Вечная глупость и вечная тайна. Глава семнадцатая⁠⁠

Глава семнадцатая. Еще один переезд.


Было еще холодно, был еще март, когда я в субботу, поздно вечером ехал на велосипеде из бани на хутор. Когда я был на финишной прямой, то есть до дома оставалось полкилометра по очень разбитой дороге, вдруг почувствовал какое-то странное беспокойство, оглянулся и заметил, что в чаще леса что-то мелькает. Было уже совсем темно, и разглядеть что это было невозможно. Все яснее слышался шелест оттуда, где что-то мелькало, и наконец раздалось тихое рычание. Тело как-то среагировало само, еще до того, как мозг понял в чем дело. Я мгновенно развил приличную скорость на ухабах и скользкой грязи, в мозгу промелькнуло – собаки, много одичавших собак. Рискуя упасть и быть искусанным, я оглянулся и увидел едва различимые силуэты совсем рядом за мной и по бокам. Они не лаяли слышалось только их тяжелое дыхание и совсем тихое рычание.

До дома оставалось метров сто, а я был практически окружен этими серьезными псами, которые даже лаять не считали нужным, будто боялись спугнуть добычу. Я прикинул, что даже если и успею домчатся до крыльца дома быстрее собак, то все равно они могут меня разорвать, пока я буду доставать ключи и открывать дверь. Можно было ехать по дороге дальше, но там метров через двести был другой хутор, и тупик. Что было делать? Доехать до соседей, ломиться в их двери, прося помощи? А откроют ли они незнакомому человеку среди ночи? Если даже и откроют, то через сколько? Пока они будут открывать, эта стая меня разорвет! Все это очень быстро пронеслось у меня в голове. Разум как-то заметался, не находя выхода из создавшейся ситуации и выключился, предоставив телу действовать на свое усмотрение.

И тело не растерялось. Я будто наблюдал дальнейшее со стороны, будто это было не со мной. Я резко затормозил и сильно вывернул руль. Велосипед развернулся на сто восемьдесят градусов, ноги с силой уперлись в педали. Я рванул в противоположном направлении, прямо навстречу собакам. При всем при этом из моей груди вырвался оглушительный вопль. Впереди что-то мелькнуло. Переднее колесо на что-то наткнулось, раздался хруст. Я едва не перелетел через руль, но все-таки удержался в седле и поехал дальше. Сквозь свое рычание я услышал чей-то визг, рычание и лай. В следующее мгновение я спрыгнул с велосипеда, резким движением снял с руля цепь, которой пристегивал своего стального коня, и что было сил ударил огромную собаку, которая прыгнула ко мне. Удар пришелся по спине, она ухватила меня зубами за руку, но не очень сильно и тут же отпустила, когда я ударил её еще раз. Она взвизгнула и отскочила. Я резко повернулся и ударил уже другую собаку, которая зашла сзади и вцепилась мне в ногу. Удар пришелся прямо тяжелым угловатым замком по голове. Другой ногой я лягнул её под брюхо, и она отступила.

Какое-то время я еще метался по дороге, издавая нечеловеческое рычание, размахивая цепью, но собаки вовремя отскакивали, а потом и вовсе побежали прочь. Осталась только одна, в которую я въехал велосипедом. Она лежала, не подавая признаков жизни. Я сильно пнул её, поднял велосипед, и пошел к дому.  Когда я оказался в комнате и включил свет, то испугался своего отражения в зеркале, я с ужасом смотрел в свои глаза, в которых было что-то звериное, безжалостное, готовое убивать без всяких сантиментов и размышлений.

Утром, вспоминая произошедшее ночью, я пошел на дорогу, посмотреть на труп собаки, но его не было. До сих пор не понимаю, куда он мог деться. Тогда я решил съехать с хутора на городскую квартиру побыстрее.

