеря было пригнано еще 100 узников. Последние 127 узников были пригнаны из тюрьмы полиции безопасности и SD Киева. Таким образом, в эксгумации было задействовано 327 рабочих.

Наряду с большой могилой в овраге, которая была засыпана в сентябре 1941 года Sk 4a Пауля Блобеля, рабочие должны были вскрывать все братские могилы в ближайших окрестностях. Для ускорения процесса эксгумации в овраге был размещен экскаватор. Из-за огромного числа трупов, в целом было сожжено на огромных кострах от 100 000 до 125 000 трупов, увеличивалось не только число рабочих, но и число охранявших их полицейских. Например, 10 сентября 1943 года в Киев прибыла полицейская команда под руководством Отто Винтера, которая была командирована из Днепропетровска из состава Sk 1005 B. Они несли ночные дежурства по охране рабочих, а также усиливали внешнее и внутреннее оцепление места проведения работ по кремации. Франц Лёбберт, член Sk 1005 B, 28 января 1964 года вспоминал следующее:

«Однажды там появился капитан жандармерии. Он был превосходным командиром и приятным человеком. Мы приступили. В очень непринужденной форме он обрисовал нам круг задач, к которым мы должны приступить. Мы должны были держать нос закрытым… Мы видели, как экскаватор вытаскивал трупы из оврага. Нам всем становилось плохо, там был страшный смрад. Мы находились на довольно большом расстоянии от экскаватора. Мы видели только, как ковш экскаватора поднимался из оврага… Капитан рассказал нам, что трупы из могил должны быть сожжены для предотвращения эпидемии. Работы проводились SD. Он говорил, что это государственная тайна Рейха и что мы обязаны молчать».

Другой член Sk 1005 B, Герман Каппен, вспоминал слова Баумана перед началом работ и свои впечатления от любопытных взглядов через бинокль:

«На могиле внезапно появился оберштурмфюрер, командовавший Sk 1005 A. Он обратился к нам с речью. Я никогда этого не забуду: он сказал, что то, что мы видим в этой яме, это не люди, а фигуры. Эти фигуры – предмет нашего задания… Мы должны были беспокоиться о том, чтобы самим не стать этими фигурами. Мы должны были составлять внешнее оцепление, чтобы никто не мог пройти живым внутрь или наружу… Когда я со своего поста заглядывал в яму через бинокль, мне становилось страшно. Я думаю, что мне было плохо около 8 дней».

Однако, 8 дней плохого самочувствия обычного полицейского полиции порядка прошли. Как Каппен, так и Лёбберт оставались в составе зондеркоманды 1005 В до самого конца войны. Они далее несли караульную службу во время акций по ликвидации следов массовых убийств. Собственноручное убийство рабочих не было доказано; они лишь подводили их к месту расстрела. После войны они оба работали полицейскими чиновниками в полиции ФРГ.

Во время проведения этой акции, 327 рабочих проживали в блиндажах, где спали на голой земле. Кандалы не снимались ни днем, ни ночью. Питание было такое же скудное, как и в лагере. В течении одного месяца и 10 дней, пока шли работы по эксгумации и кремации, рабочие не имели воды для умывания и мытья рук, отсутствовала возможность поменять одежду. Около входов в блиндажи была построена вышка, на которой был установлен пулемет. Как минимум от 20 до 30 заболевших рабочих были убиты выстрелом в затылок. Еще 10 человек были расстреляны после того, как один из рабочих попытался бежать.

Работа была организована следующим образом: с рассветом рабочих выгоняли из огороженных колючей проволокой блиндажей, а загоняли обратно лишь с наступлением темноты. Рабочие должны были вытаскивать полуразложившиеся трупы железными крючьями к месту сожжения. Несколько человек должны были обыскивать трупы на наличие ценных вещей. Для основания костров использовалась решетка ограды еврейского кладбища, а также надгробные плиты. Площадь одного основания костра составляла минимум 50 кв. м, на которое укладывались штабеля трупов вперемежку с дровами. Высота одного такого костра (печи) составляла несколько метров. Перед воспламенением костер поливался нефтепродуктами. Один из немногих узников, которому удалось спастись, Сима Абрамович Трубаков, после войны вспоминал:

«В такую печь мы укладывали слоями от 2000 до 2500 трупов. Воспламенение проводилось одновременно с четырех сторон. Сначала образовывался сильный дым, но после того как в траншею для пепла (под костром) стекала черная масса, которая потом засыпалась, костер горел уже почти без дыма. Принуждали нас, чтобы мы просеивали пепел и перемалывали несгоревшие кости, после чего мы должны были разбросать это на ближайших огородах. Меня и арестанта Рапопорта (он погиб) принуждали осматривать трупы перед сожжением, чтобы изымать золото и другие ценные вещи».

Другой оставшийся в живых из группы рабочих, Владимир Юрьевич Давыдов дополнял эти показания:

«Мы, арестанты этой так называемой «особой команды», были обречены на самые жестокие мучения, расстрелы и сжигание. В ходе всего месяца и 10 дней, пока мы находились в этой команде, нам не разрешалось умываться, бриться и менять одежду. Нас морили голодом, создавали для нас условия, которые доводили бы нас до состояния, невозможного для сопротивления. Немецкие командиры приказали нам строить последнюю печь для нас самих. В течении всего этого времени в Бабьем Яру было сооружено примерно 50-60 печей, на которых было сожжено 125 000 трупов».

