Возвращение владык⁠⁠

"Нет ничего более трогательного, чем больное животное: оно переносит страдания с такой тихой и грустной покорностью". /Т. Готье/

Над городом разносился многократно усиленный медными рупорными трубами голос потомственного Дежурного По Посту Воздушного Наблюдения и Оповещения:

– Граждане! Внимание! Воздушная тревога! Повторяю: воздушная тревога! Просьба проследовать в убежище! Воздушная тревога!

Наследный владыка Империи, принц-пфальц и глава Дома Осторпио, дон Арль Хастатарада, величественный и статный господин лет двадцати пяти от роду, расставив для устойчивости ноги, стоял на самом краю парапета и неотрывно вглядывался в полуденный горизонт, прикрыв глаза козырьком из ладоней. С минуты на минуту должно было произойти то, о чём вот уже шестьсот лет подряд, каждый день по два раза, оповещал Дежурный – строго в полдень и в шесть пополудни – полет Дракона. Вернее говоря, Драконов, потому, что летали они, Драконы-то, как правило, партиями, и партии эти, как правило же, кратны были трём, что уже само по себе было удивительнейшей загадкой – умеют ли драконы считать, или это всё просто закон природы?...

Небо раскололось от рева. Из-за горизонта вырвались Они. Сегодня их было трое – и, как и обычно, они шли уступом; воздух дрожал, солнечный свет играл на чешуе...и снова, снова, снова, как и всегда, в считанные мгновения прекрасные создания скрылись за горной грядой!

Арль повернулся спиной к горам и посмотрел на Имперского Хрониста, очень серьезного парня лет двадцати трех, в силу возраста жутко стеснявшегося своей высокой должности.

– Ну почему? – в который уже раз вопросил Хастатарада, – Почему так? Почему они не обращают на нас внимания? Почему всегда – всегда! – летают в одно и то же время? И, наконец, почему никто ещё не решился воспользоваться пророчеством? А?

Хронист замялся.

– Так. – Разрешил его сомнения принц, – Ну-ка, давай. Когда Драконы перестали обращать к нам свои взоры?

– Четыреста двадцать два года назад, мой принц. В те далекие времена были погашены Костры Дыхания, и отворотили блистательные взор свой от слуг своих, и настал мрак в умах и душах и глазах...

– Довольно. Что гласит пророчество?

– Строго говоря, это и не пророчество даже, мой принц. Это...как это?..Инструкция По Посадке, вот как названа она была издавна.

– Ну!

– Звучало это так, о мой принц:

Зажги на площади костры,

Не пять, не шесть, а только три...

Один в начале, два в конце –

Дракон свою отыщет цель!

Дон Хастатарада, разминаясь, прошел взад и вперед по парапету балкона Диспетчерской.

– Итак. Теперь скажи мне, почему угасли Костры Дыхания?

– Мой принц, сие есть тайна великая! Есть мнение, что Драконы были опасны – и потому некие храбрецы ценою невероятных усилий погасили эти Костры, возожженные из Дыхания Дракона!

– Но есть и другое мнение, не менее, а то и более заслуживающее того, чтобы к нему прислушивались, – вступил молчавший до того момента Хранитель Полосы, кряжистый мужик в возрасте; хитрованский взгляд его усиливался косоглазием, и не исключено – не врожденным. – И мнение это таково: Мир строится на милости Дракона, и платой за неё может быть хотя бы и сама жизнь: так сказано в древних книгах!

– Минуточку, – непочтительно перебил Хранителя Хронист. – А как же, как же вот это:

"Дракона сыть – лишь смертное созданье,

Коль разума исполнено оно –

Драконья честь – одаривать страданьем

Того, кому оно предрешено..."

Ведь прямое же указание! А может... – Хронист набрался храбрости, – А может, Драконьи Костры и погасили оттого, что ни к чему показалось нашим предкам быть поеденными этими ужасными тварями!

От звука последних слов все присутствующие вздрогнули, а двое стражников – люди без особых вольностей в воспитании – даже совершили ограждающий жест обеими ладонями, сложив их на манер крыльев перед грудью, и изобразив махательные движения. И хотя в Империи уже давненько не сжигали святотатцев, явственно повеяло смолой и дымом – ещё лет сто назад на костер можно было угодить и меньшими усилиями, нежели прилагаемые сейчас для этого Хронистом.

