В петле
Больничный коридор цвета мартовского неба пропах лекарствами и антибактериальными средствами. Хлористый запах источает ведро карликовой санитарки и тряпка, которой она елозит по полу.
— Да сядь ты уже, — кукольным голосом советует санитарка и добавляет банальное и не к месту: — В ногах правды нет.
Лана оглянулась на обтянутую чёрным дерматином кушетку, и ноги подкосились сами.
Сколько часов она уже здесь, сколько километров намотала вдоль равнодушных, видавших слёзы, боль, отчаяние и весь остальной реквизит человеческого горя, стен. Но стоило лишь на миг расслабиться, и усталость тут же навалилась бетонной стеной. Лана прислонила голову к стене, закрыла глаза и почувствовала озноб.
— Что?! Что ты сделала с моим сыном?! — Откинув створку двери, в фойе ворвалась Татьяна Валерьевна. Всегда спокойная и уравновешенная сейчас она была похожа на фурию. Позади неё маячила фигура Андрея.
Не успела Лана опомниться, как свекровь с налёту вцепилась в её шарф и дёрнула со всей силы. Неожиданно в руках этой вечно ноющей о своей немощи женщины оказалась невероятная силища. Петля на шее затянулась, и Лана стала задыхаться.
— Что ты творишь? — Карликовая санитарка вцепилась в рукав пальто Татьяны Валерьевны и повисла на ней, как капризный ребёнок на руке родителя. Ещё секунду и она вгрызлась бы в неё зубами, но свекровь, почувствовав угрозу, отпустила конец шарфа и стряхнула санитарку со своей руки.
— Тебе что надо?
— А тебе?
— Я… я… я мать. А эта дрянь отравила моего сына! — Татьяна Валерьевна грохнулась на кушетку рядом с невесткой и процедила сквозь зубы: — Ничего не получишь. Ничего! Всё Лёне перепишу.
Лана закрыла лицо руками и согнулась пополам. Долго сдерживаемые слёзы вырвались глухим стоном.
— Ничего ни тебе, ни твоему выродку…
— Перестаньте! — сквозь пальцы прошептала Лана.
— Думала, я не знаю. Я всё знаю. Андрей мне всё рассказал.
При этих словах ботаник в запотевших очках отступил на шаг назад и густо покраснел.
— Андрей?! — Лана подняла заплаканное лицо и с интересом посмотрела на деверя.
Толстяк снял запотевшие очки и принялся тереть окуляры о пухлую ладонь. Чувствуя на себе сверлящий взгляд, он неуклюже перевалился с ноги на ногу и развернулся к невестке спиной.
— Ну, я пошла, что ли? — Санитарка грозно посмотрела на сидящих на кушетке плечом к плечу женщин, подхватила ведро и направилась к выходу.
В кармане Ланы нервно завибрировал телефон, одновременно с этим распахнулась деревянная дверь реанимационного отделения, и на пороге показался врач.
— Промыли. Стало чуть лучше, пришёл в себя, но тяжёлый… Тяжелый.
— Можно к нему? — первой опомнилась Лана.
— Вы кто? — уточнил врач.
— Жена. — Лана дёрнулась в сторону двери.
— Куда… — завизжала в спину свекровь и схватила невестку за подол полушубка. — Не пускайте её доктор… Это она… Она отравила… А я — мать… Я пойду.
— Никто никуда не пойдёт, — строго предупредил врач. — Нельзя к нему, говорю же — тяжёлый. Домой идите. Весёлое Рождество выдалось, всю ночь отравленных везут. — Врач скрылся за дверью.
— Чего стала? — тяжёлый кулак впечатался Лане в спину. — Врач ясно сказал, чтоб ты шла отсюда.
— Он нам всем сказал. — Не дожидаясь ответа, Лана выбежала из фойе.
Серое, ещё не до конца проснувшееся утро встретило её на пороге больницы колючими снежинками, которые врезались в лицо с хладнокровием акупунктурщика. Взгляд неожиданно упёрся в тесно прижатые друг к другу знакомые фигуры.
— Ланка, ты уже здесь? С врачом говорила? Как они? — Стелла учащенно заморгала, стараясь сбросить налипшие на ресницы снежинки.
— Они? Ты о ком?
Стелла отступила на шаг и подозрительно прищурила глаза.
— О Крези с Аликом, конечно! Что с тобой? Они живы?
Лана растерянно посмотрела на седую от облепивших снежинок голову Стеллы и отшатнулась. Многие считали художницу некрасивой, но не она. И только сейчас с белёсой копной волос поверх съехавшего на плечи платка, бледным обветренным лицом и фразой «они живы?» Стелла показалась ей не просто некрасивой, а ужасно, ужасно страшной. Словно прообраз смерти стоял перед ней.
