Тюрьма в Аргентине. Первый знакомый. Часть 2⁠⁠

И вот я оказался в новой реальности. Не понимал ничего, не только потому, что плохо говорил по-испански, но и потому что до конца не мог поверить, что все происходит наяву, а не в кошмарном сне.

Я был первым русским, попавшим в эту тюрьму. И меня сразу окружила толпа заключенных: расспрашивали про войну, про то, чем занимаюсь, почему оказался здесь. А потом ко мне подбежал Чарли. Мой первый знакомый в аргентинской тюрьме.

Он был пожилой, невысокого роста, худощавый и юркий. Аргентинец, с внимательным взглядом – он, казалось, следил за всем, что происходит вокруг. Чарли дождался, когда я проглочу безвкусный ужин и жестами пригласил идти за ним. Отвел меня в камеру, показал, где мне спать. Я уже не помню, как это вышло, но он устроил меня на соседней койке рядом со своей. То ли там в принципе одно свободное место было, то ли что. В общем, я устроился неподалеку от него.

В кино показывают, что в тюрьмах выдают спецодежду, костюмы, или специальные комбинезоны. Здесь ничего такого не было, каждый надевал свое. У меня оказалась футболка с надписью MMA UFC, но Чарли не дал мне ее надеть – объяснил, что это может спровоцировать других заключенных и довести до драки. Вообще, на одежду в тюрьме было много ограничений. Нельзя было носить черное, например. Или вещи с надписями – к ним могли придраться, и возник бы конфликт. Поэтому Чарли раздобыл для меня где-то однотонную футболку, и пришлось надеть ее.

Спальное место в камере представляло собой двухъярусную металлическую кровать, как в детской больнице или пионерлагере. В нашей камере было семь кроватей. Я, получается, занял последнее свободное место. Забегая вперед скажу, что бывали ситуации, когда мест не хватало, и новым заключенным приходилось спать на полу.

На моей металлической кровати был какой-то матрац. Старый, грязный. И одеяло – грубая-грубая шерсть, как валенки. Очень жёсткое. Грязное, с дырками. Чарли нашёл мне ещё одно одеяло. Я использовал в качестве подушки, обернув вокруг него свою куртку изнанкой наружу, чтобы можно было положить на него голову.

Время было около десяти вечера. Пришли полицейские с криками «Листа-листа!», что означает «перепись». Все заключенные собираются в камере, обе решетчатые двери закрывают. Затем, открывают одну, и выпускают всех в зал, где нужно построиться в шеренге. Идет перекличка, заключенные, кого отметили, могут вернуться в камеру. Так проходит тюремная перепись, два раза в день.

Я вернулся в камеру и Чарли попытался со мной заговорить. Быстро понял, что я плохо понимаю по-испански и старался говорить коротко, заменяя отдельные слова жестами. Рассказал мне, за что сидит. Он фармацевт, и по отдельным словам я понял, что у него произошёл конфликт с арендатором, который не платил деньги за жильё. Чарли его ударил, тот написал заявление в полицию и Чарли задержали.

Рассказал и про своих собак, у него пара ротвейлеров. Одного назвал Калинка, потому что очень любит русскую песню «Калинка-малинка».

Когда день закончился и все разбрелись по койкам, Чарли указал мне на трех персонажей. Это – старшие в нашей камере. Один из них большой афроамериканец. Плохо помню имена с того времени. Ещё один по виду такой… неоднократно судимый. А последний был из тех невыразительных людей, кого сложно отнести к какой-либо категории. Обычно такие бывают довольно опасными – их трудно запомнить.

Как только я прилег на койку, сразу провалился в сон. Всю ночь мне виделись какие-то яркие образы, персонажи, события. Я ничего не запомнил, но когда проснулся, подумал, что мои сны ночью были намного красивее, чем реальность, которая меня окружала. До тюрьмы не помню, когда последний раз видел сны, и сейчас снова перестал их видеть. А там, начиная с первой ночи, мне виделись люди, события – как альтернативная жизнь, которую проживал во сне.

В камерах были окна. Маленькие, как в подвалах. Местами стёкла разбиты. Снаружи решётка. Я очень боялся заболеть, потому что не понимал, как в тюрьме лечиться. Конец апреля, в Аргентине это осень. По ночам из окон сквозило, было холодно. Иногда ветер задувал прямо в камеру…

Продолжение следует...