Наконец наступил апрель, солнечный, теплый и сухой. У меня было много заказов, и директор начал выплачивать мне зарплату не полностью. Я не очень расстраивался по этому поводу, мне казалось, что у него мои деньги будут целее. Квартиру я особенно не искал, просто пришел к хозяйке, у которой снимал ранее и спросил, нет ли у неё чего-то для меня. И она предложила мне студию на улице Мэнэсс возле Покровского кладбища в так называемом тихом центре. Рядом был родильный дом, и огромный парк, который раньше был немецким кладбищем, в нем сохранились фамильные склепы и памятники восемнадцатого века. Так же недалеко была знаменитая шоколадная фабрика «Лайма».

Студия представляла собой комнату в двадцать квадратных метров, со стальной дверью, плиточным полом с подогревом, вместо окна была стеклянная дверь на тротуар узкой улочки. Все это было только что после ремонта и стоило тридцать лат в месяц, и электричество можно было жечь сколько угодно. Туалет, правда, был на лестнице и сухой, зато в комнате была новая раковина из нержавейки. Трехэтажный дом был очень старым и от него веяло какой-то романтикой. На работу можно было, не торопясь, дойти пешком за час, а на транспорте вообще за пятнадцать минут. К тому же в комнате стоял кухонный угловой диванчик со столом. Мне это жилье вполне понравилось. И до бани на Таллинас было совсем близко.

Как-то на выходных, Игорек приехал на хутор, мы вызвали грузовое такси, погрузили туда мой скарб и поехали на Мэнэсс. Водитель, удивился тому, что мы едем не на свалку. Моя рухлядь казалась ему совсем непригодной к употреблению. Чтобы нормально зажить, мне пришлось еще купить электроплитку. Расставив мою мебель и вещи по студии, мы сели за стол у прозрачной двери и принялись усердно пить пиво. Игорек нервничал, из-за того, что находился далеко от своего родного Московского форштадта и все просил меня чем-то завесить дверь-окно. Местный алкоголик Зигис, живший на третьем этаже этого дома, даже постучался в эту дверь, подумав, что это открылся новый бар. Я пустил его внутрь и налил пива, в честь нашего знакомства. Игорьку не понравилась та копченая рыба, которую мой новый сосед выложил на стол и поспешил распрощаться со мной. А Зига еще долго рассказывал мне, как воевал на Кубе, где ему выбили передние зубы. Воевал ли он где-то действительно, мне было все равно, дело было в том, что рассказы его были совершенно не интересными, потому я его более к себе надолго не приглашал.

Выйдя на улицу поутру, я почувствовал неприятный запах, это работала шоколадная фабрика. Странно, но поблизости не было ни одной пивной или какого-то бара, зато был небольшой супермаркет с довольно демократическими ценами. Совсем рядом был велосервис, в котором я чинил свой велосипед. Я вышел на главную улицу Риги – Бривибас (улицу Свободы) и неспешно пошел по ней на работу, разглядывая фасады домов. Я мог поехать на велосипеде, но решил прогуляться по новым местам своего обитания, которые мне нравились больше, чем леса, поля и ТЭЦ, окружавшие хутор.

Хозяйка квартиры, рекомендовала мне купить двухкомнатную квартиру в кредит. Она даже отвезла меня на очень далекую окраину, где продавалась подходящая для меня квартира. Я в тот момент согласился её купить, даже выдал хозяйке в качестве залога тридцать лат. Оставалось самое главное – взять кредит в банке. Так, как официально я получал минимальную зарплату, то есть восемьдесят лат в месяц, никакого кредита ни в каком банке мне давать не хотели. Но хозяйка предложила за двести лат, фиктивно устроить меня ненадолго в фирму, где мне пару месяцев заплатят приличную зарплату, а когда я уже возьму кредит, тут же уволят. На тот момент я располагал куда большей суммой. Мне оставалось только уплатить залог за фиктивное устройство на работу и дать свою налоговую книжку.

Перед запуском столь важного в жизни процесса я решил все-таки посоветоваться с мамой. И она сказала мне, что меня могут с этим оформлением на работу просто кинуть на деньги, но главное то, что если я даже и куплю эту квартиру в кредит, то в случае развода с Верой мне придется уйти, оставив квартиру ей, но выплачивать этот кредит долго и упорно. Квартира стоила десять тысяч лат – огромная для меня по тем временам сумма. Во время разговора с мамой я вспылил, сказал, что готов долго и упорно пахать, чтобы подарить Вере квартиру. Однако, после работы я зашел в бар и Игорьком, и он расхохотался над моим намерением сделать своей ненавистной жене такой щедрый подарок.