Однажды ночью зарево от костров с трупами было настолько сильно, что из Киева приехала пожарная команда, полагая, что в этом месте горят дома, которые необходимо потушить.

В то время, когда рабочие сжигали трупы мужчин, женщин и детей, эксгумированные в районе Бабьего Яра, немцы продолжали убивать гражданское население и привозить трупы только что убитых людей на кремацию. В течении всех этих дней машина для газификации два раза в неделю привозила трупы в Бабий Яр. За один день машина делал от 8 до 9 поездок. Когда машина для газификации, набитая людьми, приезжала в Бабий Яр, то после убийства людей в фургоне выхлопными газами, рабочие должны были вытащить из машины трупы и сжечь их на костре. Точное число убитых таким образом людей в период акции не известно.

В конце сентября 1943 года немцы полагали, что устранили все следы массовых захоронений в Бабьем Яру. Однако возникали опасения по поводу соблюдения секретности акции. Части Вермахта уже начали занимать позиции на берегу Днепра. Немецкие армейские командиры жаловались на сильное задымление местности и на ужасный запах, доносившийся из оврагов Бабьего Яра.

Убийство рабочих было запланировано на 30 сентября. За два дня рабочие случайно узнали об этом. В ночь с 28 на 29 сентября несколько рабочих сняли цепи при помощи найденного инструмента во время проведения работ по ликвидации братских могил. Чтобы не выдать себя, пленники работали тихо и медленно. Однако большая часть людей оставалась закована цепями. Освободиться удалось лишь маленькой группе рабочих. Побег был совершен рано утром 29 сентября. Благодаря сильному туману и алкогольному опьянению части часовых, которые накануне праздновали окончание работ, побег совершили 25 человек. Из них 15 человек прорвались через оцепление и скрылись.

После этого оставшиеся 250 рабочих были убиты выстрелом из пистолета в затылок членами SD зондеркоманды 1005 А. Расстрел осущестлялся на подготовленном костре. Людей расстреливали группами по 10 – 20 человек. Последняя группа рабочих должна была сложить трупы для кремации и также лечь на подготовленный костер, где они были расстреляны. После этого немцы подожгли последний костер и покинули это место.

Следственная группа SD проводила расследование обстоятельств побега рабочих. Было установлено, что во время побега некоторое количество немецких полицейских были пьяны. Было арестовано 14 полицейских, которых посадили в тюрьму SD Киева.

Однако через 10 дней все полицейские были освобождены. Следователи службы безопасности пришли к выводу, что всему виной оказалась слабая дверь блиндажа, в которой проживали бежавшие рабочие.

Киев был освобожден Советской Армией 6 ноября 1943 года. Бежавшим рабочим удалось до этого момента прятаться в городе. Вскоре после освобождения города советское командование дало возможность посетить Бабий Яр иностранным журналистам. 29 ноября 1943 года английский журналист Пол Уинтертон так описал посещение Бабьего Яра:

«Когда мы разгребали песок носком своей обуви, мы обнаружили части сожженных костей. Повсюду песок был смешан с золой. Мы находили предметы и куски, которые были сожжены не до конца: остатки человеческой руки, 4 кровавых обрывка материи, гниющая прядь женских волос, половина человеческого черепа, галоша, два футляра от очков, куски человеческого мозга, золотая коронка и гильзы от пулемета. Перед захватом Киева немцами, в городе проживало более 100 000 евреев. Сегодня проживают только те, кто вернулся в город после его освобождения русскими».

После окончания работ в Киеве, Sk 1005 А и В продолжили свою деятельность отдельно друг от друга. Примерно 70 членов Sk 1005 А переехали для проведения аналогичных работ сначала в Белую Церковь, затем в Фастов и Бердичев. В Фастове работы по ликвидации следов массовых убийств начались еще в октябре.

Источник:

Jens Hoffmann: “Das kann man nicht erzählen” “Aktion 1005” – Wie die Nazis die Spuren ihrer Massenmorde in Osteuropa beseitigten, KVV Konkret Verlag, Hamburg, S. 330-334.

https://vk.com/wall-123941152_22

https://vk.com/club123941152?w=wall-123941152_1150

https://vk.com/club123941152?w=wall-123941152_1177

https://forum.ww2.ru/index.php?showtopic=4374987#entry361980...

Источник:

Jens Hoffmann: “Das kann man nicht erzählen” “Aktion 1005” – Wie die Nazis die Spuren ihrer Massenmorde in Osteuropa beseitigten, KVV Konkret Verlag, Hamburg, S. 111-119.

Источник:

Jens Hoffmann: “Das kann man nicht erzählen” “Aktion 1005” – Wie die Nazis die Spuren ihrer Massenmorde in Osteuropa beseitigten, KVV Konkret Verlag, Hamburg, S. 111-119.