– Короче! – совершенно по-простонародному сказал Хастатарада, – А кто мне напомнит, мои любезные подданные, почему же и отчего до сей поры не было предпринято попытки преодолеть Хребет Холода, из-за которого появляются и за который скрываются наши – в прошлом – блистательные покровители?

Хронист открыл было рот, но посох, неожиданно и с большой силой ударивший в пальцы его ноги под столом, переключил его внимание на иную проблему, а именно – как бы не заорать во весь голос в высочайшем присутствии; возражение снялось само собой.

Владелец же посоха, Штурман Полка, не торопясь, поднялся, перенес вес на ноги, убрал, наконец, свое оружие с носка вышитого сапожка своего оппонента; и начал прокашливаться. Длился этот процесс минуты три, и традиционно служил некиим своеобразным трамплином перед каждым его выступлением – Штурман заикался. Но наконец разгон завершился и речь его полилась... вернее сказать, началась... ещё вернее – он начал говорить:

– Оо...о-о-о-сс-мелюсь д-д-д-оло-жи-жи-жить, ва-ва-ва-ваше...вы-вы...

Тут подключился Начальник БАО:

– Его светлость Штурман желал бы сказать, что пробовали, как вам должно быть известно; но пешими средствами Хребет непреодолим, а летучий шар из пузыря кита, наполненный дымом, их светлость Дракон изволили скушать... прямо в полете! Благо ещё, экипажу удалось спастись: если бы не крыло-на-верёвках – Ваше благословенное изобретение – они так и погибли бы неминуемо! А из дома умалишенных, глядишь, когда и выйдут, коли боги будут милостивы...

– Так, – Принц резко обернулся. – Нынче же, без четверти шесть пополудни, развести костры на Главной полосе, она же Центральная площадь! И точно там, где предписано – иначе...иначе я вас всех сам съем!

Принцу до смерти надоело соблюдать все эти старые традиции – ну в самом деле! Ну четыреста же с лишним лет эти прекрасные, бессмертные создания прочерчивают небо над Империей своими крыльями, всегда и неизменно, а они, жители этой самой Империи, так даже и не попытались узнать – ну почему же, почему стали Великие обходить их своею милостью!

Через пять часов всё было приготовлено. Нефть в кострах полыхала; площадь была вычищена до блеска; народ глазел. Хранитель Полосы бегал от костра к костру с ведром смолы и без устали подкармливал то один, то другой источник Пламени.

Небо раскололось. Шестеро прекрасных, могучих существ прочертили голубой свод, скрываясь за хребтом...и вдруг вынырнули вновь, увеличиваясь, приближаясь; ударяя воздушной волной по прекрасным витражам городских дворцов, морща воду фонтанов и взметая в небо лепестки цветов с клумб и газонов...Драконы шли на посадку.

Когда Хронист открыл глаза, в первую минуту он усомнился в увиденном: прямо перед ним, в ста шагах, посреди площади, сидел Дракон. Гибкая шея, глаза – как медные щиты на изваяниях древних воинов, когти сжимаются и разжимаются, оставляя борозды на камнях, вымостивших площадь, лапы – как стальные пружины, как корни тысячелетнего дуба, вдруг ожившие и покрывшиеся черной, непробиваемой земным оружием, чешуёй, которая формой подобна броне лучших из воинов, а размером – много превосходит его!...Пасть – словно частокол белого дерева, смерть в чистом виде, а дыхание – о, оно слышалось даже здесь, у подножия Диспетчерской! Воистину, Драконы были Владыками по праву...вот только...

Толпа на площади взревела в ликовании.

Ещё бы – Драконы вернулись! Они снова были с народом! Снова – и теперь уже навсегда!

– Ну да, ну да, – тихонько, про себя, произнес Хронист, прикидывая, на всякий случай, где бы укрыться, в случае чего. – Вот только неизвестно – а не съедят ли они, случайно, кого-то из нас? А?

Но в радостном гвалте этого вопроса никто не услышал.

А Дракон оглядел толпу, издал рык, безумная сила коего обратила в пыль не только витражи окон, выходящих на площадь, но и посуду внутри домов на соседних улицах, и изрыгнул пламя.