— Лана! — Выудив руку из подмышки подруги, Александр Матроскин схватил девушку за плечо и затряс. — Что ты молчишь?
— А причём здесь они?
— Как причём? Их же сюда привезли ночью!
— Кого?
Тревожное переглядывание друзей и повисшая минутная пауза не добавили понимания. Она вспомнила, что звонила Крези ночью, когда Пете стало плохо, но та не ответила. Не ответила. И не перезвонила. Или перезвонила? Когда вышел врач, в её кармане задребезжало. Тогда она проигнорировала звонок и потом забыла проверить, кто звонил. Лана нащупала в кармане телефон, вынула, открыла пропущенные вызовы. Ах, вот кто это! «Котик»!
За спиной раздался треск растягивающейся пружины, и послышались знакомые голоса. Лана быстро спрятала телефон обратно. Дверь размашисто зевнула, выпуская пухляша деверя и растрёпанную свекровь, и оглушительно хлопнула.
— Здравствуйте, Татьяна Валерьевна!
«Костнер» подошел к Андрею и протянул руку. — Вы тоже здесь?
Очкарик крепко сжал протянутую ладонь, обхватив при этом левой рукой локоть Александра.
— А где нам ещё быть? — покосилась в сторону Ланы Татьяна Валерьевна. — Пошли, — обернулась к толстяку, — вон такси подъехало.
— Ладно, Сань, мы пойдём. Врач всё равно к нему не пускает.
— К кому? — прозвучало в унисон и осталось без ответа.
Похоже, погода заблудилась. Серая мгла скрыла абрис такси и мгновенно замела след протектора. Вот бы навсегда. Лана сжала в руке телефон. Холодный металл напомнил — «Котик». Не сейчас.
— Я ничего не понимаю, — Стелла поёжилась и натянула на голову платок, смазывая по волосам растаявшие снежинки.
Так лучше. Теперь это снова её подруга, художница, учительница — Стелла Кёрхельберг.
— Вам кто про Петю сказал?
— Никто нам ничего про Петю не говорил.
— А здесь вы что делаете?
— Приехали узнать, как Алик с Крези себя чувствуют.
— А что с ними?
— А с Петей что?
— Не знаю, врач говорит — отравление. Еле откачали.
— Вот, — Стелла развернулась к своему спутнику. — Скажи мне спасибо, что я тебе пить не давала. Не то, что эта твоя Крези! И Алика не контролировала, и сама накачалась. И ещё хватает совести меня критиковать. «Что ты его контролируешь?» — пропищала Стелла, копируя голос Крези. — Сейчас бы рядом с ними здесь лежал.
— А я что, я ничего, — промямлил Александр, поправляя на шее шарф.
— Так они тоже здесь?!
— Ну да. Мы их сюда вчера привезли. Мы же в одной машине уезжали. По дороге им обоим стало плохо. Алика обездвиженного ещё при тебе в машину загружали. Он уже тогда ноги еле волочил и языком не ворочал, мычал только. Ты же видела.
— Видела. Но он пьяный, как обычно. А с Крези что?
— Её в машине развезло, тошнить стало, живот прихватило так, что она чуть сознание не потеряла. Сказала — везти их сюда. Ей можно верить, просто так она бы не поехала. Раз сказала везти — значит, дело хреновое. Всё-таки она какой-никакой медицинский работник.
— Таааак, — протянула Лана. — А вы как себя чувствуете?
— Да нормально мы себя чувствуем, — Матроскин погладил подбородок. — Мы приехали узнать, как у них дела, и вот тебя встретили. Про Петю не знали ничего. Он вроде немного пил.
— А остальные? Что с ними? Вы что-нибудь знаете?
— Нет. Мы же первой машиной уехали.
— Ребят, надо всех обзвонить, узнать, как они себя чувствуют. Сань, обзвонишь?
— Как скажешь. Только к Алику зайдём. Пойдёшь с нами?
— Нет. К маме поеду, по Витальке соскучилась. Вы лучше мне позвоните потом.
— О'кей.
Публикуется на Литрес, Ридеро, Амазо
Авторские истории
32.2K постов26.8K подписчиков
Правила сообщества
Авторские тексты с тегом моё. Только тексты, ничего лишнего
Рассказы 18+ в сообществеhttps://pikabu.ru/community/amour_stories
1. Мы публикуем реальные или выдуманные истории с художественной или литературной обработкой. В основе поста должен быть текст. Рассказы в формате видео и аудио будут вынесены в общую ленту.
2. Вы можете описать рассказанную вам историю, но текст должны писать сами. Тег "мое" обязателен.
3. Комментарии не по теме будут скрываться из сообщества, комментарии с неконструктивной критикой будут скрыты, а их авторы добавлены в игнор-лист.
4. Сообщество - не место для выражения ваших политических взглядов.