- Вцепилась она в тебя, как клещ энцефалитный, обращается с тобой, как с куском дерьма, а теперь еще хочет на тебя долг в десять тысяч повесить и жить в этой квартире. И самое смешное, что она эту квартиру, скорее всего, просто потеряет, не сможет платить коммунальные платежи и все.

- Но почему ты так уверен в том, что мы с ней разведемся? Ты считаешь, что я способен её бросить с ребенком?

- Если все будет так же, как теперь, а оно именно так и будет, если хуже не станет, конечно, то ты или руки на себя наложишь, или умом тронешься, или забьешь её до смерти пьяный, или все-таки избавишься от неё.

- Я уже хозяйке квартиры деньги в залог оставил, и этой Лене тоже за фиктивное оформление на работу.

- Много? Тридцать там, и сорок там? Это ерунда по сравнению с десятью тысячами! Если дальше в это дело влезешь, то такой суммой уже не отделаешься, придется побольше отдать. Шли их к черту! Пей пиво и ешь мясо!

- А как же мелкий? Ладно пока он маленький, а когда подрастет, каково ему будет на съемных квартирах жить?

- Просто снимешь другую квартиру, когда он подрастет, если вы, конечно, еще будете жить вместе. Мелкого она тебе не отдаст. Да и куда ты его возьмешь, как ты его один будешь растить? Будешь платить ей алименты и встречаться с ним по выходным, если захочешь, конечно. А жить ты с ней не сможешь, это любому, кто на вас со стороны посмотрит ясно. Когда она приезжает-то?

- В пятницу. Ей гинеколог велел раньше на две недели в Ригу приехать и в специальное отделение для сердечников в больницу Страдыня лечь. У мелкого с сердцем большие проблемы. Скорее всего там она и рожать будет. Зря я квартиру около родильного дома снимал, получается. Ты её проводишь в понедельник до больницы, а то у меня заказов куча, если меня на работе полдня не будет, то это чревато большими проблемами. Разумеется, пиво с меня потом!

- Ладно, сопровожу! Конечно, ребенку плохо станет, если она постоянно на нервах, сама себя накручивает, курит много, пьет там у себя в Прейли, наверное…

- Самое ужасное то, что она к мелкому заочно плохо относится, говорит, что он в ней растет, как раковая опухоль и тому подобное, что он как бы вампир и высосал из неё всю энергию…

- Да, психика у неё слабая, как бы она совсем с катушек не сошла после родов, такое и у здоровых женщин бывает…

Прибывшая Вера привезла с собой кипу литературы про беременность и роды, читала её и требовала, чтобы я внимательно слушал. Студией она была категорически недовольна. Ей не нравилось, что на окне-двери нет занавески, что нет коридора. Я сказал ей, что в следующем месяце могу снять студию напротив, в которой был небольшой предбанник, да и помимо стеклянной двери на улицу было еще и окно. Ну и по площади студия напротив была побольше, правда за неё надо было платить пятьдесят лат. Так же её очень разозлило то, что в больницу её буду провожать не я, а Игорек.

- Я не могу отпроситься с работы, мне просто надо сделать заказы. По выходным мне работать нельзя, в ночь одному мне тоже работать нельзя, только если со мной останется кто-то еще, а заказов пока много только у меня. И вообще, самое главное для нас – это эта работа, без неё у нас не будет ничего.

- Другой мужик нашел бы нормальную работу везде и всегда!

- Так и выходила бы замуж за другого мужика! Что ты ко мне тогда прицепилась? Потому что ты никому, кроме такого идиота, как я не нужна!

- Ты слишком мало уделяешь мне внимания со своей работой!

- Ты слишком много хочешь! Если тебе нужно внимание, найди себе мужа дворника, который поработал четыре часа рано утром и потом весь день свободен. Только не знаю, как ты на его зарплату будешь жить…